Пооожииивааа! Сссыыыыыть!
И кто же тут ссыть? – иронично уточнил Тольяр, наклоняясь к старичку и одним движением срывая с глаза повязку. Старичок икнул и притих.
Стало быть, это и есть злобный, каверзный дух? – любезно убедился я. – Мрачное виденье полуночи, приносящее своим смрадным дыханием глад? Хе? Реваз, помоги духу подняться.
Охранник без видимого усилия поставил дедка на ноги. Тот заполошно оглядывая нас, отряхнулся.
Я Кразвер известный волшебник, ученик великого друида Нудда – победителя сорока трех духов, – с претензией на величие представился беглец.
Ты жулик, – серьезно добавил я. – Наглый обманщик, запугавший крестьян притворяющийся духом и паразитирующий за счет честных плательщиков податей.
Дед опешил. Мохнатые брови сердито взмыли вверх:
А сами то кто будете? – сварливо спросил он. – Чего якшаетесь, когда все добрые люди спят?
Мы из казначейства Великого Дракона Триградья, – не дал я старичку перейти в атаку. – Расследуем, почему это крестьяне стали меньше податей платить в казну. И только что нашли главную тому причину. Старого ловкача.
Я волшебник! – взвизгнул, свирепо дернув бороденкой, старец. Я сделал шаг, напирая на него и дедок от неожиданности попятился, упершись в монументально непоколебимого Реваза:
Да какой ты волшебник? Шельмец ты! Обманываешь односельчан! И самое страшное – пытался обмануть Триградье! И как у тебя язык поворачивается волшебником себя называть? Бандюга! В конце концов, ежели ты волшебник покажи это. Заставь пойти дождь из вина. Прикажи земле разверзнуться или окрестным собакам пройти маршем из одного конца села в другой. Помочись огнем, – с мстительным удовольствием предложил я.
Вредный дед мрачно зыркнул на меня. Нехотя признался:
Не могу.
Тольяр фыркнул.
Что и требовалось доказать, – торжественно закончил я. – Не стыдно тебе, жулье престарелое?
Я не могу этого сделать сейчас! – тут же стал драть горло ученик победителя сорока трех духов. – Но я волшебник!
Что делать будем, волшебник?
Ершась, точно обмоченный в луже петух дедок, снова оглядел наши неприветливые лица.
Пойдемте ко мне в дом, – зашиблено предложил он. – Не стоять же на улице.
... В очаге чуть тлело пламя. Приморенный черный кот валялся на припечке. На полках теснились десятки горшков источающих разнообразные запахи. Скрипели подгнившие половицы.
Старый Кразвер подслеповато щурясь, разжег на столе свечи и повернулся к нам. Тольяр ногой катал по полу метлу. Реваз сидел на поставленным перед выходом табурете:
Угощать мне вас нечем. Всё на улице.
А мы и не за угощением пришли. Рассказывай, дедуля. Объясняй, за чем мы тебя тут застали. А то односельчане могут оказаться менее терпимыми, чем я.
Я волшебник, – надулся старик.
Уже слышали. Ты же привидение.
Дед с кряхтением опустился на грубо сколоченный табурет.
Да нет, – досадливо продребезжал он. – Не привидение. Пустого Элошу я на людей спустил. Оне первой порою ко мне с вилами ходили – уйми, мол, а не то. Где ж им дерьмецам меня запугать? Предупредил их, что Пустой Элоша теперича всегда приходить станет. А ежели меня хочь пальцем тронут – то он им все село сожжет. Сперва не поверили – отколотили. А на следующее утро те, кто бил с обгорелыми культяпками прибегали. Те, что живыми были! Потому как половину к первым петухам Элоша упрятал в вырванные из могил гробы! Белугами рыдали. В ноги кидались, – старичок зловеще хохотнул, утерши дрожащей рукой проступившие на глазах слезы. – Детьми просили! На пузах по грязи ползали! А я не простил! Никого не простил! Всем сказал – кто откуп делать не станет тот не жилец. А ежели меня кто зацепит им всем! Никому уйти Пустой не даст!
Так дух действительно селом ходил?
А то, как же, – с гордостью кивнул старик. – Пустой Элоша меня слушал еще, когда Нудд меня учил! За год они у меня вот где! Бояться в гроб попасть! Все трясутся!
И где же сейчас этот дух?
Старик помрачнел. Обвисший как у индюка подбородок возмущенно затрясся.
Нету его. Уж с месяц как пропал. Не отзывается – я ужо и круги чертил, и можжевельник выжигал... нету. И вовсе нету ничего, – он сгорбился и опустил плечи. – Ничего нету. Я не могу больше. Ничего не могу.
Дернув плечами, он вдруг зачастил, словно оправдываясь, хотя все молчали:
Что ж мне теперь с голоду подыхать?! Оне все одно по хатам сидят! Так что ж мне теперь? Столько еды, деньги... – на глазах вдруг снова выступили слезы. А я запоздало сообразил, что старикан ни с кем не общавшийся долгие годы, живший один и видевший жизнь только в запугивании других, начавши говорить, уже не мог остановиться. Его просто трясло. А мы слушали что-то вроде признания.
Мне только пройтись раз. Собрать. А они все равно по домам сидели. Трясутся за жизнь. Носа до рассвета не выкажут.
И сколько еще ты думаешь их водить за этот самый нос? – вдруг спросил Тольяр. – Месяц? Два? Они ведь все равно выйдут. А когда выйдут и увидят вместо ужасного духа немощного старика, то попросту прибьют тебя. Надеешься, что силы твои вернуться? Не обманывай себя.
А ежели не вернуться то хоть поживу еще сколько-нибудь сытенько. А ежели не вернуться, то мне уж и все равно. Зачем мне жить, коль ничего больше не смогу?
Глядя на этого жалкого наряженного в дранье старика, живущего в какой-то убогой лачуге одноглазый не нашелся что ответить. Я предпочел промолчать.
Глава 9
Говоря о героях нельзя обойти стороной предполагаемые способы их устранения. Запомните – Темный Властелин всегда идет в ногу со временем. Ни в коем случае не поручайте устранение героя своему штатному волшебнику – насквозь провальное дело в восьми случаях из девяти. На всякий случай постарайтесь не подпускать своих красивых, но злых помощниц к герою. Эти ведь только и ждут, чтобы влюбиться в вашего врага – вам на зло. Хорошим подспорьем к победе над героем является нанесение ударов по его атрибутам. По геройскому образу. Ставьте его в идиотские положения. Помните, что герои любвеобильны – подсуньте такому специально обученную дамочку и... нет убивать не обязательно. Пусть женится, обзаведется семьей – его заест быт. Бейте по мотивации героев – даже фанатика можно разуверить во всем белом свете. Это, что касается героев хрестоматийных классических. Теперь остановимся на героях реальных повседневных...»
Темный Властелин Грай «Дракон» Триградский
Владыка Тьмы. Секреты мастерства – шаг за шагом» (рукопись)
Весь вечер на заставе главными темами разговора были сплетни про резкое окончание войны между Великим Драконом Триградья и царем Яромиром, и появившаяся в небе комета.
Так уж сложилось, что, начинаясь первой темой – уже порядком надоевшей и запутанной все постепенно переходили ко второй. Ни разу не сомневаясь в существующей между ними связи
... вот посмотрите, мужики, будет еще с этими сменами! Новости-то до нас поздно доходят – особливо, как магики наши свою хворь подцепили. Кто про мир болтает? Люди? Да какие это люди! Мож то провокаторы царские сладкими голосками поют, чтобы мы слабину дали! – распалившись, плевался словами и слюной Леран. Ветеран, имеющий за спиной двадцать приграничных стычек и вышедший живым из пятка более серьезных передряг, считал Триградье в какой-то мере обязанным своим существованием ему. И всегда имел относительно судьбы вольных земель свое мнение.
Скажешь тоже, – зубоскалил его вечный оппонент и свояк Обраан. – Тебе на старости лет всюду изменники да враги мерещатся! Это ж надо так в молодости с коня упасть!
Сам ты с коня упал, тетерев свинорылый! – огрызался Леран. – А забыл, как пять дней назад мы возле поймы на уродов из царского войска нарвались? Что они там делали эти чуды – цветочки собирали? А приказ этот новый всех кто движется большими группами, а тем паче ежели носит Призраков Драконьих амуницию задерживать? Смолоду не помню, штоб, значит, охоронителей Великого Дракона в чем-то подозревали! То ж сами Драконьи Призраки! Они даже в сражениях не участвуют – выше Львов Смерти стоят!
Заговор? – иронично кривился Обраан и прислушивающиеся к разговору стражи помоложе ухмылялись в кулак.
Да откуда мне знать, дурья башка! – с видимым отчаяньем всплескивал руками Леран. – Заговор, шмаговор! Одно ясно – нельзя верить этим бредням про перемирья! Нам никаких приказов не поступало, а ежели царские где-то возле заставы сновать станут то в пики их! Только и ждут, чтобы наш кордон прорвать! А мы, между прочим, не с жабьей горы слезли! Мы торный путь охраняем, что до самой Танцевальни тянется!
Я больше дикиев боюсь. Вот уж кто сунуться может. Вот кто сроду летом не бродил – а тут на тебе! И дикии, и ифриты...
Вот и я за то, – тут же подхватил Леран. – Комета в небе зажглась с чего?
Дурной знак, – пробормотал молодой Брамиш, выглядывая в оконце на двор. – Мор.
Или война, – подал голос притворявшийся спящим Скрин. Вытянувшийся на койке полуголый стражник, заложив руки за голову, смотрел в потолок.
Точно, – кивнул, отвлекшись Леран, и тут же продолжил: – Черное знамение, когда эта пакость хвостатая появляется. Мор придет. Или война. Или еще что-то лихое. Нечистые-то как маги наши смолкли, тож попрятались. Раньше дня не проходило, чтоб на глаза не показались. Так и лебезили, в ножки кланялись, работу просили... а теперь где они? Только мертвечина эта в железках бродит... что там за шум?!
Возле караулки началась какая-то возня. Остервенело, залаяли собаки. Стоявшие возле деревянного заслона стражники, бросив пост, бежали к хибаре, крича что-то неразборчивое.
Брамиш недоуменно высунулся в окошко:
Что такое? Что... о мать твою!!! – с белым, как полотно лицом молодой стражник обернулся к застывшим сослуживцам: – Там! Призраки!
Быстро! Оружие к бою! – взревел, первым приходя в себя Леран. – На выход!
Он, первым схватив тяжелый цеп, выскочил во двор. Там уже гремел бой. Возле сломанного заслона лежали посеченные тела стражников. На кордон, подобно жутким ведениям из кошмарных снов налетели черные как безлунная ночь всадники. Разряженные наспех самострелы не сумели пробить закаленную вороную броню. Ехидно скалились злые личины. Драконьи Призраки со страшными выкриками, лихим свистом играючи ворвались на кордон, рубя растерянных, не ждавших подобного нападения стражников, накалывая людей на копья.
Воцарилась жестокая, похожая на клубок извивающихся змей, сеча. Пьянели от запаха крови кони, затаптывая мечущихся рядом псов, зло матерились отжимаемые к стенам хибар стражники, звенела сталь, жалобно кричали раненные и упавшие под копыта коней люди. Вбивалась в мощеную камнем землю кровь, текущая из тошнотворных сеченных и рубленых ран. С грохотом и звоном валились из седел пробитые пиками безумные Призраки. Даже сверзившись, они ползли по земле, оставляя за собой кровавый след, упорно цепляясь за ноги стражников, вбивая под колени тонкие шилообразные стилеты. Это было так жутко, что некоторые стражники даже не могли оказать сопротивления, просто попадая под удары.
Брамиш с искаженным от ужасной картины лицом неожиданно бросил оружие и, загребая воздух руками, побежал прочь с кордона.
Стой! Стой, придурок! – заорал ему в след Леран. В этот миг их, уцелевших в рубке, окончательно прижали к стене. Еще одну группку стражников Призраки на толкающихся боками конях взяли в круг. Взметнулись ввысь длинные зловеще блеснувшие мечи. И рухнули на головы несчастных. Вибрирующий многоголосый крик был подхвачен каркающим в небе вороньем.
Один из Призраков заметив бегущую по дороге фигуру, дал коню шпоры, покачнувшись в седле, и поскакал следом. В лица Лерану, Обраану и еще двум стражникам уставились острия.
Бросьте оружие. Не двигайтесь, – прогудел над головой низкий, повергающий в дрожь голос. Обраан, прижимая руку к окровавленному уху, первым бросил меч. За ним последовали остальные. Леран тяжело дыша с бессильной ненавистью, глядел в черные матово-поблескивающие личины. В безразличные льдистые глаза.
Конь длинным скачком нагнал беззащитную фигурку и, наклонившись в седле, черный всадник отсек человеку голову. Тело сделало два неуверенных шага и рухнуло на дорогу.
Опустите руки. Не тряситесь, – снова зазвучал низкий голос. – Мы сохраним ваши жизни, счастливцы...
... Кричало воронье. Стреляло искрами жгучее пламя. Нестерпимый жар бил в лица, заставлял прикрывать глаза. Дышать было тяжело. Подгибались трясущиеся ноги.
Зачем, – пробормотал, неотрывно глядя на горящую заставу Леран. Никто ему не ответил.
... Хрустя сухими ветками, мы подошли к небольшой развилке. Где-то неподалеку добросовестно стучал по стволу дятел. На току шумел глухарь. Мой взгляд привлекла ловко карабкающаяся по ореховым сучьям рыжая белка. По краям распутья густели непроглядные темные кусты ежевики и терновника. За зарослями справа угадывался глубокий яр.
Куда теперь? – озабоченно повернулся я к Ревазу. Воин потрепал морду своего коня и оглядел тропки. – Заблудились что ли?
Странно, Великий Дракон. Очень странно. Вроде бы мы уже в окрестностях Роврэна – Оплетала наверняка в курсе. Где же встречающие?
Молчун Галур, поймав мой взгляд, пожал плечами, обозревая верхушки мрачноватых поросших мхом пихт. Несмотря на третий месяц лета в тенистом лесу было по-осеннему холодно. Яркие солнечные лучи падали на зеленые листья сквозь прорехи в темном покрове высоченных пихт и дубов. В режущем глаза золотистом свете виднелись пестрые алые и синие цветы. На них порхали цветастые бабочки.
Действительно странно. Ответ надо бы спросить у самого Оплеталы. Да только сначала придется к нему как-то добраться. Если мы заблудились, то сделать это будет сложно.
Кажется нам налево, – неуверенно предположил Реваз.
Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось, – прислушиваясь к характерному птичьему голосу, полюбопытствовал Тольяр. Чего он еще может спросить?
Некоторое время птица молчала, словно раздумывая над запросом. Я усмехнулся.
Ку... – все последующие «ку» если они и были, потонули в жутком скрежете, разнесшемся по лесу. Мой конь резко дернул головой и, вырвавшись, бросился через терновник в глубь чащи. Тольяр рухнул на колени повлеченный взбесившейся лошадью по пыльной дороге. Боролись с впавшими в безумие животными Призраки:
Курва тпррруу!!!
Стой! Стой!
Возгласы сливались с приближающимся к нам скрипом и громким лязганьем металла, шумом раздвигаемых кустов, ломаемых ветвей. Появившийся словно гром среди ясного неба резкий смрад тления и разложения как-то сразу перекрыл остальные запахи леса. Некто, разбуженный громкими голосами, шел вдоль яра к нам. И когда я присев сумел рассмотреть в просвете между листвой прущего...
Мать моя Тьма! Лучше б это был кабан.
Бежим! – страшно заорал Реваз. – Бежим кому жизнь дорога!
И мы побежали. Побежали со всего духу, плюнув на сбежавших коней, на отсутствие нормальной дороги, на выпирающие из земли корни и цепляющиеся за одежду сучья, царапающие лица и руки колючки. Бежали, обгоняя самих себя, лишь бы только не стоять на месте. Не видеть как, вцепившись в землю, сминая её и вызывая осыпи, из яра выбирается огромная металлическая тварь. Дикий.
Скорее, – пыхтел над ухом, руками разводя колючие еловые лапы Реваз. – Оторвемся...
Жуткий скрип позади, пробуждал лес, заставлял птичьи стаи срываться с веток, зверье спешить в укрытия и норы.
С нашего пути стремглав уносилось все живое – сбоку я заметил серый волчий бок – хищники боялись «зимнюю нежить», не меньше чем люди.
Неосторожно ступив, я едва не провалился по колено в нору крота, в последний момент, буквально выдернутый и спасенный от вывиха Ревазом. Призраки, подобно духам-хранителям висели за моими плечами.
Живее, живее!
Кхак могху! – на бегу огрызнулся я, слыша, как трясутся деревья. Страх придал сил, и я побежал скорее. Из-за проклятой неровной дороги (а точнее её отсутствия) я несколько раз чуть не спотыкался, каждый раз, удерживаемый от падения Галуром или Ревазом. С непривычки бежать было тяжело. Я начал задыхаться, чувствуя как колет в боку. Проклятая мертвечина даже не думала отставать, бодро громыхая латами и судя по звукам ломая стволы молодых деревьев, неосторожно оказавшихся на её пути. Почуяв живую добычу, она явно не желала упускать нас.