Клара по собственной инициативе заново вымыла шампуры.
Наконец мы разожгли пробный огонь и уселись в некотором отдалении перекурить.
- Алеша, можно к вам обратиться с одной просьбой? - ласково так пропела Клара, и я, кажется, понял, о чем сейчас пойдет речь.
- Да ради бога! - благодушно ответил братан, помешивая железкой пылавшие в мангале чурочки.
- Вы еще на вокзале обмолвились, что близки к научному открытию, и сразу же заинтриговали нас со Славой.
- Его, пожалуй, заинтригуешь! - с сарказмом отозвался Алешка.
- Нет, правда, Алеша, - взяла меня под защиту Клара. - Нам очень интересно: и Славе, и мне.
Видимо, отчаявшись дождаться инициативы с моей стороны, Клара решила взять ситуацию в собственные руки.
Ладно, пусть будет так, как хочется ей.
- Тут нет никакого секрета. Я охотно расскажу вам, Клара, о некоторых своих выводах, к которым, вообще говоря, шел долгие годы, - Алексей подчеркнуто обращался только к моей даме сердца. - А ты, братец, - он даже не повернул головы в мою сторону, - следи пока за дровами! - не глядя, он сунул мне в руку железку - импровизированную кочергу.
- Хорошо, дрова я помешаю, но и послушаю заодно, если позволишь.
Никак не отреагировав на мою реплику, он снова обратился к Кларе:
- Чтобы ввести вас в тему, позвольте мне начать с другого. Я расскажу вам о том, как у меня зародилась мечта стать историком, и постараюсь быть кратким.
- О, Алеша! - она сложила ладошки перед собой. - Буду слушать вас с огромным вниманием!
Тут я тоже решил подать голос:
- Видишь, Алешка, какая у тебя слушательница! Начинай же, не набивай цену!
- Ну, Слава! - взмолилась Клара. - Не перебивай Алешу, очень тебя прошу! Я просто сгораю от нетерпения!
Он откашлялся и заговорил:
- В ту пору, когда я учился в младших классах, площадь перед парком представляла собой один большой пустырь, а там, где сейчас стоит гостиница, лежали вросшие в землю одинаковые каменные плиты, заросшие со всех сторон бурьяном. Почему-то это место называлось старым татарским кладбищем.
- Татарским, да еще старым?
- Именно. В свое время через Белособорск проходили полчища Батыя, а затем, в более позднюю эпоху, город дважды осаждали крымские татары, и эти события остались, очевидно, в народной памяти. Кстати, было у нас и польское кладбище, и литовское, - с памятниками, склепами и эпитафиями. А вот татарское кладбище выглядело как-то странно: ничего, кроме плит, а на самих плитах не было никаких надписей. Меня это удивляло, и вот однажды, помнится, я учился тогда в четвертом классе, мне пришло в голову осмотреть плиты внимательней... Плит было несколько десятков. Вы не представляете, какой священный трепет я испытал, когда обнаружил на многих плитах две повторяющиеся буквы, сделанные когда-то черной краской и почти уже исчезнувшей под действием непогоды и времени. Но все-таки начертания этих букв еще удалось различить...
- Что же это были за буквы?! - так и подалась к нему Клара.
- "КР" - довольно крупные, размером с мою ладонь письменные знаки.
- Ты никогда не рассказывал мне об этом! - заметил я.
- А ты никогда меня не спрашивал! - отрезал он.
- Ой, братики, умоляю вас, не нужно сердиться друг на друга! - воскликнула Клара. - Алеша, продолжайте, пожалуйста, а ты, Слава, пообещай быть просто слушателем!
- Все-все, молчу!
- Так вот, - Алексей снова завладел вниманием. - Поскольку никто из тех людей, что окружали меня, ничего не знал об этих буквах, даже учителя, то я решил, что сделал важное открытие. В ту пору я, как, наверное, и все мальчишки, имел некоторую склонность к мистике, знал, конечно, местные предания о призраке парка и оборотне, верил, что когда-то в Ракидоне обитал Речной Зверь, являвшийся гигантским крокодилом. И вот все это, вместе взятое, натолкнуло меня на оригинальную версию разгадки и смысла этих букв, и самой сути этого таинственного места. Во всяком случае, так мне тогда казалось...
- Ой, Алеша! - не утерпела Клара.
- Это тайное кладбище оборотней, людей-крокодилов, решил я, тогдашний четвероклассник. Буквы "КР" как раз и означают, что здесь покоится крокодил, но только не под плитой, а в самой плите! Каждая плита, обосновывал я свою догадку, состояла из двух половинок с выдолбленной внутри полостью, куда и вкладывался труп погибшего человека-крокодила, то есть, оборотня. Затем половинки соединялись намертво с помощью специального раствора. - Алексей смущенно улыбнулся: - Таково, Клара, было мое первое "историческое открытие". Само собой, я держал его в тайне ото всех, дополняя его новыми деталями, притом, что события последующих лет с удивительной точностью подтверждали правильность этой моей гипотезы.
- Ты имеешь в виду события вокруг строительства гостиницы "Ракидон"? - спросил я.
- Именно! - кивнул он. - С сооружением этого объекта, к которому было приковано внимание всех горожан, связан целый ряд необычайных происшествий, которые долго не находили вразумительного толкования, а также множество смертей, выглядевших то ли необъяснимо нелепыми, то ли мистическими. Начать с того, что для вывозки плит прибыла бригада с трейлером и автокраном. Едва подцепили первую плиту, как порвался строп. Приладили запасной - порвался и он. А затем автокран вообще заглох. Пока ремонтировали, наступил вечер. Погрузку отложили до утра. А утром строителей ждал сюрприз. Все плиты исчезли. Все до одной. И никто не мог понять, куда они подевались. Первой жертвой стройки стал бульдозерист, начавший разработку котлована. К этому моменту вокруг стройплощадки собралась уйма зевак. Кто-то распустил слух, что на татарском кладбище когда-то были зарыты несметные сокровища. Вот сейчас среди комьев свежевскопанной земли заблестят золотые червонцы! Но бульдозерист снимал грунт слой за слоем и - ничего. Ни червонцев, ни истлевших гробов, ни даже высохших костей. Наконец бульдозерист вырыл траншею нужной глубины и погнал свою машину поверху к другим колышкам. Что-то привлекло его внимание, и он высунулся из кабины. А тут бульдозер стал резко крениться. Очевидно, под левой гусеницей была подземная пустота, которая просела под тяжестью многотонного трактора. Никто и опомниться не успел, как бульдозер опрокинулся в только что вырытую им же траншею. Железная рама кабины с размаху ударилась о противоположную стенку траншеи, при этом голова несчастного бульдозериста отделилась от туловища и, будто выпущенная из пращи, покатилась по траншее, напоминавшей огромную могилу. - Алексей перевел дыхание. - Строительство гостиницы, продолжавшееся четыре года, унесло еще немало жизней, можно сказать, что она, в буквальном смысле слова, воздвигнута на костях. Хотя, повторюсь, при устройстве котлована не было вырыто ни одной человеческой косточки. А завершающим аккордом стала гибель председателя приемной комиссии, того самого человека, которому, как утверждали, принадлежала идея построить гостиницу на пустыре напротив парка. После того как была перерезана алая ленточка, он вместе с почетными гостями поднялся на крышу, где планировалось устроить летнее кафе, и откуда открывался чудесный вид на парк и реку. Этот человек подошел к ажурному металлическому ограждению и, всматриваясь вдаль, оперся о него грудью. Уже позднее выяснилось, что в спешке строители не закрепили одну из секций ограждения как следует. И вот инициатор возведения этого культового для города объекта, в торжественный день его открытия, на глазах у десятков почетных гостей, загремел с самой верхотуры вниз, упав перед машиной, из которой в этот момент выходил глава города. Скандал был жуткий! Дух смерти не оставил гостиницу и позднее. Каждый год что-нибудь да случалось.
Тут Алексей, наконец, удостоил меня взглядом:
- Тебя к тому времени уже не было в городе, и ты, наверняка, ничего не знаешь о тех разговорах, что ходили по Большому базару о таинственных событиях вокруг новой гостиницы. Наша тетя Тома, например, горячо поддерживала версию, что причиной всему - надругательство над древним кладбищем. И на этот раз я втайне был солидарен с ней. Вот только, с моей точки зрения, ни тетя Тома, ни кто-либо другой даже не догадывались, что за кладбище это было в действительности. А вот я знал! Наконец, я сказал себе, что не имею права в единственном числе владеть этой важной тайной. И однажды, собравшись с духом, я отправился в музей, не сомневаясь, что именно там сосредоточены лучшие знатоки истории нашего края, и веря, что они поймут меня. Случаю было угодно, чтобы тем человеком, которому я открылся тогда без утайки, оказался дядя Гриша.
- Ах, вот оно что! - я, кажется, начал понимать, почему Алексей повел свой рассказ, отталкиваясь от этой конкретной истории.
- Мне очень повезло, - продолжал брат, - поскольку дядя Гриша был не только непревзойденным мастером и тонким знатоком истории Белособорска, но и деликатным, удивительно чутким человеком. Внимательно выслушав меня, он в тактичной форме, ничем не задевая моего самолюбия, объяснил мне, что таинственные буквы "КР" - это обычная метка, своего рода клеймо, которое ставили на продукции каменоломен купца Рогожина, современника графа Василия Половецкого. Как раз незадолго до своей кончины граф задумал построить напротив парка общественное здание и купил у Рогожина гранитные блоки для будущего сооружения. Со смертью графа наследники отказались от многих из его проектов, и плиты так и остались лежать на пустыре, числясь все же собственностью фамилии и проходя по конторским книгам. В тот же период в Белособорске работали пленные крымские татары. Никто не знал точно, где хоронят умерших из их числа, и молва связала погребение "неверных" с плитами на пустыре. Так и возникло в городском фольклоре "старое татарское кладбище". Вот и вся тайна! Это были никакие не пустотелые гробницы, а стандартные гранитные блоки для закладки в фундамент. Но это еще не все! Дядя Гриша также посвятил меня в тайну исчезнувших плит, о которой он знал со слов своего дальнего родственника - того самого автокрановщика. Вообще-то, по решению властей плиты должна была забрать строительная организация "для использования по назначению". Однако на эти плиты положило глаз начальство погребальной конторы, ведь каждой из них хватило бы для выделки двух-трех дорогих "левых" надгробий. Оставалось лишь "подмазать" нужных людей. Оттого-то и стропы рвались, как нитки, оттого и автокран никак не заводился. А ночью та же самая бригада споро вывезла все плиты до единой в указанное место. Что же касается "загадочных" смертей, то дядя Гриша посоветовал мне проанализировать статистику несчастных случаев на крупных стройках, уверяя, что практически каждая из них собирает богатый урожай жертв, которые, при известной доли фантазии, нетрудно представить в виде некоего "мистического" ряда.
Алешка перевел дыхание и заключил:
- Дядя Гриша открыл мне ту истину, что даже вековые тайны и загадки истории имеют, как правило, ясное реалистическое объяснение, которое по своей сути можно легко спроецировать на современность. Именно дядя Гриша пробудил во мне настоящий, глубокий интерес к истории нашего края и фактически стал моим первым учителем. Все последующие годы, не считая моего студенческого периода, я общался с ним практически ежедневно, часто бывал у него дома, хорошо знал его жену - Галину Андреевну, знал образ жизни и мыслей этой достойной семьи. А теперь меня пытаются убедить в том, что они выносили экспонаты из музея! Да это просто наглая и беспардонная ложь! Но у них ничего не выйдет, я еще дам бой авторам этой клеветнической заметки! - вдруг пригрозил мой "тихий" братец.
Я решил, что все-таки надо утихомирить его боевой пыл:
- Послушай, Алешка, уж мы с Кларой тоже не держим камня за пазухой против твоего первого учителя, пусть будет земля ему пухом! Давай не сворачивать в старую колею, благо, завтра мы сможем поднять этот вопрос в беседе с твоим директором. А сейчас наша общая задача - не отклоняться от заявленной темы.
- Да-да, Алеша, - поддержала меня Клара, - Всё, что вы рассказали, безумно интересно, но нам не терпится услышать о ваших последних научных изысканиях.
- Все же закончу о том периоде, - кивнул Алексей. - Ведь дядя Гриша не только раскритиковал мою гипотезу, но и поддержал меня кое в чем. В частности, относительно толкования имени нашей речки. В древних летописях ее название пишется несколько иначе: Кракидон, Крокидон и даже Коркидон. Исходя из этого, наши краеведы указывало на то обстоятельство, что у поляков и украинцев слово "крок" означает "шаг". Таким образом, Крокидон, утверждали они, можно представить как "Крок-и-Дон" - "Шаг-и-Дон". То есть, это река, "текущая в шаге от Дона, почти достигающая Дона". Но взгляните на карту, ответил бы я им. Дон-то далековато будет! Искусственность этой версии очевидно. Полагаю, наши краеведы попросту не устояли перед магией слога "дон". А вот у тюрков есть слово "коркидон", означающее "крокодил". И тогда "Ракидон" можно перевести, с учетом неизбежной языковой трансформации, как "Крокодиловая река".
- Постой, братец, но ведь когда тюрки пришли сюда в рядах воинства Батыя, то река уже носила свое нынешнее название! - возразил я.
- А при чем тут Батый? - он принялся протирать свои очки. - Я имею в виду тюркоязычных половцев, или, как их еще называли, кипчаков, которые совершали набеги на наши края еще за несколько веков до Батыя. Нет сомнений, что половцы увидели здесь такое, что заставило их поминутно восклицать "коркидон!", и это словечко, что называется, приклеилось.
- То есть, берега нашей речки кишели крокодилами, ты это хочешь сказать?
- Я думаю, что в самой реке обитало существо, нарицаемое Речным Зверем, и, конечно же, не в единственном экземпляре. Может, это был какой-то вымерший позднее северный вид крокодилов, а может, и неведомый нам ящер. Так или иначе, это существо обладало одним замечательным свойством, благодаря которому было выбрано нашими предками в качестве языческого божества.
- Что же это за свойство, Алеша? - с неким благоговением вопросила Клара.
- Долголетие, ассоциируемое с бессмертием! Волк, медведь, рысь - живут меньше, чем человек, притом, могут стать добычей охотника. Но никто и никогда не видел мертвым Речного Зверя, никто и никогда не посмел бы поднять против него оружие. Оттого-то именно Речной Зверь стал объектом языческого поклонения. Оттого и возникло позднее предание о человеке-крокодиле, который с новым обликом обретает также бессмертие, или, по крайней мере, возможность жить целый век.