Софа захныкала, уткнувшись мне в плечо, так же не поворачиваясь и уставившись в одну, видимую только ей, точку на стене. Мне даже показалось, что глядя на стену сейчас, она видит то, что произошло в тот день..
- Там был костер, - не спрашивал, я уже утверждал я, ведьма кивнула, а ее плечи затряслись. Понадобилось время, чтобы Софа немного успокоилась и продолжила. Ее голос дрожал, а призраки прошлого заставляли вздрагивать. В тот момент, когда она вздрагивала из ее глаз скатывались слезы.- Да, там был костер. К огромному шесту, на помосте была привязана моя мама. Ее обезумевший взгляд метался по толпе. Она увидела меня и задрожала. Рядом с хворостом стоял инквизитор и зачитывал приговор :За то, что навела любовные чары на младшего сына старосты деревни, за отказ от покаяния грехов своих перед господом нашим, приговаривается к сожжению, без удушения перед всеочащающим души пламенем!”. Люди стали бросать зажженные факелы. Я вскрикнула и побежала к ней, чтобы помочь освободиться, но мама закричала мне, чтобы я бежала, бежала как можно дальше оттуда! Инквизитор, что зачитывал приговор приказал схватить меня и бросить в костер. Кто-то заорал, что я - тоже ведьма! И что на костре сгорает со страшными криками моя мать! Я бросилась бежать, петляя между людьми. Задыхаясь я добежала до дома, все еще чувствуя этот запах. В моих ушах до сих пор стоит ее крик. Я помню, как брела, прижимая к груди маленький узелок и единственную игрушку… Что-то мне подсказывало, что меня будут искать. Я брела, брела, брела… И набрела на эту деревню…
Мне было сложно поверить в услышанное. Ни дела, ни расследования, ни суда. Просто навет? Мать Софы сожгли просто по навету кого-то из отверженных мужчин? Просто потому, что она отказала? И никто не подумал, что будет с ее дочерью! Они хотели сжечь ребенка только за то, что она - дочь ведьмы. Без суда и следствия! В какой-то момент я почувствовал, что рядом со мной сидит маленькая девочка. Ее губы дрожат, слезы катятся из глаз, а она оплакивает прошлое, с которым не может смириться.
- Ту-у-уся! Обними ее! - орал Люцифер.
- Зажми ее нормально! Ща успокоиться! Как там было? Разгорается костер - раздевайся и ложись! Вот! Я тут уже стихи читаю! Романтику создаю! - орал Бельфегор, глядя вниз.
- Утешь несчастную в ее скорби. Обними и расскажи про царство божие, - не выдержал суровый Михаил.
- Да просто обними ее, по - человечески, но без умысла! - настаивал Гавриил.
- Ключик в замочке проверни… - послышался голос святого Петра, а все посмотрели на него с подозрением. - А? Что? Это просто я вспоминаю, что у меня замок ржавеет! Вот и говорю себе… А вы что подумали?
- Давай! Обнимай, целуй! - требовал Люцифер. - Может, больше и не будет возможности сблизиться! Отличный шанс! Ну!
Я смотрел на Софу, которая утирала слезы подолом, тяжко вздыхая и закрывая глаза.
- Не переживай! Я разберусь! - похлопал я ее по плечу. Ну надо же ее как-то ободрить. Все мысли были заняты тем, что такое может произойти и с Альвевой. Нужно срочно смотреть записи и разбираться. Инквизиция должна карать, а не истреблять невиновных. Господи, дай мне сил наставить их на путь истинный, или дай благословение на убийство этих палачей.
- В городе чума и смрад… Раздевайся и ложись, - мрачно заключил Бельфегор, прикрывая лицо рукой. - Туся! Это позор! Я бы на вашем месте, дорогие братики, спиной к нему не поворачивался бы! Девушка, красавица сидит рядом и…. А он… Эхххх!
Я встал с кушетки и направился к столу, на котором ведьма готовила свои настойки. Мне нужно было разобраться с протоколами допросов и помочь Альвеве. Что-то внутри меня подсказывало, что девушка невиновна, но мне нужны были доказательства. Даже под пытками она молчала, а мое чутье еще ни раз меня не подводило.
- Ты чувствуешь запах? - принюхался Люцифер, поглядывая в сторону Михаила, а потом переводя взгляд на Бельфегора. - Вот не могу понять, чем пахнет?
- Может, благодатью? - пожал плечами Бельфегор и звонко чихнул.
- Серой! От вас! - почти хором произнесли ангелы.
- Неееет, - гадко произнес Люцифер, показывая на то, как ведьма задумчиво смотрит на инквизитора. - Идиотом… Вроде бы мозги дали, а запах все равно остался!
- Он - девственник! Как и все мы, - гордо произнес Михаил. - Нас не пятнала порочная связь с женщинами. Отец запрещает нам вступать в греховные контакты.
- Папа - молодец! Сразу обозначил, что идиоты размножаться не должны! Так сказать, даже призрачную возможность исключил! - рассмеялся темный ангел. - Потому что нам с Белем он такого не говорил! Да, Бель?
- Да-а-а-а, - как-то плотоядно улыбнулся Бельфегор, пока ангелы кисло переглядывались.
Найдя старую свечу, я только хмыкнул. Так и знал, что нужно было забрать несколько новых из обители.
- Ты куда? - обеспокоенно поинтересовалась Софа, когда я подходил к двери. Ее голос дрожал, а у меня у самого внутри что-то дрогнуло. Она боялась. Меня, как инквизитора? Или то, что сейчас оставлю ее одну? - Антоний…
- Я сейчас, - коротко бросил я, стряхивая с себя наваждение какой-то нежности и участия. -Я - инквизитор, а значит долг превыше всего. Святая церковь потеряла свой ориентир, и если я - тот самый святой, то именно я должен наставить их на правильный путь, - Мне нужны протоколы допросов.
Софа ойкнула, а я закатил глаза. Я не знал сколько мне еще придется повторять одно и тоже, чтобы она поняла… Я убиваю только тех, кто этого заслуживает. Я не выдержал, видя ее взгляд.
- Надоело! Ты когда-нибудь варила в котле младенцев? Заманивала детей к себе в дом, а потом прятала их кости под полом? Ты убивала целую деревню из-за того, что тебе мужик понравился? Насылала беды на семьи, которые на тебя косо посмотрели? Губила урожай и скот? Отвечай немедленно! - наседал на нее я, понимая, что дальше так продолжаться не может.
- Н-н-нет, что ты, - едва слышно выдохнула Софа, чуть ли не оседая на стол. - Я… Я никогда такого не делала…
- Так чего ты тогда боишься? - произнес я, глядя в ее расширенные глаза. - Чего? Отвечай! Меня боишься?
- О, и Антошку понесло! - потер руки Люцифер. - Он, дурак понять не может одного. Она в три раза могущественней той ведьмы, которая погубила его семью. Да одно ее движение при наличии гримуара, и она в мелкую манну сотрет половину инквизиции! Ты то, что пыжишься, Туся!
- Я боюсь инквизиции. Несправедливого суда, - произнесла она, покачав головой. - Я боюсь того, что твориться с ведьмами за стенами церкви… Неужели они тебе не показывали? Неужели ты никогда этого не видел?
- Я такого не помню, - произнес я, понимая, что просто так она не стала бы мне это говорить.
Вот поэтому я тебя и боюсь, - ответила Софа, глядя мне прямо в глаза.
- Отличный расклад! У нас тут у ведьмы голос прорезался! Еще бы, дверь открывается, а там инквизитор с криком: “А можно я тут с тобой поживу!”, - ржал в голос Люцифер. - Вы что думаете? Она должна скромненько забиться в угол и сказать: “И в углах рясой пол подмети?”. Нет, ну Туся дает! Я, говорит, буду жить у тебя! Главное без намеков, без ничего! Типа, двигайся! Тут я, а тут мои протоколы допросов других ведьм! Можешь почитать на досуге! Да, дорогая, отстирать кровь с рясы. Ведьма борзая попалась! Я тут поживу, а потом и надо заработаю! В инквизицию идут бедные, чтобы стать богатыми!
- Тьфу! - сплюнул Бельфегор. - Да нормально он решил! Хорошую бабу нужно брать сразу! Пришел, увидел, схватил и поволок!
- На костер, - мрачно заметил Люцифер. - Пламя страсти обжигало….
В несколько шагов я добрел до лошади, взял что мне нужно и вернулся домой. Ведьма не сдвинулась с места, так и продолжая сидеть и смотреть в одну точку. Я раскрыл первый листок. Им оказалась памятка для тех, кто приступает к допросу или разбору дела над ведьмой.
“Сын мой! Внимательно изучи сие писание. Дабы не поддаться искушению и воле дьявола! “ - гласила первая запись, витиеватый почерк выдавал волнение того, кто писал его. Не говорит ли это о лжи дознавателя? Конечно говорит. Я вчитывался дальше и понимал, что большей ереси не видел в жизни.
Очень полезная памятка. При условии, что большинство инквизиторов не умели читать, - произнес Бельфегор.
“Колдовство считается преступлением особенным, ибо совершалось тайно, во тьме, под предводительством темных сил. Сам дьявол помогал ведьме на суде, подстрекал ее отрицать свою вину и лгать на суде, закалял ее против мучений пытки, затемнял память свидетелей, утомлял плачей и еще многими-многими способами вредил судьям и мешал суду. Дьявол часто присутствует во время допроса ведьмы и видим ведьмою. Большею частью он сидит под столом, высовывает язык, строит гримасы и угрожает ведьме, если она вдруг захочет признать свою вину.” - у меня сразу возникло несколько вопросов к тому, кто это составлял. Если дьявола видела только ведьма, кто рассказал, что под столом дьявол? Раз он пугал ее и не давал признаваться? Кто такие “уставшие палачи” и почему их не заменил святой орден при первом недомогании? Что значит закалял дьявол? Ведьмы сами страшатся ада, так зачем же они сами идут к нему в руки? Покаявшись господу у них больше шансов на прощение.
Ты почему под столом сидел? - хохотнул Бельфегор. - И почему палачей утомлял?
- Потому что стул не предложили! Я же безумно люблю сидеть под столом! - огрызнулся Люцифер. - Внимание! Премьера! Смотрите, под каждым столом инквизиции! Дьявол с нервным тиком! Это я не рожи корчу, а глаз у меня дергается.
“Само собой, такой процесс требует от судей особой стойкости и мужества — ведь бороться приходится с самим дьяволом, и, чтобы его перехитрить и одолеть, нужно иметь особые средства и принимать исключительные меры. Для процессов о ведьмах были выработаны специальные и строгие судопроизводственные формы.” - если основываться на том, что я вижу сейчас, я уже предполагаю что там за меры такие. Господи, дай мне сил навести порядок в этих землях.
“Для возбуждения обвинения в колдовстве достаточно одного лишь подозрения, основанного на народной молве, на слухах и догадках по внешнему виду ведьмы, по случайным ее поступкам. Объективных доказательств не требуется. Достаточно одного предположения о виновности..” - а если кто-то подаст злобный навет из соображений корысти, мести или зависти? Как отличить, что навет действителен и ведьма вредила людям? А если помогала, и вы сожгли дитя божие?
Почему-то в этот момент перед глазами встало бледное лицо Софы. А вдруг какая-то мразь посмеет… Я читал и понимал, что через каждое слово вижу ее дрожащие губы, ее потерянный взгляд, наполненный ужасом и паникой. Теперь понятно, почему она так боиться… “Рыжая, значит ведьма!”, - пронеслось в памяти, а я вспомнил огненный цвет волос. До тех пор, пока я не наведу порядок, ей лучше не высовываться.
“Свидетелями могут быть опороченные, подвергавшиеся наказанию, даже малолетние дети. Имена свидетелей сохраняются в тайне, если они не имеют желания прийти на суд божий над ведьмой.” - как это не приходить? Как? А кто вообще сможет доказать наличие этих свидетелей? Что вообще происходит в этом мире?
Говори, дитя божье! - голосом священника произнес Люцифер, обнимая Бельфегора. - Покажи всем, где тебя ведьма трогала! Как очаровывала! Не стесняйся!
“Обвиняемому не положены никакие средства защиты и отнимается право апелляции. Он не имеет права возражения против обвинителей. Отвод можно дать лишь в случае «смертельной вражды». А если ты не знаешь обвинителя в лицо? Кому опровергать, если можно анонимно совершить донос?! Это какой-то замкнутый круг!
“Взятие защитника по свободному выбору подсудимого не допускается. Суду разрешается назначить защитника верного и надежного, т. е. твердого в вере. Защитнику, если таковой имеется, не сообщать никаких данных из допросов свидетелей.” Как же тогда смочь защитить праведную душу, если наведен поклеп?
У меня начинала болеть голова, от того, что я читал и пытался осмыслить. Но как только мой взгляд упал на последние строчки, я сорвался с места и стрелой вылетел из дома ведьмы, седлая коня.
- Антоний! - за спиной раздался взбудораженный крик Софы, выбежавшей босиком за мной из дома, - Антоний, что случилось?
- В дом! Никого не пускай! Никуда не ходи! - прокричал я, уже на скаку, пытаясь натянуть наспех схваченную рясу, - Меня жди! Свечу не зажигай!
Последние слова я уже прокричал, отдаляясь все дальше и дальше от Софы. Ветки били меня по лицу, а я вглядывался в темноту. Только бы успеть! Только бы успеть!
Если бы не увидел все своими глазами, я бы никогда не поверил в то, что святой орден на такое способен. Сейчас никто не в безопасности, особенно Софа, если ею уже заинтересовалась святая церковь. Боль в голове набатом билась в виски. Перед глазами стояли последние строчки в памятке : “Совершенные грехи с обвиняемой не считаются грехами. На них распространяется индульгенция. Для женщины, принявшей в себя дьявола будет избавлением ощутить в себе брата ордена! Крики и сопротивление в ней пробуждает дьявол! Победи же их, сын мой!”. Я должен успеть! Я обязан!
Глава девятая
Я не помнил, как добрался до святой церкви. Почти на ходу, спрыгивая с коня, я бежал к вратам.
- Отвори! - орал я, не переставая колотить в некогда святая святых ордена, - Именем господа открой дверь!
За дверями не слышалось даже шороха, а я переводил дух, сползая по массивным дубовым вратам. Загнанный конь хрипел, но врата так и не отворились… Я не узнавал свой орден. Он стал совсем другим…Обычно кто-то из братьев оставался дежурить, чтобы приютить страждущих. А двери святой обители всегда были открыты для тех, кто искал помощи или спасения… Для того, чтобы спасти душу сначала нужно было позаботиться о теле!
- Святой, - позвал меня скрипучим голосом старик, а и-зи угла появился маленький светлячок фонаря, - Они не откроют. Идем со мной.
Я побежал на свет светлячка, молясь. чтобы не опоздал… Только бы не опоздал…
- Они всегда запирают двери и выгоняют старого Мораиса… Раньше били, а теперь просто выгоняют, - тяжело вздохнул старец, а до меня медленно доходил смысл его слов. Били?! В святой обители, где находили приют обездоленные? Били?!
- За что тебя истязали? - не отдавая себе отчета я задал привычный вопрос дознавателя. Я раньше часто задавал его, но сейчас воспоминания о прошлом заставили поежиться.
- Я им говорил! Говорил, что Святой придет и деяния их не одобрит! - погрозил сухоньким кулачком старик, а я чуть не налетел на него сзади, когда он резко остановился. - Но они не верили старому Мораису! А святой пришел… Святой пришел… И кто был прав? Ничего, мученикам царство божие… И святой Петр золотые врата раскроет!
В голове роились разные мысли, где-то на задворках разума промелькнула мысль, что порядок нужно наводить с почтения старцев, но тут я услышал пронзительный женский крик.
- Быстрее, старик! - заорал я, видя как подслеповатый старик перебирает связку отмычек, пытаясь найти нужную. Времени оставалось мало, а я больше всего на свете боялся опоздать…
Со стороны, с которой мы подошли, было окно. Красивый витраж, который не защитили решетками. Не мудрено! Какой слабоумный полезет на орден, что творит такие вещи?
- Господи, прости! - заорал я, отходя на несколько шагов от красивого витража, крестясь, чтобы взять разбег. Если я правильно рассчитал, то мне хватит двух шагов по стене, чтобы влететь в окно. - Мораис, уйди!
Старец сначала не понял, а потом округлил глаза, глядя на то, как я бросаюсь к окну.
Я оказался прав, двух шагов вполне хватило, и вот, подтянув колени ближе к животу и закрыв лицо, соединенными крест на крест руками, я разбил витраж и оказался внутри. Наскоро отряхнувшись, я рванул по коридору, пытаясь в точности вспомнить маршрут, где находилась ведьма. Чем ближе я приближался, тем сильнее слышались тихие поскуливания и наглый голос кого-то из инквизиторов.
- Нас предупреждали, что вы сопротивляетесь, - говорил он, а Альвева заскулила еще громче, - Но не говорили, что любовь к дьяволу так сильна, что ты способна напасть на инквизитора!