Но вот она встала, отложила книгу и вышла. Камера звук не передавала, и Ленка сказала, что это, должно быть, постучали в дверь.
- Сейчас будет, - зашептала она.
И действительно, в области обзора камеры вдруг появился мальчишка. Игорь с трудом узнал сына. Плечи его, всегда стремящиеся вверх, будто две ракеты, раздираемые духом соперничества, теперь безмятежно покоились там, где им положено. Снег в волосах, кажется, даже не начал таять: будто не человек, а призрак прошёл там, по ту сторону экрана, оставляя мокрые следы. Рука Ленки подползла к руке Игоря и обхватила её, заставив его вздрогнуть. Лицо мальчика едва различимо, и всё же оба они точно знали каким-то неуловимым родительским чувством, что это Кирилл. Мальчик поднял на руки младенца, споро укутал его в лежащую здесь же простыню. Женщина застыла за его спиной, в дверях, как гигантский столб дыма, обретший вдруг твёрдую текстуру. Кажется, она никак не могла решить, то ли схватить своими огромными ладонями незнакомого мальчишку, то ли грохнуться в обморок. Так ничего и не придумав, она опустилась на диван, в то время как Кирилл повернулся и вышел с малышом на руках. Его появление на экране казалось лоскутом сна, залепившем прореху в измученном сознании.
- Кто это? - спросил Игорь, не вынимая вилку изо рта. - Мать?
- Нянька. Соседка. Её попросили присмотреть за ребёнком.
- А куда, интересно, делись родители? - спросил Игорь.
Возмущение в голосе было настолько искренним, что Ленка взглянула на него с удивлением.
- Откуда я знаю? Может, думали как добыть средства к существованию. Кто-то, знаешь ли, сейчас этим озабочен.
- Куда он его понёс?
Ленка показала на описание видео, заголовок которого гласил: "Подросток похищает младенца".
- Никто не знает. Его пока не смогли найти. Но подобных видео сотни. Тысячи. Я просматривала их одно за одним, пока не наткнулась на Кирилла. На них всех примерно одно и то же - дети постарше - с подростками они, конечно, загнули, Кирюхе всего-то восемь, - молча берут на руки младенцев и тех, кто не может ходить самостоятельно, и уносят. Ни слова не говоря. Если их хотят остановить, то пытаются снова и снова с тупым упорством. Там есть такое... какой-то озверевший отец проломил незнакомому ребёнку голову. В комментариях пишут, что он потом повесился.
- Тебе нельзя такое смотреть.
- Однако я смотрела. А ещё, гляди-ка, есть такие кадры.
Она пощёлкала по вкладкам браузера и продемонстрировала Игорю нечто, отчего у него в животе вдруг начали копошиться пауки.
- Это началось со вчерашнего вечера, почти повсеместно и одновременно. Они стучатся, звонят в двери, влезают в окна первого этажа или забираются по пожарной лестнице. Смотри. Это частный дом, не в Самаре, нет - где-то во Владивостоке. Фотографии вчерашние. У мужика дома двое младенцев-близнецов, и забаррикадировался он достаточно основательно.
Фотограф стоял за баррикадами из перевёрнутого дивана, стола и стульев. В кадре - широкие окна гостиной, а за ними, утопая по колено в снегу, стояли дети примерно Кирюхиного возраста и чуть помладше. Шесть, нет, восемь детей, пол которых определить было сложно из-за одинакового выражения на лицах - выражения холодного, застывшего восторга, которым, бывает, грешат изготовители некоторого реквизита для витрин магазинов одежды. Манекены там выглядят так, как будто открыли для себя платье, которое хотят носить всю жизнь. На каждом из этих детей могло стоять клеймо "made in china", и Игорь бы тому не удивился. Кажется, стёкла прогибались от давления ладоней, а кое-где щёк и носов.
Следующий кадр демонстрировал детей уже внутри - они пробирались через разбитые окна и семенили к баррикадам, словно бросившиеся на врага солдаты-смертники. В изодранной одежде, с оставленными стеклом алыми полосами на открытых участках тела. У кого-то насквозь рассекло щёку.
Лена пролистала ещё несколько картинок - будучи из разных источников, они демонстрировали нечто примерно одинаковое - как будто каждый дверной глазок, каждое окно поменяло свой жанр на "фильм ужасов". Везде были одни и те же лица, словно говорящие: "время вечного счастья наступило! И я могу стоять здесь и ждать вечно. Я не боюсь ни холода, ни голода, ни твоих палок, газовых пистолетов и ножей. А ты - ты можешь сидеть там вечно?"
Где-то, кажется, в Питере сумели отследить детей до их убежища. Это оказалось несложно - учитывая, что стекались они в старинную пожарную часть со всего Васильевского острова, а на Васильевском острове, конечно, хватает любопытных глаз. Коричневое, обветшалое здание напоминало сочную внутренность хвойного дерева. Плоскую, обнесённую ржавой оградой макушку колокольни облюбовали вороны. Там не было никакого снега - в Питере лил дождь, и мокрые, нахохлившиеся птицы казались на фотографиях неприятными клочками сажи.
Здание было заброшено. Вместо стёкол кое-где темнели картонки или листы фанеры. Местные называли "пожарку" гнездом и предлагали установить круглосуточную слежку, зачистить, держаться оттуда подальше, натравить полицию, детских психологов, и прочая, и прочая. Но каланча, похожая на грозящий небесам перст, реяла над ними по-прежнему непреступная.
- Ты доел? Тогда собирайся, - сказала Ленка. Сквозь бумажное бесстрастие пробивалось всегдашняя её нервная деловитость. - Пойдём искать. У наших тоже должно быть где-то такое убежище.
- И где ты думаешь его найти?
Ленка пожала плечами.
- Их может быть много, на самом деле, Самара не такой маленький город.
Она ткнула пальцем в монитор. Её маникюр, прежде безупречный, теперь потрескался и пострадал от зубов.
- Сначала навестим этих горе-родителей... хотя, как я могу их осуждать, когда мы сами ничуть не лучше? Они могут что-то знать. Может, они уже видели гнездо.
По счастью, в описании того видео был указан адрес, жили эти люди совсем недалеко - на углу Кирова и Стара-Загоры, насколько Игорь понял по карте, в новостройке возле скучных озёр, где родители часто гуляют с детьми, а в девяностых периодически находили утопленников.
Ленке было не по себе вне стен дома - она ведь ни разу не выходила на улицу с тех пор, как всё началось. Игорь подумал, что может теперь-то она изменит свои взгляды на его ночные и дневные похождения, поймёт, что отныне выход из дома действительно можно приравнять к подвигу. Но жена, кажется, ни о чём подобном не помышляла. Она смотрела по сторонам, пальцы на локте Игоря холодны как лёд и прочны как сталь. Людей сегодня больше, чем обычно - видно у одних начала кончаться еда, а другие, высидев, возможно, свою решимость, взяли её под контроль и ступили на холодные подъездные ступени, ведущие в реальный мир. Во дворах пилили и рубили деревья. Игорь подумал, что они с женой, возможно, одни из немногих счастливчиков, у которых осталось отопление, вода и газ. Вокруг детей, иногда показывающихся на глаза, тут же на десятки метров возникала зона отчуждения; они же спешили куда-то по своим делам, нимало не заботясь о том, какой эффект производят на окружающих. Также они не заботились и об открытых частях тела - головах, шеях, иногда руках или ногах. Кажется, раз по какой-то причине раздевшись, дети не в состоянии были произвести обратную процедуру. Раны их вызывали сосущее чувство под ложечкой. Иногда они были просто ужасны, и каждый раз их замечая, Ленка бледнела, хоть старалась и не прятать глаза.
- Помнишь тот фильм про зомби? Ну, тот, смешной, где их в конце приручили и поставили служить на благо обществу?
- А, это британцы снимали. У них вечно получается какая-то ерунда.
- Что-то здесь есть... похожее, правда? Они не монстры - они как из другого мира, который вдруг объединился с нами. Мы их пока не понимаем, но может, потом, позже, нам придётся научиться жить вместе? - она вздохнула. - Хотя я бы отдала многое, чтобы всё вновь стало по-старому. Но если вдруг по-старому не будет... у меня сердце сжимается при мысли о том, через какую кровь придётся пройти, прежде чем всё устаканится. Кровь будет точно. Она бывает всегда.
Игорю захотелось её немного приободрить. Он залез на крышу автомобиля, который едва был виден из-под сугроба и, сев на задницу, с воплем съехал вниз, но Лена только грустно на него посмотрела.
Новостройка у озёр производила впечатление чего-то печального, вроде одинокой старости или глинистого берега у реки. Домофон не работал. Как и, похоже, всё остальное. Батареи в подъезде едва-едва теплились, новые пространства уже начал обживать холод, развешивая по стенам свой холодный белый мох и взращивая сталактиты сосулек. Света тоже не было. Заблудившиеся его крохи бродили по лифтовой шахте, а ещё, казалось, там кто-то храпел. Сквозь залепленные снегом окна просовывались белые лучи света солнечного, но они были настолько слабыми, что походили на руки исхудалых детей, что тянутся за едой сквозь решётки клетки. Немного погодя это место превратится в пещеру, в которой будут жить, разве что, дикие звери.
Лена сказала, зябко трогая себя за плечи:
- Я написала им на электронную почту, но никто не ответил. Похоже, здесь дела идут не больно хорошо.
- Может, мы никого и дома не застанем, - сказал Игорь голосом ненавидящего свою работу коммивояжёра из американских фильмов про семидесятые.
Но хозяева были на месте. Дверь их - тучная, массивная и похожая на крышку сейфа - была приоткрыта.
- Привет, - сказала Лена, заглядывая в щель и пытаясь сделать её пошире одними ногтями.
Дверь распахнулась, едва не заехав Ленке по лицу. Игорь успел отдёрнуть её в последний момент. На пороге стоял тощий мужчина в очках и с нервным лицом: разглядеть его удалось далеко не сразу из-за слепящего луча фонаря. Игорь был выше на полголовы и ощутимо шире в плечах, но ему захотелось прямо сейчас закрыть дверь и уйти - хозяин разглядывал их, как ворона может разглядывать червяка. Он был в тёплой куртке и огромных меховых тапочках. Женщина, что выскочила откуда-то из недр тёмного дома, держа перед собой подсвечник с толстой свечой, была, напротив, одета чересчур легко для тёмной пещеры, в которую превратилось жилище. Джинсы, похоже, прежде очень строгие, теперь висели лохмотьями, будто она как заправский, только слегка пьяный йог, ползала по углям. Выше - пухлый вылинявший свитер с горлом.
Там, откуда вышла хозяйка (кажется, это была кухня), что-то горело: красноватые всполохи иногда освещали стены, сразу после этого слышался треск и шипение, какое бывает, когда огонь пытается разгрызть какую-то слишком уж специфическую для него пищу. И - да - в воздухе витал запах гари. Ленка закатила глаза - должно быть, представила, во что у них должны теперь превратиться потолки.
- Я только хотела сказать, что это наш сын унёс вашего малыша, - сказала она.
Женщина, похоже, потеряла дар речи. Она хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег.
- Так, и где же он сейчас? - спросил мужчина. - Ох, что же это я! Где мои манеры? Подождите-ка минуту, я кое-что найду...
Он выключил фонарик и, повернувшись к гостям спиной, принялся обшаривать карманы многочисленной верхней одежды на вешалке.
- Если бы я знала где, мы бы сюда не пришли, или пришли бы с вашим малышом... я, кстати, Лена, а это мой муж Игорь.
Мужчина и не думал представляться. Спина его в свете неверного света свечи (тем более неверного, что свеча в руке его жены ощутимо дрожала) производила, тем не менее, впечатление спины по-настоящему делового человека, топ-менеджера крупной компании, который отворачивается от тебя только чтобы поправить галстук или промокнуть платком нос. Эта спина слегка расслабила Игоря - непозволительная для нынешних времён роскошь.
- Верните его. Верните его, сейчас же! - подала голос женщина и затрясла свечой перед их лицами. Игорь поморщился, учуяв резкий запах ванили. Голос у неё оказался очень звучным, такого типа, который всё время нужно держать в узде. Он, казалось, бесконечно возвышался, перерастая все рамки.
- Если бы мы могли, милая, - сказала Лена. - И мы хотим это сделать, как только узнаем, куда они могли направиться. Слушайте, что я узнала: все эти дети собираются в одном месте. Если бы мы нашли это место...
- Это не такая большая проблема, - подал голос мужчина. - Сейчас мы с вами сядем в мой джип и прокатимся по району.
Он выпрямился, продвигал плечами, а когда повернулся, в руках у него оказалось нечто, что плохо вязалось с гостеприимством и дружелюбием. Пистолет. Не то, чтобы Игорь в них разбирался, но это была большая пижонская хромированная штука, из тех, с которой в компьютерной стрелялке можно пройти, по крайней мере, первых два уровня. Ленка ойкнула и спряталась за спину мужа.