- Повторю в последний раз. Ты мешаешь нам. Что ты вообще знаешь об экзорцизме, священник? Не проходил этого в семинарии? Нет? Знаешь, что такое одержимость? Слышал когда-нибудь, как говорит Лукавый? Видел его проявления?
Хватило секунды, чтобы найти на перекошенном от возмущения лице Уильямса ответы на свои вопросы. Кин презрительно хмыкнул, отталкивая его к двери.
- Вижу, что нет. За дверь, Уильямс. Я повторять не стану.
Сиплый плач Марты усилился, но Кин знал, что демон ведет свою игру, взывая к жалости.
- Не оставляйте меня с ними, прошу!
Отец Уильямс увернулся от очередного толчка, став с Маркусом лицом к лицу, но тут ему в руку вцепилась Роберта и потянула к выходу.
- Падре, умоляю, не мешайте им!
Чуть дальше в коридоре Алан диктовал адрес сотрудникам скорой. Томас пытался не отвлекаться, понимая, что времени у них почти не остается. Слова то и дело сбивались, а Марта не обращала на него внимания.
- Падре… Пожалуйста… Он меня бил! Он бил меня….
- Они шарлатаны, Роберта. Как вы не видите! Ей нужен врач, она вся горит! - выдернув руку из хватки пожилой женщины, Уильямс толкнул Маркуса в грудь, - Немедленно прекратите и отпустите девочку!
Кин выругался. Он делал свое дело. Всегда делал. Его звали, чтобы получить помощь Господа Бога, чтобы исцелить и спасти душу. Мешали ли? Редко, ибо происки Лукавого всегда хитры и коварны.
- Закрой рот и выметайся из комнаты, а лучше иди читай молитвы своим прихожанам, отец Уильямс. Это не твой уровень. Вон отсюда!
Маркус схватил священника за грудки и вытолкнул в коридор вместе с Робертой, тут же запирая дверь. Марта истошно завопила.
Уильямс принялся дергать ее за ручку, но замок уже успел щелкнуть.
- Именем Господа, прекратите! - священник ударил кулаком по дереву и лихорадочно оглянулся в поисках чего-либо, что могло помочь проникнуть в комнату. Он понимал, что с девочкой могут сделать что угодно. Скорую к ней не пустят и без вмешательства им не справиться.
- Мы вызываем полицию!
Томас стоял у кровати, продолжая читать. Крестное знамение раз за разом ложилось на извивающуюся от боли девушку, но ничего выдающие присутствие демона не происходило.
В дверь снова ударили. На этот раз сильнее.
- Да они ее убьют там! - слышался встревоженный голос Алана.
- Полиция уже едет. Слышите? Немедленно откройте дверь!
Коротко стерев пот со лба, Ортега бросил взгляд на Маркуса и замолчал, ожидая подхвата молитвы. Тот оперся спиной о дверь, глуша удары, и стиснул в одной руке распятие. Бусины оставили след на запястье, потому как сама нить оказалась натянута. Маркус не мог позволить сомнениям терзать рассудок. Они должны были это сделать. Пока еще есть время.
Коснувшись губами распятия, мужчина взывал и просил Господа услышать их. Немного ссутулившись, экзорцист прикрыл глаза и, произнеся на выдохе «Amen», перекрестился. Спина и плечи оставались напряжены под напором непрекращающихся ударов в дверь.
Они продолжали, подхватывая слова друг за другом. Марта дергалась всё слабее, но не оставляла попытки добраться руками до живота. Ловя взгляд Томаса, Маркус снова кивнул.
Ещё немного.
Глаза Марты медленно закатывались. Затем она замерла, словно уснула.
Томас обеспокоен приблизился к кровати и прислонил ладонь к ее пылающей щеке.
- Во имя Отца и Сына и Святого духа. Отпусти ее и сгинь под Божьей рукой, повелевающей тебе.
Сердце стучало, как бешеное. Марта не реагировала. А на улице уже звучали сирены, становясь громче с каждой секундой.
Они не успевали.
- Она молчит, почему она молчит? - за дверью послышался голос Алана, - Марта?! Марта!
Дальше все голоса смешались, а затем один резкий возвысился над остальными:
- Это полиция. Откройте! Я считаю до трех!
Ортега поджал губы и сжал переплет Библии, виновато смотря на девушку. Чтобы ни сделал демон, но ей необходимо было в больницу.
- Маркус, нам нужно открыть…
- Я знаю.
Коротко, хлестко. Но Кин медлил, смотря на неподвижно лежащую Марту и ждал. Ждал освобождения тела от нечистого духа.
Не выдержав и сорвавшись на скорый шаг, Маркус оперся коленом о грязную кровать. Пальцы поддели подбородок Марты, открывая свету исхудавшее лицо со впалыми щеками. Экзорцист наклонился. Сиплое, едва уловимое дыхание коснулось его щеки. И больше ничего.
Кин не успел ничего сказать. И это было к лучшему.
Дверь выбили и полиция оказалась внутри. Его самого сдернули с кровати, опустив коленями на пол.
Подняв руки вверх, не сопротивляясь, Маркус бросил короткий взгляд на Томаса.
- Полегче, офицер, полегче. Проявите уважение к церковному сану.
Осадив полицейского, старавшегося повалить Томаса, Кин хмыкнул. В отличие от самого Ортега, он был без сана, но скалил зубы и пользовался дурным характером, не позволяя измазать себя в дерьме этой комнаты. Ему нужно было понять и потянуть время. Демон мог проявить себя сейчас.
Рыдания Роберты прервали голоса, в момент когда она оказалась у кровати и сжала руку дочери.
- Вы… Вы помогли ей? Вы это сделали? Моя девочка… Моя маленькая девочка…
- Мэм, мэм отойдите, - один из полицейских бережно взял женщину за плечи и отвел в сторону от постели, пропуская медиков с носилками.
Томаса грубо подняли с пола и придержали за локоть, выводя вместе с Кином к патрульной машине, после того как врачи вынесли Марту из дома. Наручники болезненно сдавливали запястья, но, к сожалению, экзорцисту это было не впервой.
Отец Уильямс давал показания в гостиной, Алан стоял у машины скорой помощи. Синий свет мигалок привлекал соседей. В основном они подглядывали в окна, но некоторые выходили и на улицу. Ортега не отводил взгляда от врачей, фиксирующих кому Марты. До него долетали лишь обрывки фраз, но их оказалось достаточно, чтобы подтвердить самые худшие опасения.
- Доизгонялись? Почти свели девку в могилу, проклятые святоши. То детей трахают, то это…
Томас прикрыл глаза. После смерти Энди чувство вины обострилось, и теперь он считал виноватым себя в состоянии Марты. Что если она не выберется из комы? А что если демон взял паузу и собирает силы, выжидая время для побега, как было с Кейси? Даже если предупредить сейчас полицию, то его не послушают. Тычок в шею, заставил мексиканца пошатнуться и едва не упасть грудью на машину.
Резкая вспышка ослепила глаза, а через секунду на полицейского рядом обрушились вопросы журналиста, удачно словившего сенсационную новость, проживая по-соседству.
- Что вы думаете о произошедшем? Это экзорцизм? Сколько дней над девушкой издевались? Ватикан причастен к этому?
Большего Томас не слышал. Под скупые ответы с обещанием поделиться информацией после допроса, молодого священника впихнули к Кину на заднее сидение полицейской машины.
========== Глава 2. Нас почитают обманщиками, но мы верны. ==========
Кин сидел в небольшой комнате у стола. Один. Огромное двустороннее зеркало висело на стене, камера видеонаблюдения располагалась в углу. За ним следили и записывали всё, что происходит.
Крест выделялся черным мазком на рубашке, надетый на шею повер ткани. Маркус не отдал его, аргументируя тем, что он человек церкви. Он верующий и молитва к Богу – все, что у него есть.
Металл наручников уже не холодил кожу. Ожидание не нервировало. Маркус был спокоен и внешне расслаблен. Его мысли занимал демон и то, что они сейчас теряли время. А значит следовало быстрее избавиться от полиции и оказаться на воле; позвонить Мышке и узнать, что там с Беннетом. Они договорились поддерживать связь и информировать друг друга о любых происшествиях.
Когда дверь открылась, руки Кина лежали на столе, пальцы переплелись меж собой. Уголки губ немного дрогнули. Глаза Маркуса чуть сощурились.
- Офицер.
Голос – спокойный, поза расслабленная, точно не он тут сидит в наручниках. Словно ему не хватало лишь чашки кофе и газеты для полного комфорта.
Потому что Маркус бывал в таких ситуациях. И не раз. В его жизни имелись приводы. В первый раз, еще в юности, за ним в участок приходил его наставник, Отец Джонатан. В первый раз всегда все страшно, даже если ты не показываешь виду. Маркус предполагал, что в этот момент Томас испытывает страх и очень нервничает. Ведь полицейские умеют давить, а Ортега так еще не попадался. Это он, Кин, был прожженным.
«Старый педик», - подсознание усмехнулось экзорцисту голосом одержимой Марты, - «Ты же такой опытный. Набрался за всю свою жалкую никчемную жизнь».
Небольшая папка ударилась о стол, но священник и так знал, что в ней. У него была «богатая биография», как нравилось говорить полицейским. Поэтому Маркус даже не бросил на нее взгляда. Откинувшись назад на спинку стула, он, не размыкая пальцев, касался запястьями стола, натянув цепь наручников почти до предела.
Толстый полицейский отодвинул стул и, кряхтя, устроился напротив, деловито пододвигая к себе распечатанные материалы.
- Не часто встретишь священника с таким послужным списком. Что Вам в церкви не сиделось, падре?
- Пути Господни неисповедимы. Мой долг помогать заблудшим душам не только в стенах церкви.
Стандартная фраза. Кин всегда начинал с неё, выискивая бреши в линии поведения офицеров при допросе. Этот полицейский был явно из тех, кто предпочитал докапываться и долго изводить своего оппонента. Маркус узнавал таких по глазам и движениям.
- Церковь должна помогать, офицер, вы разве так не думаете?
«Конечно, ты так не думаешь. Ты думаешь только о том, чтобы набить свое пузо, добраться до фастфуда и потешить свое самолюбие».
Взгляд Кина остался спокойным и безмятежным, не выражающим его саркастичных мыслей.
- Помогать, привязывая больную девочку к кровати и внушая её родным сказки об одержимости?
- Мне ли Вам, офицер, рассказывать таинства экзорцизма? - Маркус выдохнул и разнял пальцы, потирая костяшки. Его взгляд наконец-то упал на папку.
- Порой методы Церкви кажутся несколько… суровыми. Но поверьте, мы не желаем зла детям Господа нашего. Но и пройти мимо страждущих не имеем права. Марта больна, и ей нужна помощь. Её мать - добропорядочная милая женщина. Жаль, что её и её семью постигло такое горе.
Полицейский хмыкнул и покивал, словно его беседа с Кином была простой галочкой для протокола.
- Да. Вы правы в одном. Марта больна, - он придвинулся ближе и сложил руки в замок на папке, устремляя взгляд на Маркуса, - Сейчас она в коме. У нее разрыв аппендицита. Она не просилась в больницу, Отче?
Если бы Кин был на лет десять моложе, он бы может и вздрогнул.
- Нет, не просилась.
Могли ли слова полицейского быть ложью? Могли. Экзорцист не раз встречался с такими приемами. Но доля сомнений присутствовала, ведь Марта на последней молитве уже не подавала признаков жизни, как и сам демон. Что если… не успели?
- Вы можете не верить мне, но я как человек Церки, могу заявить, что мой сан и опыт разрешают и дают возможность не только видеть ростки зла в душах, но и помогать людям и детям, вроде Марты в их нуждах.
- Вы забыли упомянуть о том, что Вас отлучили от Церкви. Не так ли? - мужчина усмехнулся, словно подловил Кина на ловко заброшенный крючок.
- У меня есть разрешение Папы и его покровительство, - парируя вопрос, Маркус улыбался совсем не губами, - Можете подать запрос. Правда, я конечно же понимаю, какие будут последствия для Вас и вашего отдела в этом случае.
Мягко, вкрадчиво. Кин смотрел в глаза офицера и знал, что язвить нельзя. Но легкая колкая насмешка насчет того, как может разозлиться Церковь в его словах присутствовала. Он мог делать только так: напористым упрямством и ложью брать очередного полицейского в очередной раз. Однако, не стань Беннет демоном, на его защиту можно было положиться, не блефуя.
Как и ожидалось, услышав о возможных проблемах полицейский насторожился. Его лицо приобрело кислое выражение, открывая неприязнь к Кину. Ставить себя под удар не хотелось.
- К тому же, офицер. Я не вижу обвинения в свою сторону. Нет заявления, не так ли? Роберта его не написала. Вы можете удерживать меня и отца Томаса не более суток здесь. Не имея никаких доказательств и все того же обвинения. Я прав?
- У нас маленький город, мистер Кин. Если с Мартой что-то случится, то на Вас лягут серьезные обвинения. Но заявление на Вас будет, не сомневайтесь. Как Вы оказались в доме семьи Данн и что там происходило? Расскажите Вашу версию.
Заметив, что вопросы про сан отошли в сторону, Кин понял, что это – победа. Оставалось лишь слегка надавить. Ещё совсем немного извернуться…
- Конечно, я понимаю степень и всю тяжесть возможных обвинений. Но заблудшая душа требует и взывает к помощи Господа, и длань Его ведет и направляет Церковь в своих деяниях.
«Чем ты отличаешься от Лукавого? Врешь, старый Кин. У тебя Змий вместо языка».
Маркус одернул свои мысли, понимая, что сказывается простое напряжение: сперва ситуация с Томасом, потом Мышка, долгая дорога до неё с Ортега, затем Марта и сам экзорцизм.
- К нам обратились за помощью. Отец Томас праведный сын Господа и Церкви, не мог оказаться в стороне от чужого горя. Мы проезжали мимо и зашли в церковь. Вы понимаете, офицер, порой дабы очистить свои помыслы и души нет ничего лучше, чем войти в Святую Обитель и познать покой в растревоженном сердце. И именно там мы узнали про Роберту и бедную Марту.
- Вам рассказал о ней отец Уильямс, верно? - взяв ручку, полицейский деловито что-то записал на одном из листов в деле, не поднимая взгляд на Маркуса.
- Отец Томас всегда умел находить терзаемые бедами души. В церкви отца Уильямса так и произошло.
Уходя от ответа, давая его таким образом, чтобы можно было повернуть в свою сторону, Кин осознал, как черт подери он не подумал об этом раньше?! Кто знает, что скажет Томас? Маркус не собирался даже пытаться представить, что может начать нести Ортега в своем неоправданном состоянии вины.
- Роберта нуждалась в помощи, мы не могли ей отказать. Церковь никогда не отказывает детям Божьим, не разделяя их на праведных и не праведных.
- М… - полицейский посмотрел на экзорциста исподлобья и неторопливо вытянул протокол с показаниям отца Уильямса, - А наш преподобный говорит, что впервые увидел Вас в комнате Марты. И она говорила, что Вы ее били.
- Конечно, преподобный прав. Отец Томас первым зашел в Церковь и говорил с Робертой. Он согласился ей помочь, как я уже сказал Вам, - делая паузу, давая офицеру записать и услышать его, связывая показания воедино и хоть как-то пытаясь лавировать в них, Маркус оставался внешне спокоен. Максимально спокоен.
- Марта больна. Она сама себе вредила, билась об пол, стены. Разве может слуга Церкви нанести увечье дитя Божьему? Простите, офицер, это невозможно.
Кин снова переплел пальцы и немного приподнял голову, терпеливой смотря на человека напротив. Так смотрит отец на малое дитя, поучительно и в то же время с ноткой усталости от его глупости.
- Преподобный Уильямс очень… Впечатлительный человек для своих лет. И я понимаю, что у него доброе сердце, как у истинного служителя Церкви.
- Ладно, - хмуро буркнув, офицер пробежался еще раз по отчету, понимая, что пока без заявления отца Уильямса или Алана и Роберты Данн предъявлять ему нечего, - Давно вы занимаетесь…экзорцизмом?
«Всю свою гребаную жизнь».
- Более двадцати лет.
Маркус мог соврать о многом. В его жизни было все: отбор среди детей, по правде говоря жестокое испытание на пригодность в экзорцисты, убийство собственного отца; первые ошибки, первое непонимание; вера в Бога. Экзорцизм стал его единственным спасением и тем, в чем он был лучше остальных. Это все, что он умел и кем был. Сколько он этим занимается? Всю жизнь. Начиная с юношеского возраста, когда ты маленький ребенок, которому страшно.
- Вы ведь и так все знаете, офицер. В этой папке все написано. Даже превышение скорости на авеню Блэк Роуз.