— И что, вот так просто пройдем и все? А как же таможенный досмотр? — я ступила за воображаемую границу ногой и тут же вернула ее обратно. Ничего не произошло.
— Поверь, о методах их досмотра мы никогда не узнаем. К счастью.
Ведь после всех войн, когда все, кому не угодны стали условия проживания в своей стране принялись мигрировать в другие, здесь действительно проходили какие-то дикие проверки. Слишком уж у них перенаселение тогда произошло. Приходилось отсеивать гостей по любым причинам, даже самым глупым. Одного старика не пустили, потому что нос у него слишком большой был и похож на королевский. Мол, тот комплексовать будет, если еще кого с таким шнобелем увидит.
— Бред какой.
— Именно. Пойдем. Оаленн пустила лошадку вперед. Я, лишь, когда убедилась, что на эльфийку не напала свора бешеных охранников. От границы среди бескрайних полей петляла узкая дорожка. Зелень и яркие цветы радовали глаз, а солнце по эту сторону границы ощущалось теплее. Вскоре в поле нашего зрения показалась небольшая деревенька, растекшаяся как блин на сковородке. За ее пределами мирно паслись коровы и овцы, а пастух храпел на высоком стоге сухого сена, обнявшись с пустой бутылью. По другую сторону дороги засаженное овсом поле мерно шелестело на теплом ветру. Территорию деревни отделял от остального мира лишь невысокий бревенчатый забор. Деревьев здесь было мало, да и те в основном плодовые, так что спрятаться от дневной жары оказалось почти негде. Крестьяне занимались делами. Грядки, прополки, домашнее хозяйство. Даже мужики трудились с тяпками в руках. Кто-то организовал кабачок у себя в саду, сделав навес от солнца, и спаивал дружков, не пожелавших возделывать землю. На редкость занятное местечко.
— Что-то детей я здесь не вижу, — шепнула я эльфийке, хотя рядом не было никого, кто мог бы нас подслушать. — Даже самых крошечных.
Да и голосов не слышно их. Оаленн хмурилась, но не спешила отвечать. Девушка отдала мне поводья и направилась на осмотр деревни, благодаря эльфийской скорости вернувшись уже спустя несколько минут.
— Никого нет. Только взрослые и пожилые. Странно.
— Может в школе?
— Деревенские-то? — усмехнулась девушка, хотя взгляд уже выловил одинокую фигуру, приближающуюся к нам от навеса. Мужчина лет сорока, высокий и с курчавой бородкой, был не вполне трезв, хотя пьяным его называть было еще рано. Зажав в руках глиняную кружку, что все время норовила выскользнуть, он шагал к выбранной цели, коей на данный момент являлись две незнакомые девицы.
— Что надоть… ик… в столь ранни… ик… час таким ми… ик… лейшим особам? Видимо недолгое путешествие по жаре все же пагубно сказалось на мужчине, и алкоголь успешно захватил всего его. Походка, ранее бывшая довольно уверенной, стала совсем уж расхлябистой и неровной.
— Шли мимо, — честно ответили мы. Мужик сощурился, то ли стараясь уличить нас во лжи, то ли подсчитывая наше количество. Возможно, в данный момент в его глазах нас становилось все больше. Схватившись за щеки, он сильно потряс головой и улыбнулся.
— Что за место у вас такое чудное? Ни тебе детей, ни шума от назойливой ребятни. Волкам скормили? — предупреждая очередную тираду пьяного мужика, спросила Оаленн. Наш собеседник насупился, уронил кружку и, смачно выругавшись, потянулся к земле.
— Заби… ик… рают у нас всех. Токмо нарожаем… ик… тут и приходят.
— Кто забирает? — переспросила я, подхватывая мужика, когда тот собирался разлечься на мягкой и удобной землице.
— Так знамо кто. Барин, — мужчина глянул так, что даже заикаться перестал. — Что ль не местные? Мы синхронно покачали головами. Как оказалось, одним летним днем на деревню пришла беда. Какая-то нечисть повадилась на поля, средь бела дня пожирая скот, перепугав до смерти людей и порешив всех собак в округе. Тут-то и появился тот самый барин, отстроивший свои имения неподалеку, и поселившийся там со своей молодой женой. Выслушав о постигшем их несчастье, барин согласился избавить деревенских от невиданной твари. Вот только плату затребовал странную. Точнее благодарность, как он ее назвал.
Попросил отдать ему всех детей в деревне, а после и всех, кто родится в будущем. Мол, обучит мальчиков ратному делу, верховой езде и грамоте, а девочек хозяйству, шитью и прочему, что пригодится детям в будущем. Обещался, что будут они служить ему верой и правдой, своих родных не забывая. Да вот только чад-то они своих больше и не видели.
— Зачем соглашались-то?
— А будто выбор был! С одной стороны сожрут да порешат всех, с другой — мир, да дети сыты, — в сердцах сплюнул мужик. — Никто ж не ведал… ик… что обдурит барин.
— Что за нечисть была хоть? — заинтересовалась эльфийка, перебирая в руках поводья.
— Дык, никто и не увидал ее ж ни разочка! Неслышно придет, дела свои сделает, да поминай как звали.
— А люди?
— Людей не успела тронуть. Барин подоспел. Токмо животинушку, — всхлипнул мужик, шумно вытерев нос рукавом. Наш собеседник с интересом разглядывал мою спутницу. Но осуждать его стал бы разве что слепой. Тут было на что посмотреть, ведь кроме великолепной внешности, девушка была полностью экипирована. Только лук оставался приторочен к седлу.
— А вы ль не из эльфийского ль народа? Оаленн бросила на мужчину свой коронный надменный взгляд, оценивая, стоит ли говорить. Хотя, говори — не говори, а стянутые в хвост волосы совершенно не скрывали заостренных ушей. Если конечно девушка не собиралась доказывать, что это наследственное заболевание костей.
— А мож подсобишь, красавица? — заискивающе улыбнулся мужик. — Ну, с барином покумекаешь, справишься как там детки наши…
— С чего вдруг? — усмехнулась эльфийка.
— Деревенька-то у нас бедная, но ежели каждый по монетке скинется, то авось и насобираем. Да и радушием не обделим, уж будьте уверены. Нешто вам кров не надобен? Я глянула на Оаленн. В деньгах у нее не было особой надобности, их у нее было в достатке. Фьеллис как-то обмолвился, что девушка занимает хлебную должность в Совете уже многие-многие-многие годы (не вдаваясь в уточнение настоящего ее возраста). А вот история с детьми ее явно заинтересовала. Неужели согласится отклониться от курса?
— Сколько?
— Уж ежели сдюжите, то не поскупимся, — мужчина потер руки, чувствуя, что помощь почти согласилась. — Кому ж уверовать, коли не Старосте! Пьяный мужик перед нами был последним, кого можно было бы заподозрить в роли Старосты, но уж слишком он выпятил грудь для того, кто мог бы такое выдумать. Я потянула эльфийку в сторону.
— Подруга, ты уверена, что хочешь помочь этому странному, с позволения сказать, человеку?
— Ох, девочка, не знаешь ты что значит просидеть в четырех стенах сотню лет, — вздохнула Оаленн, положа руку мне на плечо. — Это же может быть так интересно! А вдруг нам посчастливится встретить какого-нибудь дюже зажиточного господина, что польстится на скромную эльфийскую девушку и избавит ее от бренного существования в гордом одиночестве, в подчинении неразумного Старейшего! Не знала, что Оаленн так тяжко живется. А особенно о ее отношении к Великому Старейшему, которому мало кто может возразить. Но если уж она говорит, что не страшно, если мы слегка задержимся, мне ли быть против? Я же впервые за границей, нужно веселиться и проводить экскурсии!
— Уговорила. Пошли искать тебе женихов, — кивнула я, замечая, как меняется в лице эльфийка. Она явно имела в виду не совсем это. Барин обосновался достаточно далеко от деревни. Не пожелав находиться на слишком открытом пространстве, он отстроил дом за первыми же деревьями, где начинался густой лес, простирающийся во все стороны. Человеческому глазу было не видно ни одного селения поблизости. Эльфийскому тоже. Через лес вела достаточно широкая дорога, ответвляясь к имениям барина, где за высокими елями уже виднелись серые стены. Кого боялся хозяин — не понятно. Двухэтажная крепость из темно-серого камня представляла собой ровный квадрат, обнесенный высоким частоколом. Окна проглядывались лишь на втором этаже. Ни один забравшийся сюда вор не нашел бы иного пути, как идти через парадную дверь. С торца нашлись тяжелые ворота, а со двора уже слышались приглушенные мужские голоса и лошадиное ржание.
— Ну что, просто попросимся в гости? Я постучала по воротам. На секунду с той стороны воцарилась тишина. В воротах, чуть выше уровня глаз, открылось маленькое, доселе неприметное окошко.
— Что за ведьмы? — голос был низким и неприятным.
— Как он тебя узнал? — шепнула эльфийка мне на ухо, заработав удар под дых.
— Скромные путницы, милостивый господин! — что есть силы, запричитала я. — Не сыщется ли у вас крова на одну ночь? В лесах здешних опасно бродить двум прекрасным и скромным девицам. Кажись, про скромность было сказано дважды. Но разве ж в этом деле можно переусердствовать? Окошко захлопнулось. Ворота открылись. Высокий, плотный мужчина с легкой щетиной и бакенбардами, полноватым лицом и румяными щеками, поигрывал в руках затупленным мечом. Возможно, это должно было произвести на нас устрашающее впечатление, но не произвело.
— К хозяину пошли. Он здесь решает, — окинув нас взглядом, произнес мужчина. Лошадей забрали сразу, практически вырвав поводья из наших рук. Двор оказался большим. В одной стороне находилась конюшня, вмещавшая не более десяти лошадей, а по доносящимся звукам их там было в разы меньше. В другой — амбар с тяжелым навесным замком. На заднем дворе расположились несколько грядок, возможно являвшихся единственной отдушиной в скучном течении жизни жены барина. Провизию они явно закупали, а не выращивали сами. Внутри, как и снаружи, крепость выглядела темной и мрачной. По стенам висели кольца с факелами (не то экономия, не то для поддержания антуража), на деревянном полу местами лежали ковры.
— Здесь обождите, — кивнул мужчина, указав на кресла у потухшего камина. Несмотря на жаркий день, в помещении ощущался лютый холод. Из-за отсутствия окон ни единого лучика солнца сюда не проникало.
Создавалось ощущение, что застрял в промозглой вечной ночи.
— Ты видела тот самый гарнизон, ради которого у деревенских забирали детей? — эльфийка ходила из стороны в сторону, стараясь найти что-то подозрительное. Я покачала головой. Если и был тот гарнизон, то находился явно не здесь. Со второго этажа к нам величаво спустилась высокая худая женщина с аккуратно уложенными в пучок светлыми волосами. Из-за недостатка солнечного света лицо ее было бледным и осунувшимся, а глаза — уставшими и безжизненными. За ней тенью плелся невысокий мальчик, бывший скорее ее сыном, чем простым служкой. Он был копией матери — такой же худощавый и болезненно бледный, разве что черные как смоль волосы добавляли его образу немного яркости.
— Что привело вас в эти края? — голос у женщины оказался под стать внешности — невыразительный и лишенный всякой заинтересованности.
— Мы проходили мимо, госпожа, но вскоре на землю опустится ночь и в лесу оставаться опасно, — начала Оаленн, сверля женщину взглядом.
Но та словно и не замечала этого. — Можно ли остановиться у вас на ночлег?
— Моего мужа нет дома, но что ж, думаю, он не воспротивился бы.
Оставайтесь. Женщина не размышляла и минуты, кивнула и направилась вверх по лестнице. Я сморгнула. И все? Ни тебе расспросов, ни возможных намеков на необходимость оплатить проживание? Да что уж говорить, женщина даже не удосужилась узнать имена своих гостей и кем они могут являться! А ведь с теми мерами предосторожности, что они соблюдали, впускать двух незнакомок в дом более чем неразумно. Неужели паранойей в семье страдал только муж? Оаленн проводила женщину более чем подозрительным взглядом.
— Не нравится мне все это.
— И не говори! Странная дамочка. Немногословная. А ведь если позволила переночевать, то уж будь любезна показать, где спать придется. Верно?
— Не будем мы спать, — отрезала эльфийка. — Ты же не хочешь умереть сегодня? По спине пробежали мурашки, ища более безопасную компанию.
— Оаленн, мне с тобой так повезло! Всеми силами я старалась не думать о том, что может ожидать нас в этом месте, но воображение предательски рисовало все более подробные пытки и мучения. Хотя все лучше чем мысль, притаившаяся на самом краешке трясущегося подсознания. Уж слишком бледна хозяйка с ее отпрыском. И как объяснить отсутствие окон? Не удивлюсь, если хозяйская опочивальня находится где-то в подвале.
— Спасибо.
— Это сарказм! — отметая шальные мысли, прошипела я.
— Приму за комплемент, — махнула рукой девушка. Невысокая девушка, отвесившая низкий поклон, появилась незаметно.
Ковры и без того заглушали шаги, но мягкая обувь на ее ногах делала их и вовсе неслышными.
— Прошу следовать за мной, — шелестящим голосом произнесла служанка. На лице ее не осталось и следа румянца, а темные круги под глазами говорили о том, что она, возможно, является единственной, кому дозволено прислуживать в доме, а значит и о крепком и здоровом сне давно пришлось позабыть. Вслед за служанкой мы миновали длинный коридор и поднялись по лестнице, оказываясь в чердачном помещении. В отличие от остального дома, где темные стены и высокие потолки странным образом давили на сознание, здесь ощущалось некое спокойствие. Вдоль стен горами возвышались сваленные мешки со старыми одеждами, стояли большие лари, а посредине расположилась отжившая свой век мебель, ожидая своей участи на костре. Не так много места оставалось для каких-либо маневров, но в глубине виднелось большое круглое окно, наполовину завешенное куском темной ткани, а рядом примостился матрас. На совесть хозяев, состояние предложенного лежака оказалось довольно приличным, и даже выпирающих пружин на поверку обнаружилось лишь две. Служанка оставила на одном из ларей зажженную свечу и вновь поклонилась.
— Я вас оставлю. Ужин будет через пару часов. Ежели хозяйка соизволит пригласить вас к трапезе. Проследив за тем, как девушка удаляется, я подошла к окну и протерла запыленное стекло. Отсюда проглядывалась та часть двора, где расположились конюшни и главный вход. За пределами частокола виднелся сплошной лес, но можно было разглядеть, где начинаются поля, за которыми скрывается та самая деревенька. Значит, теоретически, с какого-то другого ракурса, из окна вполне реально увидеть и само селение. Интересно, намеренно ли барин подыскивал подобное место для строительства дома, или же просто так совпало?
— Как думаешь, они вампиры? — не дававшая покоя мысль все же пробила себе дорогу. Эльфийка рассмеялась, смахивая навернувшуюся слезу.
— Разумеется нет! С чего ты взяла? Я бы на ее месте не была столь уверена в ответе, но спорить со столь уверенным заявлением не стала. За окном быстро темнело. Россыпь ярких звезд покрыла небо, а тонкий полумесяц как бы смеялся, показывая, сколь скупы барин со своей супругой. Двор не освещался вовсе. Даже в окнах конюшни не проглядывало ни огонька. Создавалось впечатление, что с приходом ночи ни одна живая душа не смеет покинуть стен крепости.
— Хозяйка ожидает вас. Увлеченная лицезрением ночной природы, я не заметила, что за спиной показалась уже знакомая служанка, согнувшись в три погибели. Обедня располагалась на первом этаже. Уютное помещение, обогреваемое большим камином и дополнительно освещенное несколькими факелами. По центру стоял круглый стол, где и ожидала хозяйка с сыном. Стол накрыли на пятерых. Если барин внезапно вернется, для него всегда готово почетное место. Зажаренный на вертеле кролик, блюдо с картошкой и миска с квашеной капустой занимали всего треть стола, но являлись единственным, что сегодня было предложено гостям.
— Мое имя Пиеста, а это мой сын Ванис, — женщина дождалась пока мы сядем и, наконец, представилась. У меня отлегло от сердца. Может все не так плохо, как думалось сначала, а блеснувшие на свету клыки мне просто почудились?
— Элея. А это Оаленн, — миновав бедного кролика, я ограничилась картошкой и капустой.
— Наши края отнюдь не популярны у путников. Что же вы забыли в такой глуши? — равнодушно осведомилась Пиеста, ковыряясь в тарелке.
И зачем она так с кроличьей тушкой? Ему вроде уже и так досталось.
— О, мы бежали от злобно настроенных эльфов, — я решила не вдаваться в подробности. Оаленн поперхнулась и закашлялась, я же тем временем продолжила: — И случайно перемахнули через границу, оказавшись здесь. Прелестные края, просто прелестные! Я постучала подруге по спине и заботливо придвинула кувшин с водой.