– Имею ли я, Рибхукшан Плодородный, счастье видеть перед собой юных… – Тут он, видимо, передумав, улыбнулся и спросил:
– Девочки, меня зовут Риб. Вы меня слышите? Вы Эль и Пыль?
– Уф… – одновременно выдохнули девочки и хором ответили:
– Да, это мы, и мы слышим вас! – и поочередно представились: – Эль – дочь Йо-Нельгды; Пыль – дочь Гуннбьйорна.
Эльф непонимающе похлопал глазами, чуть наклонил голову, будто ожидая продолжения. Смешно, но Поньйи тоже наклонил голову, будто передразнивал седока.
Пыль и Эль, поняв недоумение Рибхукшана Плодородного, продолжили коротко:
– И, соответственно, наоборот.
– То есть вы обе подтверждаете, что являетесь детьми ваших досточтимых родителей в равной степени?
– Мы же двойняшки!
– Это ничего не значит, но в данном случае мне достаточно вашего слова и вашей уверенности, что дело обстоит именно так. Мне этого достаточно, несмотря на первоначальные сомнения в вашем родстве, которые меня посетили после того, как я вас увидел впервые.
– Ну, да, – хмыкнула Эль. – Я ведь брюнетка, а она… – Эль кивнула на Пыль.
– А я – блондинка, – продолжила Пыль, – но это даже хорошо.
– Почему хорошо? И кто вам это сказал? – заинтригованно спросил Эльф.
– Мама. Мама всегда так говорит. Потому что в детстве мама точно знала, кто из нас уже покушал, а кто нет. Ну и прочее…
– Ваша мама права. Вопросов больше не последует.
Эльф облегченно улыбнулся и продолжил:
– Поскольку все скучные, но необходимые формальности соблюдены, то я готов перейти к самой важной и приятной их части. Вы не против, если я буду краток и перейду на понятный и более привычный язык?
– А вы на каком языке с нами сейчас разговаривали?
– Он тоже должен был быть понятным, если вы об этом. Но официальным, разумеется. Прошу простить меня. Я только-только постигаю эту форму общения, но… – он глубоко вздохнул и продолжил: –Но это так выматывает, что я в этой форме общения очень скоро начинаю немножечко запутываться…
Эльф жалобно посмотрел на девочек.
Пыль улыбнулась и поспешила успокоить забавного Эльфа:
– Уверяем вас, что к подобным формулировкам мы давно привыкли, но будем только рады, если вы перейдете на менее официальный тон, господин Рибх Ушан. Ой, простите, не Ушан, а… Кушан, или…
– Вижу, позднесанскритское звучание моего имени несколько обременительно для вашего слуха. Исходя из этого, я не вижу смысла озвучивать его на изначальноэльфийском, ибо на моем родном языке оно еще сложнее. Поэтому можно звать меня просто и коротко. Я – Риб. Договорились?
– Да, господин Риб.
Эльф ловко спрыгнул с Поньйи, звякнув шпорами.
– Благодарю, юные леди! – Я уполномочен пригласить вас, Эль и Пыль, – тут он запнулся. – Это ничего, что я не упоминаю ваших родителей, как положено? И не называю вас полными именами?
– Ничего, господин Риб, тем более что вы уже упоминали и наших родителей, и родителей их родителей. Мы все любезно согласились и договорились перейти на короткие имена и нормальный язык, – поторопилась успокоить собеседника Эль.
– Благодарю, леди!
Риб поклонился.
– Итак, Пыль и Эль, вы приглашены на Тысячелетне Редчайше Случающееся Событие, а именно на коронацию и вхождение на трон нашего нового правителя!
– А Вы точно ничего не перепутали? Мы-то тут при чем? – недоуменно воскликнула Эль.
– Уверяю вас, что я точен и безошибочен, как мой солнечный Хронометр-Тене-Проблескометр! Ошибки быть не может! Могу ли я рассчитывать на положительный ответ и озвучить пославшему меня лицу ваше согласие?
Эль пожала плечами.
Пыль повторила движение сестры.
– Сей жест означает «ДА»? – Эльф был несколько озадачен.
– Решительное «Да»! – успокоила собеседника Эль.
– Благодарю за согласие, леди!
Эльф облегченно вздохнул и неожиданно продолжил:
– И уж совсем остался пустяк. Я хотел бы вручить вам вещь, принадлежащую в равной мере вашему благородному родителю Гуннбьйорну и вашему гениальному учителю Лунгвайту. Вещь, что была так неосторожно утеряна вами.
– Мы никогда и ничего не теряли из вещей родителей, кроме маминого тряпошного зайца, да и тот да-а-а-а-вно нашелся! – возмущенно заявила Эль.
– Ну да. Нашли мы его под матрасом моей кровати. Я это прекрасно помню, потому что мама очень обрадывалась его возвращению! – подтвердила Пыль.
Эльф, прищурившись, посмотрел на солнце, потом подошел к Поньйи, достал из сумки, что висела на шее скакуна, изящные солнечные часы. Видимо, это был тот самый Хронометр-Тене-Проблескометр. Он положил хитроумный прибор на ладонь и еще раз взглянул на солнце.
– Ах, с этой предпраздничной суетой я совсем замотался! Прошу прощения, но вы действительно еще ничего не теряли! До этого момента еще шесть теней и один проблеск! Извините, что невольно ввел вас в недоумение! Вопрос исчерпан и снимается с повестки дня. Пусть вопрос снят не окончательно, а на время, но будьте уверены, что утерянная вами вещь, что пока вами не утерянна, будет возвращена вам в целости и относительной сохранности после того, как будет давным-давно найдена… – Эльф на секунду прервался, что-то промычал себе под нос, поскреб в затылке и продолжил: –… после того, как будет давным-давно найдена… э-э-э-э-э…в чем я совершенно уверен! Вполне возможно, что еще не утерянная вами вещь даже давно-придавно отдана ее истинным владельцам! А, как известно, единожды утерянная вещь может быть единожды найдена и единожды возвращена! Я непременно уточню сей факт чуть позже или чуть раньше и непременно поставлю вас в известность! Если эта вещь еще не отдана кому-либо из владельцев, то будет возвращена вам, а если уже отдана, то и отдавать уже нечего.
Эльф гордо и многозначительно похлопал ладошкой по сумке и заговорщицки прошептал:
– Она здесь. И я-то уж за ней прослежу. Даже не сомневайтесь…
Эль и Пыль недоуменно переглянулись, а Пыль (улучив момент, пока Эльф отвлекся, засовывая свой необычный прибор в сумку) прошептала:
– Мне кажется, или он не в себе?
– Да он не только не в себе, но и не здесь, судя по всему! И его манера говорить мне кое-кого до боли напоминает. Сейчас я все выясню.
И Эль обратилась к Эльфу:
– Вы столь изысканно умеете формулировать свои мысли, но это, по вашим словам, вас э-э-э-э… Ах да – выматывает. Так, кажется, вы сказали?
– Именно, леди Эль. Даже мысли путаются и здешняя реальность уплывает из моего бедного сознания.
– Зачем же вы так мучаетесь, господин Риб?
– Мой любезный учитель риторики заверил меня, что такая форма речи, как никакая другая, соответствует столь торжественным событиям, одно из которых я должен был озвучить!
– Кто же ваш учитель? – со все возрастающим подозрением спросила Эль.
– Многие дни я имею честь учиться столь нелегкому мастерству у нашего вечного друга, величайшего из ныне живущих драконов – Лунгвайта. А рекомендовал мне его как учителя наш общий друг по имени Баку и ваш единоутробный отец Гуннбьйорн, коий является давним спутником и соратником моего наставника!
– Господин Риб, спешу вас заверить, что вы превзошли своего учителя! К сожалению, я не имею чести быть знакомой с Баку, но уверена, что он достойнийший из достойнейших, поскольку является и вашим другом.
– О завернула… – восхищенно глядя на сестренку, прошептала Пыль.
– А то, – прошипела в ответ Эль.
Риб скромно потупился, но чувствовалось, что он несказанно счастлив такой оценке.
– Нда… Как и предпологалось, без ББД тут не обошлось. Не-е-е. ББД ему и в подметки не годится… – опять прошептала Эль.
– Бесспорно… Если ББД я выдерживаю с трудом, то от риторики и декламации господина Риба я впадаю в ступор на втором предложении, – так же шепотом согласилась с сестренкой Пыль.
– Девочки?
Эльф вопросительно посмотрел на сестренок.
– Ой, простите, это мы о своем!
– О девичьем?
– Ну да…
– Мне показалось…
– Вам показалось, уверяем вас, – поспешили хором воскликнуть двойняшки.
Пыль покраснела от смущения.
Риб задумчиво посмотрел на нее.
– Я понимаю, что выгляжу странно и для неподготовленного собеседника моя речь может показаться излишне сложной и трудно объяснимой. Не надо смущаться. В конце концов я к этому давно привык.
Он грустно улыбнулся.
– Ах, что вы, господин Рибхукшан Плодородный, мы совсем не это имели ввиду, – Эль с от смущения умудрилась сходу выговорить сложное имя Эльфа.
Эльф еще раз улыбнулся и махнул рукой, потом нахмурился и озадаченно спросил:
– Вы сказали, что не знакомы с Баку?
– Да, именно так, а что?
– Странно, я уверен, что вы те, кто мне нужен, но то, что вы не знакомы с…
– Уверяем вас, что это так и есть, – поспешила заверить Риба Пыль.
– Не стоит, милая Пыль. Сам виноват, что все напутал. Я часто путаюсь. Это и не мудрено. Грани Ленты Времени – настолько сложное понятие, что даже мы иногда путаемся, оказавшись вне нашего берега. И потом, я могу допустить, что вы знаете Баку под другим именем, поскольку оно его мало кому озвучивает.
Эль и Пыль пожали плечами.
Эльф истолковал это по-своему.
– Да, да, спасибо, что соглашаетесь принять мои извининия за неумышленное введение вас в недоумение! Вы ведь именно так выражаете свое согласие?
Девочки кивнули одновременно, а Риб продолжил:
– И, конечно, я прошу прощения, как кавалер «Единожды Взошедшей Звезды» и, в конце концов, как мужчина! Я был не учтив и не должен был интересоваться вашими женскими секретами!..
– Нет-нет, вы нас ничем не обидели! – воскликнула Пыль.
– Вы уверены?
– Не сомневайтесь, прошу вас, любезный Рибхукшан, – подтвердила Эль.
– Благодарю, милые леди! Нет ничего страшнее наказания для мужчины, чем посвящение в женские секреты, и ничего постыднее, чем пытаться их выведать! И, конечно, нет ничего безнадежнее, чем их постичь!
Я уж не говорю о секретах Фей!
– Фей мужчин или женщин? – поинтересовалась Пыль.
– ХА-ХА-ХА-ХА-АХ, как смешно! Как мужчина может быть Феей? Это… Это… Это тоже самое, как сказать, что мужчина может быть женщиной! Это решительно невозможно, мои милые девочки!
Риб в очередной раз вытащил из сумки свой чудный прибор, прищурился, пошевелил губами, поднял к небу голову, почесал в затылке и, наконец, решительно произнес:
– Юные леди, боюсь, что наше общение придется прервать, ибо нам пора.
– Конечно, мистер Риб.
– Я могу заказывать для вас куверты?
– Чего?
– Карточки для гостей, мои милые. Чудесные карточки с золотым обрезом и виньеткой. Карточки, на которых каллиграфическим почерком с завитками будут указаны ваши имена. Карточки, что будут разложены на столах с дивной точностью, дабы избежать путаницы в рассадке гостей. И не просто гостей, а гостей, удостоенных чести быть приглашенными на торжественный обед и празднование, что будут даны в честь нашего нового правителя.
Эль воскликнула:
– Ах, вот как? Пренепременно закажите эти самые э-э-э-э-э…
– Куверты! – поспешила помочь сестренке Пыль.
– Спасибо, милая Пыль, – поблагодарила близняшку Эль и закончила: – Именно, господин Рибхукшан. Именно их. Мы непременно будем!
– Благодарю, а теперь нам пора, и я вынужден с вами попрощаться, одно меня радует, что ненадолго! Мне надо будет еще постараться, чтоб успеть к вашему приходу, ибо это случится вот-вот! До свидания, девочки!
– До свидания, мистер Рибхукшан, – Эль, войдя в роль, даже сделала книксен.
Риб поднял своего Поньйи на дыбы и помчался во весь опор прочь! Его отряд, не мешкая, последовал за ним. Последнее, что они услышали, был радостный крик Эльфа, обращенный к ним:
– И спасибо вам, любезные леди, что так быстро научились выговаривать мое им-я-я-я-я-я-я-а-а-а…
Некоторое время девчонки шли молча. Первой нарушила молчание Эль.
– Вот так Поньйи.
Пыль молчала.
– Я говорю…
– Да слышала я, Эль! Не мешай, пожалуйста, я думаю.
Эль примолкла на мгновение, но, невыдержав, спросила:
– Пыль, а как они это делают?
– Об этом я и думаю.
– А, понятно. А еще подумай о том, что он говорил.
– В смысле?
– О коронации же!
– Да какая разница! Ну коронуют кого-то, нам-то что!
– Пыль, коронация первая за последнюю тысячу лет!
– Ну и что?
– С какой такой великой радости Эльфам взбрело в голову приглашать именно нас?
– Ну не знаю…
– Слушай, а может, мы особенные? Ну там… Избранные или еще чего…
– Ага, избранные, жди. Может, нас в качестве угощения пригласили!
– Чего? Какого там угощения!
– Десерт на сладкое, для нового короля, например.
– Фу ты! Ну что ты несешь чушь!
– Это ты несешь чушь, а я ее держу в себе, чтобы из нее родилась истина! Просто ты мешаешь мне думать!
– О чем? – Эль не обратила внимания на обидное замечание Пыль.
– Как они это делают.
– Всего-то? – Эль подозрительно посмотрела на Пыль.
– Всего-то? Да они невидимы!
– О, Пыль, я, конечно, не смогу тебе в деталях дать обьяснение невидимости, но наверняка это связано с тем, что нам рассказывали в школе о природе света.
– Чего? – Пыль наконец-то заинтересованно посмотрела на Эль.
– Того! – Эль почувствовала внимание сестры и авторитетно заговорила: –Скорее всего, это доспехи.
– Доспехи?
– Ты заметила разноцветные световые полосы?
– Ну да. До сих пор в глазах рябит.
– Это как радуга.
– Типа свет преломляется и…
– Да, Пыль! Думаю, что в гранях доспехов свет преломляется и мы видим его составляющие. Потом они опять преломляются на другой грани и он опять бесцветный и…
– Что «и»?
– Дальше я не додумала, но, скорее всего, они становятся невидимыми. Тоесть мы видим то, что находится в любой точке вокруг них, а их не видим.
Пыль нахмурила лоб в попытке осознать сказанное и пробормотала:
– Похоже на бред, но и на правду тоже похоже…
Приободренная такой реакцией сестры (настолько редко сестра с ней соглашалась), Эль продолжила.
– И у меня еще есть теория о том, что мы не сразу их услышали!
– Тут у меня нет недопонимания. Например, летучие мыши производят звук, но мы его в «Хомо Сапиенс-конфигурации» не слышим.
Эль чуть расстроилась, но кивнула головой.
– Точно!
– А вот по свету – не знаю.
– Да точно, я тебе говорю!
– Ладно, сойдет как теория. Молодец, Эль!
Эль довольно улыбнулась.
– Ладно, поговорим об этом позже.
Глава 19
Тем временем тропинка закончилась, и девчонки подошли к дюнам. Песок был плотным и еще влажным, идти было легко, и двойняшки, не прибегая к облегчающему движения «леви», направились кводе.
Песок пел свою извечносварливую песню под босыми пятками, низкие сосенки легко и небольно царапались длинными, смолистыми иголками, оставляя на загоревших ногах сестренок причудливый узор из тонких белых черточек.
Пахло отливом, хвоей и теплым ветром. Эль и Пыль преодолели дюны, прибрежную полоску пляжа и, шлепая по лужицам, оставшимся после отлива, подошли к лодке, которая, чуть накренившись на черный просмоленный бок, стояла довольно далеко от берега.
– Ты помнишь мою стихотворную памятку в стиле Гомера по поводу близкой луны и отливов? – спросила Эль.
– Мой милый друг, тебе не кажется, что дойти до лодки намного легче, чем доплыть? Вот я и попросила папу оставить ее в черте отлива. Все под контролемой мудрый… и занудный друг.
Эль хмыкнула, но возражать было глупо. Она действительно забыла про условия «Квеста».
Лодку своими руками от киля до клотика сделал папа. Трудился он довольно долго, но и «Драккар» (как гордо называл свою лодку папа) получился на славу! Легкий на веслах, быстрый под парусом, послушный рулю и очень надежный в любую погоду.
С кормы лодки мокрой бесформенной змеей безжизненно свисала веревка. Конец веревки был закреплен на бесполезном во время отлива якоре, который торчал из комка подсохших водорослей совсем рядом с лодкой.