- Всего десять минут. Ничего не случится.
Сладкое облако рассеивается, сухо стучит дверь.
На крышу веранды падает несколько капель: кто-то стучится и умолкает.
Если существуют плотоядные козы и рвущиеся напополам призраки, то почему вдоль живой изгороди не может гулять утопленник? Наяву?
Жуан, наверное, здесь.
Доведёт наконец свой рассказ до конца?
Скажет, кто перевернул лодку?
Между стеблями гибискуса темнеет знакомая фигура. С шорохом протискивается сквозь заросли, орошая листву и цветы речной влагой. Осязаемая, зримая, пахнущая водой...
- Вот ты где! - на веранду выскакивает Дивьяни.
Ветви качаются и замирают.
Итан с досадой толкает затылком подголовник.
- Извини, её не удержишь, - вышла следом София. - Я просила тебя не беспокоить.
- Оно того стоит, - возразила адвокат. - Нашли свидетеля - какого-то бродягу. Якобы видел, что к Виджаю заходили. Поздно вечером...
- Кто нашёл? - оторопела София.
- Ну не полиция же, - съязвила Дивьяни. - От них дождёшься. В общем, я к свидетелю, пока он трезвый.
- А сюда его реально привезти? - поинтересовался Итан.
- Обижаешь, дорогой, - развела руками Дивьяни. - Ну, я за лодкой и поскакала.
София дождалась, пока Дивьяни пронесётся мимо, и присела на корточки рядом с креслом, взялась за подлокотник и посмотрела на Итана снизу вверх:
- Послушай, я совсем забыла: мне нужно заскочить в Пьедад - на рынок. Хочу успеть до дождя. Отпустишь меня?
Наконец он один. Только Жуан не спешит возвращаться. Капли на песке - то ли от его следов, то ли от дождя...
А где-то - сплошная борозда. Как от ручья...
Линии на песке сложились в слова.
"Меня убила София".
- Ты неисправим, - тихо проговорил Итан. - Даже спустя столько времени ты ей мстишь.
Ведь это не могло быть правдой...
Пришла Мария, попричитала, что холодает, и увезла его в дом. И тут же возвратилась на веранду. Видно, ей тоже нужно было уединиться.
<p>
***</p>
Дивьяни всё-таки угодила под дождь. От пристани она взяла такси до стоянки, оседлала свой "Гранд чероки" и отправилась по назначению. Пересадки её добивали, а взгромождаться на паром вместе с джипом она не рисковала, хотя не раз видела, как легковушки путешествуют вместе с владельцами. Вообще, она подумывала купить мотоцикл - специально чтоб кататься по Дивару. Проходимость проходимостью, но на многие просёлочные тропки внедорожник не умещался по габаритам.
Безжалостно гоняя "дворники", она миновала набережную, проехала ещё пару кварталов - и свернула за заводские склады. Но её ждала досадная новость: свидетель, которого там сторожили, ухитрился куда-то деться. Дивьяни просто взорвалась, высказав всё, что думает о десяти здоровых мужиках, которые не уследили за одним бродягой, который отлучился за угол по нужде. Позвонила кому надо - и возглавила поиски.
Нищий буквально как в воду канул. Исследовав все подвалы, подсобки и чердаки, Дивьяни скомандовала людям своего хорошего знакомого спускаться к реке. Чутьё подсказывало, что все дорожки в этом Восточном Риме, как именовали в прошлом Старый Гоа, ведут именно в воду. На серебряные пляжи Мандови или отмели с красным песком, на которых ещё ютились не уместившиеся на возвышенности домики... Искать свидетелей свидетелей? Дела...
Пристыженная охрана гуськом двинулась обратно к набережной, а Дивьяни, которой надоело мокнуть, решила обмануть погоду и вернуться туда на машине.
Не успела она снять джип с сигнализации - как почувствовала чьё-то присутствие за спиной. Но обернуться тоже не успела: в один момент нечеловеческая сила согнула её пополам и ударила лбом о дверцу...
...Она очнулась в темноте. Кто-то тащил её, крепко прижав к бокам руки. Темнота оказалась вечерним небом: слабые отсветы обозначали струи дождя и блики воды. Вот дилетант, подумала Дивьяни, даже связать не потрудился, и попробовала брыкнуться. Ногами до земли она не доставала.
В нос ударяло что-то очень приторное, и сквозь эту стену пробивался запах тлена. Она что, на кладбище? Дивьяни глянула под ноги - где-то далеко, внизу, мерцала река в огоньках лодок...
Только сейчас она сообразила, что висит в воздухе. За спиной как будто взмахивали чьи-то крылья - с мерным шумом и могильным холодом.
"Не знаю, что там за тварь, - подумала Дивьяни, не имея ни малейшего желания оборачиваться, - но если я начну вырываться, то разобьюсь в лепёшку. Приземлимся же мы где-то".
И на всякий случай снова потеряла сознание.
Только упав на мокрую траву, она поняла, что нужно бояться. Дрожа от холода, от страха и от слабости, она прислушалась: взмахи крыльев смолкли. Кругом был тростник, к коже липла грязь, по лицу текло что-то тёплое - наверное, кровь... Дивьяни ощупала саму себя: руки и ноги целы, даже сумочка на месте. Только одна туфля потерялась. Живём.
Пошатываясь, она поднялась на колени, но её тут же толкнули лицом вниз. Ждать милостей от обстоятельств больше было некогда, Дивьяни отползла в сторонку, взяла туфлю в руку и глянула вверх. В темноте она различила только высокий силуэт. Существо зашипело и кинулось на неё.
Дивьяни встретила опасность лицом к лицу и наугад ударила каблуком - туда, где у тени должна была быть голова...
Вздрогнув от жалобного - на удивление - крика, Дивьяни бросила туфлю и припустила сквозь тростник.
Неизвестно, куда и сколько времени она летела на честном слове, но наконец стебли и листья перестали хлестать по рукам, ветер стал резче - открытая местность.
Только сейчас она почувствовала, как болят израненные ноги, исцарапанные руки, ушибленные бока и разбитая голова. И из последних сил побрела вперёд.
Когда Дивьяни налетела в темноте на каменную стену - душа её возликовала. Наощупь она двинулась вдоль рельефной кладки - и ощутила под ладонями дерево. Доска подалась под рукой - дверь открылась. Дивьяни упала прямо в объятья Амриты.
<p>
***</p>
Она очнулась оттого, что по плечу пробежал какой-то зверёк... Мышь?! Дивьяни дёрнулась - и увидела над собой Марию, заклеивавшую ей ссадину на плече.
Она попробовала пошевелиться, и у неё даже получилось, но Мария пресекла попытку, погладила её по голове и тяжело вздохнула:
- Ох, бедняжка...
- Кто тебя так? - тоненько вторила Амрита.
- Если б я знала, - простонала Дивьяни. - Вот чёрт... Можно мне зеркало?
Амрита испуганно посмотрела на Марию.
- Нельзя, - сказала Мария.
Но всё оказалось не так уж страшно. Забинтованный лоб и царапина на щеке. Дивьяни приободрилась и засобиралась к Итану. Новостей у ней было хоть отбавляй.
За порогом комнаты пыл её поугас, и когда Ахмад довёл её, хромающую на все конечности, до спальни Итана, Дивьяни тут же рухнула на кровать рядом с другом и долго и нецензурно описывала свои приключения.
- Я удивляюсь, как ты вообще жива, - Итан осматривал её с головы до ног. - Чандрасена звонил раз десять. Перезвони ему.
- Не хочу я с ним разговаривать. Прислал козлов каких-то...
- Ладно, я сам с ним поговорю. Пусть нормальную охрану присылает.
- Можно я с тобой переночую? Я боюсь, - Дивьяни взяла его за руку.
- Можно, конечно, но если что, я ведь тебе не сильно помогу.
- Всё равно мне так спокойнее, - Дивьяни положила голову ему на плечо.
- Ай, ты мокрая.
- Конечно, дождь такой зарядил, - свободной рукой Дивьяни забрала себе краешек одеяла.
У Софии тоже были мокрые волосы... Тогда. Ночью. Что она делала на улице?
- Ты видела, кто напал?
- Нет. Сначала отключилась, а потом темно было... Но знаешь, я уже сомневаюсь, что это был человек...
- Знаешь, пару недель назад я решил бы, что ты сильно ударилась головой. Но после всех наших зверушек...
- Но это не этот... манна-нан... тьфу... короче, ты понял. Этот прочно на земле стоял.
- Или эта?
- Не знаю. Даже по голосу не понять, только шипел... Но кто бы это ни был, я наверняка оставила ему меточку. Каблуком. На лбу.
София очень кстати отлучилась - сразу после отъезда Дивьяни. Как только услышала о свидетеле...
Дверь робко скрипнула. В комнату заглянула София.
- Уже поздно, Дивьяни, я тебя провожу.
- Я останусь, - адвокатесса присмотрелась к медсестре. - О, да ты причёску сменила. Косой пробор... Тебе идёт.
София изобразила улыбку и аккуратно тронула пластырь под зачёсанными на лоб волосами. Живучая, тварь. Как кошка.
- Ты в курсе, что случилось? - спросил Итан.
- Конечно. Тем более, надо как следует отдохнуть. У неё сотрясение мозга вообще-то.
- Да как-то не хочется спать.
- Ну, может, я тогда сделаю чай или кофе?
- Уже. Сейчас Ахмад принесёт, - Итан отслеживал хотя бы намёк на досаду на лице Софии, но оно оставалось спокойно-доброжелательным. - Ты бы сама отдохнула... Зря проходила туда-обратно: рынок же сегодня не работал.
- Да, напрасно только промокла, - опустила ресницы София. - Ладно, не буду вам мешать.
- А почему это рынок не работал? - осведомилась Дивьяни, как только шаги за дверью растаяли в тишине. - Он же по понедельникам закрыт. Я что-то пропустила?
- Не знаю, что там с рынком, - шепнул ей на ухо Итан, - но ты видела, как она растерялась? Она не была в Пьедад. Или я совсем ничего не соображаю.
- Что ты хочешь сказать? - Дивьяни поёрзала на кровати и облокотилась на подушку, которая помогала Итану сидеть.
- Ну подумай сама. Жуан, Виджай - и теперь ты. Что вас связывает?
- То есть теперь ты будешь думать, что всё это из-за тебя? Да перестань.
- Так у меня было предостаточно времени подумать. Что самое обидное. Смотри: Жуан поссорился с Софией. Из-за меня. В тот же вечер он тонет. С Виджаем ты собиралась договориться о поездке в Голландию. Наутро его хватились. Кто слышал наш разговор? Русские туристы - которые наверняка половину не поняли - и София. Ты заявляешь, что едешь колоть свидетеля. При Софии. Она в тот же момент придумывает предлог, чтобы смыться. Свидетель таинственным образом исчезает - прямо у тебя из-под носа. И на тебя нападают. Ничего не смущает?