Маршал отмечает это для себя.
- Что ты думаешь об этих задачах? - спрашивает он.
- Интересные, - Аделин на секунду точно выныривает из омута мрачных мыслей - на ее губах появляется лёгкая улыбка, - необычные. Очень хитрое построение многих заданий - приходилось импровизировать.
- У меня есть к тебе предложение, - Глевеан решает больше не тратить времени и перейти к делу.
Аделин молча смотрит на него.
- У меня есть корабль - мой, личный. Но нет астронавигатора - и это несколько ограничивает мои возможности. Я знаю, что ты хотела обучиться космической навигации, и могу предложить сделку: я заберу тебя отсюда и оплачу обучение и подготовку в Окулаториуме по частной программе. На астронавигатора-автонома.
- Стать астропсихом? - во взгляде девушки вспыхивает какая-то странная искорка, - А цена? Это очень... щедрое предложение. Вы что-то должны получить взамен?
- Лояльность, - спокойно констатирует Глевеан, - я потребую абсолютной лояльности - не моему народу или Хазангару. Лично мне.
- Стать каладай?
Кое-кто мог счесть её знания об илнари излишними. Впрочем, это уже не имело значения.
- Да.
Она как-то странно усмехается этим словам.
- Пока смерть не разлучит меня с моим хозяином?
- Тебе не придётся беспокоиться об этом. Подготовка астронавигатора - долгий и крайне затратный процесс, и потому, если ты согласишься - тебе нужно быть готовой служить мне вечно. Я позабочусь, чтобы старость и болезни не беспокоили тебя: это войдёт в сделку.
- Что-то еще?
- Ты не сможешь вернуться сюда - по крайней мере, в обозримом будущем. Никаких контактов с родственниками, друзьями или представителями твоего народа. Становясь каладай, ты присягаешь на верность мне - а значит, отправишься за мной в любой поход, сколь бы опасным он ни казался.
Она молчит, глядя в ночь.
- Работа мечты и физическое бессмертие в обмен на семью, дом и собственное прошлое, которых я всё равно могу лишиться в ближайшие дни? - она закусывает губу, - У меня ведь нет выбора, правда?
- Есть, - спокойно отзывается Глевеан, - и я приму его, каким бы он ни был.
- Я смогу попрощаться с родными?
- Да. Запиши для них сообщение - я передам его по своим каналам, когда мы покинем планету. Я не стану торопить тебя, просто помни, что мы должны покинуть транзитную зону до рассвета.
Разблокировав остатки функций глобал Аделин, маршал покидает капсулу. Закрыв дверь, он отходит на несколько шагов и останавливается у винтажного фонтана, тихо шуршащего водяными каскадами. В отдалении, ревёт двигателями челнок спасателей - кажется, Толедо всё-таки дождалась помощи. Не стоит задерживаться, но Глевеан не считает невозможным мешать Аделин.
В конечном счёте, она их надолго не задержит.
Линк от Кейсары.
- Как мне оформить ее? Ты же понимаешь, что нам не удастся вывезти гражданина Содружества без визы, санитарного контроля и против воли властей?
- Используй пункт седьмой четвертой главы хартии о дипотношениях - там есть лазейка.
Кейсара обращается к нормативной базе и замечает, точно для самой себя:
- Надеюсь, она не узнает...
- Это не важно, - отзывается Глевеан, вглядываясь в подсвеченные мягким светом водяные каскады, - когда мы покинем планету, всё это уже не будет иметь значения...
* * *
...Они приезжают к транзитному терминалу за четыре часа до рассвета. Покидают более ненужную машину, проходят вдоль разграничительных линий до раскрывшегося лепестками, точно хрустальный цветок, главного здания, и преодолевают зону автоматического контроля. Пройдя под бионическими сводами центрального зала, сворачивают в сторону секции регистрации дипломатических лиц, где их встречает первое живое существо - девушка-серв, облачённая в строгую униформу. Дежурная улыбка, легкий кивок, проверка цифрового паспорта маршала и прилагающихся документов - Аделин удостаивается лишь мимолётного, точно насквозь, взгляда, и их приглашают жестом в транзитную зону.
Здесь, среди каскадов зелени, металлических декоративных стоек, напоминающих скрученные молекулы ДНК, и сгруппированных небольшими пятачками зон отдыха, Глевеан останавливается и указывает Аделин на мягкие кресла у окна.
- Подожди меня здесь. Можешь заказать что-нибудь - подъем на Лифте и поездка к причалу займут десять часов и по пути перекусить не удастся.
Девушка кивает и покорно занимает одно из кресел. Глевеан поворачивается и пересекает зал, направляясь к зоне для курящих, у входа в которую можно заметить знакомую, необычайно высокую девичью фигуру в деловом костюме с жаккардовым теснением.
Арвен кивает маршалу, он едва заметно кивает в ответ и проходит под воздушной завесой в скрытую полумраком курилку. Здесь, развалившись на кожаном диване, уже ждёт, посасывая папиросу, Мордрейн.
- Тер маршал! - приветствует он Глевеана, точно старого приятеля.
Мордрейн почти не изменился с последней встречи, разве что набросил на плечи хлопковый пиджак с коротким стоячим воротничком. Всё те же не по погоде сандалии, всё тот же растрёпанный прикид городского жиголо, всё те же вонючие папиросы. И, естественно, мерзкая ухмылка на тонких губах.
Глевеан молча вынимает из-под полы тренча тугой свёрток и бросает на столик перед Мордрейном. Тот с фальшивым удивлением вскидывает брови, закусывает папиросу уголком рта, подтягивает свёрток к себе и начинает разворачивать с энтузиазмом ребёнка, вскрывающего рождественский гостинец.
- Вау! - с нескрываемым сарказмом произносит он, докопавшись до содержимого, - Знакомая длань - эти безвкусные цацки я ни с чем не перепутаю.
Мордрейн поднимает с залитой засохшей кровью полиэтиленовой подкладки воскового цвета женскую кисть с предплечьем и машет ей, имитируя приветствие. В рассеянном свете курилки тускло поблескивают кольца и перстни, украшающие мёртвую конечность.
- Как я понимаю, Секретарь Толедо запомнит вашу встречу, - отбросив небрежно отпиленную руку, Мордрейн откидывается на спинку дивана и затягивается, - и сможет в красках донести своим работодателям все прелести нашей милой сатисфакции. Жаль, тебя утром объявят персоной нон-грата, но дело сделано, так что тебе нет нужды и дальше гнить в этом клоповнике.
- Ты доволен?
- Вполне. Твой счёт блокирован на входящие транзакции - дай мне доступ, и я с радостью переведу тебе твоё вознаграждение.
- В этом нет необходимости, - спокойно отвечает Глевеан.
- Ну, почему же? - возражает Мордрейн, - Любое хорошее дело должно быть вознаграждено. Да и что греха таить: просто приятно, когда на тебя работает календаарский Копьеносец...
Странная, едва заметная ухмылка в уголках губ маршала.
- Ты что-то спутал, Мордрейн. Аристократия не служит черни, а календаарцы - каладай.
Это сказано настолько безразличным тоном, что само по себе кажется оскорбительным - но Глевеан не заканчивает на этом:
- Не льсти себе, Мордрейн, - с холодным, бесчеловечным равнодушием говорит он, - Высокие не снисходят до черни, им нет дела до смертных: ни до гнева, ни до почитания. Они не выкажут презрения, потому что не испытывают его. Они вообще ничего не испытывают - на то они и Высокие. Совсем другое дело - смерд, едва выбившийся в кметы.
Маршал равнодушно смотрит на Мордрейна, тот лишь едва ухмыляется в ответ.
- Ты - не Высокий, не сверхсущество из хрустальных башен, ты - просто решала на службе мирового капитала. Тебя отправляют в эти миры, потому что ты - плоть от плоти их, а нет лучшего погонщика для рабов, чем бывший раб.
И, сказав это, маршал поворачивается и идёт прочь.
- Слушай, а что за пункт седьмой четвертой главы хартии о дипотношениях? - догоняет его в спину вопрос Мордрейна, - Какой-то вид дипломатической почты?
Глевеан останавливается и оборачивается через плечо. Несколько секунд смотрит на Мордрейна - кажется, того совершенно не тронули слова маршала, - а затем отвечает:
- Экзотические домашние животные.
Мордрейн откидывается на спинку дивана, запрокидывает голову и заливается громогласным пошлым хохотом.
- Отлично! - он хлопает в ладоши и тычет пальцем в Глевеана, - Мне нравится этот парень! Ты, главное, не забудь ей глистов протравить и от блох пролечить! А то знаешь, говорят, местные мандавошки - просто пираньи!
Ничего не говоря, Глевеан идёт прочь, оставляя Мордрейна в компании его телохранительниц и наедине с его весельем.
...Её нет в зале - Глевеан запрашивает Кейсару.
- Она спустилась вниз, на балкон.
Маршал кивает едва каким-то своим мыслям и не спеша спускается вниз, к балкону под навесом из металлических и хрустальных лепестков с панорамным видом на город. Она здесь - маленькая и хрупкая на фоне окружающих мегалитов, стоит, опираясь на перила и глядя на установленную слева от площади стелу из чёрного мрамора. Монументальное сооружение сорока футов в высоту и не менее полутора сотен в длину, подсвеченное рассеянным светом и окружённое декоративной растительностью. На чёрном мраморе горят позолоченные звёзды, набирает высоту ракета и улыбаются люди в скафандрах.
Глевеан подходит бесшумно и встаёт рядом, чем слегка пугает девушку.
- Я просил тебя подождать в зале, - без укора констатирует он.
- Прошу прощения, - поспешно извиняется Аделин, - такое больше не повторится.
- Не важно.
Маршал не желает, чтобы она воспринимала его замечание слишком близко к сердцу: достаточно простого понимания, что она ослушалась приказа. Кажется, она понимает - снова оборачивается и смотрит на стелу.
- Я... хотела проститься.
Аделин улыбается какой-то странной, осторожной улыбкой.
- "Per aspera ad astra", - ее тонкий изящный палец скользит в пустоте вдоль невидимой линии на стеле, - вся наша история. Юрий Гагарин - первый космонавт, Алексей Леонов - первый человек в открытом космосе, Нил Армстронг - первый человек на Луне. Николя Дюжарден - командир первой межзвездной экспедиции, Антон Бронски - основатель первой планетарной колонии и, наконец - Жан Батист Лебо, основатель и первый губернатор Альпики. Вся космическая экспансия.
Девушка опускает руку и снова улыбается своим мыслям.
- Я помню, как устанавливали этот монумент. Ощущение праздника и чего-то... большого. Неописуемого большого - точно сам Космос смотрел на меня. Это было такое... всепоглощающее чувство. Наверное, вам трудно это понять...
Она смотрит ему в глаза. Он едва заметно пожимает плечами:
- Почему же? Имперское величие - воплощенная в камне гордость народа за своё прошлое и свои достижения. Мне это... близко и понятно.