Четыре берега Трибрежного моря - Кальт Остен 11 стр.


– Имею ли я, Рибхукшан Плодородный, счастье видеть перед собой юных… – Тут он, видимо, передумав, улыбнулся и спросил:

– Девочки, меня зовут Риб. Вы меня слышите? Вы Эль и Пыль?

– Уф… – одновременно выдохнули девочки и хором ответили:

– Да, это мы, и мы слышим вас! – и поочередно представились: – Эль – дочь Йо-Нельгды; Пыль – дочь Гуннбьйорна.

Эльф непонимающе похлопал глазами, чуть наклонил голову, будто ожидая продолжения. Смешно, но Поньйи тоже наклонил голову, будто передразнивал седока.

Пыль и Эль, поняв недоумение Рибхукшана Плодородного, продолжили коротко:

– И, соответственно, наоборот.

– То есть вы обе подтверждаете, что являетесь детьми ваших досточтимых родителей в равной степени?

– Мы же двойняшки!

– Это ничего не значит, но в данном случае мне достаточно вашего слова и вашей уверенности, что дело обстоит именно так. Мне этого достаточно, несмотря на первоначальные сомнения в вашем родстве, которые меня посетили после того, как я вас увидел впервые.

– Ну, да, – хмыкнула Эль. – Я ведь брюнетка, а она… – Эль кивнула на Пыль.

– А я – блондинка, – продолжила Пыль, – но это даже хорошо.

– Почему хорошо? И кто вам это сказал? – заинтригованно спросил Эльф.

– Мама. Мама всегда так говорит. Потому что в детстве мама точно знала, кто из нас уже покушал, а кто нет. Ну и прочее…

– Ваша мама права. Вопросов больше не последует.

Эльф облегченно улыбнулся и продолжил:

– Поскольку все скучные, но необходимые формальности соблюдены, то я готов перейти к самой важной и приятной их части. Вы не против, если я буду краток и перейду на понятный и более привычный язык?

– А вы на каком языке с нами сейчас разговаривали?

– Он тоже должен был быть понятным, если вы об этом. Но официальным, разумеется. Прошу простить меня. Я только-только постигаю эту форму общения, но… – он глубоко вздохнул и продолжил: –Но это так выматывает, что я в этой форме общения очень скоро начинаю немножечко запутываться…

Эльф жалобно посмотрел на девочек.

Пыль улыбнулась и поспешила успокоить забавного Эльфа:

– Уверяем вас, что к подобным формулировкам мы давно привыкли, но будем только рады, если вы перейдете на менее официальный тон, господин Рибх Ушан. Ой, простите, не Ушан, а… Кушан, или…

– Вижу, позднесанскритское звучание моего имени несколько обременительно для вашего слуха. Исходя из этого, я не вижу смысла озвучивать его на изначальноэльфийском, ибо на моем родном языке оно еще сложнее. Поэтому можно звать меня просто и коротко. Я – Риб. Договорились?

– Да, господин Риб.

Эльф ловко спрыгнул с Поньйи, звякнув шпорами.

– Благодарю, юные леди! – Я уполномочен пригласить вас, Эль и Пыль, – тут он запнулся. – Это ничего, что я не упоминаю ваших родителей, как положено? И не называю вас полными именами?

– Ничего, господин Риб, тем более что вы уже упоминали и наших родителей, и родителей их родителей. Мы все любезно согласились и договорились перейти на короткие имена и нормальный язык, – поторопилась успокоить собеседника Эль.

– Благодарю, леди!

Риб поклонился.

– Итак, Пыль и Эль, вы приглашены на Тысячелетне Редчайше Случающееся Событие, а именно на коронацию и вхождение на трон нашего нового правителя!

– А Вы точно ничего не перепутали? Мы-то тут при чем? – недоуменно воскликнула Эль.

– Уверяю вас, что я точен и безошибочен, как мой солнечный Хронометр-Тене-Проблескометр! Ошибки быть не может! Могу ли я рассчитывать на положительный ответ и озвучить пославшему меня лицу ваше согласие?

Эль пожала плечами.

Пыль повторила движение сестры.

– Сей жест означает «ДА»? – Эльф был несколько озадачен.

– Решительное «Да»! – успокоила собеседника Эль.

– Благодарю за согласие, леди!

Эльф облегченно вздохнул и неожиданно продолжил:

– И уж совсем остался пустяк. Я хотел бы вручить вам вещь, принадлежащую в равной мере вашему благородному родителю Гуннбьйорну и вашему гениальному учителю Лунгвайту. Вещь, что была так неосторожно утеряна вами.

– Мы никогда и ничего не теряли из вещей родителей, кроме маминого тряпошного зайца, да и тот да-а-а-а-вно нашелся! – возмущенно заявила Эль.

– Ну да. Нашли мы его под матрасом моей кровати. Я это прекрасно помню, потому что мама очень обрадывалась его возвращению! – подтвердила Пыль.

Эльф, прищурившись, посмотрел на солнце, потом подошел к Поньйи, достал из сумки, что висела на шее скакуна, изящные солнечные часы. Видимо, это был тот самый Хронометр-Тене-Проблескометр. Он положил хитроумный прибор на ладонь и еще раз взглянул на солнце.

– Ах, с этой предпраздничной суетой я совсем замотался! Прошу прощения, но вы действительно еще ничего не теряли! До этого момента еще шесть теней и один проблеск! Извините, что невольно ввел вас в недоумение! Вопрос исчерпан и снимается с повестки дня. Пусть вопрос снят не окончательно, а на время, но будьте уверены, что утерянная вами вещь, что пока вами не утерянна, будет возвращена вам в целости и относительной сохранности после того, как будет давным-давно найдена… – Эльф на секунду прервался, что-то промычал себе под нос, поскреб в затылке и продолжил: –… после того, как будет давным-давно найдена… э-э-э-э-э…в чем я совершенно уверен! Вполне возможно, что еще не утерянная вами вещь даже давно-придавно отдана ее истинным владельцам! А, как известно, единожды утерянная вещь может быть единожды найдена и единожды возвращена! Я непременно уточню сей факт чуть позже или чуть раньше и непременно поставлю вас в известность! Если эта вещь еще не отдана кому-либо из владельцев, то будет возвращена вам, а если уже отдана, то и отдавать уже нечего.

Эльф гордо и многозначительно похлопал ладошкой по сумке и заговорщицки прошептал:

– Она здесь. И я-то уж за ней прослежу. Даже не сомневайтесь…

Эль и Пыль недоуменно переглянулись, а Пыль (улучив момент, пока Эльф отвлекся, засовывая свой необычный прибор в сумку) прошептала:

– Мне кажется, или он не в себе?

– Да он не только не в себе, но и не здесь, судя по всему! И его манера говорить мне кое-кого до боли напоминает. Сейчас я все выясню.

И Эль обратилась к Эльфу:

– Вы столь изысканно умеете формулировать свои мысли, но это, по вашим словам, вас э-э-э-э… Ах да – выматывает. Так, кажется, вы сказали?

– Именно, леди Эль. Даже мысли путаются и здешняя реальность уплывает из моего бедного сознания.

– Зачем же вы так мучаетесь, господин Риб?

– Мой любезный учитель риторики заверил меня, что такая форма речи, как никакая другая, соответствует столь торжественным событиям, одно из которых я должен был озвучить!

– Кто же ваш учитель? – со все возрастающим подозрением спросила Эль.

– Многие дни я имею честь учиться столь нелегкому мастерству у нашего вечного друга, величайшего из ныне живущих драконов – Лунгвайта. А рекомендовал мне его как учителя наш общий друг по имени Баку и ваш единоутробный отец Гуннбьйорн, коий является давним спутником и соратником моего наставника!

– Господин Риб, спешу вас заверить, что вы превзошли своего учителя! К сожалению, я не имею чести быть знакомой с Баку, но уверена, что он достойнийший из достойнейших, поскольку является и вашим другом.

– О завернула… – восхищенно глядя на сестренку, прошептала Пыль.

– А то, – прошипела в ответ Эль.

Риб скромно потупился, но чувствовалось, что он несказанно счастлив такой оценке.

– Нда… Как и предпологалось, без ББД тут не обошлось. Не-е-е. ББД ему и в подметки не годится… – опять прошептала Эль.

– Бесспорно… Если ББД я выдерживаю с трудом, то от риторики и декламации господина Риба я впадаю в ступор на втором предложении, – так же шепотом согласилась с сестренкой Пыль.

– Девочки?

Эльф вопросительно посмотрел на сестренок.

– Ой, простите, это мы о своем!

– О девичьем?

– Ну да…

– Мне показалось…

– Вам показалось, уверяем вас, – поспешили хором воскликнуть двойняшки.

Пыль покраснела от смущения.

Риб задумчиво посмотрел на нее.

– Я понимаю, что выгляжу странно и для неподготовленного собеседника моя речь может показаться излишне сложной и трудно объяснимой. Не надо смущаться. В конце концов я к этому давно привык.

Он грустно улыбнулся.

– Ах, что вы, господин Рибхукшан Плодородный, мы совсем не это имели ввиду, – Эль с от смущения умудрилась сходу выговорить сложное имя Эльфа.

Эльф еще раз улыбнулся и махнул рукой, потом нахмурился и озадаченно спросил:

– Вы сказали, что не знакомы с Баку?

– Да, именно так, а что?

– Странно, я уверен, что вы те, кто мне нужен, но то, что вы не знакомы с…

– Уверяем вас, что это так и есть, – поспешила заверить Риба Пыль.

– Не стоит, милая Пыль. Сам виноват, что все напутал. Я часто путаюсь. Это и не мудрено. Грани Ленты Времени – настолько сложное понятие, что даже мы иногда путаемся, оказавшись вне нашего берега. И потом, я могу допустить, что вы знаете Баку под другим именем, поскольку оно его мало кому озвучивает.

Эль и Пыль пожали плечами.

Эльф истолковал это по-своему.

– Да, да, спасибо, что соглашаетесь принять мои извининия за неумышленное введение вас в недоумение! Вы ведь именно так выражаете свое согласие?

Девочки кивнули одновременно, а Риб продолжил:

– И, конечно, я прошу прощения, как кавалер «Единожды Взошедшей Звезды» и, в конце концов, как мужчина! Я был не учтив и не должен был интересоваться вашими женскими секретами!..

– Нет-нет, вы нас ничем не обидели! – воскликнула Пыль.

– Вы уверены?

– Не сомневайтесь, прошу вас, любезный Рибхукшан, – подтвердила Эль.

– Благодарю, милые леди! Нет ничего страшнее наказания для мужчины, чем посвящение в женские секреты, и ничего постыднее, чем пытаться их выведать! И, конечно, нет ничего безнадежнее, чем их постичь!

Я уж не говорю о секретах Фей!

– Фей мужчин или женщин? – поинтересовалась Пыль.

– ХА-ХА-ХА-ХА-АХ, как смешно! Как мужчина может быть Феей? Это… Это… Это тоже самое, как сказать, что мужчина может быть женщиной! Это решительно невозможно, мои милые девочки!

Риб в очередной раз вытащил из сумки свой чудный прибор, прищурился, пошевелил губами, поднял к небу голову, почесал в затылке и, наконец, решительно произнес:

– Юные леди, боюсь, что наше общение придется прервать, ибо нам пора.

– Конечно, мистер Риб.

– Я могу заказывать для вас куверты?

– Чего?

– Карточки для гостей, мои милые. Чудесные карточки с золотым обрезом и виньеткой. Карточки, на которых каллиграфическим почерком с завитками будут указаны ваши имена. Карточки, что будут разложены на столах с дивной точностью, дабы избежать путаницы в рассадке гостей. И не просто гостей, а гостей, удостоенных чести быть приглашенными на торжественный обед и празднование, что будут даны в честь нашего нового правителя.

Эль воскликнула:

– Ах, вот как? Пренепременно закажите эти самые э-э-э-э-э…

– Куверты! – поспешила помочь сестренке Пыль.

– Спасибо, милая Пыль, – поблагодарила близняшку Эль и закончила: – Именно, господин Рибхукшан. Именно их. Мы непременно будем!

– Благодарю, а теперь нам пора, и я вынужден с вами попрощаться, одно меня радует, что ненадолго! Мне надо будет еще постараться, чтоб успеть к вашему приходу, ибо это случится вот-вот! До свидания, девочки!

– До свидания, мистер Рибхукшан, – Эль, войдя в роль, даже сделала книксен.

Риб поднял своего Поньйи на дыбы и помчался во весь опор прочь! Его отряд, не мешкая, последовал за ним. Последнее, что они услышали, был радостный крик Эльфа, обращенный к ним:

– И спасибо вам, любезные леди, что так быстро научились выговаривать мое им-я-я-я-я-я-я-а-а-а…

Некоторое время девчонки шли молча. Первой нарушила молчание Эль.

– Вот так Поньйи.

Пыль молчала.

– Я говорю…

– Да слышала я, Эль! Не мешай, пожалуйста, я думаю.

Эль примолкла на мгновение, но, невыдержав, спросила:

– Пыль, а как они это делают?

– Об этом я и думаю.

– А, понятно. А еще подумай о том, что он говорил.

– В смысле?

– О коронации же!

– Да какая разница! Ну коронуют кого-то, нам-то что!

– Пыль, коронация первая за последнюю тысячу лет!

– Ну и что?

– С какой такой великой радости Эльфам взбрело в голову приглашать именно нас?

– Ну не знаю…

– Слушай, а может, мы особенные? Ну там… Избранные или еще чего…

– Ага, избранные, жди. Может, нас в качестве угощения пригласили!

– Чего? Какого там угощения!

– Десерт на сладкое, для нового короля, например.

– Фу ты! Ну что ты несешь чушь!

– Это ты несешь чушь, а я ее держу в себе, чтобы из нее родилась истина! Просто ты мешаешь мне думать!

– О чем? – Эль не обратила внимания на обидное замечание Пыль.

– Как они это делают.

– Всего-то? – Эль подозрительно посмотрела на Пыль.

– Всего-то? Да они невидимы!

– О, Пыль, я, конечно, не смогу тебе в деталях дать обьяснение невидимости, но наверняка это связано с тем, что нам рассказывали в школе о природе света.

– Чего? – Пыль наконец-то заинтересованно посмотрела на Эль.

– Того! – Эль почувствовала внимание сестры и авторитетно заговорила: –Скорее всего, это доспехи.

– Доспехи?

– Ты заметила разноцветные световые полосы?

– Ну да. До сих пор в глазах рябит.

– Это как радуга.

– Типа свет преломляется и…

– Да, Пыль! Думаю, что в гранях доспехов свет преломляется и мы видим его составляющие. Потом они опять преломляются на другой грани и он опять бесцветный и…

– Что «и»?

– Дальше я не додумала, но, скорее всего, они становятся невидимыми. Тоесть мы видим то, что находится в любой точке вокруг них, а их не видим.

Пыль нахмурила лоб в попытке осознать сказанное и пробормотала:

– Похоже на бред, но и на правду тоже похоже…

Приободренная такой реакцией сестры (настолько редко сестра с ней соглашалась), Эль продолжила.

– И у меня еще есть теория о том, что мы не сразу их услышали!

– Тут у меня нет недопонимания. Например, летучие мыши производят звук, но мы его в «Хомо Сапиенс-конфигурации» не слышим.

Эль чуть расстроилась, но кивнула головой.

– Точно!

– А вот по свету – не знаю.

– Да точно, я тебе говорю!

– Ладно, сойдет как теория. Молодец, Эль!

Эль довольно улыбнулась.

– Ладно, поговорим об этом позже.

Глава 19

Тем временем тропинка закончилась, и девчонки подошли к дюнам. Песок был плотным и еще влажным, идти было легко, и двойняшки, не прибегая к облегчающему движения «леви», направились кводе.

Песок пел свою извечносварливую песню под босыми пятками, низкие сосенки легко и небольно царапались длинными, смолистыми иголками, оставляя на загоревших ногах сестренок причудливый узор из тонких белых черточек.

Пахло отливом, хвоей и теплым ветром. Эль и Пыль преодолели дюны, прибрежную полоску пляжа и, шлепая по лужицам, оставшимся после отлива, подошли к лодке, которая, чуть накренившись на черный просмоленный бок, стояла довольно далеко от берега.

– Ты помнишь мою стихотворную памятку в стиле Гомера по поводу близкой луны и отливов? – спросила Эль.

– Мой милый друг, тебе не кажется, что дойти до лодки намного легче, чем доплыть? Вот я и попросила папу оставить ее в черте отлива. Все под контролемой мудрый… и занудный друг.

Эль хмыкнула, но возражать было глупо. Она действительно забыла про условия «Квеста».

Лодку своими руками от киля до клотика сделал папа. Трудился он довольно долго, но и «Драккар» (как гордо называл свою лодку папа) получился на славу! Легкий на веслах, быстрый под парусом, послушный рулю и очень надежный в любую погоду.

С кормы лодки мокрой бесформенной змеей безжизненно свисала веревка. Конец веревки был закреплен на бесполезном во время отлива якоре, который торчал из комка подсохших водорослей совсем рядом с лодкой.

Назад Дальше