– Господин Таер! Капитан! – голос донесся снизу, из дверей цокольного этажа здания конторы Майрока «Гривенника», ростовщика, жившего на углу «Червонного переулка».
Конрад, обернувшись на зов, подошел к двери ростовщика:
– В чем дело, Майрок? Кто-то задолжал? Платить не хотят? Простите, но я больше не буду помогать вам в подобных делах. У меня репутация…
Лысый низкорослый толстячок – карлик замотал головой так, что затряслись его пухлые щеки. Он поманил пальцем стражника и, когда тот пригнулся, карлик прошептал ему в ухо:
– Я знаю, что вы расследуете исчезновение оружейника Груббера. Не удивляйтесь, слухи в этом городе как помои, того и гляди окажешься в них по горло. Я хотел вам сказать пару слов. Я знал Груббера. Не так, чтобы хорошо. Но в последнее время он частенько ко мне заходил. Деньжат занять. Дела у него плохо пошли после того, как он ушел из Гильдии оружейников.
Конрад весь обратился в слух. Он спросил:
– Вы так сказали: «Знал Груббера». Вы говорите о нем в таком тоне, словно его уже и на свете нет. А ведь тело его пока никто не находил! Да и дочь его пропала. Они могла уехать из города. Хотя бы из-за нежелания платить по долгам.
Карлик же изумленно вытаращил глаза:
– Малышка Герда тоже пропала? Господи… Она для отца – свет в окошке.
Карлик поник головой. Ему, как показалось Конраду, действительно было жаль оружейника.
Карлик поднял глаза на стражника:
– Я вижу, герр Конрад, когда человек приходит ко мне по крайней нужде. А Груббер меня никогда не обманывал. Он был трудягой до мозга и костей. Я сам такой.
Голос его снова скатился до шепота:
– Я просто уверен, что Груббера убили. И его дочь, возможно, тоже.
Конрад нахмурился и сжал пальцами карлику плечо:
– Почему вы так думаете?
Карлик печально улыбнулся щербатым темнозубым ртом и потер друг о друга маленькие ладошки.
– Из зависти. Только из зависти, капитан. Зависти к его таланту. Груббер недаром вышел из гильдии. Ему там никто в подметки не годился! Этот человек мог составить реальную конкуренцию ВСЕЙ Гильдии Оружейников Шленхау! У него был особый дар! Дар Падшего, или чей уж там, не знаю. Просто ему решили перекрыть все источники прибыли, а потом, для верности, уничтожили.
Конрад покачал головой:
– Но зачем нужно было расправляться и с дочерью?
Карлик пожал плечиками:
– Не знаю. Я просто хотел вам сказать, что Груббер не выжил бы обычными заказами вне гильдии. И папаша Флукингер прекрасно об этом знает!
– Что вы имеете ввиду? Чем же Груббер собирался заниматься?
Майрок посерьезнел, и картофелина его толстого мясистого носа заворочалась и засопела. Он дернул Конрада за рукав:
– Груббер был колдун с природными способностями огромной силы. Бросить заговор на оружие для него было так же просто, как нам с вами, простите, помочиться. Запрещенное законом оружие – вот чем решил он заняться при выходе из гильдии. Так думаю я. А вы делайте выводы.
Заметив, что на них начинает коситься работный люд улицы, толстяк нырнул в свой подвальчик и громко наигранно крикнул:
– Значит, договорились, герр капитан! Сегодня в восемь ждем вас на ужин! Вот жена обрадуется!
Конрад потер вспотевшую шею ладонью правой руки, осмотрелся и направился на службу. Жара становилась невыносимой.
Зайдя на третий этаж Дворца Истины, где располагалось его родное Ведомство по незаконной ворожбе, Конрад поздоровался за руку с капралом, подав руку ладонью вниз, как подобало старшему по чину, и прошел в свой рабочий кабинет. Капрал посмотрел вслед капитану сочувствующим взглядом. Конрад повесил плащ и оружие в ножнах на темные оленьи рога, пришпиленные вкривь и вкось в углу стены. Устало плюхнувшись за маленький стол, покрытый рассохшейся краской и исцарапанный ножом, Конрад только успел закрыть глаза и подумать о тайном вчерашнем свидании с Кристиной, как за дверью, в зале, по бокам которого располагались рабочие кабинеты таких же, как Конрад, стражей – сыскарей, раздался дикий вопль и лязг железа. Вырвав из ножен короткий меч, Конрад выбежал за дверь.
Картина была ужасающая. Пятеро человек в форме ночной стражи тянули за толстенные цепи опутанную ими фигурку мальчишки лет двенадцати. Малец отчаянно извивался и страшно орал. Подбежавший Конрад заметил, что руки стражников в черных доспехах дрожат от усилий, а цепи, того гляди, порвутся. Мальчишку буквально держали на весу, он дрыгал руками и ногами в разодранных обносках. На губах клокотала розовая пена. Пацаненок кусал свои губы в остервенении и дико вращал светящимися (!!!) грязно желтым светом круглыми глазами.
Одержимый? – крикнул Конрад в ухо ближайшему стражнику. Тот, хрипя от натуги, заорал:
– Хуже! Вервольф!
Конрад взглянул на бешено дергающуюся головку паренька и заметил сросшиеся брови и два изрядно удлинившихся клыка во рту.
Внезапно раздался страшный треск, и одна из цепей лопнула. Стражник, державший ее, с грохотом упал и, бряцая всеми пластинами своего доспеха, покатился по гладкому полу залы.
– Ларса, Ларса зовите! – заорали ночные стражники.
Из кабинетов стали показываться испуганные лица людей, солдаты забегали по зале, в поисках Ларса «Волка», специалиста по борьбе с ликантропией и одержимостью.
– Не пришел еще! Спит, змей проклятый! Он сроду опаздывает! – орали с разных концов боявшиеся подойти солдаты Дневной стражи.
«Ну, я ему сегодня устрою!» – подумал про себя Конрад.
Подбежав к пустому месту, образовавшемуся среди держащих оборотня стражей, Конрад хотел, было, схватить мальчишку за руку, однако тот, ловко извернувшись, царапнул Конрада длинными когтищами, выползшими внезапно из подушечек пальцев ручонки подростка. Из полос, оставшихся на кисти капитана, брызнула кровь.
– Не подходите к нему! – рычали солдаты – не то завтра начнете мех отращивать!
Паренек взвыл. Вой был настолько пронзителен и страшен, что Конрад зажал уши. В зале вылетели оконные витражи. Стражники не могли больше сдерживать вервольфа и отбежали, срывая шлемы и закрывая уши руками. Пацан упал на спину, раскинув руки. Вдруг раздался треск, и тело мальчишки стало корчиться в страшных конвульсиях. Подростка словно ломала изнутри неведомая сила. На гладком полу под поднявшимся в воздух телом паренька замерцала странная геометрическая фигура из нескольких, наложенных друг на друга под углом квадратов. Из пола словно выполз зеленый полупрозрачный призрак волка и, растворяясь, стал вливаться в желтые глаза паренька.
Стражи замерли, открыв рты в изумлении. Подобной формы ликантропии никто еще не наблюдал. Тем временем, пацан встал на корточки. По спине буграми пошли мышцы, и драная холщовая рубашонка паренька треснула и упала на пол. Встал дыбом прорвавшийся сквозь кожу черный, жесткий мех и через несколько секунд на стражу глянул огромный черный волк, из красной пасти которого на пол текла вязкая желтая слюна. Стражи взялись за оружие.
Конрад знал, что оборотням не страшна сталь, и поэтому стал отступать к стене. Однако волк никакого внимания не обратил ни на него, ни на напрягшихся в боевых стойках стражей в вороненых доспехах. Он оскалил пасть на человека, вставшего в проходе, что вел на парадную лестницу.
– Ларс! Уйми эту сволочь! – раздались молящие голоса солдат.
– Тсс, заткнитесь все, если жить не надоело! Это Черная масть! – прошипел Ларс, что стоял, сжав до посинения кулаки и широко расставив ноги в черных, плотно облегающих тело штанах. В правой руке стражника была маленькая деревянная дубинка, украшенная разноцветными ленточками и серыми перьями какой-то птицы.
Лица стражей побелели. Кто-то чуть слышно охнул:
– Он нас всех здесь порвет на куски…
Конрад слышал прежде о вервольфах, безумие которых вызывалось не луной, а ночными звездами, но встречать таковых еще не приходилось. И он молился, чтобы их не повстречать. Судя по рассказам сослуживцев из ночной стражи, волки из стаи «Черной масти» были на редкость опасны и сильны. Будучи, как обычные вервольфы, невосприимчивы к стали, оборотни данной категории, помимо всего прочего, имели стойкий иммунитет к стихийной ворожбе. И серебра не слишком боялись. Ларс сейчас здорово рисковал. Заметив, что один из стражников коситься на его почти зарубцевавшуюся руку, Конрад поспешно убрал ее за спину. И так о нем было немало сплетен в страже. Незачем разжигать их тлеющие угли.
Тем временем волк осторожно подходил к заклинателю зверей. Словно чувствуя непонятную угрозу от стоявшего в дверях человека, вервольф завыл. А потом резко прыгнул, взвившись в воздух почти на два метра в высоту. Кто-то вскрикнул от страха. А Ларс сделал чуть заметное движение вправо и маленькой дубинкой, что была зажата в его руке стукнул по летящей на него оскаленной морде, стукнул волка прямо в черный нос.
Тот внезапно потерял координацию и безжизненным пластом рухнул на пол, лишь задергались громадные, черные лапы.
Ларс, стерев пот, склонился над зверем. Осмелевшие солдаты и Конрад тоже подошли к распростертому на полу телу вервольфа.
– Издох?
– Спит… – буркнул Ларс, прищурив свой единственный правый глаз и поправив черную повязку на левом, Шрамы на лице от звериных когтей задвигались, словно живые. Ларс двигал челюстями, словно обдумывая что-то.
Затем произнес:
– Заклятие гипноза, в сочетании с порошком «золотого безумия» – безотказный метод, если ударить в нюх.
Кто-то из стражей ахнул:
–Ты использовал запрещенное законом зелье против зверя?
Одноглазый стражник ухмыльнулся:
– Не волнуйся, у меня разрешение имеется. Я имею доступ ко всему, что конфискуют у торговцев порошками, действующими на мозги. А зверь… Что он – не человек, что ли?
Раздался смех. Напряжение просило выхода, и скоро все солдаты заржали как лошади. Улыбнулся и Конрад, однако, глядя на собравшихся вокруг спящего вервольфа людей, спросил ночных стражей в доспехах:
– Почему вы его сюда притащили? Вы могли подвергнуть опасности всех! Сразу бы вели его в подвал!
Один из стражей снял полукруглый шлем – армэ и пожал широченными плечами:
– Так получилось. Он мирно себя вел, пока внутри Дворца не оказался. Может, магию почуял, или вещь какую-нибудь. У нас на складе много разного добра храниться.
Конрад облизнул сухие губы:
– Что ж, может быть. А где вы его нашли?
Страж ухмыльнулся:
– Повар из одной харчевни доложил. У него кто-то загрыз собаку и повадился навещать по ночам склад с продуктами. Он стал вора выслеживать, а увидел волка. Испугался, сообщил патрулю, а наши уже встречали подобные ситуации и подстраховались. Мы проследили за волком ночью и мгновенно распознали оборотня. Их по повадкам видно. Человеческого много. Как увидели мы, что волк на задние лапы встает, чтобы перекусить веревку, на которой висит туша теленка, так и поняли все сразу. Взяли спящим. Он там же и заснул, где поужинал. Ладно, еще хоть не сожрал никого, а пробавлялся в погребе! А ведь напротив харчевни – школа монастырская! Ужас чего могло произойти! А силища у пацана – как у десятерых!
Ларс кивнул:
– Наверняка, укушен вожаком. Это большая удача, братцы. У вервольфов сильная внутренняя связь друг с другом. Мы сможем найти вожака.
–Сколько он еще проспит? – обеспокоено покосился на волка Конрад.
Ларс зевнул с деланным равнодушием:
–Минут десять, от силы пятнадцать.
Стражи засуетились вокруг огромного зверя, как муравьи вокруг жука. Даже лежащий на животе, он доходил в холке некоторым солдатам до пояса. Наконец, один из стражей пожертвовал своим плащом, и волка осторожно подняли и переложили на него. С натугой, семь человек, среди которых были Конрад и Ларс, подняли спящего вервольфа и потащили вниз по лестнице, в подвальную тюрьму Дворца Истины, где содержались все, ждущие суда.
Обливаясь потом, стражи аккуратно спустились на первый ярус дворца, когда им встретился устало бредущий вверх комтур. Барон сперва не понял, что несут его подчиненные, но, увидев волка, посторонился, чтобы дать дорогу солдатам.
И тут произошла страшная и странная вещь. Когда солдаты проносили свою ношу мимо Палаша, огромные черные лапы волка вдруг задергались и грязно-желтые глазищи верфольфа вспыхнули как уличные масляные фонари. Ларс заорал: «Берегись», но было поздно. Ошалело мотнув головой, волк лязгнул зубами и голова стража, забывшего в горячке надеть шлем армэ, превратилась в страшную маску с содранным напрочь лицом. Страж упал и волк, мощными телодвижениями разбросав людей, бросился на комтура. Палаш растерялся, однако, как подобает старому вояке, быстро пришел в себя. Через какую-то долю секунды он вытащил из сапога свой засапожник и, лихо извернувшись, воткнул нож волку, стремящемуся достать зубищами до незащищенного горла барона, прямо в желтый, полыхающий бешеным желанием крови глаз.
Ларс заорал: «Прочь! Его этим не остановить!»
Палаш молчал и смотрел на волка. Тот, брызгая кровью из страшной раны, катался по полу и тер лапами морду, пытаясь вытащить засапожник из глаза. Одна из черных лап вдруг засветилась уже знакомым зеленоватым светом и превратилась в детскую ручонку. Грязную и тощую. Потом волк затих, лишь конвульсивно задергался роскошный хвост.
Ларс почтительно стянул с головы по пиратски повязанный платок. Выходец с Рудых Островов, стражник никогда не изменял старинным привычкам.
– Это невозможно! – прошептал он.
Осторожно вытащив нож из раны, он внимательно осмотрел его и растерянно повернулся к остальным. Но люди уже забыли про волка и во главе с комтуром склонились над агонизирующим телом стража, которому верфольф сорвал лицо. Сжав руку в стальной перчатке своими ладонями, комтур посмотрел на залитые кровью глаза солдата. Тот хрипло дышал.
Комтур сказал нарочито громко:
– Ты спас мне жизнь, Отто. (Всех стражей Палаш знал по именам). Твоя семья ни в чем не будет иметь недостатка.
Солдат всхлипнул, и голова его скатилась на бок. Стражи молчали. Отобрав у Ларса нож, комтур вытер его о шкуру мертвого оборотня и пошел по своим делам. Ларс побежал за бароном.
– Боги! – глухо простонал голос одного из стражей, идущий из-под шлема – Кто же сообщит его семье?
Стражи склонили над погибшим братом головы.
Конрад сурово вздохнул:
– Я сообщу.
– Тут ты ошибаешься, капитан – спокойно сказал подошедший Тиль Мосс – друг Конрада по академии и большой знаток искусственно созданных возмутителей Магических штормов, иначе именуемых артефактами. Мосс был светловолосым молодым человеком невысокого роста с глазами небесного цвета, с сильными, мускулистыми руками, которые он никогда не скрывал под одеждой. Руки капитана Мосса по всей длине были расписаны татуированными рисунками красного цвета, изображавшими древние охранные руны диалектов Северной империи Снежных Утесов, откуда Мосс был родом. Когда Тиль напрягал мышцы, можно было подумать, что руки его в кровавых царапинах и разводах. На лице коротко стриженого парня со спокойной улыбкой всегда посмеивались сотни веснушек. Обладая на редкость располагающей внешностью и спокойным невозмутимым характером, Мосс притягивал к себе людей разного сорта, но друзей выбирал тщательно и Конрад считал, что ему повезло быть в их числе. Тиль был женат около года, но шли слухи, что у них с супругой не заладилось.
Мосс схватил Конрада под руку и повел к выходу:
– Пойдем, дружище. У нас мало времени. Надо поговорить.
Капитан покорно пошел с Тилем, однако вдруг повернулся и крикнул:
– Немедленно послать наряд в харчевню! Найдите этого «повара» и приведите сюда! Живым! Нет сомнений, что кто-то хотел лишить нас с вами начальника.
В зале забегали, отдавая приказания.
– Разберутся без меня – успокоил себя Конрад и хмуро взглянул на молча идущего рядом Тиля. Друзья вышли на улицу. В чем дело? – спросил друга Конрад.
Они сели на скамье напротив огромного мраморного фонтана. Струи воды, разлетавшиеся веером брызг, заглушали шаги многочисленных прохожих.
Тиль сунул загорелую руку за пазуху и вытащил из-за пазухи своего длинного кожаного жилета бумагу.
Читай – коротко кивнул он и передал приказ товарищу.
Конрад долго изучал собственный смертный приговор – приказ о рабочей поездке в Чартиц. Лицо его покрылось крупными каплями пота, кулаки сжались и едва не разорвали надвое тонко выделанную кожу свитка.