- Да ладно, все свои, - сказал Артур. - Кто травкой не баловался?
- Я, - подала голос Оксана. - Я всегда сигареты курила.
- Славное было время, - Дивьяни мечтательно окинула взглядом высокие потолки. - Курили всё, что горит... и пили...
- Тоже всё, что горит, - подсказал Итан.
- Может, как-нибудь повторим? - приподняла нарисованную бровь Дивьяни.
- А смысл? Как раньше уже не будет.
- Ну может, всё-таки передумаешь?
- Нет. Я уже всё решил.
- А то я не знаю, как ты всё решаешь.
- На сей раз окончательно.
- Ага, "бросить курить очень просто, я сам проделывал это десятки раз".
- Ну, жизнь в какой-то степени тоже вредная привычка...
- Ну мы ведь с тобой мастера по вредным привычкам?
София внимала светской беседе со стороны. Да, у Дивьяни перед ней неоспоримое преимущество: общие воспоминания. Счастливые воспоминания. Слишком много воспоминаний.
- Чёрт! Вот дура! - хлопнула себя по лбу Дивьяни. - Можно же в Голландию. Я недавно видела Виджая, он обмолвился, что у него там знакомые... - она многозначительно посмотрела на Итана. - Могу хоть завтра с ним перетереть.
Итан несколько секунд пристально смотрел на подругу детства - и медленно кивнул.
- Да. Точно. Да. Ты умница.
София молча доедала последний бутерброд.
Этой Дивьяни вообще слишком много.
И Виджая зачем-то впутывает. Зачем он здесь нужен?
От размышлений медсестру отвлёк как всегда шумно возвращавшийся Ахмад. Он бросил сумку, рухнул на диван между женщинами и громко объявил, что, как только доучится, бросит к чёртовой матери это радио и станет великим фокусником.
- И будешь работать двадцать четыре часа в сутки, - отозвался Итан. - А потом в один прекрасный день лопнет страховочный трос - и привет.
- И тебе добрый вечер, - ответил Ахмад. - Вообще-то я на поддержку надеялся.
- Я точно так же надеялся на твою. София, я хочу к себе. Я устал.
София неслышно и проворно покинула диван. Похоже, креслом Итана управляла она - и только она.
- Я опять что-то не то сказал? - всплеснул руками Ахмад.
- Причём здесь ты? - ответила Дивьяни. - Ему и без тебя невесело. Больной человек, плохо себя чувствует...
- Всё-всё-всё, - отгородился от неё ладонями парень.
- Ахмад, - окликнула Оксана. - Я хотела сказать спасибо за цветы.
- Какие цветы?
- Разве это не ты?.. - расстроилась Оксана.
- Мог бы и приврать, - звякнула тарелками Мария. Она принесла ужин. - Сделать девушке приятное.
- Ну это правда не я, - буркнул Ахмад.
- Мария, отнеси ужин, - Дивьяни кивнула в том направлении, в каком только что отбыли Итан и София.
- Ох, бедняжки, - вздохнула Мария и ушла.
Только её широкая цветастая спина скрылась за дверью, в окно постучали.
Портьера была плотной, но светлой, и за ней отчётливо распласталась чья-то тень во всю ширину окна. Артур знаком установил тишину и как тигр в зарослях бамбука подкрался к окну. Он быстро сообразил, за какой шнурок потянуть...
Уже знакомый половинчатый призрак заслонял собою живописный закат и висел в воздухе, лениво отгоняя рукой мошкару. Он скользнул красными глазами по окаменевшей публике, остановился на Оксане и помахал ей...
Оксана сжалась, покраснела и сильнее прижала к груди букет.
- А ну кыш! - стукнул по стеклу Артур.
- Он что, за вами притащился? - возмутился Ахмад.
- Это твои фокусы? - заподозрила Дивьяни.
- Да нет же! Он у отеля всю ночь ошивался.
- Так вот от каких змей вы уехали?
- Ага, - развёл руками Артур. - И походу, он не местный. Филиппинец. Оксан! Выкинь уже эти цветы!
- Ага, а если он разозлится и нас покусает? - возразила девушка.
- Он ещё и кусается? - поджала ноги Дивьяни.
- Да, он вообще плотоядный. Мы выясняли.
- Моя козочка! - ахнула Амрита и убежала на улицу.
- Кыш отсюда, я сказал! - повторил угрозу йог. - Отвали от моей девушки!
- А у меня сегодня вообще день не задался! - Ахмад выключил из розетки торшер и замахнулся им.
Призрак повесил голову, огорчённо ссутулился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, как-то особенно обречённо хлопая перепончатыми крыльями, улетел в заросли иланг-иланга.
- И много у вас таких? - спросила Оксана у Дивьяни.
- Ну-у... я никогда не задумывалась. До сегодняшнего момента. Дай-ка мне кальянчик.
<p>
***</p>
- Ты в порядке? - Артур подобрался к Оксане со спины, откинул одеяло и проводил двумя пальцами по ложбинке вдоль позвоночника. Оксана уже постелила постель и лежала без сна. Прямо на уровне её лица вяли под светом ночника жёлтые цветы с тонкими извилистыми лепестками.
- Если я могу в принципе быть в порядке, - еле слышно произнесла девушка. - Помнишь, я рассказывала тебе, как меня оживили? После того, как я половину суток была мертва?
- Помню, - Артур положил ладонь на её поясницу. - Но ведь это здорово. Ты смогла вернуться.
- Мне кажется, я до конца так и не вернулась. И это чудище почуяло во мне свою... Я так хотела всё забыть...
- И ты забудешь. Только нужно время, - Артур поцеловал её в плечо.
Оксана улыбнулась. Его распущенные волосы щекотали ей спину.
- Я так хотела начать всё заново. Новую жизнь. И найти в ней что-то, чего раньше не замечала...
- И отсюда восточная философия?
- Да... Вообще, как можно желать смерти? Я не понимаю. Там же ничего хорошего.
- Ну... я поверю тебе на слово, - Артур обнял её сзади, словно пытаясь согреть. - Хотя многие искренне считают, что им будет лучше на том свете.
- Например, Итан?
- Знаешь, я начинаю верить Ахмаду. Помнишь, как они вспоминали совместную бурную молодость?
- Живенько, живенько.
- А потом он вдруг спохватился: "Ой, нет, я же умирать собрался".
- Я тоже заметила, - Оксана наконец повернулась лицом к любовнику. - Хотя не факт: некоторые сразу депрессуют, а потом выходят, а у кого-то накапливается.
- Ну, вообще да.
- Но я на Дивьяни удивляюсь. Жизнерадостная, в меру циничная, вполне адекватная девушка. Ей-то зачем всё это?
- Ну, не можешь пресечь - возглавь. Может, по такому принципу? Не верит же она, что он действительно собрался?
- А может, верит? И не хочет, чтобы он страдал?
- Да проще у неё спросить, мне кажется. Я не такой знаток женской психологии, - улыбнулся Артур.
- А София на неё реально бесится. Видел, с каким лицом она сидела?
- Ага. Прям "отобрали игрушку". Звучит жестоко, конечно...
- Токсичные отношения: всё, что вы хотели узнать, но стеснялись спросить, - отчеканила Оксана и зевнула. - Блин, во что мы влезли?
- Ага. Съездили в отпуск.
- Ладно, завтра на свежую голову посмотрим...
- Может, всё-таки выкинешь цветы?
- Они красивые.
- Всё равно повяли уже.
- А я их засушу. А ты ревнуешь? - прищурилась Оксана.
- Я? К кому?
- А это тебя надо спросить. Я же не такой знаток - мужской психологии, - Оксана на ощупь, не оборачиваясь, выключила ночник.
Тёплый круг света растворился в темноте, как шарик мороженого в кофе. Но самое сладкое ждало их впереди.
<p>
***</p>
Итан закрыл глаза и прислушался к собственному дыханию. Последнее время ему часто снились кошмары. Он подумывал, не побочный ли это эффект от снотворного - но София настаивала на таблетках, потому что их рекомендовали врачи. Спорить с Софией он не хотел. Во-первых, она медсестра и знает, о чём говорит, а во-вторых... она делала для него всё - и даже больше. Доверял ли он ей? А как не доверишься человеку, который тебя кормит, одевает, моет и трогает за все части тела? Конечно, это её работа - но между ними завязалось нечто большее. Пока не названная и не выраженная словами, но очень тесная связь...
Ему часто снился брат. Итан сожалел, что они так и не помирились. Жуан, в отличие от старших брата и сестры, не сумел найти себе применение - и перебивался бог весть чем. Само собой, он постоянно просил денег. Живя в столице, он не мог найти работу - и постоянно обивал порог особняка на острове Дивар. Наверное, будь у него возможность, он бы достал и Аниту в Канаде, но не сложилось. Как ему сейчас их не хватает... Но Анита больше не звонила и не писала, мать жила у неё, а Жуан - Жуан утонул. Возвращаясь от брата. Точнее, тело не нашли - нашли перевернувшуюся лодку и какие-то мелочи, что были у него с собой... Он приезжал поговорить... София утверждала, что непутёвый брат просто точит зуб на имущество, а вовсе не собирается помогать Итану. Жуан обвинял в том же самом Софию, но менее последовательно - потому что человеком был импульсивным. Итану не хотелось выбирать между Софией и братом - Жуан облегчил ему выбор.
Но во сне приходил вновь и вновь. Будто бы бродил под окнами, а то каким-то образом оказывался в комнате, оставляя мокрые следы и ошмётки тины на полу... Весь синий, в водорослях... Присаживался на кровать... И грустно смотрел на брата единственным глазом. Второй, вместе с щекой, выели рыбы или ещё кто-то из обитателей Мандови. Глаз влажно блестел в темноте, как блики воды на лунной дорожке...