Пока воины оглядывались и переминались с ноги на ногу, ведь в суматохе они так и не успели вернуть себе хвосты, Малик мгновенно сообразил, что делать, и закричал на всю улицу:
- Да здравствует царь Ранвир!
- Да здравствует царь Ранвир! - на всякий случай подхватили остальные путники, хотя многие за шатрами так и не разглядели, откуда взялся кричащий.
- Да здравствует! - на всякий случай повторили горожане. Мало ли какой нрав у нового правителя, вдруг прикажет их всех казнить на месте...
Так, на надёжно укрытых шатром сундуках и в компании случайного утопленника Ранвир въехал в свою столицу.
Спустился с повозки он уже на хвосте. Малик смущённо семенил у него за спиной, стараясь не наступить на господина.
Стражники с факелами распахнули перед ними ворота.
Было уже темно, и путешественники не разглядели, каков из себя дворец и с какими лицами встречают их привратники и слуги. Они поднялись по лестнице вслед за молоденькой эфой, вошли в дверь, которую она с трудом толкнула, увидели очертанья кровати, отказались от свеч - и рухнули в постель все впятером, чтобы как следует отдохнуть.
<p>
V</p>
Мягкий свет проскользнул сквозь полог. Ранвир открыл глаза и обнаружил себя поверх чьей-то спины, а на себе чей-то хвост, а сбоку чью-то руку... Нет, рука его... Растирая затёкшее плечо, наг осторожно высвободился из-под Викрама, тихонько слез с Саифа, но неловко облокотился на товарища, тот застонал и проснулся.
- Где это я? - зевнул он, подумал - и снял с себя оставшегося на постели Викрама.
Канди и Малик успели куда-то исчезнуть.
Над троими друзьями высились изразцовые своды. На плитке расцветали водяные лилии, переплетая бирюзово-зелёные стебли и соприкасаясь разъятыми начетверо листьями. На занавесях и пологе цвёл индиго, и серебряный узор на них напоминал звёзды на ночном небе. Кто-то уже сдвинул их, прогнав ночную тьму и оставив лёгкую дымку газовой дневной шторы...
За дверью звучал отвратительно бодрый голос Канди.
Скоро вернулся Малик с чашей и кувшином - и со смущённой улыбкой опустился на колени перед Ранвиром.
- Ну, за тобой есть кому присмотреть, - прозвучал сзади сонный голос Викрама. - Тогда мы поползли.
И кобра в обнимку с гюрзой отправились на поиски своих комнат.
- Этот дворец прекрасен, - сказал Малик.
- Да, ничего, - без воодушевления отвечал Ранвир.
- Вероятно, ваш прежний дворец ещё роскошнее, но вашему слуге не приходилось видеть ничего подобного, - возразил Малик.
- Что ж, я рад, что тебе здесь понравилось, - Ранвир умылся. - Слушай, а здесь есть купальня? Приготовь мне ванну, раз уж так стремишься выказать усердие.
Купальня занимала отдельное помещение. Круглый деревянный чан устроен был прямо в полу. Облицованный камнем бассейн, казалось бы, не нуждался в дощатой прослойке, но именно она помогала сохранять воду умеренно горячей, как любят наги, ведь камень очень быстро вбирает и тепло и холод. Малик уже выяснил, что водосток сообщается со сливами на кухне, которая находится буквально за стеной, и воду нужно греть там же, на очаге.
Вчерашняя провожатая - эфа как раз тащила последнее ведро.
- Это Самира, - представил рабыню Малик. - Она раньше прислуживала в гареме наместника, но он забрал всех жён и наложниц, и ей пришлось пойти на кухню. Но она знает кое-что о делах прежнего правителя - наслушалась от его женщин, так что не забывайте эту девушку, господин, она будет вам полезна.
Под эти слова он принял у Ранвира украшения и дхоти и аккуратно сложил их на табурет.
Самира мило улыбалась из-под огромного кольца в ноздре и ждала, когда понадобится подавать новую воду.
- Самира, присядь на кухне, - распорядился Малик. - Последи, чтобы вода нагрелась. Я сам к тебе приду.
Эфа скрылась за дверью, изящно, даже несколько деланно, извивая хвост.
Ранвир, уже погрузившийся в воду по плечи, проводил её презрительным взглядом.
- Быстро же ты освоился, если без моего ведома обещаешь мою добрую волю всем подряд.
- Поверьте, господин, нельзя недооценивать прислугу, - Малик присел у края ванны, скрестив ноги, и подложил Ранвиру под затылок полотенце. - Это... - он поводил ярко накрашенными глазами, - как пальцы на ногах: маленькие, незаметные и вечно пресмыкаются в пыли, но если их отрезать, человек захромает...
- Мне-то какая разница, что у вас с пальцами? - возразил Ранвир. - Почему все подряд меня учат?
- Увы, господин мой, я уже успел столкнуться с несправедливостью и стремлюсь уберечь от неё вас, - покачал головой невольник.
- Если так хочешь услужить, - Ранвир высунул из воды кончик хвоста и положил на колени Малику, - бери-ка скребок и три как следует. Если кожа будет отставать - отрывай, не бойся.
- А... вам не будет больно? - Малик боязливо взял в руки хвост и положил на пол, а сам поднялся и пошёл за скребком.
- Нет. Она же уже старая, сама сходит... Да, кожу всю собери и сожги. Можно прямо в очаге.
- Хорошо, - одними губами сказал Малик и тихонько коснулся пятнистой змеиной кожи.
- Да посильнее. Вот так, - Ранвир отобрал скребок и показал, как нужно. Мгновенно в его пальцах очутился тёмный клочок, который он тут же положил на мраморный бортик. - В какую-нибудь миску собери. И сразу же в огонь. Не оставляй и никому не передавай, понял?
Малик заверил, что понял.
После купанья довольный Ранвир устроился на подушках в своих покоях и ожидал завтрак. Малика с подносом проводила Канди и ещё некоторое время сверлила обоих мужчин недовольным взглядом, стоя в дверях.
Скоро на лице её мелькнуло удивление, и она скрылась из вида. Дверь подалась, и стало понятно, кто потеснил Канди.
В царские покои, не спрашивая позволения, вошёл господин средних лет в алой чалме поверх шитой золотом фески. Длинная борода была завита и выкрашена хной, широкую грудь украшали коралловые ожерелья, а бледно-жёлтый хвост выдавал песчаного удава. В руках он держал плоский свёрток - по виду довольно увесистый.
Малик оставил поднос и с учтивым поклоном шагнул навстречу:
- Мерхаба, почтеннейший. Мой господин сегодня не ждал гостей.
- Я не нуждаюсь в приглашении, - снисходительно отвечал наг и приблизился к Ранвиру, заставив слугу посторониться. - Салим ибн Рустам ибн Санджит. Первый министр Нурабада и Южного Инда. Моё почтение, - и коснулся ладонью лба, губ и груди.
Ранвир в приветствии сложил ладони.
- Зачем же ты явился, Салим-Джи? Ведь я ещё не созывал совет.
- Я пришёл поприветствовать своего повелителя, - с таким же снисхождением улыбнулся министр, с каким прежде обращался к Малику. - Прошу простить меня, что не предупредил, но предыдущие семь наместников никогда не запирали предо мной ворот.
- Привычка - великое дело, - согласно качнул головой Ранвир. - Только я не наместник, и поступлю по собственному разумению.
- Но что дурного в том, чтобы поздравить с новосельем? - Салим воздел руки к витиеватым лилиям. - Ведь вы здесь недавно и наверняка нуждаетесь в поддержке, чтобы скорее привыкнуть к местным порядкам. Но обычай гостеприимства у наших народов общий, так что нам будет чуть легче друг друга понять, если мы оба будем о нём помнить.
Ранвир понял намёк и пригласил министра сесть.
- Благодарю, мои подданные всегда готовы поддержать меня.
- Те, что прибыли с вами? - уточнил Салим. - Но к их числу вам следует отнести и всех нас, жителей Инда, - он вновь склонил голову, точно хвастаясь нарядным убором. - Поверьте, я очень рад увидеть наконец на троне законного царя, а не наместника. А ведь я пережил пятерых и ещё двоих выжил, так что знаю, о чём говорю... Значит, вы всю жизнь провели в Ганге?
Глупо было молчать, если министру столько известно о нём, но и сказать было нечего.
- Передайте моё почтение государю и государыне.
- При первой же возможности, - Ранвир взялся наконец за еду. С какой это стати он должен стесняться перед тем, кто его ниже? Хотя Салим явно так не считал.
- И если возможно, не будете ли вы так добры походатайствовать за нас? Государство на грани разорения, и налог, что ежегодно направляется в столицу Ганга, для нас более непосилен...
По тебе видно, подумал Ранвир, скользнув глазами по его мощным рукам, унизанным браслетами и кольцами.
- ...Ведь вы не позволите своему народу окончить дни в нищете?
- Ни в коей мере, - не удержался от язвительности царь.
- Мы готовы платить весь налог, - приблизился к нему через стол Салим, - но пусть в Ганг отправляется лишь половина, а другая - пополнит вашу казну.
- Тогда какая вам выгода, ведь налог не уменьшится?
- Наша выгода, о повелитель, - Салим направил на него отеческий взгляд золотых своих глаз, - в вашем благополучии. Народу нужен сильный царь, а царю нужен покорный народ. Ведь вы не оставите свой народ, от имени которого я умоляю вас о милости? От вашей милости воздастся вам сторицей.
- Это вы предлагаете мне взятку?
- Я предлагаю вам всю свою преданность, - мягко возразил Салим. - И смею надеяться, вы найдёте ей должное применение. Но подарок для вас у меня есть. Для вас он должен быть дорог, - он вспомнил наконец о странном свёртке, что всё это время лежал у него на свёрнутом в два кольца хвосте.
Ранвир принял подарок.
- Не бойтесь, разверните.
Под тканью скрывалась резная доска с двумя портретами: заключённые каждый в свой медальон, наг и нагиня в праздничных нарядах и с цветами в руках нежно смотрели друг на друга.
- Джамиль и Зухра, - Салим провёл пальцем по завиткам резьбы, которые оказались надписями. - Это изголовье свадебного ложа ваших родителей. Родители Зухры придумали такое украшение в подарок дочери и её жениху. Портреты сделаны очень точно. Вам ведь наверняка хотелось знать, как выглядели ваша мать и ваш отец. Завоеватели разграбили дворец, но это изголовье мы сохранили для вас - зная, что вы однажды вернётесь.
Министр коснулся руки Ранвира и поднялся с подушек.
- Обдумайте всё то, что я сказал. Не лишайте ваших подданных надежды, - пальцы с алыми от шафрана ногтями - на лоб, на губы и на грудь.
Ранвир остался стоять посреди комнаты, прижимая к груди сандаловую доску.
За дверью послышалось яростное шуршание, и скоро его окружили Саиф и Викрам.
- Кто это был, что вся дворцовая стража перед ним расступается?
- Первый министр.