Напасть на инквизитора? Значит, она хотела напасть? Может, зря я тогда.. Мысль оборвалась в тот момент, когда я влетел в допросную. Перед моим взором предстала девушка с разбитым лицом, прикованная к стене длинной цепью и… инквизитор со спущенными штанами! Все! Сил моих больше нет!
- Что здесь происходит? - громко, чтобы разбудить всех в ордене поинтересовался я. - Отвечай! Сейчас тебя спрашиваю не я, а твой Господь! Ибо говорить ты будешь перед его ликом!
Если остались те, кого не разбудил разбитый витраж, то теперь даже они проснулись! По коридору стали доноситься топот и скрипы старых петель, которые жалобно открывали массивные двери, и к нам стал стекаться весь орден.
- С-с-святой, - промямлил инквизитор, наспех натягивая штаны, а мне через плечо пытались заглянуть другие инквизиторы, - Благословенен буд-д-дь.
- Что. Здесь. Происходит? - отчеканил я, неотрывно смотря на инквизитора. “Епископа! Зовите святого отца!” - наперебой орали за моей спиной Пока я надвигался на нечестивого, - Чего боишься? Богу молишься, черту кланяешься?
Я взял в руки меч, что был прислонен к столу, скорее всего он принадлежал этому инквизитору. Тем лучше. Я поудобнее перехватил в руке оружие.
- Так ведь ...это… Допрос проводил! - набравшись храбрости проговорил инквизитор, услышав, что сюда идет святой отец. Это хорошо, с ним у меня тоже предстоит неприятный разговор. - С обвиняемой не грех же! Тем более, ей все равно костер светит! Даже в памятке написано..
- Молчать! - заорал я, не в силах слышать этот бред. Моя рука занесла меч, инквизитор заорал, а я резко опустил клинок на ржавые цепи, приковывающие несчастную Альвеву к стене. Ведьма даже не дрогнула, когда послышался лязг. Я нагнулся к ней, чтобы она точно меня услышала.
- Поднимайся и стой подле меня, - произнес я, глядя в ее равнодушные глаза и на кровавый след от удара. Спекшаяся кровь на губах пошевелилась, а я так и не понял, что она пытается мне сказать. Я дернул ее, поставив подле себя, а до нее только начало доходить, что случилось. Она прижалась ко мне всем дрожащим телом, шепча: “Спаситель!”.
Братья по ордену стали набиваться в комнату, их с каждой минутой становилось все больше и больше.
- Спасибо! Спасибо! - шептала ведьма, целуя мне руки, - Пусть хранит Вас бог, святой! Святой Антоний!
Тут же мое имя эхом прокатилось по толпе собравшихся. “Неужели?... И правда святой?... Бог с нами… Это чудо…” - шептали остальные, а я не обращал на них внимания. Я ждал появления епископа, чтобы привести приговор в исполнение. Такие твари, как этот, не достойны служить господу!
- Брат, если ты сам хотел… Я слышал ты просил дело этой ведьмы, - начал оправдываться инквизитор, а у меня от его выводов отвисала челюсть, - Ты бы мог сказать об этом, и все! Я бы тебе тоже оставил…
- Ты за что поднял на нее руку? - произнес я, чувствуя, как голос становится ледяным.
- Так ведь дьявол… Он же хитер… Думал, что выбью…. Дьявола… Да и орала сильно, - лепетал инквизитор, глазами ища защиты среди братства.
Тут я не выдержал и ударил его по лицу. Противник равновесие не удержал, упав на пол и негромко вскрикнув. Я присмотрелся, он угодил прямо на резную ножку от стола для пыточных инструментов. Что же, вполне символично.
- Вставай сын мой, - прозвучал откуда-то сбоку голос епископа, а я только сейчас заметил кровь на своих руках. Из разрезанных рук она стекала по пальцам и капала на пол, - Как говорится в священном писании? Ударили по одной щеке, подставь вторую.
Епископ усмехнулся, наблюдая за тем, как инквизитор поднимается на ноги и вытирает кровь из разбитого носа.
- Согласен, - подтвердил слова святого отца виновник, принимая вертикальное положение, - Прими же, по святому писанию, такой же дар, что отдал брату по оружию!
Еле успел среагировать, когда инквизитор ринулся в мою сторону, выставив перед собой кулак, пытаясь разбить мне лицо. Я ловко увернулся, пропустив его руку себе за плечо, резко развернулся и схватив его руку, перекинул его через себя, больно опустив на носок своего сапога.
- Какой мерой меряешь, - задыхаясь от гнева начал я, продолжая заламывать руку инквизитора, но смотря на епископа, - Такой и тебе будет отмерено.
- Что там происходит? - занервничал Святой Петр, бегая по облаку, пытаясь протиснуться между братьями и посмотреть что там происходит.- Ну покажите! Мне же интересно что они там делают!
- Евангелие толкуют, - зевнул Люцифер, чем заслужил осуждающие взгляды от Михаила и Гавриила.
- Святой Антоний! - епископ снова рухнул на колени и протянул руки в мою сторону, его примеру последовали все, кроме Виттора. Он остался стоять неподвижно, глядя на меня холодным и горделивым взглядом. - Теперь мы действительно убедились, что ты тот самый! И это ни что иное, как господнее чудо! Господь с нами! Он продолжает вести нас и направлять! Какое наказание Господь избрал для него?
Святой Отец указал пальцем на инквизитора, что корчился от боли в моих руках. Память услужливо подкинула воспоминание, как я поступал с такими как он раньше. Я попросил у господа прощения и твердо решил, что только страх заставляет некоторых людей вести себя, как люди. И не важно, в рясу они облачены или в рубище.
- Принести мне кругляк, что я видел сегодня на тренировочном поле! - мой голос не дрогнул, и я посчитал это знаком. Нечестивого ждала страшная смерть, а всех остальных - один из самых страшных уроков. - Я хочу, чтобы вы все присутствовали до самого конца. Святой отец, под церковью много ходов?
Епископ кивнул, а взгляд его стал настороженным. Не ожидал от меня подобных вопросов? Или что-то скрывает в этих ходах?
- А крыс? - задал я второй вопрос, а у епископа кровь отхлынула от лица. Он знал. Видимо, уже слыхал о таком. Знал, что я собираюсь делать, и это казалось еще страшнее. Они знали какое я применяю наказание за посягательство на обвиняемую и все равно продолжали творить зло под покровом ночи. Пусть я не вижу, но видит Бог. И Бог приведет меня туда, где творится злодеяние.
Двое из братства прикатили мне кругляк и поставили возле инквизитора. Лица их были бледными и напряженными. Думают, что я пощажу? Нет! Начиналось самое страшное. Я отпустил его, снова беря в руки меч.
- Это твое оружие? - поинтересовался я, внимательнее рассматривая смертоносное оружие. Инквизитор кивнул.- Отлично! Значит он и станет твоим палачом. Доставай своё хозяйство и клади на кругляк.
Инквизитор завыл а потом стал молиться, да так громко, что мне на минуту показалось, что его услышала Софа в лесу. Господь, если ты считаешь, что я поступаю неверно, останови мою руку. Ничего… Тишина…
- Делай, что говорю, - приказал я. уже полный уверенностью в том что я делаю. Инквизитор заплакал, моля о помощи епископа, но он молчал и был сам белее мела.
Инквизитор сделал так, как ему было велено. Он рыдал в голос и умолял меня этого не делать. Молил о прощении и убеждал, что так больше не будет поступать, ибо его в этот момент попутал бес. Тем хуже для него.
Святому ордену не нужны люди, одержимые бесами. Я ждал, честно ждал того, что господь меня остановит. Я ждал знака свыше, но его не было. На секунду показалось, что на месте Альвевы находится Софа, и я с такой силой сжал в руке меч, что костяшки пальцев побелели. Не раздумывая я опустил меч на кругляк, отсекая у насильника его “достоинство”. Всю обитель оглушил душераздирающий крик.
- Святой отец! Прикажите позвать врача! - решил вступиться за брата кто-то из обители, но епископ только поднял руку, призывая его к тишине. и прокашлявшись спросил:
- Если я правильно понимаю, то тебе сейчас нужен столб, который ближе всего находящейся к сточным канавам? - с хрипотцой поинтересовался глава здешнего ордена. Я просто кивнул, не имея ни малейшего желания разговаривать, и уже тем более смотреть на то, что происходило сейчас рядом с моей ногой.
Инквизитор ныл, скулил плакал и извивался на полу. К нему подошли двое из ордена, и, подхватив на руки, понесли вслед за епископом. Святой отец махнул мне рукой, приглашая следовать за ним. Я помог подняться застывшей от ужасаа ведьме и, поддерживая ее за локоть, практически поволок нужную сторону.
- Возьми оковы, - обреченно бросил епископ Виттору. Тот поколебался с минуту, но приказ исполнил. Да, с дисциплиной здесь вообще вилы.
Мы прошли к концу коридора. Затем, своим ключом епископ открыл дверь, тем самым укрепив мое подозрение о том, что он что-то прячет среди катакомб святого ордена. Так, с этим я разберусь потом. Я буквально тащил на себе ведьму. Альвева еле перебирала ногами. Видно, ее совсем не кормили с того самого момента, как забрали из дома.
Нелюди.
Мы спускались по витиеватой лестнице в абсолютной тишине и, миновав несколько пролетов, я услышал противное пищание.
- Почти на месте, - оповестил меня святой отец, пропуская вперед и передавая мне факел, - Иди, святой! Делай то, что должен.
Я побоялся оставлять Альвеву одн. Пока мы спускались в тусклом свете факелов я уловил ненавидящие взгляды адресованные ведьме. Ей, а не мне…
- Приковать его, - передал я указания двум братьям, что несли вздрагивающего инквизитора. Я выбрал ближайший столб. Рядом с ним как раз находился небольшой выступ, к которому и прислонили провинившегося.
- Что дальше? - спросил кто-то из толпы, но тут же умолк. Как я и предполагал, ждать нужно было недолго. Голодные крысы, учуяв запах крови, стекались серо-черным потоком к инквизитору.
Он закричал от боли, а толпа содрогнулась видя, как оголодавшие животные расправляются с ним. Крысы ведь тоже, божьи твари. И их ведет бог.
Бог не может карать сам, поэтому избирает тех, кто станет его орудием.
Инкивзитор продолжал кричать, крысы уже бегали по нему, вызывая все более страшные и громкие крики. Его муки казались адскими, но бог милосерден, и смерть была быстрой.
- Так будет с каждым, кто ослушается слова господа, - подвел я черту, таща за собой наверх, скулящую ведьму. - С каждым, кто посмеет ослушаться новых порядков, что отныне будут царить в ордене. Вы - слуги господа! Не оскверняйте его имя деяниями палачей и насильников, убийц и воров!
Перед нами расступались люди, а я лихорадочно соображал куда деть ведьму, пока не найду доказательства ее невиновности… Или наоборот вины.. Вариантов у меня было немного.. Придется отвезти ее к Софе.
- Дура-а-а-ак! - шлепнул себя по лицу Люцифер. - Соф, смотри, вот тебе вторая баба! У меня вас две! Еще пару допросов и три будет! А тут и до гарема рукой подать!
Толпа перешептывалась, пораженная произошедшем, а я тащил ведьму по коридору к выходу из церкви. Я зол. Очень зол. Они позорят имя господне, оскверняя его своими греховными деяниями. Не могу допустить, чтобы это продолжалось и дальше. Чем ближе мы подходили к дверям святой обители, тем отчетливее слышался барабанящий дождь. Я оставил ведьму под сводами храма, отдав ей свою рясу. Путь до Софы предстоял неблизкий, поэтому не хватало, чтобы она заболела, не вовремя чихнула, и ей приписали очередное сношение с дьяволом. Идиоты. Я сделал несколько шагов вперед, выходя под проливной дождь, и упал на колени. Мои глаза искали какие-то знаки там, где рождались холодные капли, а замерзшие губы шептали молитвы. Небо плакало ледяными слезами, смывая с меня события этой проклятой ночи, даруя очищение и благословение. Крупные капли хлестали по щекам, волосы липли к шее, а холод сковавшей тело невидимой цепью напоминал мне, что я живой. Снова живой.
- Святой, - хрипло окликнул меня Мораис, но я только отмахнулся от него. Память возвращалась ко мне, через боль, урывками. Видения и лица, мелькавшие перед глазами пугали настолько, что холодные слезы неба становились моими слезами. Лишь на краю сознания эхом отдались слова старца: “Лошади готовы. Накинь, плащ, дочка. Сейчас его лучше не трогать. Святой общается с богом”.
Память рисовала мне жаркие костры, искры, которые устремлялись в небо столпом, бледные, обезображенные муками лица тысячи ведьм, и мою руку с догорающим факелом. Словно наяву я видел суды и процессы, где выступал либо обвинителем, либо защитником. “Ведьма!”, - слышал собственный голос, а люди кричали, и их крик оглушал каждый раз, когда выносил приговор.
Справедливость.
Это слово всегда было моим законом, моим стягом, моим богом.
Белая фигура под сводами святой церкви бежала, протягивая руку ко мне. Алый крест, словно росчерк крови и мой герб воскрешал в памяти орден лекарей.
Вот бывшая ведьма, а ныне травница и лекарь святой церкви, тянет меня за руку к новоприбывшей. Женщину забивали камнями деревенские жители, потому что посчитали ведьмой и не нашли ничего лучше, чем устроить самосуд. Я слышал как мои собственные шаги отзываются эхом от толстых стен обители, как вжимаются в стену при виде меня попадающиеся на пути инквизиторы. “Господи спаси!”, - шепчут они, опустив глаза. Они молятся богу, чтобы он спас их от меня, если вдруг поддадутся искушению.
Страх.
В глазах братьев по ордену я видел страх. Они молили о пощаде, жалуясь на то, что ими владел бес, но я прекрасно знал, что только слабые сердцем и духом поддаются искушению. Иногда люди не понимают просто молитв и просьб. И тогда единственное, что служит им уроком - страх.
- Пойдем, дочка, старый Мораис отведет тебя в тепло. Не бойся старика, - снова ворвался сквозь воспоминания голос старца, который суетился возле ведьмы. - Он знает где я живу. Он за тобой придет, идем. Я не причиню тебе вреда.
Я услышал шаги и шорох плаща. Сердце переполнилось благодарностью к старику. Я хочу сейчас побыть наедине с богом.
Люди ордена еще долго будут приходить в себя, но я точно знал, что будут мстить. Кому-то этот неверный был другом, братом, соратником. А кому-то предупреждением, которому не хочется внемлить. Единственное, о чем могу молить Господа, чтобы их гнев распространился только на меня, а не на нее. И не на других, которым нашлось или найдется место в моем сердце.
Память снова вернула меня в прошлую жизнь. Я точно помнил этот год. Одна тысяча двести двадцатый. Суд в столице над инквизиторами. Крик! Я резко подскочил и бросился на конюшню. Старый Мораис задвинул себе на спину Альвеву и размахивал факелом, отгоняя от себя инквизиторов. Господи, ну за что ты разрешил таким родиться?
- Остановитесь! - заорал я, подбегая ближе к толпе из десяти-двенадцати человек, - Вам не хватило урока с вашим братом?
- Ведьме- смерть! - орали они, сжимая кольцо возле конюха и девушки, - Наш брат погиб из-за нее!.Она околдовала его! Она его одурманила! И тебя околдовала! Это все ее мерзкие чары! Ты сам нечестивец, раз поддался ей!
- Предлагаю вмешаться, - задумчиво произнес Бельфегор, внимательно наблюдая за картиной внизу, - Люсь, ты послал ему видение о казни инквизиторов?
- Я думал ты, - резко развернувшись к брату произнес Люцифер, а потом они дружно посмотрели на удивленных Гавриила и Михаила.
- Не я, - хором ответили ангелы и замотали головами, нервно переглядывались.
- Он здесь, - усмехнулся Святой Петр. поигрывая связкой ключей. - Он всегда здесь.
Братья резко посмотрели на него, осознавая полученную новость, а святой побрел в сторону врат.
- Как он хоть выглядит? - спросил Михаил. - Отец наш? Петр, ты видел его, а мы лишь слышали его голос.
- Эх, - махнул рукой Петр, ковыляя к воротам. - Опять замок заедает… Чинить нужно…
- Судя по тому, что твориться в мире в раю намечается перенаселение! Вы тут все стоя будете спать, - усмехнулся Люцифер. - А теперь дружененько посмотрели на попы! Отпечатка ног нет? Раз нет, то продолжаем! Петя! Кто там орет входа?
- Неважно, - отозвался Петр. - Замок заело. Открыть не могу! Совсем старые ворота стали…
- У меня индульгенция! Я умер, как мученик! - кричал знакомый инквизитор, протягивая руку к золоту врат. - Вы обязаны пустить меня! Епископ мне обещал!
- Какой конкретно? - потер руки Люцифер. - Я в котле пошуршу, пусть там вспоминают, кто кому чего обещали…
-- Пустите!!! - кричал тот самый мученик, а Петр стоял и ковырял замок. - Мною просто дьявол овладел!