Почти целая колонка рассказывала о "краже века" - хищениях экспонатов из Эрмитажа, в которых оказалась замешанной одна из хранительниц этого храма культуры, а помогали ей в этом ее муж и сын.
Приводились примеры и по провинциальным музеям.
Так, хранитель фондов из Гурьевского музея Кемеровской области сумел вынести и продать более тысячи экспонатов.
А разве подобное не могло произойти в нашем музее, с его допотопной системой сигнализации, вопрошал анонимный автор статьи?
(Вообще-то, рука Багрика в тексте чувствовалась, но я склонялся к мнению, что он просто правил переданный ему, надо полагать, издателем, материал.)
Смерть вахтерши Спиридоновой Г.А., а затем и ее мужа, говорилось далее, дают основания для выстраивания жуткой, но, увы, логичной версии.
Реставратор Спиридонов, которого в коллективе называли не иначе, как "дядя Гриша", фактически был хозяином запасников, занимавших все подвальные помещения музея-дворца.
Небольшой штат научных сотрудников музея был просто не в состоянии держать под неусыпным контролем всю эту массу раритетов, являвшихся наследием, как графов Половецких, так и прочих влиятельных аристократов, проживавших в крае.
Надо полагать, что с какого-то момента супруги Спиридоновы пришли к мысли получать дополнительный доход к своим невысоким заработкам.
Дядя Гриша отбирал из запасников экспонаты, отсутствие которых могла обнаружить лишь инвентаризация, и складывал их перед уходом где-нибудь в укромном уголке.
По ночам, когда дежурила его супруга, он подплывал на моторной лодке к Папоротниковой горе и шел по безлюдному парку к служебному входу в музей.
Жена уже ждала его у открытой двери. Несколько минут, и он возвращался с похищенными экспонатами к лодке, а жена снова запирала двери.
Не исключено, что этот преступный бизнес супруги практиковали на протяжении многих последних лет.
Кто знает, сколько ценностей было вынесено за этот период!
Все у них складывалось прекрасно. "Тихие воры" зарабатывали себе на масло, на колбаску, на икорку, могли бы позволить себе дорогие обновы, поездки на курорты...
Но боязливый дядя Гриша осторожничал, предлагая сначала скопить крупную сумму, а затем переехать в другой город, где их не знали, и уж там зажить на широкую ногу.
Свою кубышку супруги держали, очевидно, в каком-то надежном тайнике.
Беда пришла, как всегда, неожиданно.
Очевидно, некто жестокий, не боявшийся крови, узнал про кубышку и решил завладеть ею.
Но супруги не поддались на шантаж.
Тогда этот неизвестный убил Галину Андреевну, используя перчатку с железными когтями, и надеясь деморализовать реставратора.
Однажды, уже после похорон вахтерши, у них состоялся крупный разговор.
Надо полагать, дядя Гриша оказался крепким орешком и не выдал местоположения тайника даже под угрозой пыток.
И вот пришедший в ярость убийца расправился с ним, пустив в ход похищенный из музея капкан...
Ниже этой фразы, заканчивавшейся многоточием, помещался комментарий редакции.
Он напоминал, что изложенный сюжет является всего лишь версией, и сообщал, что есть и другая версия, которая публикуется на третьей странице.
Здесь эта тема получала развитие в заметке под названием "МЕСТЬ ПОХИТИТЕЛЯМ ЯЗЫЧЕСКИХ СВЯТЫНЬ".
Ее автор - академик академии информатики У.Полуденный - в довольно-таки разухабистом тоне вещал, что в каждом религиозном культе существуют свои святыни, нередко непритязательные с виду, но бесценные в глазах верующих.
У христиан, например, это чаша Грааля, плащаница, копье Лонгина...
Надо полагать, свои святыни имелись и у поклонников языческого культа Речного Зверя.
Возможно, это тоже было что-то внешне неброское, на что никто из работников музея никогда не обращал внимания.
Но однажды эту вещицу извлек на свет божий дядя Гриша, и вот что удивительно: тут же нашелся покупатель, предложивший за нее большие деньги.
Не исключено, что супругов обуяла жадность, и они принялись торговаться, спрятав свою находку где-то вне парка.
Далее автор сбивался на мистику, рассуждая о том, что хотя языческий культ Речного Зверя уже напрочь забыт историческим сознанием народа, но все-таки еще живы Хранители, которые владеют древними знаниями, позволяющими, в частности, осуществить превращение подготовленного особым образом послушника в оборотня.
Узнав, что святыня стала предметом купли-продажи, Хранители дали клятву отомстить святотатцам.
А это значит, что убийцей четы Спиридоновых был оборотень, получивший свой облик посредством древних заклятий.
Женщину, чья вина была менее значительна, наказали мягче: несмотря на страшную рану, она умерла практически мгновенно.
А вот дяде Грише тянули голову из плеч медленно и с расстановкой.
Далее автор объяснял, зачем же в этом случае из музея был выкраден капкан.
Смысл этой акции в том, чтобы увести следствие в сторону.
Сыщики ищут капкан, вместо того, чтобы искать оборотня и его хозяев!
Впрочем, оборотень уже мог претерпеть обратное превращение, при условии, конечно, что святыня находится в руках Хранителей.
Но если Спиридоновы успели ее продать, то цепочка трагических событий, увы, не прекратится.
Нельзя исключить, заканчивал свою заметку У.Полуденный, что нас еще ждут весьма мрачные новости, о которых мы услышим в ближайшие дни, может, даже завтра.
Уф! Я свернул газету перед собой.
Клара закончила чтение одновременно со мной.
В закусочной к этому моменту сделалось слишком шумно.
Обсуждать прочитанное в этом бедламе, среди выкриков и клубов табачного дыма, не имело смысла.
Да и покупки были сделаны еще не все.
Я подал Кларе знак, и мы вышли на свежий воздух, окунувшись в уже знакомую толчею.
15. ВОСКРЕСНОЕ ЧП
Едва мы свернули на дорожку, ведущую к нашему подъезду, как из того стремглав, сбивая своей немалой массой листья с кустов, торпедой вылетела тетя Тома, Тамара Михайловна, - наша соседка с первого же дня заселения дома, мамина ровесница и, пожалуй, наиболее частая ее собеседница, хотя я поостерегся бы называть их близкими подругами, несмотря на сердечную трогательность отношений.
За четыре без малого десятилетия соседства тетя Тома стала в некотором смысле даже как бы членом нашей семьи, наведываясь к нам по всякому поводу и без оного. А уж стоило мне приехать на побывку, как обычно уже через четверть часа тетя Тома сидела за общим столом, жаловалась на печень, почки, желчный пузырь и прочие органы, подкладывала к себе на тарелку матушкины салаты и засыпала меня самыми непредсказуемыми вопросами, ласково называя "сынком". Удивительно, что она не появилась вчера. Впрочем, это могло быть связано с дачными хлопотами, ибо у тети Томы тоже имелась "фазенда", только не в "Утиной Заводи".
Как правило, завидев меня, тетя Тома расцветала буквально всем своим существом, лучась какой-то необычайной, преисполненной неземных эмоций приветливостью.
Однако сейчас лицо соседки было перекошено от ужаса, и сердце мое оборвалось: "Неужели что-то случилось с мамой?!"
- Славочка! - воскликнула она, ломая полные руки с такой экспрессией, что ее цветастый китайский халат, усеянный драконами, затрещал по швам. - Боже ж ты мой! Боже ж ты мой! Какая беда! С приездом тебя, сынок! Как добрался? А это Кларочка? - Да, такова была ее манера говорить, вернее, тараторить, мешая в кучу главное и второстепенное, драматическое и обыденное, серьезное и комичное.
- Что случилось, тетя Тома?! - Я сжал ее локоть. - С моими все в порядке?!
Слезы вдруг хлынули рекой из ее глаз, но одновременно она с чисто житейским интересом разглядывала мою милую.
- Пожар, Славочка! Пожар, сынок!
- Где?! У нас?! - Я машинально втянул в себя воздух, но запаха горелого не ощутил ни на йоту.
- Гостиница горит, "Ракидон"! Слава, Кларочка! Дети! Боже! Там же люди!
У меня, признаться, немного отлегло от сердца. Просто за последние четыре года я как-то подзабыл способность тети Томы ударяться в буйную панику по любому поводу. Что бы ни случилось в ареале ее обитания - перегорела лампочка, разбилась тарелка или, не дай бог, погас экран телевизора посреди любимого мелодраматического сериала, - она выскакивала из подъезда на улицу - в квартире ей было тесно - и принималась голосить на весь квартал, тысячекратно раздувая масштабы происшествия.
Я попытался урезонить ее ободряющей улыбкой:
- Тетя Тома, успокойтесь. Мы только что с базара. Видели, кстати, редактора газеты "Зеленый берег". Ни одна живая душа вокруг нас ни словом не обмолвилась ни о каком пожаре. Откуда у вас такая информация?
Ее глаза мгновенно высохли, и она уже с чисто житейским любопытством снова уставилась на Клару.
- Ты его невеста, доченька?
- Можно и так сказать
- Хорошенькая... - Ласково, будто и не было только что бурного выплеска "шекспировских страстей", она улыбнулась Кларе. - Доченька! Как я рада, что у нашего Славочки наконец-то появилась такая чудная половинка! Будь с ним паинькой, деточка, он хороший мальчик, я его давно знаю... - Тут в ее голове снова что-то щелкнуло, и она опять принялась голосить на всю улицу: - Ой, горюшко! Там же люди! Они же не спасутся, сгорят!
- Да кто вам сказал?! - Я легонько встряхнул ее.
- Твоя мама! А ей только что позвонила Таисия Алексеевна! Гостиница пылает как факел! А на базаре не знают потому, что загорелось всего пять минут назад! - Она припала ко мне своим грузным бюстом и зарыдала взахлеб.
Вот теперь я ей поверил!
Таисия Алексеевна - другая мамина подруга. Она живет в многоэтажке, окна которой выходят на площадь перед парком и гостиницей. Если там и вправду пожар, то Таисия Алексеевна, само собой, принялась обзванивать знакомых, спеша поделиться важной новостью. А первая ее подруга - моя мама. Значит, в эти самые минуты по всему Белособорску трещат телефоны, распространяя тревожную весть, которая, очевидно, еще не достигла Большого базара, иначе о ней заговорили бы там все разом!
Между тем крики тети Томы привлекли внимание прохожих. Только сейчас я заметил, что в некотором отдалении от нашей группы, за забором, на тротуаре начала собираться толпа.
- Что случилось? Что случилось? - шушукались между собой люди.
Скопление неосведомленных слушателей вызвало у тети Томы очередной прилив энтузиазма, и она устремилась вперед.