Илан смешно морщит носик.
- Это как в игре в наперстки: каждый раз, выбирая из двух наперстков неправильно, человек уверен, что, по теории вероятности, его шанс угадать увеличивается после очередной ошибки. В действительности это не так: шанс всегда пятьдесят на пятьдесят. Но человек этого не принимает, потому что у него ошибка вот здесь.
Изящные пальцы девушки утыкаются в висок.
- Вы отказываете нам в договороспособности? - Холден видит, что слова Илан обидели боскарианца.
- Я отказываю вам в разумности, - иногда ее прямолинейность поражает, - будь вы разумны - этой войны не случилось бы.
В наступившей внезапно тишине, слышен стук водных капель по металлу. Боскарианец не мигая смотрит на Илан, та принимает вызов взглядом и лишь едва заметно улыбается в ответ. В ее топологии - подтвержденная математическими аксиомами уверенность в своей правоте.
- Салимкор не ведет войн? - вдруг спрашивает оно.
- В вашем понимании - нет, не ведет.
В топологии Илан - разочарование; видимо, она ждала большего.
- Салимкорские военные операции - инструмент, который они не стесняются использовать, если это необходимо. Для них это... что-то вроде бизнеса; работа, направленная на извлечение прибыли. Салимкорцы зададут вам вопрос: за что воюете вы? Подумайте. И если, отвечая на этот вопрос, вы не способны будете привести конкретных цифр - значит, ваша война не имеет смысла.
- Салимкор воюет лишь тогда, когда ему это выгодно?
- Именно, - Илан едва заметно пожимает плечами, - все оборачивают к выгоде, а если выгоды нет - значит, нет и причин для войны. К тому же, не всегда стоит обнажать меч: во вселенной масса тех, кто с удовольствием сделает это за тебя. Нужно лишь слегка помочь - тех, для кого война стала самоцелью, всегда достаточно. В конечном счете, не имеет значения, каким именно образом будет достигнута поставленная цель: в этом смысле Флот Белой Звезды и кучка каких-нибудь вооруженных голодранцев могут быть равнозначными факторами стратегии. Важен результат. Приобретенная выгода.
- Это - салимкорская философия?
- Это - механизм войны, - Илан внимательно изучает ткань своих перчаток, - так это работает. Объективно.
- А вы? Что думаете лично вы? - боскарианец чуть наклоняет голову, точно пристальнее вглядываясь в ее лицо, - Вы согласны с вашим народом?
- Я - давно не часть Флота Белой Звезды, - Илан вскидывает взор, - и не часть Салимкора. А война для меня - просто работа.
Звучит исчерпывающе. Тишину снова простукивают лишь капли воды где-то в темноте. Стоячий воздух, пропитанный сыростью, холодит кожу - канальная вентиляция работает плохо и собирающийся повсюду конденсат мочит стены, будто в пещере. Все молчат: Илан - болтает ногами, излишне внимательно разглядывая сорбционные решетки на полу, боскарианец - перекладывает детали старый машин, а Холден... Холден, кажется, смотрит сквозь время, порабощенный сетями воспоминаний. А еще - совершенно машинально распутывает мертвые коммуникации склада, ища и находя нерабочие элементы.
- А вы?
Коммуникационные протоколы колют сознание чуждым голосом боскарианца. Впрочем, Холден приходит в себя слишком быстро, чтобы вздрогнуть. Чуть наклоняет голову, всем видом показывая, что ждет вопроса, но не отводит взгляда от складывающейся в систему схемотехники склада.
- Что думаете вы?
- Если есть хоть малейшая возможность - нужно попытаться.
Холден ловит проклятые закономерности за хвост, щелкает переключателем в сознании и сохраняет схему коммуникаций склада в памяти. Поднимает глаза и встречает взгляд боскарианца.
- Что вы видите?
Да, наверное, это важнее и интереснее, чем его мнение о космической войне.
- Нити.
Боскарианец не понимает.
- Нити, - Холден буквально выдыхает слова; поводит рукой, точно и впрямь ловит что-то невесомое и невидимое, - они пронзают пространство. Натянутые, точно струны, сплетающиеся в узоры...
- Вы - сталкер?
Холден усмехается, отводит взгляд.
- Не думал, что о нас слышали в Унии.
- О вас ходит много легенд...
- Они все лживы, - Холден зачем-то пожимает плечами, - их придумывают одни, новеллизируют другие, а пересказывают третьи и никто из этих людей, как правило, не знаком со сталкерами. Для них, такие как я - помесь шпионов с чем-то вроде... хакеров.
- А разве не так?
- Нет, - Холден берет старый контроллер насоса, вертит в руках, - чтобы взломать компьютер нужно знать его систему счисления, архитектуру, язык программирования, спецификации устройств ввода-вывода и многое другое. В конечном счете, к любому компьютеру нужен доступ, поэтому всемогущие хакеры, взламывающие компьютерные сети иных цивилизаций на другом конце Вселенной встречаются лишь в беллетристике. Я - не инженер и в программировании не силен.
- Но не может же быть, что все - вымысел? - кажется, ответ разочаровал боскарианца, - Ведь говорят, вы можете быть везде...
- Я могу намного больше, - спокойным, ровным голосом отзывается Холден, - я могу быть нигде...
Правильные слова, сказанные правильным голосом, в правильное время могут разрушать государства. Или переворачивать мировоззрение отдельных людей - и Холден знает, что и как сказать, чтобы навсегда оставить след. Это он умеет - как и многое другое.
Часть работы.
- Мы не взламываем компьютеры, - сталкер точно играет в гляделки с контроллером в руках, - мы взламываем реальность.
- Нити?
- Да. Одема. Информационное поле Вселенной.
- Так оно существует?! - в топологии боскарианца - плохо скрываемое благоговение и восторг.
- Одема реальна, как реально пространство, время и свет, - Холден говорит, точно о чем-то обыденном, - она подобна океану или космосу. Как океан и космос, она - всеобъемлюща и глобальна, и, как в океане и космосе, мы видим лишь то, что освещают одематические маяки - остальное скрыто от нас. Поэтому и области моего влияния - тонкие материи. Очень тонкие.
- Поясните?
Холден зачем-то проводит пальцем по корпусу контроллера, точно вычерчивая неведомую руну.
- Мне неподвластен разум, я не могу заставить человека выстрелить себе в голову - по крайней мере, напрямую. Как не могу захватить контроль над чуждой мне машиной и принудить выполнять мои команды. Но в каждом механизме, в каждой системе скрыт изъян. Такова природа вещей: в мире все не идеально, самый совершенный фрактал имеет слабую точку, точку преломления, на которую можно надавить.
- Ошибки в логике? - догадывается боскарианец.
- Вроде того, - Холден усмехается, - особенности органов восприятия. Дефекты логики. Воспоминания. Я не могу создать ошибку - но могу найти ошибку, уже заложенную в механизм. И сделать ее... более вероятной.
Холден вскидывает взор, поднимает контроллер и держит перед собой, точно святую реликвию.
- Я не могу разрушить механизм. Но могу заставить его работать... иначе.
Мертвый контроллер вдруг вспыхивает диодами индикации, заставляя боскраинаца ошеломленно попятиться. В мгновенной вспышке изумления, оно не замечает чуть снисходительной улыбки Илан - так смотрят на ребенка, восхищающегося дешевым трюком уличного фокусника.
- Как... как вы это сделали?
- А что я сделал? - Холден едва сдерживает улыбку.
- Починили... без источника энергии... - боскарианец растерянно оглядывается, обвивает щупальцами старые запчасти, точно они - якоря для его пошатнувшейся реальности.
- Ничего я не чинил.
Индикаторы гаснут, Холден откладывает бесполезный мусор в сторону.
- Но я же...
- А что вы видели? - предупреждает юноша вопрос, - Вы видели, как контроллер работает? Выполняет свои функции? Нет. Вы видели лишь иллюминацию, а это не сложный фокус. Здесь, - задушенный черной тканью гирокостюма палец стучит по поверхности мертвого устройства, - есть резервный источник энергии, опустошенная батарея. Там остался небольшой заряд и если направить его на один потребитель... - Холден видит в топологии боскарианца понимание, - органические диоды требуют минимальной энергии для работы. Одно к другому - вот и фокус.
Боскарианец тупит взор, поднимает какую-то деталь, в природе которой Холдену лень разбираться, смотрит полминуты, точно пытается повторить недавний фокус сталкера.
- Мне понятно, куда вы клоните, - изрекает оно, наконец, - дело не в приборе... дело во мне. В моей готовности увидеть то, чего нет.
- Да, - неожиданно для себя, легко соглашается Холден, - сталкеры - охотники за чужими заблуждениями. Обманщики. И не важно, кто заблуждается: человек или машина, ошибка уже заложена в их природе. Надо лишь... создать нужные условия.
Боскарианец молчит в ответ, все так же рассматривая деталь давно нефункционального механизма. Наконец, точно удостоверившись в чем-то, откладывает в сторону и снова вскидывает взор на Холдена.
- Знаете... это трудно принять.
Холден лишь пожимает плечами.
<p>
* * *</p>
Темнота пахнет плесенью и мокрым металлом. Во мраке, разгоняемом тусклым светом дежурной подсветки, высятся громады законсервированного оборудования. Мимолетное ощущение: будто непостижимые мрачные гиганты недобро пялятся в спину, но Холден знает: это иллюзия. Привычным движением открывает призматическую корпусную ячейку - малый фрагмент, точно одиночную клетку, слагающую гигантский организм парящего Мира. Шестигранная призма в человеческий рост, три фута в поперечнике - унифицированный элемент конструкции корпуса тороида. Под ее основанием, за слоем полимерного армирования, абляционной защиты и экранно-вакуумной термоизоляции - беспрестанно расширяющаяся Вселенная. Холден старается не думать о звездной бездне под ногами: привычно извлекает рабочие трансферные матрицы, отдает Илан, та складывает плоские шестигранные "таблетки" стопками у ног. Холден закрывает ячейку и открывает следующую - работает быстро, без лишних движений, точно автомат.
Это завораживает. Илан не может скрыть улыбки, вспоминая суетного, вечно бормочущего под нос паренька, быстрого в работе, но рассеянного и остро переживающего неудачи. Он изменился: в движениях - лаконичность, даже скупость, в принимаемых решениях - уверенность, четкость, ни капли сомнений. И вместе с тем - печать пустоты, отмечавшая каждого, ушедшего к звездам.
Почему-то это печалит.
- Думаешь, сможешь их задержать?
Она говорит просто, чтобы не молчать - одетая во мрак тишина с каждой минутой все сильнее давит на плечи. На секунду, кажется - Холден даже не слышит вопроса, но проходит еще мгновение - и он все же пожимает плечами.
- Я могу попытаться. Выиграть время.
- Для чего?