- Девчонки! Ладно, вот вам каша,- он подал нам с Сашей третью банку, - разбрасывайте, что поймаете, то ваше.
Мы расположились возле небольшой заводи, окруженной зарослями осоки, дядя Гена с Матвеем и близнецами стали в пяти метрах от нас, с другой стороны устроился Тимофеич. Он достал из ведра складную скамеечку, сел на нее, поплевал на скрюченные узловатые руки и нанизал первого червяка на крючок. У нас с Сашей и тетей Олей почти не клевало, но мне удалось выловить одну крупную рыбину.
- Ого! - с завистью взглянула Саша. - Ничесе окунек!
- Молодчина! - похвалила тетя Оля, помогая снять с крючка бьющуюся рыбину.
Я посмотрела на Тимофеича. Тот только и успевал подсекать и вытаскивать рыбу. Так же рыбачили и дядя Гена с Матвеем. У близнецов дела шли похуже: они то не успевали подсечь, и рыба, объев крючок, уплывала благодарной, то наоборот, подсекали слишком рано, спугнув добычу. Мне не очень понравилась эта кровавая забава.
- А как же ее чистить? - спросила я тетю Олю.
- Гена почистит, - она посмотрела на меня и спросила: - Надоело? - Я кивнула. - Иди, хворост для костра собирай. Только далеко не уходи. Тут можно заблудиться, да и кабаны водятся.
Валежник здесь был повсюду, так что далеко идти не пришлось. Я собрала ворох сухих веток совсем рядом и отнесла их к оставленным на берегу сумкам. Тут же было и место старого костра, видимо, здесь часто устраивались пикники. Оставив хворост, я отправилась обратно, но заметила справа за деревьями просвет и свернула туда. Это была поляна, совсем маленькая, но вся покрытая крупными цветущими ромашками. Я достала смартфон и принялась фоткать. Мне очень хотелось сделать оригинальное фото. Я легла на спину прямо под ромашкой и через нее сфотографировала небо. Потом перевернулась и сняла уходящую вдаль поляну с линии над самыми головками цветов. Я хотела маленькую полянку превратить в бескрайнее поле ромашек. Потом встала на колени и сфоткала цветы сверху. После этого успела сделать несколько снимков с окружающими поляну деревьями. Тут прибежали Саша с мальчишками.
- Скорее, папа уже рыбу чистит, а у нас дров мало, - крикнула она, - Тимофеич пару стерлядок подбросил. Он часто с нами рыбачит, и всегда у него улов хороший.
Саша собирала хворост, взахлеб рассказывая:
- Папа говорит, он слово особое знает.
- Так спроси его.
- Спрашивала, говорит - мала еще. И вообще, слово само должно прийти.
- Я видела, он на руки плюет, прежде чем червяка нанизывать, - улыбнулась я.
Саша остановилась, глядя на меня удивленно:
- Правда? Надо попробовать!
Мне стало смешно: взрослая девчонка, почти двенадцать, а глупостям верит. Когда мы набрали по охапке хвороста и вернулись на нашу стоянку, костер уже пылал, над ним - тренога с большим котелком с водой. Тетя Оля чистила картошку, Тимофеич рубил лук и складывал его рядом с подготовленной крупно порезанной морковью.
- Помощь нужна? - спросила Саша.
- Нет, идите искупайтесь. Мальчишки уже плещутся, - ответила тетя Оля, - и за близнецами присмотрите. Не знаю, умеют ли они плавать.
Мы направились к берегу. Когда Саша и Матвей жили в городе, мы все трое, занимались плаваньем, так что в воде были как дома. Оказалось, что и близнецы тоже хорошо плавали. Мы с Сашей поплыли через протоку, но вскоре вернулись: река, хоть и не бурная, но течение сносит хорошо, а бороться с ним, можно и устать. Да и речная вода холодней морской. Наплескавшись, выползли на берег и растянулись на полотенцах. Мальчишки тут же гоняли мяч.
- Что там ты нафоткала? - спросила Саша.
Я достала смартфон. Первые снимки были просто волшебными. Сквозь белые лепестки ромашки голубело безоблачное небо, а снимок вдаль с уровня цветов создал видимость бескрайнего поля ромашек. Но следующее фото повергло нас в шок: к стволу дерева на краю поляны прислонилась Погорелица, у ее ног стояли изваянием два матерых волка.
- Их там не было! - вскричала я, едва не уронив смартфон.
Я оглянулась вокруг. Ни ветерка, ни один лист не шелохнется, тишина, только сороки стрекочут, да где-то в глубине леса раздается дробь дятла. Откуда она здесь? Мне стало зябко, в душе вновь поднялась волна тревоги. Я не знала, что ждать от Погорелицы.
- Пошли к нашим. - Саша поднялась, подхватила полотенце. - Мальчишки, - крикнула она, - там уже, кажется, уху пробуют! - И повернулась ко мне: - Не показывай никому, испугаются. Будут нас в больницу с собой таскать... Так себе удовольствие.
Мы подошли как раз вовремя: дядя Гена разливал уху. Первую тарелку он передал Тимофеичу, потом тете Оле и нам. У меня ком в горле стоял, я думала, что и ложки ухи не проглочу, но в толпе как-то успокоилась и вскоре наминала так, что за ушами трещало. Я правда такой ухи еще не пробовала. Жаль, не подсмотрела, как варили, а то показала бы маме! Когда все поели, Тимофеич сказал:
- Знатная ушица была. Сколько ни ем, у тебя лучше всех получается! Даром, что доктор! Идите, плавайте, я приберу все.
Мы снова отправились к реке, но желание веселиться пропало. Мы с Сашей поплавали немного и выбрались на берег. Тимофеич уже перемыл всю посуду, а сейчас заливал речной водой костер. Когда мы подошли, он спросил:
- Ну как, горожанка, нравится деревенская жизнь?
- Еще не знаю, - я пожала плечами.
- Как звать-то тебя, дивчина?
- Дина.
Старик замер, повернулся ко мне и сказал:
- Плохое имя для нашей деревни. Назовись лучше Даша.
- Почему? - в один голос спросили мы с Сашей.
- Лучше, хотя уже, может, и поздно.
Старик подобрал свои вещи и направился к лодке. А тут и крестные подошли.
Глава 6
После пикника
Мы вернулись не очень поздно, но все так устали, что уже в девять вечера разбрелись по спальням и затихли. Только сейчас мы с Сашей принялись разглядывать фото. Без сомнения, под деревом, прислонившись спиной к стволу, стояла Погорелица и два волка. По их стойке, по взгляду было понятно, что они готовы к нападению. Меня снова пробил озноб.
- Надо ее сфоткать, как только появится снова, - сказала Саша.
- Зачем?
- Проверить: когда ее спецом фоткают, она видна или нет.
- Знаешь, пока ее не было на фото, это был морок, глюк, теперь она более чем есть. Я не знаю, что делать, куда бежать. Мне страшно, Саша! Да еще этот старик с именем. При чем здесь имя?
Мы сидели в темноте за письменным столом. Смартфон погас, и комната освещалась только неверным лунным светом.
- Мне тоже страшно. Ты ведь не одна. И неизвестно, за кем она охотится: за тобой, за мной или Матвеем?
- Нет, за мной. Пока меня не было, она не показывалась, только пес ее чуял. Сейчас она угрожает. Стоит под окнами, ходит с волками. Проявилась у меня на фото. И неизвестно, когда приедет мама.
- А мама-то при чем?
- Не знаю, мне кажется, мама меня спасет.
Вдруг послышался вой Рома, потом лай. И следом завыла чужая собака. Мы полезли на подоконник, и тут у меня волосы встали дыбом: раздалось низкое утробное рычание и крики близнецов:
- Пшли, пшли вон!
Мы выглянули в окно. Мальчишки с какой-то сумкой в руках прижимались к нашему забору, а посреди дороги два огромных волка, низко опустив голову и ощерясь, надвигались на скулящую колли, закрывающую собой близнецов. Ром выскочил на дорогу и встал рядом с Пери. Он уже не выл, он рычал. Из дома выбежал дядя Гена с ружьем в руках. В тот же миг волки метнулись в усадьбу Погорелицы.
Дядя Гена выбежал к близнецам:
- Что вы так поздно ходите?
Перепуганные мальчишки молчали. Потом кто-то из них спросил:
- Это были волки?
- Какие волки? - дядя Гена оглянулся. - Я так понял, на вас напал Ром?
- Нет, он заступился, - ответил мальчик, протягивая дяде Гене сумку, - вот, папа передал.
Дядя Гена взглянул в сумку и сказал:
- Да напрасно он, спасибо, конечно. Пойдемте, я оденусь и отведу вас домой. Видимо, это были бродячие собаки, - добавил он, уводя мальчишек в дом.
Минут через пять они вышли снова на дорогу. Дядя Гена захватил фонарик, и они пошли: впереди Пери, за ней дядя Гена и близнецы, последним трусил, часто оглядываясь, Ром. Мы переглянулись.
- Вот видишь, они и на других нападают, - сказала Саша.
Я промолчала, подумав, что это было не совсем нападение, это она меня пугает. А что меня уже пугать, я и так напугана. Мы сидели на подоконнике, пока не вернулись дядя Гена с Ромом. После чего отправились спать. Я не знала что и думать. Что еще может она сделать?
***
Разбудил меня шум за окном. Крик стоял, как на базаре. Саши уже в комнате не было. Я выглянула в окно: к Матвею пришли близнецы, и они играли в догонялки. Собаки путались у них под ногами, пытаясь защитить хозяев, скулили и лаяли.
Я перевела взгляд на усадьбу Погорелицы. Там было тихо. Никаких теней и фигур, никакого движения. Я облегченно вздохнула и отправилась искать Сашу. Та, конечно, была на кухне.
- Привет! - я махнула рукой.
- Привет! Они делают вид, что ничего не произошло, - сообщила она мне.
- Кто? - Я села к столу.
- Предки. Я спросила, что было ночью, сказали: ничего.
- Он не видел волков, - я взяла тарелку с окрошкой. - Когда она все это успевает?
- Сама удивляюсь, - Саша села напротив, - что будем делать?
Я пожала плечами. Что можно делать, не зная с кем и почему столкнулся?
- Интернет? Может, там что есть про Погорелицу?
- Ну, давай поищем.
Саша позвала мальчишек домой и налила окрошки:
- Ешьте, мы наверху.
Казалось, день будет спокойным. Пока я не включила ноутбук. Вместо обычных обоев - фото восхода над морем с летящей чайкой, я увидела стаю волков, загоняющих оленя. Мне стало жарко, в этот момент зазвонил скайп. Мама!
Не сменив обои, я ответила на звонок. Мама улыбалась! Значит, дяде лучше.
- Как вы там? - несмотря на улыбку, голос у мамы был взволнованным. - Я вчера несколько раз звонила, ты не ответила.
- О, вчера мы выезжали на остров на пикник. У крестного есть моторка. Какую уху он сварганил! На костре, в котелке! Мам, это было так кайфово! Я окуня поймала, огромного! Ну, не огромного, так большого. Как дядя Витя?