Вместо служанки Леонелла разыскала старый фартук, повязала его прямо на рубашку и сказала, что сама не переломится. Наполнила водой лоханку и вымыла два глиняных стакана, два ножа и вилку.
Лукреция осталась недовольна. Внутри она метала молнии - и стихия за окном, казалось, слышала её - и в знак поддержки колотила в ставни всё сильнее.
- ...стучат, - заметила Леонелла.
- Бедная сикомора, как её не сломит, - сухо проговорила синьора.
- В дверь стучат, - повторила девушка.
Похоже, шум Кастальского ключа заглушил для Лукреции земные звуки. Она спустилась с Парнаса - и обнаружила, что дождь давно затих, а стук в дверь настойчиво усиливается.
- Синьор Нерони, - почему-то шёпотом доложила служанка и принялась зажигать свечи в холле.
Лавируя между руинами собственной роскоши, Лукреция вышла навстречу гостю и приветствовала со всем возможным почтением, которого только достоин подчинённый мужа.
- Простите, но уютом мы пока похвастаться не можем - ещё не все вещи разобраны.
- Да, я вижу, у вас сегодня много забот, поэтому не стану злоупотреблять гостеприимством. Тем более что дело, по которому я прибыл, много времени не займёт, - отвечал Диотисальви Нерони, едва заметно улыбаясь. Лицо его тонуло в тени, на свет выныривали только крючковатый нос и скулы. - По просьбе вашего супруга, мною подготовлены отчёты... Мог бы я с ним увидеться?
- Увы, - Лукреция развела руками, - сегодня он навряд ли в состоянии думать о делах. Переезд. Гроза... Впрочем, если желаете его навестить, я проведу вас в спальню, они все там.
- Тогда, пожалуй, не стоит беспокоить, - вопреки ожиданиям Лукреции, главный управляющий, получивший эту должность ещё от Козимо, полез не в сумку на поясе, но за пазуху - и извлёк из-под усыпанного брызгами сукна толстый свиток пергамента. - Надеюсь на вашу любезность, синьора...
- Я передам, - Лукреция предупредила дальнейшие просьбы и приняла свиток. - Но неужели вы преодолели грозу только ради того, чтоб шагнуть за порог и обратно? - свободной рукой она откинула вуаль за спину. - Отдохните, поужинайте с нами.
- У нас сегодня к столу замечательная ветчина, - Леонелла выросла из полутьмы откуда-то сбоку и тут же изобразила реверанс, правда несколько развязный. Служанка, вертевшаяся с щипцами вокруг канделябров, презрительно фыркнула.
- Я не попал под дождь: переждал на постоялом дворе, а промок, потому что прошёл под деревьями, - попросту объяснил Нерони. - Честно сказать, я ожидал, что вы предупредите об отъезде - ваш дворецкий сказал, что вы недавно выехали, пришлось ехать следом.
- Да, мы собирались в спешке, - хозяйка почувствовала, как горят щёки: неужели этот человек был свидетелем их дорожных приключений?
- Альбицци благодарят за подарок, - теперь синьор Диотисальви держался не как подчинённый, но как сосед, упрекающий за то, что всё семейство вероломно не явилось на свадьбу к старым знакомым. Только улыбка, очень слабая, чуть касавшаяся уголков рта, точно смазывала голос, как масло. - Они бы лично поблагодарили, да не застали вас. Чудесный диптих, только вот никому не удалось разгадать, что означает тот младенец.
- Младенец? - переспросила синьора Медичи, всеми силами скрывая удивление.
- Тот, что выглядывает из-за шлейфа царицы. Целый диспут случился по этому поводу - прямо во время застолья. И некому было открыть нам тайну.
- Всё очень просто, - успела собраться с мыслями Лукреция. - Мудрость всегда даёт достойные плоды.
- Ребёнок, несомненно, достойный. Судя по фамильным чертам, - здесь синьор Нерони не смог отказать себе в явной усмешке и показал зубы. - Нет, правда, все были в восторге - и хозяева, и молодые, и гости. Ну, мне пора - пока совсем не стемнело. Привет вашим синьорам, пусть выздоравливают.
Он поклонился, подметая шевронами пол, и ушёл - нет, не во тьму: когда открывалась дверь, заметна была розовая полоса заката под светло-серыми тучами. Насладиться зрелищем Лукреция не успела - Леонелла, играя роль прислуги до конца, с удовольствием захлопнула за гостем дверь.
- Неприятный, да? - фамильярно спросила она, прислонившись к тёсовой обшивке, точно дополняя собою засов.
- Самоуверенный, - согласилась Лукреция.
- Потому что вы краснеете, как девочка, а он этим упивается. Как будто бы вы тут не главная.
- Мала ещё давать мне советы, - в сердцах госпожа Медичи едва не смяла заветный свиток, но вовремя опомнилась.
- А там чего такое? Документы? - девица с любопытством воззрилась на важное послание.
- Много будешь знать - скоро состаришься, - ответила Лукреция на её языке - чтоб доходчивей.
Леонелла надулась.
- Я сама не собираюсь смотреть, - смягчилась дама. - Я ничего в этом не понимаю. Лучше сразу передам тому, кому они предназначаются.
- Вы... это... если массаж надо или чего... я умею, - замялась Леонелла. - Я ведь сначала банщицей работала, только потом на меня нажаловались, не знаю кто... ну то есть знаю, но уже неважно... Я вообще много чего умею, даже кровь пускать.
- Хорошо, - Лукреция пыталась отделаться от собеседницы, но быстро идти между сундуками не получалось, и Леонелла её настигла. Однако Небеса сжалились и послали синьоре на помощь ангела: крошечная девочка, пыхтя, как кузнечный мех, спускалась по таким огромным для неё ступенькам.
- Нелла! - завопила она, завидев сверху старшую сестру. - Спой нам песенку!
- Ты чего шумишь? - взлетела по лестнице Леонелла и подхватила ребёнка на руки. - Все же спят.
- Мы без тебя не будем!
- Кто это у нас капризничает? - совершенно неожиданно для себя самой растаяла Лукреция. Девочка серьёзно посмотрела не неё:
- Мы без песенков не спим.
- Понятно, - кивнула Лукреция.
- Спокойной ночи, - засмеялась Леонелла, показав на редкость белые зубы и наморщив нос. - Мне пора.
- Спокойной, - ответила Лукреция, но Леонелла уже не слушала: она на ходу мурлыкала сестрёнке на ухо, как кошка играла с клубочком и запуталась в нитках, а мышки потом её распутывали. Девочка сонно склонила головку ей на плечо - но ещё раз подняла глаза на Лукрецию и помахала ей.
Лукреция тоже помахала - и отправилась к мужу, на ходу крикнув слишком уж задержавшейся у свечей служанке, чтоб наконец всё разобрали.
- Что-то должно было прикончить этот день, - заявил Пьетро, дочитывая пергамент, который заботливо держала перед ним жена.
- В чём дело? - встрепенулась Лукреция.
- Английское отделение на грани банкротства. Фламандское тоже.
- А чего ты хотел от этой, прости Господи, Англии с её, прости Господи, войнами? - подал голос Козимо. Лукреции, с противоположной стороны кровати, не было его видно.
- Поспать дадите? - проворчал Джованни.
- А ты помалкивай, - хором откликнулись отец и старший брат. - Сам руку приложил.
- Вообще-то не я одобрял ссуду Эдвардо Английскому.
- Меня там как бы тоже не было, - отозвался Пьетро. - Ссуду одобрил управляющий.
- А кто назначил такого управляющего?
- Madonna mia! - закатил глаза Козимо. - Как же вы будете без меня, когда я умру?
- Ты и так отошёл от дел, - напомнили сыновья.
- Поспать дадите? - вопросил с кушетки Фабио.
- Твоё дело - не спать, а прислуживать, - ответил Пьетро.
- Совсем старость не уважают, - вздохнул слуга и повернулся на другой бок.
- Какая старость? Мы с тобой ровесники, - возразил синьор. Мать Фабио была его кормилицей: хозяин и слуга родились с разницей в пару месяцев.
- Так и вы, ваша милость, не молодеете, - не моргнув глазом нашёлся Фабио. - Сорок семь лет бок о бок... Кошмар... - пробормотал он себе под нос и сомкнул веки.
- Так что, придётся закрываться? - вернулся к тревогам насущным Джованни, высвобождая из-под одеяла руки: спальня уже протопилась.
- В Англии - так и так. А вот Фландрию жаль.
- Можно, конечно, стребовать все кредиты, - рассуждал Козимо. - Только это уже не поможет: кто не способен платить, тот не заплатит. Но если начнут забирать вклады - пиши пропало. Как там с дебетом?
Лукреция передала пергамент свёкру.
Старик углубился в чтение - и присвистнул.
- Не свисти - денег не будет, - съязвил Джованни.
- Так что посоветуешь? - спросил Пьетро.
- Тебе решать, - Козимо вернул документы невестке и улёгся лицом к старшему сыну, подложив локоть под голову. - Я же не у дел.
- Да мне что-то, честно говоря, не верится, что всё из рук вон плохо. Нужно бы написать в Брюгге и узнать из первых рук...
- А это не из первых? - уточнила Лукреция.
- Из вторых. Управляющие отделений присылают сводки во Флоренцию, и там всё пересчитывают, и главный управляющий составляет отчёт. Поэтому могла вкрасться какая-нибудь ошибка. Хоть бы даже чернила растеклись... Джованни, кто-нибудь из твоей гильдии сможет выяснить, как там живы Шёлковая биржа и Суконная?
- Вполне, - зевнул Джованни. - Только, надеюсь, это потерпит до завтра. А на Англии, значит, крест?
- Не сыпь соль на рану.
Тут рядом с Лукрецией произошло некое шевеление, и из-под одеяла вылез Джулиано:
- А я слышал, как священник в Сан-Лоренцо говорил, что всех банкиров нужно отлучать от церкви. Это правда?
- Просто у нас процент по кредиту ниже, чем у монастырей, - ответил Пьетро, едва обернувшись. - Конечно, они все хотят от нас избавиться.
- Не пойду больше в церковь, - грустно заключил Джулиано.
- Тогда тебя сожгут на костре, - впервые за всю беседу вставил Лоренцо, прежде он спал - или притворялся спящим.
- Вот бы кому пора интересоваться семейным делом, - кивнул на старшего внука Козимо. - Но он сегодня нас перепугал: рановато ему жаловаться на колени.
- Искупался в холодной воде, вот и застудил, - объяснила Лукреция. - Вообще, Джованни прав: за пару дней наш банк не разорится, а вам, господа, сейчас волноваться вредно. Кстати, насчёт соли и костра: вы будете ужинать?
- Конечно, - ответил за всех Козимо.
- Фабио! - позвала Лукреция. - И ещё новость, - объявила она, выпроводив слугу. - Альбицци очень понравился наш подарок - синьор Нерони передал мне на словах.
- Что?! - три поколения мужской половины семейства подскочили на постели. - И они ни на что не жаловались?