Я поперхнулась воздухом. Братьям? Принцу Эндеру, который не факт, что принц (Айре в определении статуса я уже не доверяла), и шаерону Викарду? То есть этот… Пусть будет Рик номер два. То есть Рик-второй тоже рие Нордес? Прекрасно. Такое чувство, будто в резиденции куда ни ткнись, попадешь на их высокомерный род.
– Нет, сир, – с почтением ответил дознаватель. – Боюсь, шаерон Викард немного поспешил с суждениями.
– Хорошо. Напомнить, почему вашим выводам я доверяю больше, чем его капризам, Кано? Для вас главное – Долинея, а не ущемленное самолюбие. Я ценю это.
– Благодарю, сир.
– Вы заслужили свой пост. Не забывайте об этом, когда вновь столкнетесь с Викардом.
– Не мне возражать шаерону, сир.
– А кому? – Рик номер два поправил галстук, и в его движениях на миг скользнула человечность. – Он ваш подчиненный, Кано.
– При всем уважении, сир, в первую очередь он – шаерон.
– Именно поэтому вы не должны смотреть на его самодеятельность сквозь пальцы.
Дознаватель переступил с ноги на ногу. Я подумала, что с его хромотой невероятно трудно стоять, не шевелясь, и поразилась выдержке этого человека. Он придерживался этикета, несмотря на боль. С тем же упрямством Кано гнул свою линию в отношении Викарда. Возможно, его усилия хоть немного да окупятся и в моем случае?
– Это приказ, сир?
– Да. – Рик-второй без особого успеха изобразил кривую ухмылку и перевел взгляд на меня. – Ання… Почему у нее перевязаны руки и колени?
– Силовое поле, сир. Она не знала о его присутствии и поранилась.
– Убегая из Ластонии?
– Нет, сир. Это ее личное силовое поле. Биологического происхождения.
«Вообще чудесно. Продолжайте, сделайте из меня чернобыльского монстра! Или Андреев и его коллеги так запудрили вам мозги, что вы считаете всех ластонцев сверхлюдьми?» – я непроизвольно потянулась к волосам и сразу же заставила себя остановиться.
Не время проверять, не подросла ли корона. Переживу встречу со злой копией Рика – обсыплю невидимые зубцы мукой или пудрой (спасибо Джелю за идею) и проверю масштабы неприятностей перед зеркалом.
– Вы уверены, Кано?
– Сканеры не засекли техногенных излучений, сир.
– Вы хотите сказать…
– Да, сир.
– О.
Трудно представить более многозначительное «О». Оно намекало, что лучше бы мне оказаться Ньепой или чупакаброй – для них у Рика номер два нашлось бы больше участия, чем для той, о ком даже не говорят вслух.
Словно в опровержение моих мыслей он подошел ко мне, радуя тенью интереса на холеном лице, и протянул руку с явным намерением лично ощупать мнимое силовое поле.
– Эта штука острая! – предупредила я, не желая, чтобы в список покалеченных мною рие Нордесов добавилась еще одна строчка. – Режет как бритва. Если так хочется оттяпать палец…
«…вот тут, надо лбом, пластинка гладкая», – закончить фразу не получилось, потому что не-Рик коснулся моих волос.
– Где оно? – Он начал деловито перебирать пряди, как будто рассчитывал обнаружить силовое поле размером с горошину.
«Супер. Эта штукенция не только неснимаемая и невидимая, но и появляется самопроизвольно», – я схватилась за голову обеими руками, не замечая, что зацепила импровизированным бинтом чужие пальцы.
– Оно пропало! – воскликнула недоверчиво. – Может, навсегда?
Унылый кивок дознавателя подсказал, что праздновать избавление рано, да и с физиономии Рика-второго слетели зачатки любопытства. Он отошел от меня на несколько шагов, задумчиво изучил свою ладонь, резко повернулся к Кано.
– Это розыгрыш? – спросил с беспощадностью сорвавшегося с крыши кирпича.
– Нет, сир.
– Значит, случайность?
– Вряд ли, сир.
– По-вашему, это?..
– Боюсь, что да, сир.
– И что вы предлагаете, Кано?! – не-Рик повысил голос, явно готовясь выйти из себя. – Это же попросту нелепо!
Дознаватель поднял глаза от пола.
– Ничего, сир. У меня нет права поучать шаера.
– Зато у вас есть дельные мысли.
– Не в этом случае, сир.
– Она назвала меня Риком и пожирает взглядом!
– Тогда вы сами знаете, что делать, сир.
Рик номер два обошел вокруг меня, словно прицениваясь. С недовольным видом оглядел рассыпавшиеся по плечам волосы, зачем-то провел пальцем по моей щеке, чуть ли не в зубы заглянул.
– Могло быть и хуже, – вынес вердикт и повернулся к Кано. – Я обдумаю все варианты. И будьте любезны предоставить весомые доказательства. У меня нет желания связываться с этим, – небрежный кивок в мою сторону, – без реальных причин.
«Первая отличная новость за весь день», – я ответила широкой улыбкой, и дистанция между нами увеличилась.
– Доказательства, Кано. Некоторые вещи можно оправдать лишь благом Родины.
«Звучит так, словно ему предстоит расчленить меня собственноручно», – я добавила к улыбке смешок, чем отогнала псевдоРика почти на метр.
«Ання» ему не нравилась. Он не одобрял ни мою внешность, ни поведение, ни одежду. Судя по кислой мине, которая появлялась всякий раз, когда наши взгляды пересекались, я вызывала у него стойкое неприятие, граничившее с отвращением.
Ну и ладно. Напыщенный бюрократ руководствовался интересами Долинеи, а не чувствами, и меня это более чем устраивало. Для личной неприязни мне вполне хватит любвеобильного принца Эндера и злобного шаерона Викарда.
– Будут ли особые распоряжения, сир? – дознаватель прервал короткую паузу.
– Разумеется. Поселите ее в башне Одиночества и приставьте к ней Роксинэль.
– Роксинэль? – Кано настолько удивился, что позабыл добавить «сир».
– Проблемы?
– Нет, сир.
– Свободны.
Рик номер два развернулся и вышел в дверь, что открылась как по заказу. Послышалось лязганье металла, и я с отвисшей челюстью наблюдала за направившимися в коридор «статуями». Где-то вверху стукнуло окошко, по моему лицу пробежал солнечный зайчик, посланный оптическим прицелом снайперской винтовки. Некто в трико спокойно вылез из-под письменного стола и вразвалку утопал прочь, прижимая к груди громадный шокер.
«Когда появились все эти люди?» – я посторонилась, пропуская охрану.
«Когда ты смотрела прямой эфир с Ариной», – подсказала память.
Да, я тогда осознавала, в каком из миров нахожусь, но совсем не обращала внимания на то, что происходило рядом.
– Пойдемте, Аня. – Дознаватель тронул меня за локоть. – Нам предстоит уладить некоторые формальности, а потом вы сможете отдохнуть.
– До следующих формальностей? – вырвалось у меня.
Он развел руками.
– Увы. Так устроен мир, что покой нам достается только после смерти.
«Не факт», – мне вспомнился Рик, которого я вновь начала считать фамильным привидением рие Нордесов, возможно – каким-то их предком, достаточно старым, чтобы помнить значение слов «доброта», «вежливость» и «любезность».
– Это был король? – Судя по масштабам охраны, я не ошибалась.
Кано вздохнул.
– Правитель. Шаер Рикадор рие Нордес. У нас нет королей в том смысле, какой подразумевают ластонцы. Власть разделяют шаер Рикадор и шаероны Викард и Эндер, его братья. Есть еще несколько шаеронов, с ними вы вряд ли столкнетесь. Разумеется, решающее слово остается за шаером, но… Не время обсуждать политику, Аня. Нам нужно многое сделать. Для начала оформим вас как беженку, потом обратимся в службу иммиграции.
«Я подружилась с привидением, которое мнит себя шаером? Или с бывшим правителем, чье правление стало вечным?» – жаль, обсуждать такое с дознавателем было глупо.
– Я не собираюсь принимать гражданство Долинеи! – поскольку наше сотрудничество имело небольшой шанс на успех, лгать не хотелось.
Кано уставился на меня немигающим взглядом.
– Придется, – заявил тяжело. – У вас нет вариантов.
– Почему? От меня же никакого толку! Даже эта штука, которую вы считаете силовым полем, вроде как сломалась!
– Судя по некоторым признакам, от вас зависит будущее нашей страны.
Лучше бы он промолчал. Я ненавижу откровенный обман, а этот бред не мог оказаться правдой ни при каких обстоятельствах.
***
Формальности заключались в том, что меня сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и взяли образец крови. Хотели еще просветить местным аналогом рентгена (точнее, рентгеном, который назывался столь мудрено, что я и не пыталась запомнить), но корона вернулась и энтузиазм случайно порезавшейся лаборантки угас окончательно.
Никаких документов мне не выдали, но я на это и не рассчитывала. В конце концов, Анна Леонидовна тут пленница, учтиво именуемая беженкой, и прав у нее нет и не предвидится.
К вечеру жизнь стала немного лучше – меня догадались покормить. Не разносолами – сплошным сухпайком, однако я не привередничала. Затем препроводили в назначенные шаером покои и приставили служанку. Она на полном серьезе считала меня отродьем Ньепы и таила свое имя, боясь отдать вместе с ним и душу. Должна признать, несмотря на титанические усилия с моей стороны, понимания мы не достигли.
Эта пугливая девушка исчезла за час до полуночи. Я обычно очень терпелива с людьми и считаю, что любое мнение (кроме запрещенного Уголовным кодексом) имеет право на жизнь, однако суеверная тихоня успела раздраконить меня не на шутку. Она рассуждала о вредном влиянии электричества на комнатные растения, о том, что кипячение уничтожает «природный дух» воды, о грешности чая, который собирают идолопоклонники, и о Ньепе, что воплотилась во мне. Подобные разговоры не относились к моим сильным сторонам.
Чтобы остыть, я приоткрыла окно и высунула руки сквозь решетку. Ночной воздух прошелся по коже, даря прохладу и умиротворение. Спустя пару минут стало зябко – ветер на высоте дул особенно сильно.
– Ну и атмосфера… Еще бы сюда настоящего дракона, и можно организовывать туры «Почувствуй себя принцессой» для всех желающих.
Тихий голос утонул вдали. Я присела на подоконник, подставила лицо холоду. Спать не хотелось. Новая обстановка, новый пейзаж… Я смотрела на безымянную туманность, искала незнакомые созвездия, ждала, пока луна вылезет из-за сгустившихся на горизонте туч, и представляла, что нахожусь на собственном балконе.
Слева поет караоке пятиклассница Оля, а не орут неведомые птицы. Справа дымит сигаретой Жора-сапожник, а не поднимается дым от кухонных печей. Далеко впереди светится яркая вывеска супермаркета, а не порхает огнедышащая тварь. За спиной – небольшая уютная комната с допотопным диваном и антикварным шкафом, а не круглый зал площадью не менее ста квадратных метров. Ну или четырехсот квадратных шагов, потому что ни линейки, ни строительного плана мне не предоставили.
Облака затянули половину неба, порыв ветра принес капли дождя. Я закрыла окно, неплотно задернула тонкие шторы и скептически уставилась на свое нынешнее обиталище.
Размеры жилплощади не удивляли – как-никак, мне выделили верхний этаж некогда оборонительной башни. С выходом на крышу, между прочим. Крышу ограждала колючая проволока, поэтому с прогулками на свежем воздухе не срослось.
Но жилье выглядело приемлемо… По сравнению с пыточной, разумеется.
«Не жалуйся. Ради тебя тут два слоя ковров постелили», – вякнула совесть.
Все верно – за те часы, что я провела в лаборатории и в каких-то кабинетах, нежилую башню привели в божеский вид. Выскоблили до блеска, застеклили окна (одно даже сделали открывающимся) и затащили по бесконечной витой лестнице широкую кровать с почти не поеденным молью балдахином. Дверь на крышу починили, провели свет, отремонтировали небольшую печку, принесли с десяток поленьев. О спичках, правда, забыли, но я не собиралась задерживаться тут до снегов.
«Викард был бы рад расстрелять меня хоть завтра», – воспоминания плохо действовали на оптимизм.
Глаза защипало. Нет, не от грусти… Требовалось как можно скорее снять зеленые линзы, однако я не представляла, как на это отреагируют долинейцы.
«Служанка воткнет кол в сердце, чтобы гарантированно избавиться от посланницы Ньепы. Кано говорил, Ньепа воплощает и зло, и свободу… Почему мне не встречаются те, кто почитает ее, а не боится?» – я взяла оставленное на подоконнике карманное зеркальце и неохотно оглядела свою физиономию.
Жутковатое зрелище. То есть как для того, кто за несколько суток спал от силы часов пять, подвергся действию тока, яда, технологий будущего и троих рие Нордесов, выглядела я неплохо. Но, будем честны, сейчас на меня не позарился бы даже пьяный в хлам Эндер.
«Когда же отрастут волосы? Хочу стать собой!» – мне не нравилось, что я похожа на Арину Керейру и девушек из программы.
Глаза начали слезиться. Я отложила зеркало, забралась на кровать. Прямо надо мной горела лампочка, остальное помещение таилось в тени. Я словно находилась на освещенной полянке посреди страшного темного леса. Не скажу, что это было приятно.
«Чтобы ничего сверхъестественного мне не приписали, сниму линзы завтра, перед Кано», – я погасила свет и спряталась под тонким одеялом.
Комфортнее не стало.
В огромной каменной башне каждое движение отдавалось эхом. В какой-то миг я поняла, что едва дышу – вдохи казались слишком громкими и нарушали тишину.
Сон не шел. Как только накатывала дрема, ее разрушал шорох простыней. Когда в окно заглянула луна, я сдалась и прекратила попытки уснуть. Лежала с закрытыми глазами, думала о доме… Не обращала внимания на посторонние звуки. Честно не обращала!
Но свет проигнорировать не смогла.
По векам прошелся яркий луч, и вся сонливость исчезла. Я неуверенно оглянулась, не понимая, что происходит. Башня слишком высокая, с земли так не посветить. Что же тогда? Вертолет?
Вновь мелькнул луч.
Я босиком прошлепала к окну и выглянула наружу. Ничего, кроме набежавших туч… Может, показалось?
– Но роша, алие?
– Да, не спится, – я ответила прежде, чем сообразила, что не поняла ни слова.
Ну что за чертовщина!
– Рик? Это точно ты? – Под пальцем клацнула кнопка выключателя, и помещение залил электрический свет.
Рик стоял посреди комнаты, с интересом осматривал скудную обстановку. Чешуйчатые доспехи, жуткие лезвия, добрые глаза… Не представляю, как я могла спутать его с шаером. Они похожи, не спорю. Ладно, чисто внешне они – как две капли воды. Но мимика и жесты разительно отличались.
Настоящий Рик вел себя просто и непринужденно. Удивлялся, когда его что-то удивляло, огорчался, услышав неприятную весть, улыбался в ответ на улыбку и не мнил себя пупом земли.
Он был классным, как заявила бы я тринадцатилетняя – та самая я, что мечтала исследовать неведомые земли и покорять глубины космоса.
«Не от мира сего», – вынесло бы вердикт земное окружение Анны Леонидовны: будущего юриста, с горем пополам позабывшего давние стремления.
Может, в прошлом это и сказалось бы на моем отношении, но сейчас я находилась в другом мире и не считала странности недостатком.
– Где пропадаешь, Рик? Почему не показываешься, когда светло?
– Решин.
– Серьезно? Кто спит днем?
– Шаер?
– Э нет, ваш шаер настолько важен, что и ночью не спит – лелеет свое самодовольство.
– Ри ора, алие.
– Сама знаю, что это опасные речи. И хватит называть меня принцессой, мне не пять лет. Эй! Что за?..
На груди Рика виднелся огонек. За последние дни я настолько привыкла к личным необычностям, что не сразу поняла: свет шел не от меня.
– Лазерный прицел?!
Какая глупость! В этом мире? На такой высоте?
«Ты же знаешь, что не ошиблась», – талдычил здравый смысл.
Бесполезная информация. Она мелькнула в голове слишком поздно и нечетко, чтобы повлиять на мое будущее.
Огонек исчез.
Я обернулась к окну, чтобы обнаружить луч на своем лице.
«Привет из Ластонии», – пронеслась обреченная мысль.
Но вместо вспышки выстрела я увидела золотистые доспехи.
– Не делай этого! – крикнула, отталкивая горе-героя.
Дурак! Он всерьез решил, что сможет защитить меня от снайпера? Какая самонадеянность!
Блестящие чешуйки прорезали мои импровизированные бинты на ладонях, и по рукам вновь протекла кровь.