— Вот именно, — согласился Лейф. — Итак, мы расскажем вам нашу версию этой истории, но я хочу, чтобы вы запомнили правило Эллюкки. Если вы видите другой способ рассказать историю, говорите.
Они все кивнули, и Андерс посмотрел на Нико и Криссин, которые уже смотрели на него, как будто готовились возложить на него личную ответственность за все, что волки собирались сделать неправильно в этой истории. Но ему также было любопытно… ему всегда говорили, что драконы просто напали однажды, и Лейф говорил так, будто это было нечто большее.
— Десять лет назад, — начал Лейф, — самым младшим из вас — Андерсу, Рейне, Миккелю, Тео — было всего два года. А старшим, Патрику и Изабине — восемь. Тогда город Холбард рос очень быстро. Ветровые арки в гавани ремонтировались. Лисабет, ты можешь рассказать всем об арках?
— Это самые большие артефакты на Валлене, — сказала Лисабет. — Они тянутся вдоль всего входа в гавань и следят за тем, чтобы, как бы ни было ветрено или шторм снаружи, внутри гавани всегда было спокойно. Именно из-за них так много людей со всего мира приезжают в Валлен торговать.
— Два волка-конструктора по имени Хейн и Феликс работали с одним из наших драконов-кузнецов, Дрифой, и ее командой, чтобы отремонтировать арки.
Ферди поднял руку.
— Ты хочешь сказать, что драконы были там, в Холбарде, работали с волками?
— Вот именно, — подтвердил Лейф. — Были разногласия, и мы были двумя очень разными группами, но это не просто история последней великой битвы. Это история о том, как мы, драконы, перестали работать в Холбарде. Как мы перестали работать вместе с волками. — Он сделал паузу, чтобы дать стихнуть шепоту в классе, затем продолжил. — Арки были уже очень старыми и иногда начинали пропускать порывы ветра, подвергая опасности корабли. Ремонт их был очень трудной работой, и для этого требовалось много мелких деталей. Нам приходилось регулярно делать паузы, чтобы исследовать, обсудить лучшие дальнейшие шаги и обдумать нашу работу.
— Я могу сказать это по-другому, — сказала Рейна, поднимая руку. Лейф кивнул, и она продолжила. — Ветровые арки очень важны, — сказала она. — Если они не работают, еда не попадает в Холбард. И корабли тоже. Людям нужно то, что есть на этих кораблях, чтобы зарабатывать на жизнь и просто выживать. Для драконов важно обсуждать все на веки вечные… — она замолчала, когда Сапфира рассмеялась, и даже Милестом прикрыл рот рукой. — Извините, но это правда.
— Это правда, — согласилась Сапфира. — Мы самые новые члены Дракон-схода, и мы узнаем все о долгих дискуссиях.
— Ну, — сказала Рейна, — может быть, драконы чувствовали, что делают это наилучшим образом. Но, возможно, волки и люди в Холбарде чувствовали, что драконы намеренно не торопятся. Иногда трудно понять, в чем причина задержки.
Андерс порылся в стопке бумаг на столе перед собой — несколько механических чертежей Изабины — и поправил их один за другим, хотя в этом не было необходимости. Они говорили о его родителях и родителях Рейны. Феликс и Дрифа. Работали вместе над аркой.
— Очень хорошо, Рейна, — сказал Лейф. — Правы вы или нет, я не знаю, но это вполне обоснованная точка зрения. Жаль, что мы не можем так ясно думать о том, что произошло дальше. Кто-то, мы не знаем кто, убил одного из волчьих конструкторов, Феликса.
По комнате пронесся вздох, и Андерс склонил голову. Было так тяжело слышать, как это сказано так просто, и притворяться, что для него это тоже всего лишь история. Хейн говорил, что он, Андерс, похож на Феликса, но ему было интересно, каким тот был. Если бы отец был громким и уверенным, как Рейна, или тихим и задумчивым, как Андерс. Что бы он показал близнецам, если бы у него был шанс вырастить их.
Если бы у Андерса была возможность еще раз поговорить с Хейном, он бы спросил его.
— Печально, — сказала Брин, — что его убили. Но какое это имеет отношение к битве?
— А, — сказал Лейф, и его обычно дружелюбное лицо помрачнело, — Вв тот же день, когда Феликс был убит, драконша Дрифа улетела от того места, где нашли его тело.
— Она убила его, — медленно произнесла Брин.
— Или, — сказала Лисабет, — она убегала от человека, который убил его.
Все головы в комнате повернулись к ней, но Андерс взглянул на Лейфа и увидел, что Дреклейд задумчиво смотрит на него.
— Возможно, — сказал Лейф. — Это, конечно, другой способ интерпретировать факты. К сожалению, и не без оснований, волки считали Дрифу виновницей. Они потребовали, чтобы она предстала перед судом, но мы не смогли ее найти.
Милестом заговорил из передней части комнаты:
— Или мы отказались отправить ее в Холбард, на суд волкам.
— Именно так, — вздохнул Лейф. — Как один из драконов, которые охотились за ней, я могу сказать вам, что я, по крайней мере, действительно не мог найти ее. Но волки и жители Холбарда не успокоились. Ходили слухи, и с каждым днем жители Холбарда опасались драконов больше, чем когда-либо.
— Насколько они знали, драконы были убийцами, — медленно произнесла Эллюкка.
Лейф кивнул.
— Они сказали нам, драконам, что мы должны носить красные плащи, когда находимся в Холбарде в человеческом обличье, чтобы они знали, кто мы. А потом нам сказали, что нам разрешено передвигаться только по определенным районам города.
— Они думали, что вы настолько опасны? — тихо спросил Тео.
— Что мы настолько опасны, — сказал Миккель. — Или, держу пари, они могли бы сказать, что это потому, что люди были разгневаны убийством, а никто не хотел, чтобы дракон пострадал от разгневанных людей в Холбарде. Поэтому лучше оставаться в безопасных, специально отведенных частях города.
— Очень хорошо, Миккель, — сказал Лейф. — Это было именно то оправдание. Каждый раз, когда над головой пролетал дракон, прилетая на работу в Холбард, люди убегали в укрытие, а Волчья Гвардия наблюдала за нами.
— Кто вообще захочет пойти в Холбард с такими вещами? — спросила Райна.
Лейф вздохнул.
— Как оказалось, почти никто. Все меньше и меньше драконов соглашалось работать в Холбарде, и проектов становилось все больше. Мы беспокоились о собственной безопасности.
— Или, — сказала Эллюкка, — вы отказывались помогать людям в Холбарде. Я имею в виду, что они могли бы сказать именно это.
Лейф посмотрел на Сапфиру и Милестома.
— Видишь? — сказал он.
— Они делают больше, чем когда-либо удавалось Дракон-сходу, — сказал Милестом. — Обычно участники схода к этому моменту уже переговариваются друг с другом или безнадежно уходят от темы. По крайней мере, твои ученики слушают друг друга.
— Вот что значит быть Финсколаром, — ответила Сапфира со своей легкой улыбкой.
— Вот почему я рассказываю вам эту историю сегодня, — сказал Лейф студентам. — Мы не часто говорим об этом, но вы молоды, и ваши умы открыты. Иногда вы видите возможности там, где мы, взрослые, их не видим.
Неужели Лейф снова приказывает им действовать? Андерс не был уверен, но подозревал, что Дреклейд был прав. С другой стороны, он понятия не имел, что у них уже есть карта Дрифы.
Лейф продолжал:
— Все меньше и меньше драконов соглашалось работать в Холбарде, независимо от награды. Волки требовали, чтобы Дрифа предстала перед судом. Некоторые из нас считали, что она должна, а некоторые считали, что ни один дракон не должен подчиняться волчьему правосудию. Но в любом случае никто не мог ее найти.
Руки Андерса под столом сжались в кулаки. Он знал, что никто не смог найти ее, потому что она пряталась. Ждала, чтобы родить детей и спрятать их у какого-нибудь союзника в Холбарде. Но куда же она тогда делась? Неужели кто-то нашел ее и свершил правосудие, которого, по мнению волков, она заслуживала? Или, прошептал тоненький голосок в глубине его сознания, есть ли шанс, что она все еще прячется?
— А что было дальше? — тихо спросила Криссин.
— Волки взяли драконов в плен, — сказал Лейф, — отказываясь позволить им покинуть город, заставляя их работать над ветровыми арками и другими проектами.
— Подожди, — сказала Лисабет, поднимая руку. — Волки — это стая, и мы принимаем решения не так, как драконы, но я не знаю, можно ли сказать, что «все волки» что-то сделали, так же как и «все драконы» что-то сделали. Вожаки волков взяли драконов в плен.
— А может быть, они были в отчаянии, — неохотно сказала Эллюкка. — Если они думали, что дракон убил волка…
— А может, и так, — сказала Брин. — Потом она спряталась, это выглядит не очень хорошо.
Рейна быстро вздохнула — Андерс знал, что она хочет защитить их мать — затем посмотрела вниз. Он был почти уверен, что Эллюкка пнула ее по ноге под столом.
— Возможно, они были в отчаянии, — согласился Лейф. — Без особых оснований доверять драконам и без помощи в проектах, которые они считали жизненно важными.
— Но это еще не значит, что ты можешь просто брать пленных, — сказал Нико. — Даже если все, что они думали, было правдой, а мы не знаем, что это было так, они следовали неправильному с неправильным.
— Так думали многие драконы, — сказал Лейф. — Была организована спасательная операция. Рейд, чтобы освободить драконов, которых держат в плену и заставляют работать в Холбарде. Но как еще можно описать такую миссию?
— Нападение, — тихо сказал Андерс. Он еще ничего не говорил, занятый мыслями о своих родителях, и все в комнате повернулись, чтобы посмотреть на него.
— Именно так, — подтвердил Лейф так же мягко. — Нападение. Что привело к битве. И разрыв того небольшого доверия, которое было, что привело к раздору, который продолжался до сих пор. В той битве сражались многие члены Дракон-схода. Нынешний Ферстульф была тогда командиром отделения, одним из самых громких голосов против нас.
— Нам этого никогда не рассказывали, — сказала Лисабет дрожащим голосом. Андерс с болью понял, что они обсуждают ее мать. — Старшие волки должны знать, но никто в нашем возрасте понятия не имеет.
— Старые волки живут своей собственной историей, — сказала Эллюкка. — Совсем как старые драконы. Истории об убийствах, отказ заботиться о справедливости, красных плащах и угрозах.
— Но так не должно быть, — настаивала Лисабет. — Ни одна из сторон не может создавать артефакты без другой. Арки в Холбарде, должно быть, так и не закончили ремонтировать. Они и сейчас терпят неудачу. Иногда налетают огромные порывы ветра, и это случается все чаще.
— Арки — наименьшая из наших проблем, — ответил Лейф. — Пока что мы, Дракон-сход, имеем дело с волчьим набегом на Дрекхельм и кражей Снежного Камня. У волков, без сомнения, есть истории о наших похищениях в день равноденствия, — тут он посмотрел на Тео, который покраснел, — и о наших шпионах в их городах. У нас есть истории об их набегах, нападениях, намерениях. То, как эти вещи накапливаются и взрываются, очень сложно.
— А Дракон-сход уже десять дней только и говорит, что об этом, — сказала Эллюкка. — Не обижайтесь.
— Не обижаемся, — сказал Лейф. — Ты права.
— Лейф, — начал Нико, нахмурившись, — я не думаю, что мы должны обсуждать, как реагировать на это с волками прямо здесь, в классе.
— Согласен, — тут же ответил Криссин. — Их вообще не должно быть в классе. Они могли быть шпионами.
— Это не так! — среагировала Эллюкка.
— Возвращайтесь к своим уравнениям, — сказал им Миккель. — В любом случае, вы оба лучше справляетесь с простыми ответами.
— Нет ничего плохого в том, что уравнение имеет правильный ответ и неправильный ответ, — отрезал Нико. — Так что сделай кое-что из того, о чем мы здесь говорим.
Криссин нахмурилась.
— Я думала, вы должны прислушиваться к другим точкам зрения. Вот что Лейф только что говорил. Наша точка зрения заключается в том, что мы не должны говорить об этом при волках. Ты знаешь, как его зовут? — Она указывала на Андерса. — Андерс Бардасен.
Последовало долгое молчание… казалось, драконы знали, откуда взялось это имя, хотя никто из них не был из Холбарда. После последней великой битвы сироты, чьи родители и имена не были известны, были названы в честь самой битвы.
— Его семья умерла, и теперь он должен дружить с драконами? — спросил Нико, приподняв одну бровь.
— Ты не видел, что они сделали в битве, — сказала Эллюкка, поднимаясь на ноги и указывая на Андерса и Лисабет. — Как и я. Если ты хочешь, чтобы они ушли, ты бы предпочла, чтобы Лейф был мертв?
— У меня также есть вопросы о Тео, — добавила Криссин. — Он прибыл из Холбарда всего полгода назад, его семья все еще там. Откуда нам знать, кому он предан?
Андерс взглянул на Лейфа, который склонил голову и потирал лицо обеими руками. Почему он ничего не говорит, не защищает их? Андерс и Лисабет бросили все, чтобы прибыть сюда — друзей, мать и дядю, как оказалось. Они отдали свои жизни за Ульфар, за всех раньше. И хотя они нашли здесь хороших друзей, это не мешало Андерсу отчаянно скучать по Сакариасу и Виктории, Джаю, Дету и Матео, или чувствовать, что в его сердце образовалась дыра, когда он представлял, как они думают, что он их предал.
— Все это могло быть подстроено, — сказала Криссин, говоря медленно, как будто она объясняла что-то простое. — Это был их собственный класс. Кто сказал, что они не планировали, что кто-то нападет на Лейфа, а Лисабет будет защищать его, и тогда мы все будем доверять им?
— Это не так! — слова вырвались у Андерса. — Ты думаешь, мы хотели застрять здесь?
А потом все закричали, указывая пальцами, и дети вскочили на ноги, выкрикивая обвинения и огрызаясь. Андерс даже не мог разобрать, что кто-то говорит, и ему было все равно, его волновало только то, что то, что он чувствовал, изливалось из него, и было так, так хорошо повышать голос и кричать на Нико и Криссин.
В конце концов, Лейф поднял руки, а затем и голос.
— Хватит, — крикнул он, а потом, когда никто не слушал, крикнул громче: — ХВАТИТ!
Один за другим молодые волки и драконы замолчали, и все повернулись, чтобы посмотреть на Лейфа.
— Ну, — тихо произнес он, — я вижу, вы все-таки ненамного опередили Дракон-сход. И после того, как вы так хорошо начали. Я надеялся на большее от моих избранных учеников.
Андерс слышал, как Рейна что-то бормочет себе под нос, и даже спокойная Лисабет, казалось, рычала где-то в глубине горла. Он чувствовал, что делает точно так же.
Лейф покачал головой.
— Мы проведем самостоятельное исследование до конца дня, — сказал он. — Обычно я заканчиваю ваши уроки здесь, но, честно говоря, я не верю, что вы не продолжите бой без меня. Вам всем пора отдохнуть, так что завтра будет день отдыха. Я надеюсь увидеть вас всех более спокойными, когда вы вернетесь на следующий день.
Последовал ряд невнятных извинений, ни одно из которых не звучало так, как будто говорящий действительно имел это в виду, и один за другим студенты нашли свою работу на длинных столах и обратили на нее свое внимание. Когда Андерс нашел буклет с упражнениями по чтению и письму, он почувствовал, как комната ощетинилась невысказанными аргументами.
Больше, чем когда-либо, казалось, что не было никакого решения для плохой крови между волками и драконами, кроме как сделать невозможным для каждого атаковать другого.
Когда класс обсуждал начало драки, было так легко увидеть, где все пошло не так. Но хотя все началось с подозрений и неверных убеждений, правда заключалась в том, что, в конце концов, волки и драконы погибли.
Это был не просто случай, когда все понимали другую сторону истории… его класс не мог даже сделать это с помощью Дреклейда, и никто из них даже не был вовлечен. Настоящий вред был нанесен в последней великой битве, и он не был уверен, что это можно исправить.
Настоящий вред был нанесен, сказал тихий голос в его голове, и в битве десять дней назад.
С тех пор эта мысль не давала ему покоя, как бы он ни старался от нее спрятаться. Он не мог просто объяснить своим друзьям, что драконы не такие, какими они всегда их считали. Они получили настоящие ранения — они бежали, спасая свою жизнь.
Как и большая битва, она началась с мифов и лжи, но теперь были реальные раны, которые нужно было простить. И хотя он надеялся вопреки всему, что они могут быть, в глубине души он задавался вопросом, может ли это когда-нибудь случиться.