~ Действие второе. Татьяна ~
Думаю, читатель уже догадался, что время в доме графа текло иначе. Для Ирэн, внимающей рассказу мистера Тингли, не прошло и дня, когда как в обычном мире месяц перед балом подходил к концу. Сейчас, когда по вине мистера Тингли она забыла прошлое, всё было готово...
Теперь нам предстоит вернуться в тот день, когда Ирэн покинула пансион. У Татьяны, которую поразила встреча с графом и господином Хоффманом, началась горячка, и Лизбет провела всю ночь у её постели, меняя компрессы. Утром Татьяна казалась бледнее обычного, однако отказалась от постельного режима. Первым уроком стоял английский. Судя по осунувшемуся лицу мисс Морган, она тоже плохо спала ночь.
- Страница двадцать три, мои милые, - сказала мисс Морган, медленно опускаясь на стул. - Если вы не возражаете, почитайте сами, а я немного вздремну.
Естественно, никто не возражал. Лизбет оглянулась на Рози.
- Не волнуйся, Ирэн ещё напишет тебе, - сказала она успокаивающе.
- Она даже не попрощалась, - прошептала Рози печально.
- Возможно, у неё не было выбора, - тихо ответила Татьяна. - Ирэн уехала с графом.
- А я думала, она решила пораньше вернуться домой, - протянула Лизбет.
- Граф обсуждал что-то с миссис Дориан, а потом она подозвала Ирэн. Разве вы не помните? - Татьяна по очереди посмотрела на девочек.
В её волосах сегодня была белая атласная лента, подарок Лизбет на Рождество.
- Зачем Ирэн понадобилась графу? - взволнованно спросила Рози.
Татьяна молчала. Лизбет пожала плечами.
- Он меценат нашего пансиона, а Ирэн - лучшая ученица. Возможно, это как-то связано. Подождём от неё письма.
- Что будешь делать после окончания? - вдруг спросила Татьяна у подруги.
- Поеду к матери, хотя не думаю, что задержусь у неё надолго. Присоединишься?
- Я была бы рада, - Татьяна рассеянно перевернула страницу.
Лизбет открыла тетрадь и принялась что-то рисовать.
- Опять котёнок? - поинтересовалась Татьяна.
Она хотела казаться спокойной и расслабленной, но даже в этом вопросе сквозило напряжение.
- Ты знаешь, как я люблю котят, - вздохнула Лизбет. - В детстве всё время просила маму подарить мне одного, но она отказалась.
- Хочешь, я подарю тебе на окончание?
- Я назову его в твою честь, - Лизбет улыбнулась.
Татьяна попыталась читать, но едва понимала написанное. Граф вообще не должен был приезжать, видимо, они изменили тактику. И мистер Тингли не сопровождал его. Наверное, они посчитали, что лучше будет увезти Ирэн на время из пансиона и подготовить её в особняке.
"Я должна рассказать обо всём Лизе, - подумала Татьяна, всегда называвшая подругу на русский манер, - она может спасти Ирэн, но станет ли?"
Ответа у Татьяны не было. Месяц оставался до рокового бала. Мистер Тингли уже, наверное, начал свой рассказ. А ведь она знала, знала с самого начала, что однажды этот день наступит. Она старалась не приближать к себе людей, потому что не хотела возлагать на кого-то такое бремя, но потом появилась Лизбет. И теперь Лизбет могла спасти Ирэн. Татьяна знала, что она будет жалеть до конца своей жизни, если промолчит. А если скажет - потеряет всё. Казалось, у неё ещё была возможность подумать и решиться, но кто подготовит Лизбет? Сможет ли она? Ведь у Лизбет тоже нет никого, одна мать, для которой она лишь обуза. Сегодня они есть друг у друга, но завтра, если Татьяна расскажет...
Она посмотрела на Лизбет - та что-то с серьёзным видом чиркала в тетради. Всю ночь она просидела у Татьяниной постели, не сомкнув глаз, в любую минуту готовая прийти на помощь. Сколько силы и любви было в этой хрупкой девушке, но даже она могла отступить перед лицом трагедии, которая должна была развернуться в их пансионе на балу...
- Почему ты так странно смотришь? - спросила Лизбет, вырывая Татьяну из размышлений.
- Просто задумалась.
- Я верю, что с Ирэн всё будет хорошо. Ничего страшного не случилось.
"Если бы она знала", - подумала Татьяна.
Рози, сидевшая сзади, тихонько вздохнула.
- С тобой всё в порядке? Кажется, ты побледнела ещё сильнее, если это вообще возможно, - Лизбет положила руку ей на лоб.
- Всё нормально, - ответила Татьяна.
Страх холодил ей ладони. Рука на лбу казалась страшно горячей.
- Долго ещё осталось до конца урока? - спросила Рози.
В классе часов не было, но у Лизбет были маленькие, карманные. Мать говорила, отцовские.
- Десять минут, - ответила она.
Десять минут показались Татьяне вечностью.
- Ты права, я нехорошо себя чувствую, - сказала она Лизбет на выходе из класса, беря её за руку.
Звонок радостно протрещал пару секунд назад.
- Я отпрошусь со следующего занятия. Скажу мисс Хилл, что не совсем оправилась. Посидишь со мной?
- Конечно! Надеюсь, она и меня отпустит.
Лизбет подумала, что устроится на подоконнике с книгой, а Татьяна - на постели с вышиванием, и они будут поглядывать друг на друга и перебрасываться парой слов. Она любила такие дни. Нужно только не забыть дать Татьяне микстуру.
Татьяна думала о другом. Она вспоминала о балах, проводившихся в отцовском доме. Эти девушки в белых воздушных платьях и жемчужных ожерельях, сами лёгкие и воздушные, словно шёлк... Она хотела быть одной из них, танцевать среди них и ловить их руки. Татьяне было десять, и она подглядывала за танцующими, завидуя и мечтая оказаться в огромной зале. Теперь ей было семнадцать - только жемчужные серёжки, оставшиеся от матери, и белая лента в волосах, подаренная Лизбет и похожая на те, что носили девушки на балу, напоминали ей о том времени. Она сто лет уже не жила, а стекленела в стенах этого замка, и только Лизбет смогла вернуть её к жизни.
В комнате было холодно. За окном снова собирался дождь. Лизбет растопила камин. Татьяна села на постели и внимательно посмотрела на неё.
"Сейчас не расскажу, потом не решусь. И на моей совести будет загубленная душа, а Лизбет и остальные вовсе забудут о ней".
- Когда я родилась, была гроза, - тихо начала она. - Так говорила мама. Бушевал ветер, и молния несколько раз ударила в наше окно. Это было более ста лет назад.
Лизбет, уже успевшая забраться на подоконник с книгой, оторвалась от чтения.
- У тебя жар, - сказала она. - Ложись и попробуй заснуть.
- Может быть, у меня жар, - согласилась Татьяна, - но я пока не теряю рассудок. Это было более ста лет назад.
Лизбет спрыгнула вниз, опустившись на Татьянину постель, взяла её худую руку, нежную, словно шёлк, как у тех девушек на балу в отцовском доме.
- Ты бредишь, - голос Лизбет звучал мягко и успокаивающе. - Попробуй заснуть, - повторила она.
- Прошу, не прерывай меня, - в словах Татьяны звучало отчаяние. - Мне необходимо тебе это рассказать. Я с десяти лет была в пансионе. Когда мне исполнилось семнадцать, миссис Дориан решила сделать из меня хранительницу.
- Хранительницу? - переспросила Лизбет.
Она уже не была так уверена, что это - воздействие жара или правда.
- Миссис Дориан собирает в своём пансионе потерянных детей, которые никому не нужны. Их никогда не станут искать, а родственники некоторых и вовсе будут рады счастливому избавлению.
Лизбет похолодела.
- Конечно, для поддержания репутации пансиона она иногда принимает и дочерей любящих родителей, - продолжала Татьяна. - Из круга лучших выпускниц, который обычно составляют никому не нужные девочки, каждые сто лет она выбирает королеву бала - в этот раз ей должна будет стать Ирэн. И замок, и миссис Дориан, и её кузен граф (она тщательно скрывает их родство), и приспешники графа существуют благодаря хранительнице, чья жизнь связывается с их жизнями при помощи обряда. Перед обрядом будущая хранительница забывает всё, что могло бы помешать их планам. Но никто не вечен, и по истечении ста лет обязательно понадобится новая.
- Тебе, наверное, приснился кошмар прошлой ночью, - сказала Лизбет, отказываясь верить в сказанное Татьяной. - Это всё из-за горячки. К тому же, если хранительница забывает прошлое, почему ты всё помнишь?
Татьяна устало вздохнула.
- Мне не стирали память. Я пошла на обряд добровольно.
- Эта история похожа на страшную сказку, - Лизбет в ужасе смотрела на Татьяну. - Но отчего-то я начинаю тебе верить.
- Ты можешь спасти Ирэн, - тихо произнесла Татьяна. - Никто не заслуживает ста лет бездарного существования, раз за разом проживая одно и то же. Есть одна лазейка - граф уверен, что ей никогда не воспользуются. Дело в том, что после окончания срока несчастная возвращается к обычной жизни. Естественно, обряды и прошлое постепенно начинают казаться ей дурным сном. Но если убить её перед тем, как её способности будут переданы следующей, колдовской круг разрушится. Миссис Дориан считает, что ни один человек не способен отдать свою жизнь во имя другого, но она ошибается.
Глаза Лизбет расширились от страха.
- Я никогда и пальцем тебя не трону! - вскричала она. - Ты всё, что у меня есть.
- Если не потеряешь ты, потеряет Ирэн. Когда спустя сто лет она вернётся к жизни, у неё не будет ни одного близкого человека. Даже Рози.
- Но ты же нашла меня, и она найдёт кого-нибудь другого.
- Ты не можешь так говорить. Мне было всё равно. Родители умерли, я ненавидела весь свет. Миссис Дориан убедила меня, что я совершаю великое дело чуть ли не во благо всего человечества, - Татьяна горько усмехнулась. - Но теперь я не могу допустить, чтобы Ирэн стала очередной марионеткой в их руках. Послушай, Лиза, это должна быть ты. По правилам убить может лишь близкий человек - сестра или друг, ближе которого никого нет.
Миссис Дориан и граф уверены, что не только я не отдам свою жизнь, но и ты не в силах будешь у меня отнять её.
- Они правы, - глухо сказала Лизбет. - Я не смогу. Я скорее умру сама.
- Тебя будет утешать мысль, что Ирэн и другие освобождены.
- На моих руках будет кровь. Твоя кровь. Только подумав об этом, хочется утопиться.
- Они продляют собственную жизнь за счёт чужих жизней. Разве это справедливо?
- А разве справедливо тебе умирать, а мне - оставаться одной?
- Ты сможешь жить, зная, что смогла бы освободить всех от этих людей?
- Я как-нибудь справлюсь, - ответила Лизбет. - А ты забудешь.
- Но не смогу избавиться от душевной боли и ощущения, что сделала что-то не так, - Татьяна отвернулась. - Думаешь, мне легко было решиться тебе рассказать? Легко смотреть сейчас на тебя, зная, что до бала остаётся всего месяц?