- Кыш отсюда, чтоб не смел подслушивать! И никому не говори, что слышал.
- Понял, ваша милость. Могила.
- Слова выбирай... Принеси лучше выпить.
Франц захлопнул рот, кивнул и удалился.
Белая женщина. Бланка дама...
<p>
***</p>
После завтрака Бланка легла на кушетку и положила лютню на живот. Руки по привычке тянулись к струнам.
- Целыми днями музицируешь, - подсела Ульрика и обнялась с подушкой.
- Такое настроение, - пожала плечами сестра.
- Расскажи-ка мне его причину.
Бланка снова пожала плечами.
- Бланка, что ты делала сегодня ночью?
- Чем я могу заняться в полнолуние?
- Я кое-что видела.
- Зачем же ты спрашиваешь?
- Затем, что хочу послушать, как ты объяснишь.
Бланка качнула головой и вернулась к игре.
Милый волк, ты меня отпусти,
Златую корону мою возьми.
Златая корона мне ни к чему,
Лучше я жизнь твою возьму.
20 Елена - второе имя их матери, Элеоноры Елены Португальской.
21 Ворон - венгерский король Матьяш Корвин, "Корвин" означает "Ворон".
<p>
VIII</p>
Ульрика не заговаривала больше с Бланкой о той ночи, только пронзала порой изумрудным взглядом, словно напоминая, что ей известно. Бланка предпочла изобразить неведение и не нарушать привычный ток жизни признаниями и оправданиями.
Тем более что дела семейные отвлекали их от подозрений и побуждали объединиться. Сёстры вдвоём напутствовали племянниц перед венцом; поддерживали Иоганна в нелёгкую пору, когда вся христианская Европа полыхала пламенем войны; воспитывали сыновей.
Эрнст, как известно, в сопровождении дяди совершил поездку в Бранденбург и сватался там к дочери курфюрста Альбрехта (22) Доротее. Гордый Альбрехт Ахилл, самим папой Римским наречённый в честь славного ахейца, отказал наследнику Саарландской короны, которую Иоганн вознамерился передать именно племяннику, а не зятю. То ли скромные владения по оба берега Саара не прельстили курфюрста, то ли сам юноша пришёлся не по нраву, но Альбрехт объявил, что Доротея готовится к постригу, а её младшим сёстрам, Елизавете и Анастасии, рано даже мыслить о замужестве.
Иоганн и Эрнст дружно пожали плечами, куртуазно поклонились, небрежным жестом отказались забирать подарки для невесты и отправились домой. Доротея отправилась в монастырь. Альбрехт в скором времени слёг с некой тяжёлой болезнью (23), которую слухи упорно отказывались называть.
Эрнст привёз из путешествия внушительную тетрадь путевых заметок, которую читали и перечитывали сгоравший от зависти младший брат Ульрих (оба сына Ульрики получили имена в честь дедов) и семь кузин по очереди. Непосредственно сватовству уделялось там две страницы.
Однако заметно было, что отказ больно ранил его самолюбие, и он откладывал поиски невесты на неопределённый срок.
Материнское сердце тосковало, и Ульрика искала утешения у Бланки.
- Быть может, не искать так далеко? - советовала средняя сестра. - Обручи его с кем-нибудь из девочек...
- А это мысль, - очнулась старшая сестра. - Они с Бертой дружны...
- Хотя это не поспособствует здоровью будущего поколения, - рассуждала вслух Бланка.
- Детей у них не будет. Мы об этом знаем. Он как-то просил меня погадать. Он собирается усыновить Рудольфа. Отец одобряет его решение.
С отцом Эрнст и Ульрих переписывались отдельно от матери, и старый Фридрих охотно окунулся с головой в заботы юности. Отец одобрял и помолвку с Бертой, но оговаривал, что с этим можно подождать до совершеннолетия, а пока глупо отказываться от столь весомого предлога путешествовать.
Эрнст колесил по окрестностям герцогства и по Священной империи Рима, умудряясь уворачиваться от военных действий. Младший брат напрашивался иногда в компанию, но здоровье его было слабей, чем у Эрнста, и чаще он довольствовался чтением записок и созерцанием рисунков, прикладывал к ним ладони, и красота земель итальянских, немецких и провансальских развёртывалась перед ним во всём многообразии.
Во время своих мысленных путешествий он предсказал два крестьянских восстания, предупреждения о которых укрепили дружбу герцогов фон Саарбрюккен с соседними суверенами.
Он также увидел бунт в Генте и сообщил об этом Фридриху. Неизвестно, послушал ли отцовского совета Максимилиан, но из письма Ульрика знала, что ему чудом удалось избежать пленения.
Но в остальном судьба не баловала молодого короля (а Фридрих отошёл от дел и передал корону сыну). Рано лишившись супруги, он был разлучён и с детьми: с дочерью - по воле французского короля, избравшего для неё судьбу, уготованную прежде для Марии, а с сыном - по воле фламандских подданных, заявивших, что регентом принцу послужит Совет.
Война истощила все средства, и Максимилиан решился на второй брак. Он выбирал между бретонкой Анной и итальянкой Бьянкой Марией. У одной были титул, владения и связи, у другой - всё вышеперечисленное, кроме титула. Возможность брака с Анной не давала мирно спать Людовику, и он держал в заложницах дочь Максимилиана Маргариту. Возможность брака с Бьянкой раздражала Фридриха. Выскочка из третьего сословия ему не нравилась.
Сын, как всегда, не желал его слушать, хотя и сам терялся в выборе.
Обоих огорчила Кунигунда, в самый разгар трагедии сбежав с баварцем Альбрехтом, годившимся ей в отцы. Дядюшка Сигизмунд из Тироля уладил их брак, миновав разрешение Фридриха - и был таков. Не успели шпоры Максимилиана остыть по возвращении из Гента, как ему пришлось посредничать меж сестрой и отцом - как прежде мирила их с кайзером Кунигунда.
Тем временем Анна всё взвесила на весах рассудка и отказалась от немецкого супруга в пользу супруга французского. Маргариту за ненадобностью выслали к отцу.
Старшего сына, Филиппа, тоже удалось вернуть в семью - за порядочный, правда, выкуп, окончательно стёрший следы бургундского приданого с лица земли.
Кунигунда успела рассориться с мужем, потому что производила на свет одних дочерей, а немолодому Альбрехту хотелось дожить до рожденья наследника. Супруги развелись (24), и блудная сестра вернулась в чём была на порог отчего замка. С тремя дочерьми за пазухой.
Габсбурги воссоединились, битые судьбой и без пфеннига в кошельке - как, впрочем, и всегда. Но тем усугублялся вопрос со свадьбой. И Фридрих со слезами взывал к Саарландской Лилии.
В один прекрасный день Бланке наскучило выслушивать пересказы его стенаний.
- Он использует тебя как сточную канаву для своих жалоб, а ты напрочь позабыла о собственном достоинстве. Убери от меня это письмо, что ты мне в лицо тычешь?
- Порассуждай мне о достоинстве, безответно влюблённая. А письмо это тебе, дорогая моя.
- Мне? От Фридриха?
- Прочти. Прямо сейчас.
Бланка развернула послание - и застыла на месте, лишившись дара речи. Император Священной Римской Империи, Фридрих фон Габсбург, Третий его имени, со всем почтением и на всех правах предлагал ей брак со своим сыном. Обращение его к свояченице было, правда, недостаточно красноречиво, чтобы подготовить ничего не подозревающую невесту к подобному потрясению, но прямоту его искупала родственная теплота.
Пожилой император писал, что хочет позаботиться о сыне, передав его в надёжные руки, и лишь в ней, Бланке фон Саарбрюккен, видит утешение для Максимилиана, Филиппа и Маргариты, а также для себя - на закате дней.
"Пусть разница в возрасте не станет препятствием: так даже лучше, любезная Бланка. Вы повидали жизнь, вы опытны, умны и сможете твёрдой рукою наставить супруга на путь истинный. Не беспокойтесь о его строптивом нраве: я с ним поговорю, и он послушается. Сколько раз он уже поступал по собственному разумению, не внимая добрым советам, и все мы видим, к чему это привело. Он грезит богатствами Сфорца, но этих средств хватит от силы на полгода, я-то его знаю. Они просочатся сквозь пальцы - а благородная кровь останется. Я так ему и сказал.
Будьте с ним построже, и всё образуется. А дети вас полюбят, я не сомневаюсь: живя в столь дружной, любящей семье, вы не можете не уметь найти подход к детям. Я вас благословляю, дорогая невестка, и сожалею лишь о том, что не остановил на вас выбор раньше..."
- Что это значит? - дрожащим голосом вопросила Бланка. - Что всё это значит?
- Что восточная мудрость не обманула, - Ульрика подобрала оброненное сестрой письмо. - Река, на берегу которой ты ждала, принесла тебе то, что нужно. Ты, правда, сама поторопила течение, за что мне порой хочется тебя ударить, но своего добилась. Поздравляю.
- Ах, могла ли я, в свои сорок лет, возмечтать о большем?! - прослезилась Бланка и закружилась в танце радости по залу, налетев на вошедших племянников и племянниц.
- Что с вами, Бланка? - спрашивали они, не называя плачущую даму тётушкой - таков был между ними уговор.
Ульрика объявила им о радостном событии и дала письмо. Девушки нестройною ватагой унеслись за родителями, чтобы начать уже готовиться к торжеству. Рудольф и Елена прижались к Бланке, чтобы она не плакала. Эрнст и Ульрих перечитывали послание императора. Ульрих собрался что-то сказать, но Эрнст отобрал у него письмо и попросил ничего не предсказывать хотя бы сейчас, пока радость не схлынет. Младший брат возразил, что предсказывать нечего - достаточно взглянуть на жениха и на невесту, чтобы понять, что жизнь их будет бурной и насыщенной.
Счастливая невеста заключала всех родных в объятия и по очереди орошала слезами.
22 Альбрехт I (III) Гогенцоллерн (1414-1486).
23 ...тяжёлой болезнью - Альбрехт умер в 1486 г. прямо во время рейхстага, избиравшего Максимилиана королём.
24 Супруги развелись - на самом деле развода не было.
<p>
IX</p>
Свадебные торжества условились устроить в Саарбрюккене. Всем занимался Фридрих, ощутивший неимоверный прилив сил, как всякий раз перед визитом в любимый соседский замок. Максимилиан яростно возражал и пытался хотя бы добиться выгодных для себя условий. Он настаивал, чтобы невеста ехала венчаться в Инсбрук, откуда ему легче будет вести переговоры с Миланом и наблюдать за мадьярами. Он требовал приданое и Релингенскую таможню в собственность. Он возражал против поездки детей, сестры и племянников в Саарбрюккен.
Его не слушали.
Более того, ему приказали молчать.