— Ну, амулет не взорвался и мы тоже, а это обычно хороший знак, так что… Конечно, это сработало! Поверь мне, милый, я знаю, что делаю.
— Да, я верю, ты знаешь, — что делать.
— Вот, хороший мальчик, — рассеянно сказала она, снова глядя в зеркало. Луч света неуклонно двигался по стене перед нами, затем резко остановился. — Ну вот! — сказала Полли с придыханием, в предвкушении.
— Вот именно. Вход в погребальную камеру находится по другую сторону этой стены. Мы вот-вот увидим то, чего никто не видел уже тысячи лет. Увидим и присвоим! Помоги мне с механизмами замка.
— Ты думаешь, они всё ещё будут работать после этих тысячелетий?
— Конечно, милый. Они так же закляты, как и механические и вероятно, всё ещё черпают силу из эльфийской палочки. Фараон ожидал, что однажды его оживят и он выйдет из своей гробницы в загробную жизнь. Они все так думали.
Мы работали вместе, изучая стену дюйм за дюймом, искали нужные места, чтобы нажимать, поворачивать и манипулировать, отсветы вспыхивали перед нами, мы как будто настраивали механику сложного кодового замка.
Мне становилось всё труднее сосредоточиться. Казалось, что за нами наблюдают невидимые и недружелюбные глаза. Как будто мы были не одни в этой каменной комнате, а с нами был кто-то третий.
Только железная дисциплина и самообладание удерживали меня от того, чтобы постоянно оглядываться назад. Это, а также знание того, что Полли обязательно скажет что-нибудь язвительное и саркастическое.
Последний элемент наконец встал на место и вся стена медленно и неуклонно начала погружаться в пол, открывая погребальную камеру за ней. В воздухе на мгновение повеяло потревоженной пылью и внезапным запахом консервирующих благовоний.
Стена продолжала падать и я чуть не вскрикнул, когда передо мной внезапно появилась пара сияющих глаз. Я отступил назад, потянувшись за пистолетом, который держал в потайной кобуре.
Полли не двинулась с места и свет стекла упал на высокую статую с нарисованными чертами лица. Глаза были из сусального золота. Я собрал остатки своего достоинства и двинулся вперёд, чтобы снова встать рядом с Полли, когда стена исчезла в полу.
Полли стояла молча. Всё её внимание было приковано к погребальной камере перед ней.
Саркофаг стоял в самом центре гробницы, окружённый полудюжиной статуй в натуральную величину, изображавших стражников с вечно открытыми глазами. Ещё больше иероглифов на стенах и конечно несколько больших портретов.
Вероятно, семья Фараона. Целая куча керамических горшков, в которых хранились его органы, извлечённые из тела во время процесса мумификации, ещё больше горшков, поменьше и менее богато украшенных, с зерном, семенами и фруктами — пищей для загробной жизни.
И лежащие в беспорядке груды вокруг камеры, предметы из золота, больше чем я когда-либо видел в одном месте.
Они говорят, что вы не можете купить свой путь в загробную жизнь, но этот Фараон сделал серьёзное вложение.
— Закрой глаза, милый, — сказала Полли. — Да, всё это очень красиво, но мы здесь не ради этого.
— Ты говоришь за себя, — сказал я. — Это же золотая жила! И она никуда не денется. Нам понадобятся грузовики, чтобы перевезти столько золота, не говоря уже о вооружённой охране.
— Мы всегда можем вернуться за ним позже, когда найдем палочку. Золото здесь в полной безопасности, но я не могу сказать того же о Владычице Озера.
— Это всё ещё наша главная цель, не так ли?
— Ну да, — неохотно согласился я. — Всегда можно найти золото, но есть только одна Леди Озера.
— Вот именно! Какой разумный мальчик…
— Есть идеи, где нам искать волшебную палочку? — Я её нигде не вижу.
— Конечно, нет, — сказала Полли. — Слишком ценная вещь, чтобы оставлять её валяться без дела. Фараон забрал её с собой, в свой саркофаг.
Я задумчиво посмотрел на гроб. Восемь футов длиной, покрытый драгоценными камнями и золотыми листьями, вся его крышка была занята одним большим стилизованным портретом Фараона. Очень впечатляюще и очень солидно. Полли сделала вид, что читает надписи.
— Не мёртв, только спит.
— Он никого не обманывает, кроме самого себя, — сказал я. — А ты думаешь, что у тебя есть с собой лом?
— На минутку воздержись от грубой силы, — сказала Полли. Она медленно обошла вокруг саркофага, изучая каждый его дюйм через зеркало, стараясь всё время держаться на почтительном расстоянии.
— Там должны быть специальные закладки — ловушки, — сказала она через некоторое время. — Механическая и магическая защита, всё готово к активации, если кто-нибудь хотя бы прикоснётся к крышке. Но насколько я могу судить… они все спят. Дезактивированы. Я могу только предположить, что моя защита работает сверхнормативно.
— Ну и хорошо, — сказал я. — Мы не хотим, чтобы спящая красавица проснулась. Я видел это кино.
— Мы с ним справимся, — пренебрежительно сказала Полли.
— Не будьте слишком самоуверенны, — сказал я. — После стольких лет на Улице Богов, впитывая веру, кто знает, во что могла превратиться мумия?
— Пока моя защита действует, он всего лишь ещё один труп в бинтах, — твёрдо сказала Полли. — Если он сядет, просто уложи его снова. Ларри? Ты меня вообще слушаешь?
Я прислушивался к чему-то ещё. Я слышал звук мягких, шаркающих ног. Я слышал, как бьются огромные крылья. Я слышал, как колотится в груди моё собственное сердце. Ощущение чьего-то, — третьего присутствия в погребальной камере было почти ошеломляющим, близким и угрожающим.
Мне всё время казалось, что статуи на краю моего поля зрения медленно поворачивают головы, чтобы посмотреть на меня. Это были всего лишь чувства. Они меня обманывали.
Однако, я всё больше и больше убеждался, что кто-то, или что-то знает, что мы здесь, в месте, где нам не следует быть. Что внутри саркофага, под крышкой, глаза Фараона были открыты и смотрели на нас.
Полли подошла ко мне вплотную и крепко сжала мою руку.
— Ларри, пожалуйста, успокойся. Мы в полной безопасности. Если бы я знала, что тебя так легко напугать, я бы выбрала кого-нибудь другого.
— Я в порядке. Давай снимем крышку, возьмем то, за чем пришли, а потом уберемся отсюда к чёртовой матери.
— Меня это устраивает, милый. Мумия держит палочку в левой руке. Всё, что нам нужно сделать, — это сдвинуть крышку достаточно далеко в сторону, чтобы мы могли дотянуться до неё.
Даже когда мы совместно толкали и сдвигали, крышка саркофага не хотела двигаться. Она неохотно сдвигалась в сторону, по несколько дюймов за раз. Громкие скребущие звуки эхом отдавались в неподвижном воздухе, перемежаясь приглушенными проклятиями от меня и Полли.
Мы бросили все силы на крышку и медленно, медленно открылось пространство, показались внутренности саркофага и его обитатель. Мумифицированные голова и плечи выглядели сморщенными и деформированными, глаза и рот — просто тени на лице, похожем на обожжённую глину.
Ленты были коричневыми и серыми, истлевшими, впавшими в мёртвую плоть. Тело выглядело хрупким, как будто грубое обращение могло разбить его на куски.
Эльфийская палочка была крепко зажата в когтистой руке, лежащей поперек впалой груди.
— Ну, давай же! — сказала Полли. — Возьми её!
— Ты возьми!
— Что?
— Давай немного подумаем, — сказал я, опершись на крышку.
— Я видел почти все фильмы о мумиях, которые когда-либо снимались, включая эту мерзость в исполнении: Эббота и Костелло и всегда идиот, который берёт священный предмет из рук мумии, получает его в шею. На самом деле, обычно именно в этот момент в фильме предупреждающая музыка начинает становиться реально громкой…
— Господи, ну и слабак же ты! — воскликнула Полли. Она схватила эльфийскую палочку, вырвала её из рук мумии и отступила назад, торжествующе подняв её.
Вся погребальная камера сильно затряслась, словно от землетрясения. С потолка посыпались толстые струи пыли. Пол вздымался и опадал, как будто огромная рябая волна прокатилась по твёрдому камню.
Стены, казалось, корчились и изгибались, как будто все иероглифы ожили в безмолвном крике… И стена, которую мы открыли в погребальную камеру, вылетела из земли и снова ударилась о потолок. Я сердито посмотрел на Полли.
— В следующий раз слушай музыку! Есть ли другой выход отсюда?
Полли помахала зеркалом взад — вперёд и пыль заплясала в ярком луче света. — Я ничего не вижу!
— Потрясающе, — сказал я.
Затем крышка саркофага с грохотом упала на пол. Мы оба испуганно оглянулись, как раз вовремя, чтобы увидеть, как мумия поднимается со своего места.
Он двигался медленно, рывками, оживлённый и движимый неестественной энергией.
Он был маленький, едва ли пяти футов высотой, сморщенный и жалкий, но он горел силой. Это можно было почувствовать.
Пустые глаза на мёртвом лице уставились сначала на меня, потом на Полли и наконец, на палочку. Он протянул коричневую забинтованную руку и рука, вытянувшись, издала сухой треск. Мумия ногой отбросила крышку саркофага в сторону и крышка пролетела через всю комнату, ударившись о дальнюю стену.
— Может быть, нам стоит вернуть ему палочку, — сказал я.
— Немыслимо! — огрызнулась Полли.
— Чёрт побери, я так думаю и он тоже так думает, — сказал я. — Ты можешь использовать палочку против него? Что он делает?
— Я не знаю! — сказала Полли, быстро отступая от мумии, которая приближалась к ней медленными шаркающими шагами.
Вся комната всё ещё дрожала, издавая громкие стонущие звуки, когда тяжёлые каменные стены прогибались, но внимание мумии всё ещё было сосредоточено исключительно на палочке в руке Полли.
Я достал пистолет и быстро всадил в мумию шесть пуль. Три в тело, три в голову. Из пулевых отверстий вылетали клубы пыли, но мумия даже не пошатнулась и не прервала погони за Полли, когда та отступила перед ней. Её спина ударилась о стену позади неё и ей пришлось остановиться.
Я подумал было прыгнуть на мумию сзади и повалить её на пол, но передумал. Некоторые планы, как ты знаешь, не будут осуществлены. Я пробежал мимо медленно двигающейся фигуры и выхватила у Полли эльфийскую палочку.
Мёртвое лицо тут же повернулось ко мне и я улыбнулся. Потому, что в тот момент, когда я взял палочку в руку, я понял, на что она способна и как ею пользоваться. Это знание внезапно возникло в моей голове, — как будто я всегда знал, но только сейчас вспомнил.
Я мысленно произнёс слова активаторы и сила палочки вырвалась вперёд и захватила весь мир.
Время остановилось.
Мумия стояла неподвижно, как и Полли, которую слова поймали, когда она пыталась вырвать у меня волшебную палочку.
Погребальная камера была неподвижна, зажатая между одним мгновением и другим. Падающая пыль повисла в воздухе. Я медленно двигался вперёд, а время вокруг меня не двигалось. Я рассматривал мумию, сморщенное лицо, завёрнутое в ярды разлагающейся марли, маска, испечённая из древнеегипетской глины.
Страшно, да, — но убери сверхъестественную энергию, которая двигает им, и мумия станет маленькой, хрупкой вещью.
Я посмотрел на эльфийскую палочку в своей руке.
Два фута позвоночника вырезаны из твари, которой больше не существует в реальном бодрствующем мире, активированная кость лучится ярким светом. Кости позволяли работать с временем, манипулировать, играть с ним.
Я ткнул палочкой в замерзшую мумию, и время вокруг неё ускорилось. Забинтованное тело разлагалось, разваливалось на части и превращалось в пыль — и всё это в одно мгновение.
Я взвесил палочку в руке. Почему она заговорил со мной, а не с Полли? Возможно, потому, что она не доверяла ей. Я знал, каково это.
Я снова начал отсчитывать время и Полли громко вскрикнула, увидев лишь кучу пыли на полу там, где мгновение назад была мумия. Она посмотрела на меня, сердито посмотрела на палочку в моей руке и повелительно протянула руку.
— Нет, — ответил я. — Я думаю, что какое-то время выдержу. Она этого хочет.
— А что случилось с мумией? — спросила она, внимательно изучая моё лицо.
— Время догнало его. Можем ли мы выбираться отсюда к чёртовой матери, сейчас, прежде чем всё это кровавое место рухнет?
Полли была практичной душой. Она не стала тратить время на споры, просто поспешила к входной стене и изучила её через зеркало.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы вновь запустить механизм, затем мы перепрыгнули через опускающуюся стену и побежали назад по дрожащим каменным коридорам, стараясь не прислушиваться к все более громким стонущим звукам вокруг нас.
Пыль падала толстыми слоями и мы оба хрипло кашляли на бегу, зажимая руками рты и носы, чтобы избежать худшего. Я не знаю, как долго мы бежали, следуя за светом из зеркала, но мне казалось, что путешествие никогда не закончиться. Много лет спустя мне снились сны, в которых я всё ещё был там, всё ещё бежал сквозь тьму и пыль, вечно…
Но в конце концов мы снова подошли к боковой двери и вышли на Улицу Богов.
Мы продолжали бежать и не останавливались, пока не оказались в безопасности на другой стороне улицы. Мы оглянулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как вершина пирамиды проседает, разрушается и падает сама в себя, пока не осталось ничего, кроме огромной дыры в земле.
— Всё это золото, — сказал я.
— Это ты во всём виноват, — сказала Полли.
— И как ты это видишь? — спросиля с искренним любопытством. — Все было прекрасно, пока ты не выхватила палочку у мумии.
— Это ты виноват, потому что поторопил меня!
Ты не можешь спорить с логикой, так что…
— Извини, — сказал я.
— А теперь отдай мне палочку. Ты не знаешь, что с ней делать.
— Она хочет, чтобы я её получил, — твёрдо сказал я.
Полли посмотрела на меня.
Мы взяли такси до следующего пункта назначения. Большинство людей не доверяют такси, но я считаю, что вы всегда можете положиться на водителя, пока держите пистолет прижатым к его затылку.
Полли обещала, что следующий пункт в нашем списке, будет гораздо легче получить и я немного расслабился, когда мы направились в Верхний Город с его многочисленными клубами и барами.
В Верхнем Городе вы встретите элитный класс отбросов…
Мы искали пару кубиков хаоса, простых вероятностных преобразователей и по словам Полли, самый лучший образец этого вида можно было найти в Саду Наслаждений Ву Фана.
Все знали скандально декадентское заведение Ву Фана. Один из самых эксклюзивных и дорогих игорных притонов на всей Тёмной Стороне. Что требовало от Ву Фана некоторых усилий. Сад наслаждений существовал с начала 1930 — х годов, как и Ву Фан.
Мой отец бывал в то время в заведении и готов был поклясться, что за все эти годы восточный джентльмен не постарел ни на день. Об этом человеке ходило много слухов, большинство из которых были довольно неприятными и Ву Фан поощрял их все, — особенно отвратительные.
Мы без труда вошли внутрь, Полли показала вышибалам в смокингах пригоршню платиновых кредитных карточек и они чуть ли не дрались друг с другом за право открыть нам дверь.
Сад Наслаждений всегда был готов принять любого, у кого денег было больше, чем здравого смысла. Как и во многих заведениях Тёмной Стороны, интерьер помещения был намного масштабнее, чем экстерьер.
Только так можно вместить всё, или, как любит говорить мой отец: «Пространство расширяется, чтобы вместить доступный грех».
Внутри здания насколько хватало глаз, простирался Сад Наслаждений — настоящие джунгли дальневосточных деревьев и растительности, где в благоухающем воздухе цвели огромные мясистые цветы.
Крошечные птички поразительно ярких цветов порхали над нашими головами, или парили над бутонами. В джунглях извивалась река, через равные промежутки её пересекали восхитительные крытые мосты. Насыщенные ароматы, висящие в воздухе, гудели у меня в голове. Это было похоже на дыхание самого неба.
Мы с Полли неторопливо брели мимо бурлящего водопада, наслаждаясь легкой дымкой водяных капель в воздухе и спокойно кивали знаменитостям и хайроллерам, мимо которых проходили, как будто мы принадлежали этому месту так же, как и они. И они вежливо кивали в ответ, потому что раз уж мы здесь, значит, должны быть здесь.