- Я погуляю на улице?
- Нет! Там никого нет. И со двора не выходить!
- Что мне делать?
- Мультики посмотри!
Матвей отправился в гостиную, а мы вымыли посуду и пошли наверх. Я поболтала с мамой, Саша что-то рисовала.
- Ты здесь ходишь в художку? - спросила я.
- Нет. Здесь нет художественной школы. Есть изостудия, но мне там уже не интересно. Я несколько раз сходила, все что они делают я давно умею. Мама сказала, что через три года вернемся назад, и я экстерном сдам экзамены. Я по интернету учусь.
А, вот они прелести деревенской жизни! Я подошла к Саше и заглянула в рисунок. На пригорке стояла собака со щенком в зубах.
- Как похоже!
Меня всегда восхищало в Саше умение схватить главное в образе и передать это в рисунке. Саша потянулась, вставая.
- А не пора ли нам обедать? - спросила она. - Пойдем вниз.
Мы вошли в гостиную и замерли: телевизор работал, Губка Боб скакал по экрану, выкрикивая глупости, а Матвея не было. Саша положила на журнальный столик рисунок.
- Может, в туалете?
Она выскочила в прихожую и толкнула дверь в ванную. Матвея не было.
- Успокаивает, что он с Ромом. Тот в обиду не даст. Сам погибнет, но защитит, - тихо проговорила Саша, у нее на лбу и над верхней губой выступили капельки пота.
Мы опять оббежали двор и сад, заглянули в беседку. Саша снова крикнула:
- Матвей! Ром!
Ром тут же отозвался лаем откуда-то издалека и слева.
- Пошли, он у Волжанских, наверное.
Мы выскочили со двора и помчались в сторону деревни. Навстречу нам несся Ром, а за ним и Матвей. Саша тут же принялась отчитывать брата.
- Мама просила не уходить со двора, пока она не вернется!
- Саш, ну там ребята! С вами скучно! К тебе вон Динка приехала, а я один.
- Нечего оправдываться. Расскажу маме, будешь с ней на работу ездить и сидеть там сиднем в ординаторской. Так что хорошо подумай, прежде чем самовольничать!
Саша была рассержена не на шутку. За столом она упрямо молчала, уплетая приготовленные тетей Олей вареники.
- Ну что мне делать? - спросил Матвей после еды.
- Что хочешь, но со двора ни шагу!
Глава 3
Близнецы
Мне очень хотелось расспросить Сашу, почему такая строгость на этот раз - ведь он ушел к соседям, но при Матвее не решилась. С улицы раздался свист. Мы вышли на крыльцо. На хлипких воротах раскачивались двое мальчишек. Они были года на два старше Матвея, лет десяти. Похожи друг на друга как две капли воды: рыжие, взлохмаченные, в порванных майках, коротких шортах и потрепанных кроссовках, но у одного из них над верхней губой слева темнела родинка. У их ног вертелась черно-рыжая колли.
- Матвей выйдет? - хором спросили они.
- Вам разрешают гулять одним? - удивилась Саша.
- Ага, - ответил мальчишка без родинки.
- Ну, заходите к нам, играйте здесь.
Мальчишки проскользнули между ветками ворот во двор. Матвей вышел им навстречу вместе с Ромом. Пес радостно завилял хвостом и кинулся к гостям.
- Как вас зовут? - спросила Саша.
- Я - Илья, - ответил мальчик без родинки, - он - Вовка, а вы Саша и Дина!
Саша кивнула и сказала:
- Со двора не уходить! Захотите домой, мы вас отведем. - Она повернулась ко мне и предложила: - Пойдем наверх.
Когда мы входили в дом, я оглянулась и увидела, что между прутьями ворот во двор залезла и их собака. Мальчишки весело хохотали, собаки лаяли, носились по двору, потом ребята по очереди принялись бросать апорт, и стало немного тише, только и слышалось:
- Ром, апорт, - через несколько минут: - Молодец, пес, хороший мальчик! - через минуту: - Апорт, Пери! Молодец, хорошая девочка! - И счастливое поскуливание собак.
- Что ты строгая такая? - спросила я наверху.
Саша метнула на меня взгляд и отвернулась.
- Я не всю легенду вчера рассказала. Говорят, здесь пропадают дети. Это тоже связывают с Погорелицей. Правда, за год, что мы здесь прожили, никто не пропал, но никому младше тринадцати лет не разрешают гулять одним. Говорят, исчезали дети до тринадцати лет. Мы тоже попадаем в эту категорию.
Меня снова пробрал холод, перед глазами встал образ из ночного кошмара. Страх, которого я раньше не знала, казалось, разлился под кожей. Меня начал бить озноб. Вдруг детские голоса смолкли. Теперь меня обдало жаром. Мы залезли на подоконник. Мальчишки повисли на заборе и смотрели на дорогу, уходившую в поля. Мы, вытянув шеи, выглянули и увидели удаляющуюся фигуру женщины в черном. В этот момент мальчишки проскользнули сквозь ветви ворот и помчались через дорогу в заброшенную усадьбу.
Охнув, Саша соскочила со стола и бросилась вон из комнаты, я - следом. Когда мы выбежали на крыльцо, пацанов уже не было видно. Обе собаки сидели у поваленной калитки в сад Погорелицы и то ли скулили, то ли подвывали. Не раздумывая, мы перескочили через калитку. Тропинок не было, все заросло травой. Кусты переросших пионов с грязно-серыми комьями прошлогодних цветоносов и мелкими, выродившимися без ухода свежими цветами стелились под ноги. Деревья, давно не знавшие обрезки, сплелись кронами над головой, создав густую тень даже в разгар жаркого майского дня.
Голосов мальчишек слышно не было, это меня еще больше испугало. Откуда-то наползли тучи, скрыв солнце. Стало темно, как поздним вечером. Поднялся ветер. Мне казалось, что стук моего сердца слышен за километр. Мы проскочили через заросли сада и оказались перед развалинами дома. Близнецы стояли, держась за руки перед обрушенной стеной и пустым дверным проемом.
- Что с вами? - вскричала Саша.
Илья протянул вперед руку и прошептал:
- Там...
- Что там? - допытывалась подруга.
Я же сообразила, что Матвей прошел в развалины и провалился, возможно, там подвал. Не останавливаясь, я бросилась в дверной проем и услышала сзади испуганный крик. Оглянулась, к своему удивлению увидела дверь. Взглянула вперед. Я оказалась в мрачной комнате, плохо освещенной чадившими толстыми свечами в массивных медных подсвечниках, стоявших по углам. Стены - местами голые, серого цвета, местами задрапированные темно-лиловыми гобеленами. На окнах - лиловые тяжелые шторы. Напротив двери нарисован камин с догорающими дровами. Пахло дымом и воском. Матвей стоял посреди комнаты и смотрел, как мне показалось, на рисунок. Я подхватила мальчишку на руки и ринулась вон. К моему удивлению, дверь легко открылась и выпустила нас.
Я выскочила наружу и жадно вдохнула свежего воздуха. Саша бросилась ко мне. У нее на глазах блестели слезы.
- Ты пропала! Понимаешь, ты сделала шаг в проем и пропала!
- Догадываюсь, - буркнула я, ставя Матвея на землю, - бежим!
Я крепко держала за руку мальчишку, Саша схватила за руки близнецов, и мы рванули вон. В этот момент полил дождь. Мы выскочили из калитки, собаки с лаем и визгом кинулись к нам, но мы неслись в дом. Было темно как ночью. В гостиной Саша опустила жалюзи и включила свет.
- Зачем вы туда поперлись?
Щеки у Саши пылали, мы все попадали в кресла и на диван, пытаясь отдышаться.
- Посмотреть, - ответил Матвей.
- Что же теперь будет? - я задала вопрос в никуда и никому.
- Что там было? - спросила Саша.
Я рассказала, что увидела. А Матвей тихо добавил:
- Там над камином портрет.
- Чей? - спросила я.
Он зажмурился и покачал головой.
- Опиши! - я крепко сжала ему руку.
- Сначала мой, а когда вошла ты, он стал нашим. На портрете были я и ты.
- Наверное, там висит зеркало, - догадалась я.
- Нет, - Матвей отрицательно мотнул головой, - это портрет. Я стоял возле дивана, положив руку на подлокотник, а ты сидела на диване.
Меня снова пробрал холод, задрожали руки, а ноги налились тяжестью, будто свинцом. Меня словно вдавило в кресло. Подкатила тошнота.
- Маме ничего не говорить, - твердо сказала Саша, - без собак со двора не выходить. И вообще, не выходить со двора.
В этот момент послышался звук мотора подъезжающей машины, и псы зашлись в заливистом лае.
- Мама! - Матвей кинулся к двери.
И действительно вошла тетя Оля. От ворот отъехала машина.
- Меня коллега привез. Папа задерживается: была тяжелая операция, а сейчас больных смотрит. Что это вы закупорились так? - спросила она, направляясь к окну.
- Дождь был, - ответила Саша.
- Дождь? - тетя Оля подняла жалюзи, и комнату залил яркий солнечный свет. Крестная подняла со стола рисунок. - Ты откуда волчицу срисовала? Так похоже!
Мы переглянулись. Матвей даже рот открыл, взглянул из-за руки мамы на рисунок и побледнел. Он посмотрел на Сашу, та отрицательно качнула головой. Залаяли собаки. Тетя Оля выглянула в окно и сказала:
- Мальчики, за вами пришли.
Близнецы выскочили за порог, забыв попрощаться, а мы поднялись наверх. Матвей притащил кресло из своей комнаты, и они с Сашей смотрели какой-то сериал, я же чатилась с мамой по скайпу. Дяде Вите стало лучше, поэтому и настроение у мамы поднялось. Сегодня папа дежурил у него в больнице. Сначала мы писали друг другу торопливо и коротко, потом, вдруг, мама написала: "Ты ничего не скрываешь? Ночами мне беспокойно, а сегодня среди дня мне стало тревожно. Точно тебя никто не обижает?" Я шутливо ответила: "Ты же знаешь, меня трудно обидеть", - но пальцы почему-то стали попадать не в те буквы, посыпались опечатки, и я решила прекратить разговор, написала: "Тетя Оля зовет, пока, мам". Быстро отключила скайп. Я подошла к столу и взобралась на подоконник.
Заходящее солнце играло розово-лиловыми отсветами на медленно ползущих облаках. Было еще жарко, хотелось на пляж, но и тетя Оля, и дядя Гена так много работали, что надежды на купание в реке таяли со скоростью падающей звезды.
- У них бывают выхи? - спросила я.
- А? - Саша оторвалась от экрана. - Что ты спросила?
- Выходные бывают? На пляж мы попадем?
Вдали послышался звук мотора машины, и Матвей подскочил:
- Это папа! Ставь на паузу, потом досмотрим.
Последнее слово он прокричал уже с лестницы. Саша отправила в закладки страницу и выключила комп.
- Завтра как раз у них выходные, папа обещал пикник на острове. Матвей, наверное, помчался просить за близнецов.