- Не смотрите на меня так! У меня тут мужской гарем из инквизиции! Всеми овладеваю с завидной регулярностью! - рассмеялся Люцифер. - И прямо сейчас овладеваю идиотами, которые решили объяснить Тусе политику папы.
Я заслонил старика и девушку, забирая себе факел. В свете искр я заметил, как на втором этаже церкви в узком окне виднелся силуэт епископа.
- Останови их! - закричал я ему, надеясь достучаться до него. Я уже понимал, что господь послал мне осколок моей памяти не просто так, - Ты же знаешь, что я не смогу закрыть глаза на этот поступок!
Епископ молчал, наблюдая за нами. Его выражение лица было испытующим, и у меня складывалось впечатление, что он проверяет меня. Он не был уверен, что я действительно тот самый святой Антоний и очень боялся ошибиться. Но при этом не забывал падать передо мной в раболепном поклоне. Что он задумал? К нам стал стекаться орден, по толпе шепотом перекатывались вопросы :”Что произошло?... Что он сделает?... Он околдован?... Они одержимы?...”
- Люсь, они ж его покалечат! - взвыл Бельфегор, намереваясь уже сорваться с облака и ринуться на помощь, - Сейчас я им!
- Нет! - остановил Михаил, выходя вперед и хмуря красивые брови, - Люди хотят убедиться в том, что он действительно святой! Смотрите!
Михаил выставил вперед ладонь, с нее сорвался яркий светлячок и спикировал с облака вниз.
Толпа замерла, наблюдая, как прямо на нас падает звезда. Знамение? Помощь? Маленькая звездочка коснулась факела, и вместо него у меня в руках оказался.. мой меч! Мой! С моим гербом! Меч светился, и я поднял его вверх, чтобы все увидели своими глазами это господнее чудо!
- Достаточно! - благоговейную тишину нарушил голос епископа. Он уже успел спуститься к нам и стоял на углу святой обители. - Я думаю, что теперь ни у кого не осталось сомнений, что это воистину Святой Антоний.
Епископ подходил ближе, братство расступилось перед ним, пропуская его вперед. Белая ряса святого отца была заляпана грязью, но он шел ко мне, глядя на меч. Я не мог понять, страх или восхищение застыло в его глазах.
- Прости нас за это представление. - отец братства упал на колени прямо в грязь, сложив руки для молитвы, - Но я должен был им доказать! Вера в бога крепка, но вера в людей пошатнулась.
Вода потоками стекала по лицу. заливая глаза, но я по прежнему держал рукой поднятый меч, готовый в любой момент отразить атаку нападавших. Братство опускалось на колени, а я не верил. Не зря господь послал мне видение. Главное, вовремя понять для чего.
Глава десятая
Толпа стояла на коленях, я опустил меч, разворачиваясь к Мораису. До братства мне не было уже никакого дела. Подхватив ведьму под локоть я потащил ее к своему коню. Мораис брел за нами, вглубь конюшен, а я наконец-то увидел где жил старик - небольшой тюк сена в дальнем стойле и драный подбитый мехом плащ, служивший единственной защитой в лютые морозы. Да они… Господи! Чуть богомерзкое слово не вырвалось! Я помог молчаливой, измученной Альвеве залезть на лошадь, а сам пошел рядом, ведя коня под уздцы.
- Мораис, идем, - сурово приказал я, а старик сжался, не понимая, что я от него хочу. Я громко выдохнул и махнул рукой, чтобы старик следовал за мной.
Выходя из конюшни я был удивлен, увидев орден, по-прежнему стоявший на коленях. Тем лучше.
- Святой отец, - обратился я к епископу, а тот поднял голову, в глазах читались благоговение и страх, - Предоставьте старцу келью. Утром я проверю. И накормите его, как следует. Похлебка должна быть теплой, а хлеб свежим.
- Я прослежу, - прошелестел епископ, а я махнул рукой, позволяя подняться.
Вскочив в седло и пришпорив лошадь, наконец-то я поскакал в сторону дома, везя несчастную Альвеву. Небо на востоке уже начинало светлеть. Рассвет придет через пару часов. Значит, времени у меня остается не так много. Святой я или не святой, а доказательства мне нужны. Знакомый ельник встретил колючими ветками, а я почему-то улыбнулся. В полной темноте, заламывая локти, перед домом, туда-сюда металась Софа. Без плаща!
- Я тебе где сказал меня ждать? - беззлобно пожурил я ведьму, видя как ее лицо расслабляется. Софа уже кинулась в мою сторону, как резко затормозила, увидев выходящую из-за моей спины Альвеву, которая покачнулась так, что мне пришлось ее поддержать рукой. - Ты почему без плаща? А ну бегом домой!
Софа не сдвинулась я места, с подозрением смотря на меня и на девушку в моей рясе.
- Соф, понадобится твоя помощь, - начал я, снова взяв Альвеву под локоть и таща в сторону ведьмы, - То, что успел заметить я: множественные ушибы, переломов нет, но есть разрывы тканей. Осмотри ее пожалуйста. Ее пытали.
Моя ведьма медленно кивнула и подошла ближе, рассматривая кровоподтеки на лице Альвевы. Плечи моей рыжей ведьмы заметно расслабились. Что-то случилось? И тут я остановился, как пригвожденный к месту, поймав себя на том, что только что назвал ее моей. Моя ведьма? Упаси,Господи…
- Антоний? - окликнула меня Софа уже у двери в дом, и я отмерев двинулся за ней, коря себя за то, что сердце на мгновенье, выбирая между мыслями о долге и мыслями о ней, выбрало ее…
Пока я собирался с мыслями и рассортировал документы в нужном порядке, Софа занималась Альвевой. Краем сознания я улавливал просьбы ведьмы развернуться, поднять платье, а Альвева щебетала без умолку, рассказывая про ее чудесное спасение. Только что ее приходилось тащить, а тут, после того, как Софа положила руку ей на голову, в бледное, безжизненное лицо вернулись яркие краски. Глаза Альвевы, потухшие и, казалось бы, мертвые снова ожили. Я сделал вид, что не видел странного света, который тек из руки Софы.
- Какой он у тебя замечательный! - с придыханием выдала Альвева, а у меня перо из руки выпало, - Жалко уже на тебе женат! Я бы себе забрала!
- Мне нельзя жениться, - усмехнулся я, поднимая перо и по привычке закусывая кончик, - Я - инквизитор.
А-а-а-а-а-а--аа-! - заорал Люцифер, хватаясь за голову и разворачиваясь к братьям, - Да дайте же ему кто-нибудь звиздюлей!
Да он задумался просто, - отмахнулся Бельфегор, наблюдая за людьми, - Хотя… Насчет звиздюлей, мысль - хорошая… Надо запомнить… Хороший пинок укрепляет любые отношения!
“Осмотр ведьмы выявил у нее клеймо дьявола на левой ягодице! А как гласит писание Святого ордена :”Нет ни одной ведьмы, на которую дьявол не поставил бы некую отметину или знак своей власти” - прочитал я округляя глаза. Ну, что же, раз клеймо дьявола занесено в протокол я обязан увидеть его своими глазами. Я встал из-за стола и направился к шепчушимся ведьмам, которые тут же подняли головы.
- Альвева, встань, подними платье и развернись ко мне спиной, - четко и как можно более серьезно проговорил я, чтобы у девушки и мысли греховной не возникло, что я посягаю на ее честь. Но девушка заскулила и вжалась в Софу. Я закатил глаза… Мало мне одной было, так теперь у меня две до зубного скрежета непонятливые ведьмы, - Делай, как я говорю. Я должен сверить протокол.
Софа, что до этого сидела с открытым ртом, потихоньку приходила в себя и сфокусировала на мне нехороший взгляд. Господи, ну за что?
- Вот! Смотрите! - я протянул только что прочитаны протокол, ведьмы стали быстро просматривать его, а, прочитав, вернули листок мне, - Ну? Убедились?
- У нее нет никакого клейма! - вступилась за ведьму Софа, вставая и преграждая мне путь к Альвеве. - У нее просто родимое пятно!
Рыжая упрямо смотрела мне в глаза, не давая пройти к Альвеве. Господи, ну вразуми ты их! Сил моих больше нет с ними воевать!
- Софа, уйди! - чуть повысив голос сказал я, понимая, что иду на риск. Пугать их я хотел меньше всего. Ведьма дернулась, но осталась на месте, - Соф, я обязан сверить протокол! Иначе я не смогу ее защитить! А в случае чего и тебя тоже!
- Так ты для моей же защиты стащил у меня гримуар?! - обвинила меня ведьма, а я просто хлопал глазами не зная что сказать на такую наглость, - Верни мне мой гримуар, и я пущу тебя к Альвеве!
- Я не брал твой гримуар! - твердо стоял на своем я, понимая, что это всего лишь предлог, и Софа, наверняка сама его куда-то спрятала, - Я не беру ваши богомерзкие штуки просто так!
- Ты, благодаря этой богомерзкой штуке, в живых остался! - заорала на меня ведьма, а воздух вокруг нее заискрился. Альвева поскуливая вжалась стену, - Я не позволю тебе с ней так обращаться! Она и так натерпелась от твоих братьев по разуму! Еще тебя не хватало! Задери юбку! Что ты там не видел?
- Я не пойму, - задумался Бельфегор, наблюдая за расстановкой сил внизу, - Она его приревновала что ли? А он, тупездень, не понимает?
- Я давно предполагал, что слова Туся и тупездень - это синонимы, - рассмеялся Люцифер, листая Софин гримуар, - Пусть сами разбираются. Гримуар ей возвращать нельзя. Гляди! Похож на Тусю, да?- Кизляк, - прочитал Бельфегор, глядя на кислую морду неведомой зверюшки. - Не, ну один в один! Просто как с Туси рисовали! Нужно будет спросить, когда позировал в такой позе! Найдешь рыженькую ведьму на картинке - покажешь!
- Да как же ты, глупая, не поймешь! - закипел я, понимая что времени у меня не так много, чтобы тратить его на споры. Рассвет совсем близко, - Мне утром нужно предоставить доказательства того, что она невиновна! Иначе ее сожгут так же, как сожгли твою мать!
Софа отшатнулась, как от удара, а я воспользовался моментом и проскользнул к ней за спину. Альвева дрожала, поджав под себя ноги и обняв колени.
- Господи, прости, - прошептал я. рывком поднимая ведьму с лежанки и задирая платье. Так, просто родимое пятно. Ничего страш.. Не успел я додумать мысль, как щеку обожгла пощечина. И главное, не от Альвевы! Антоний, спокойно! Антоний, возьми себя в руки, она просто испугалась за честь девушки! Антоний, не злись, это не богоугодно… Антоний, ты- инквизитор… Ты выше этого….
- Убедился?! - орала на меня разъяренная Софа, а я смерил ее уничижительным взглядом. Если бы я мог им разжигать костры, она бы уже горела. Как предусмотрительно Господь обделил меня этим даром! - Научись верить на слово! Или святые не умеют? Что ж ты такой дотошный? Она и так натерпелась! На ней живого места нет!
Я направился к столу, дальше разбирать документы, слыша, как Софа полощет меня, как грязное белье… Я отмахнулся от ее криков: “Мог бы и поговорить! А то, как со стенкой разговариваю!”. Так, а это что такое?
“Ведьма обвиняется в применении колдовских сил и наведения “отвода глаз” на погибшего. Состав преступления: Во время покоса житель деревни Мидель разрезал себе ногу опрометчиво оброненным топором. Нога начала гнить и распухать. Он рыдал и плакал и готовился к отпеванию, но тут в его дом вошла ведьма Альвева и предложила помощь. Любой служитель братства скажет вам, что человек объятый горем и печалью, гораздо проще попадается на уловки и губит свою душу. Для чего и требуется молится, молится и ещё раз молится.
Ведьма прибегла к своему тайному оружию – она сначала вскрыла нагноение, потом намазала рану жабьим жиром, и натерла травами, перемешанными с медвежьим жиром.
За один день нога у Миделя перестала гнить.
К счастью, вовремя вмешался священнослужитель Виттор. Он велел арестовать ведьму и, лично, своими руками, соскоблил омерзительное ведьмино снадобье с ноги раненого человека, читая над ним молитвы.
Через двое суток нога молодого человека вновь распухла, почернела, и спустя неделю, после того, как гангрена дошла до середины груди, молодой человек умер. Ведьма была арестована и передана в руки Святого Обвинения.
Мы не можем не обратить внимание на то, из чего ведьма составляла свою жуткую мазь. Жабы издавна почитаются нечестивцами в Европе и на севере, как необходимый ингредиент для колдовских дел. Богомерзкие тамплиеры привезли с собой из Святой Земли культ поклонения жабам, кои признаны греховными и нечестивыми. Грешники, коих ждет адское пламя, считают, что люди-жабы, обучат их, как жителей Вавилона - Великой Блудницы всяким богохульным премудростям: умению предсказывать погоду, ориентироваться по звёздам, строить исполинские строения и всячески противиться вере истинной и праведной.
Медведь – древний языческий богомерзкий символ. Медведям поклонялись все язычники - богохульники всего известного мира. Медвежий жир, когти и зубы до сих пор используются для создания нечестивых амулетов и оберегов. Считается, что если богохульник вместо креста носит на шее медвежий коготь или обувает сапоги из медвежьей шкуры, то за ним не погонятся ни волки, ни собаки. Медвежья шкура – так переводится слово «берсерк» - воин-шаман древних северных, германских и славянских народов, умеющий призывать себе на помощь души мёртвых, что является греховным и нечестивым занятием, в котором им помогает Диавол.
Травы – символ древних языческих богомерзких богинь. Сок многих трав может вызывать у человека колдовские видения или лишать разума. Яды и умение ими пользоваться – было одно из главных орудий в руках ведьмы. Многие ведьмы поклонялись и поклоняются некоей Триединой Матери, которую почитают, как мы, праведники, Святую Троицу. Женское, богомерзкое начало этой богини помогает женщинам при греховных днях, когда бог отворачивается от нее и не позволяет переступать порог церкви, при родильных муках - наказании Евы за грехопадение и прочих женских хитростях и лукавствах, кои являются недостойным занятием для истинно верующей и набожной женщины. Богомерзкие картины, нарисованные не иначе как нечестивой рукой, были найдены еще задолго до становления истинной веры. Великий Враг людей, Диавол, изменил течение времени и сделал Триединую Богиню старше Христа и Авраама, чтобы ввести праведников в заблуждение, а неокрепшие умы в соблазн.
Всё вместе – это очень могучее и жуткое заклинание, что, временно, создает видимость того, что Миделю могло стать лучше. Ведьма дурманила мозг наваждением временного облегчения, дабы причинить близким Миделя больше страданий. Чтобы они чувствовали, если их сын, начав выздоравливать, снова бы заболел и умер?! "
Единственная мысль, что билась у меня в голове:” Что я только что прочитал?”
Альвева не была ведьмой, но была травницей и отлично бы послужила Святому братству. Я не видел среди инквизиторов Ордена Помощи из покаявшихся и примкнувших к истинной вере.
Утром я попытаюсь объяснить им, что лечение травами - это дозволительно.Травы создал Бог, и мы грешим сами, отказываясь от его даров. Ведь даже в первые дни сотворения мира он посвятил целый день на создание травы и растений! Я уже развернулся к девушкам, чтобы обрадовать их новостью, но тут же передумал. Что Софа, что Альвева смотрели на меня волком.
- Ты смотри, какие они радостные! - потер ручища Бельфегор. - Прямо смотрят с радостью! Давай, Туся, порадуй их, пока они не порадовали тебя чем-нибудь тяжелым по голове! Ой, чую, мозги дал ненадолго…
- Мне нужно ехать, - оповестил я девушек, вставая из-за стола и подходя к кровати Софы, чтобы забрать свою рясу. Альвева снова начала поскуливать, а Софа молча протянула мне уже чистую одежду. Когда успела? - Спаси тебя Бог, Софа. Я оставлю Альвеву здесь. Ни к чему ей попадать на глаза Святого Ордена еще раз. Вечером вернусь с новостями. Постарайтесь не выходить из дома без меня.
Софа кивнула, а я покинул их с тяжелым сердцем. На душе горьким осадком лежала вчерашняя ссора. Девушки боятся, но и я не могу помочь, если не узнаю правду. Я уже подходил к лошади, как меня окликнула Софа.
- Антоний, - начала она, поджимая губы, и стараясь на меня не смотреть. Было видно, что она пытается подобрать слова, но объяснение давалось ей тяжело и я решил помочь.
- Я не держу зла. Понимаю вас и прошу понять меня. Софа, я - инквизитор. Моя работы - быть левой, карающей рукой Господа. Только я - справедливость. - попытался донести я до ведьмы простую, но такую важную для меня, истину, Она кивала, но в глазах не было понимания, только жалость.