Ей было трудно, она чувствовала себя одинокой в постоянной темноте и очень скучала по Джинни. Джинни, которая всегда приходила к ней, когда кто-то из них не мог заснуть в тот странный и последний год в Хогвартсе. Джинни, которая засыпала вместе с ней. Джинни, которая помогла ей избавиться от своих страхов.
В конце концов, их ночной кошмар часто был одинаковым. Они видели Гарри, их милого Гарри, побежденного и мертвого. Каждый вечер после того дня, снова, и снова, и снова. И в ее снах он никогда не вставал.
Иногда по ночам Беллатриса нависала над ней, снова бросаясь Круциатусом и смеясь, а затем прижимала проклятый нож к шее Гермионы. Ей снились похитители и злобные глаза Фенрира. Снился крестраж в медальоне, их ошибки.
И в ту первую ночь в башне все сны были там, как сплоченная адская армия.
Но самым ярким из приснившихся, не отпускающим даже после пробуждения был сон об их странствиях в лесу. Холодная серая предрассветная мгла, окутавшая края голубых занавесок вокруг кровати, словно переносила ее туда. Во сне она гонится за Гарри и Роном по лесу, пытается догнать их, но отстает все дальше и дальше, пока не останавливается, задыхаясь, возле небольшого озера. Но вдруг они появляются рядом, однако совсем не узнают ее.
«Ты не Гермиона», — прошли мимо нее друзья, не обращая внимания на ее рыдания и мольбы. И когда она посмотрела на свое отражение в воде, то увидела лицо Беллатрисы.
Гермиона снова вернулась к тому способу уснуть, который практиковала каждую ночь в палатке. Это форма магической медитации, позволяющая очистить свой разум и снять напряжение. Способ она освоила после прочтения книги Гарри по окклюменции на случай, если ее схватят. Но практика оказалась полезной даже после всего произошедшего.
Целитель разума, к которому она ходила после войны, сказал ей, что она могла сойти с ума из-за длительной пытки.
Гермиона решила не мучиться и встала с кровати. Сейчас суббота, а значит она может одеться во что-то домашнее. Но магловская одежда вызвала бы неодобрение у других.
Первое, о чем она попросит, — одноместная спальня. Надеясь, что для Дамблдора сделают исключение. Раньше она бы не одобрила такие просьбы. Но в общей комнате трудно постоянно поддерживать Силенцио, не вызывая подозрений. И еще труднее будет объяснить, почему девушке, которая всю жизнь жила огражденной от всего мира, снятся такие ужасные кошмары.
Она надела серую мантию и собрала волосы в пучок. Так она выглядела еще более невзрачной, чем была на самом деле. Но для нее невзрачность — это хорошо, именно такой она и должна быть. Ничем не примечательная Гермиона Дирборн, о которой никто не вспомнит и чье лицо исчезнет из памяти.
Она тихонько выскользнула из спальни, надеясь, что не разбудила других девочек. Когда она вышла в гостиную, у нее перехватило дыхание. Накануне вечером вид был прекрасен, но в утреннем свете от него захватывало дух, словно он был создан специально для нее. Просторные и светлые, огромные окна открывали взору захватывающий пейзаж далеко внизу, над горами на востоке поднималось солнце.
Гостиная была огромной, круглой и голубой-голубой: темно-синий цвет ковра оттенялся более светлыми голубыми и бронзовыми драпировками. Вдоль западной стены тянулись белые полки с книгами. Гермиона поняла, что гостиная Гриффиндора была слишком большая, захламленная, слишком уютная и чересчур красная.
Раньше у нее почти не было времени на прогулки по Хогвартсу. Но в то прекрасное туманное утро, когда солнце только начинало пробиваться сквозь перламутрово-серую пелену, чтобы осветить сияющее озеро, она не смогла удержаться и направилась к водоему. Шотландия была прекрасна в сентябре — прохладный воздух и блеск яркого вереска на склонах гор. На самом деле было достаточно холодно, и она успела пожалеть, что не вернулась за плащом перед уходом. Но согревающие чары и быстрый шаг подняли ей настроение.
К тому времени, как она вернулась в замок, ее волосы выбились из пучка, щеки стали розовыми. И она проголодалась. Две девочки из ее класса уже сидели за столом Когтеврана и приветственно улыбались, приглашая за их стол.
— Доброе утро, Гермиона. Как спалось? — вежливо спросила та, которая брюнетка.
Гермиона попыталась вспомнить имя, и в голове всплыло — Анча Берк. А рядом была… София! Красивая девушка с холодным взглядом и темно-русыми волосами.
— Доброе утро! Все хорошо, спасибо, — солгала она, — Я проснулась довольно рано и пошла прогуляться. Немного заблудилась по дороге обратно. А как у вас дела?
Гермиона как можно искреннее улыбнулась этим странноватым девушкам и положила себе немного сливочной каши.
— Утренняя прогулка? Хорошая идея. Как тебе наши окрестности? — у Анчи было такое выражение лица, будто она проводила все каникулы, проклиная маглов.
— О, здесь очень красиво! — воскликнула Гермиона, ей даже не надо было притворяться, — Я выросла в Уэльсе и думала, что привыкла к горам, но здесь просто великолепно.
— В Уэльсе? Я слышала, что у Дирборнов там было поместье, — заметила София.
— Нам всем ужасно любопытно, Гермиона. Каково это не ходить в школу? — спросила Анча. Ее серые глаза были очень проницательными. И острыми, как предупреждение или нож.
— Честно говоря, я не знаю, мне все нравилось. Через полчаса я должна встретиться с профессором Дамблдором, но сначала мне нужно кое-что забрать из башни. Сколько времени мне понадобится, чтобы добраться туда, а потом до его кабинета?
— Меньше получаса. Расслабься, мы позаботимся о том, чтобы ты пришла вовремя, — ответила Анча.
— Спасибо, вы очень добры. Прежде чем я уйду… не могли бы вы рассказать мне о некоторых студентах из нашего выпуска? Боюсь, я почти ни с кем не встречалась.
Ее уход от темы про учебу был эффективным способом. По дороге до башни, а затем и в другую сторону замка до кабинета Дамблдора, девочки рассказывали ей о студентах. Она пыталась убедить их, что ничего не знает о замке и не может найти правильную дорогу. И, конечно, они пришли на первый этаж к кабинету, который позже займет профессор Макгонагалл.
— Большое спасибо, что показали мне дорогу. Вы были правы, я бы никогда не нашла путь без вас.
Казалось, что ложь все легче и легче давалась ей.
— По субботам мы обычно обедаем в половине второго, так что увидимся позже? — спросила Анча.
— Да, было бы хорошо. Если я успею освободиться.
Девочки улыбнулись, пожелали ей удачи и, оставив ее одну, отправились обратно в башню. Гермиона уже подняла руку, чтобы открыть дверь, как вдруг поняла, что нервничает при встрече со всеми новыми учителями и директором.
— Мне не надо выделяться, — напомнила она себе и понадеялась, что сумеет сдержаться, даже если это противоречит самой ее природе.
Она закончила внутренние размышления и постучала в дверь, которая распахнулась от ее прикосновения.
— Доброе утро, Гермиона! — сказал Дамблдор, нежно улыбаясь ей, — Пожалуйста, входи.
Он снова был одет в темно-пурпурную мантию, которая великолепно сочеталась с его каштановыми волосами. Он выглядел очень хорошо. Но все равно было удивительно видеть, насколько бодрым он был по сравнению с тем Дамблдором, которого она помнила.
Его кабинет выглядел совсем не так, как во времена профессора Макгонагалл: книги в кожаных переплетах вдоль ярко-красных стен, полки с тонкими серебряными инструментами, которые позже загромождали башню директора.
— Мы не будем проверять вас здесь по очевидным причинам… — он неопределенно махнул рукой в сторону книг и бумаг, сваленных на всех доступных поверхностях, — Я еще не успел разобраться со всем этим после моего последнего исследовательского проекта, но, к счастью, Джинго будет здесь завтра и заставит меня сделать это. Хорошо ли тебе спалось?
— По-моему, здесь очаровательно. Честно говоря, мне плохо спалось, профессор.
— Можешь называть меня Альбус, Гермиона. Я уже много раз это говорил… — прервал он меня.
— Даже в Хогвартсе? — спросила она смущенно, — Я просто… я не могу!
Она не поняла, что тут смешного, когда профессор просто рассмеялся в ответ, но решила не обращать на это внимания.
— Вообще-то я собиралась спросить… Я не хочу показаться избалованной, но если у меня будет возможность получить собственную комнату, то я буду очень благодарна. Иногда мне снятся кошмары, и все гораздо хуже, когда я нахожусь рядом с незнакомыми людьми. Я понимаю, как это может выглядеть, но… — она замолчала.
Он серьезно посмотрел на нее, уже не смеясь. Гермиона поняла, что он хотел бы узнать больше, но не станет спрашивать.
— Я посмотрю, что можно с этим сделать, но в итоге все зависит от директора. Я должен предупредить: он хочет проверить, способна ли ты поступить на седьмой курс. Директор обеспокоен тем, что вы пропустили первый год подготовки к СОВ. Это главная причина испытаний. О, и Гермиона, мы уже опаздываем!
Она пошла за ним по винтовой лестнице в кабинет этажом выше, но у двери Дамблдор замешкался и нахмурился, глядя на нее.
— Если ты действительно хочешь личную комнату, то не сдерживай себя. Я хочу посмотреть, на что ты способна. Я полагаю, что ты уже достаточно использовала новую палочку, чтобы завоевать ее доверие. Твоя палочка сделает все, о чем ты попросишь. Но сначала ты должна ее укротить и подчинить своей воле. Будьте увереннее в себе.
Она кивнула и дотронулась до волшебной палочки. Дамблдор был с ней у Олливандера, и ему возможно не понравилось то, с каким раздражением молодой Олливандер вручил ее Гермионе. Она вспомнила его маленькую речь в магазине: «… прекрасная палочка, очень тонка по меркам внутренней комбинации. Одна из лучших, которую я сделал. Она послужит вам хорошую службу, если у вас хватит сил и ума приручить ее, мисс Дирборн…».
Гермиона знала, что на самом деле он не имел в виду ничего плохого. Олливандер всегда хотел, чтобы его клиенты чувствовали себя особенными. И палочки, которая могла бы сделать что угодно, просто не существовало.
Но у ее палочки была своеобразная репутация — она слишком похожа на ужасную вещь Беллатрисы.
В классе было девять человек, но она узнала только четверых: профессора Слизнорта, Диппета, ее декана профессора Вулф и, наконец, профессора Бинса.
Она не брала курс Истории магии раньше, потому что прочла все книги к концу четвертого курса. Но чтобы попытаться изменить учебную программу, стоило попробовать в этот раз.
Экзаменаторы сидели в ряд, в комнате убрали всю лишнюю мебель за исключением одного стула и стола напротив них. Гермиона почувствовала себя некомфортно.
— Мисс Дирборн, присаживайтесь, пожалуйста.
Она села за стол и слушала, как директор Диппет представлял других учителей.
— Каждый из нас поставит перед вами небольшую задачу или задаст несколько вопросов. Альбус, не хочешь ли ты начать, она ведь ваша, эм, протеже?
— Спасибо, директор. А теперь, Гермиона, я попрошу тебя сделать несколько базовых трансфигураций. Мы начнем с простого уровня, чтобы разогреться, и пройдем весь путь до шестого курса.
Первые заклинания, которые он попросил ее исполнить, были настолько простыми, что она могла бы выполнить их во сне. По мере того, как они продвигались по программе, она поняла, к чему он клонит и к каким сложным заклинаниям ее ведет. Гермиона выполняла все идеально. И тогда она действительно была уверена, что честно заработала свои 117% в прошлом году. Это был третий результат за всю историю Хогварста, после Тома Риддла и Минервы Макгонагалл.
— И наконец, Гермиона, не будешь ли ты так любезна превратиться в кошку?
Преображение человека в животного, это немного дальше программы Хогвартса.
— Профессор Дамблдор, это немного выше уровня ТРИТОНов. Я думал, мы тестируем мисс Дирборн на шестой курс? — прервал его Диппет, ерзая на стуле. Она увидела, как профессор Вулф поймала взгляд профессора Вилкост и ухмыльнулась. Очевидно, Диппет понятия не имел, из чего состоит программа, так как она только что выполнила большую часть трансфигурации уровня ТРИТОНов прямо на их глазах.
— Я считаю, что способности мисс Дирборн к трансфигурации немного выше уровня экзамена, директор. Я уверен в ее способностях, ведь она немного старше своих сокурсников.
Диппет пожал плечами, и она восприняла это как согласие.
— А кем именно вы бы хотели видеть меня, профессор?
— На ваш выбор, мисс Дирборн.
Гермиона закрыла глаза и сосредоточилась. Трансфигурация от одушевленного к одушевленному была чрезвычайно сложна магически и морально.
Принцип был точно таким же, как превращение мыши в птицу, но человеческое тело было настолько сложным, что требовался полный магический контроль и большая точность. Виктор и Седрик не смогли использовать ее полностью на Турнире. Но она научилась этой трансфигурации под бдительным контролем профессора Макгонагалл в прошлом году.
Она не произнесла заклинание вслух, но через несколько мгновений уже стояла перед ними в образе кошки.
— Это впечатляет, очень хорошо!
Раздался гул одобрения от профессора Вулф, когда Дамблдор преобразил ее обратно с помощью чар. Он выглядел чрезвычайно довольным.
— Отличная работа, мисс Дирборн. Отлично. Я думаю, что закончил, директор.
Нумерология была следующим предметом. Учителя тихо переговаривались, пока она с легкостью работала над набором задач. Это был один из ее любимых предметов.
— Я закончила, профессор Вулф.
— Вы уверены? У вас есть еще несколько минут.
— Нет, спасибо. Я уверена.
Древние руны были тоже легкими — простой перевод и некоторые основные рунические заклинания. Затем несколько типичных вопросов Слизнорта о теории зелий и определении названия.
Гермиона уже начала задумываться о том, не будет ли ей скучно ходить на занятия каждый день. И если подумать, то ее экзамен был чем-то вроде обмана, после всего, с чем ей пришлось столкнуться — она стерла воспоминания родителям, искала крестражи, ворвалась в Министерство, Гринготтс и Хогвартс, а затем столкнулась с Волдемортом и его Пожирателями.
Последним предметом была Защита от темных искусств. Профессор не выглядела устрашающей на первый взгляд, но Гермиона знала из истории Хогвартса, что это был один из самых квалифицированных преподавателей, когда-либо занимавших эту должность. Она обучила многих прекрасных дуэлянтов и самого Дамблдора. Эту старушку с блестящими глазами и седыми волосами нельзя было недооценивать.
— Защита от темных искусств — самый трудный предмет для проверки, мисс Дирборн. Мы уже поняли, что у вас нет проблем с выполнением сложных заклинаний, но есть ли у вас возможность использовать эти заклинания под давлением? Сработает ли ваш инстинкт против врага? Сможете ли вы быть быстрой и хитрой? Можете ли вы бороться против существ, которых никогда не видели и даже не слышали о них? Идти против тех, чьи души давно прогнили… Темные искусства — самая коварная часть магии, манящая и соблазнительная. Она действует на мага тонко, сильно, пока не возьмет его под контроль. Часть учебной программы Хогвартса состоит в том, чтобы научить наших студентов сопротивляться соблазну этих искусств, когда они неизбежно вступают с ними в контакт. Вы достаточно сильны, чтобы сопротивляться? Поединок со мной…
Гермиона едва успела вскинуть щит, чтобы заблокировать невербальное заклинание, которое полетело даже раньше, чем профессор закончила свои слова.
Ей потребовалась вся ее изобретательность, чтобы сдержать последовавший шквал заклинаний. Под конец Гермионе пришлось сделать щит из стола, чтобы заблокировать нападение, который тут же разлетелся на кусочки.
— Неплохо, мисс Дирборн. Вы быстрый и сильный заклинатель, хорошо передвигаетесь. Не прирожденный дуэлянт, но умеете это компенсировать. Похоже у вас был хороший учитель, — она повернулась к Диппету. — Я готова принять мисс Дирборн в свой класс, директор.
Гермиона вернулась к стулу, по пути застенчиво и быстро убирая кусочки разлетевшегося стола.
— Совершенно очевидно, что вам не нужно идти на шестой курс, мисс Дирборн. Я рад приветствовать такую талантливую ученицу в Хогвартсе, — сказал Диппет уже с более доброй интонацией, чем раньше. — Единственный оставшийся вопрос — это расписание. У вас есть один дополнительный класс, так что мы должны решить, какой оставим.