– Я сам себе начальник! – с вызовом ответил стражник и приподнял свое грузное тело со стула, на котором просидел весь день, отлучаясь лишь по естественным надобностям. Стул облегченно заскрипел, избавляясь от тяжелой ноши.
Но зазнавшийся клиент совершенно не стушевался перед массивной жировой массой Никоса и лишь повторил:
– Морду, позови. – выдал гость, а затем добавил с нажимом. – Быстро, на!
Вот тут стражник понял, что это не просто зазнавшийся клиент, а действительно важное лицо, которое может тут распоряжаться. Ведь кличку его начальника знал лишь узкий круг ограниченных лиц.
Покачивая своими многочисленными подбородками, Никос поспешил выполнить приказ.
– И Книгу Учета захвати! – бросил вслед стражнику, незнакомец.
Боец, вооруженный арбалетом и одетый в черную накидку без гербов, учтиво постучал в полированную дверь большой черной кареты и громко сообщил:
– Морда прибыл, господин.
Дверца негромко щелкнула и приоткрылась. Боец кивнул улыбчивому бородатому стражнику, который судя по всему и был тем самым – Мордой, и сухо произнес:
– Заходи, на.
– Благодарю, вас! – с чрезмерно наигранной радостью кивнул бородатый, и нырнул в карету. В своих вспотевших руках он сжимал толстую книгу большого формата в кожаном переплёте.
Внутри стражника ждали удобные мягкие сиденья, обивка из черного бархата, легкий запах благовоний и приглушенный свет от странного светильника, дающего свет без копоти и огня.
– Брю, – приветствовал своего гостя лысый эльф. – Рад видеть тебя! Проходи, располагайся. Чувствуй себя как дома. Я предложил бы тебе выпить, но, увы, не пью на закате.
– Ну что вы, что вы, господин Локкириан, – отмахнулся начальник портовой стражи. – Я тоже не пью в это время. Давно Вас не было в городе. Рад, что приехали. Как дорога?
– Все прекрасно, Брю. Как твоя Ната? Как ребятишки? Старший не обижает сестренку? Стало ли лучше твоей больной матушке.
Бородатый стражник ощутил легкий холодок, пробежавший по спине. Его всегда поражала и пугала осведомленность лысого эльфа о его семейной жизни. Притом, что Морда никому о своей семейной жизни на работе не распространялся. Тем не менее, Брю решил за лучшее улыбнуться и вежливо сообщить:
– Все отлично господин Локкириан, спасибо за Ваше беспокойство. Матушке полегчало.
– Вот и славно. – кивнул лысый эльф и продолжил уже более деловым тоном. – Вижу, ты принес книгу Учета.
– Как вы просили, господин Локкириан. – сообщил Брю, испытывая немалое облегчение от того, что собеседник оставил тему его семьи в покое. – Что Вам угодно знать? – подобострастно добавил он.
– Сегодня утром или в первой половине дня к вам прибыла вооруженная женщина на лошади.
– Она что-то натворила? – осведомился начальник портовой стражи.
– Это лишняя информация, Брю.
– О, – стушевался тот. – Простите, господин Локкириан.
– Я хочу знать, за что она произвела оплату по прибытии в город.
Бородатый сокрушенно покачал головой, открывая книгу большого формата.
– Ах, господин Локкириан, предпраздничный день, столько народу сегодня. Я не уверен, что смогу найти.
– Сможешь, Брю, сможешь. – подбодрил эльф. – У тебя все кропотливо учтено. Да и матушке на лечение деньги пригодятся. Ты добрый зять, хороший муж и заботливый отец, Брю. Ты должен заботиться о здоровье своих родных.
По спине вновь пробежал холодок. За милой любезностью собеседника скрывалось еще столько недосказанных слов, что хватило бы на небольшой рассказ. С не самым счастливым концом.
– Конечно, господин Локкириан, деньги на лечение всегда пригодятся. – кивнул Брю. – И Вы, как всегда, правы – вот запись. Вооруженная женщина на лошади была сегодня только одна. Прибыла утром на первом пароме, назвалась Мирой. Оплатила за въезд трех всадников и за копье.
– Трех! – громко воскликнул эльф, а затем засмеялся, закинув голову. – Конопушка, вот же хитрая шельма, обвела меня вокруг пальца. Мира – какая прелесть!
– Все хорошо, господин Локкириан? – спросил начальник портовой стражи, не поняв реакции собеседника и на всякий случай широко улыбнулся.
– Все чудесно Брю!– продолжая смеяться, ответил лысый эльф, а затем махнул рукой. – Спасибо, ты свободен. Мой человек оплатит твои услуги.
Бородатый поспешно захлопнул книгу и поспешил к выходу из кареты.
– Благодарю, господин Локкириан. Рад был помочь.
За все-то время, что начальник портовой стражи по прозвищу Морда провел в черной карете, у полосатой будки, где сидел Никос, собралась очередь. В отсутствие книги Учета стражник не мог никого пропустить в город, поскольку каждого надлежало записать. Первым в очереди стоял высокий стройный мужчина в неброской кожаной куртке и серых суконных штанах, заправленных в высокие ботфорты. Его голову украшала охотничья фетровая шляпа с черно-белым пером. Одной рукой незнакомец держал под уздцы лошадь, а второй постоянно, как показалось, Никосу, чесал ухо.
"А не заразный ли он?" – с опаской подумал стражник, – "Чухается постоянно".
Но, как только черная карета покинула порт, а Книга Учета вновь оказалась на столе в полосатой будке, незнакомец перестал теребить свое ухо. Никос принял от гостя положенные три монеты за лошадь и очень быстро забыл о существовании этого человека.
Если бы жиртрест хоть на секунду оторвался от своей книги и клиентов, то заметил бы, как новоприбывший в город аккуратно пристроился за черной каретой. Хотя даже если бы и заметил, то не придал значения. Тут многие ехали в одну и тут же сторону – в центр города.
По запруженным народом улицам Тильбона Герд медленно, но неотступно следовал на безопасном расстоянии за черным экипажем под охраной. В такой толчее оставаться незамеченным не составляло проблемы. Карета достигла Старого города и свернула во двор роскошной гостиницы.
Льняная рубаха пропиталась потом и липла к телу. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из груди. Аргилай сидел на постели и не мог понять, кто он и где находится. Только, что он видел каких-то людей, яркую, ослепляющую вспышку и вот он уже здесь – в гостинице в мягкой постели. Сон постепенно отступил и поблек вытесненный реальностью из головы.
В окно, сквозь шторы лился призрачный свет луны. Где-то в городе лаяла собака. Внизу, в общей зале гостиницы, неразборчивым бормотанием слышался разговор засидевшихся допоздна постояльцев. С соседней постели доносилось ровное, убаюкивающее сопение рыжей наемницы. Казалось, все было мирно и спокойно. Но тот испуг, что юноша испытал во сне, тот страх – порождали странное беспокойство. Что-то случилось. Лаи не мог понять с ним или с кем-то еще. Что-то плохое. Или это все же просто нехороший сон?
Аргилай сел в постели и утопил босые ступни в густой мягкий ворс ковра. Юноша встал и бесшумного подошел к окну. Отодвинул штору и выглянул на улицу. Река Мороська темной лентой блестела под луной. На угольно-черном небе без единой тучки мерцали звезды. В переулке у одного из домов мелькнули фонари. Вероятно, ночная стража – решил юноша. Больше ничто не портило идиллию этой летней городской ночи. Лаи приоткрыл окно и вдохнул воздух полной грудью. Пахло дымом из городских труб, яблоками от растущих во дворе гостиницы яблонь и остывающим после солнечного дня камнем. Лаи уже собрался закрыть окно и задернуть шторы, когда заметил на перилах каменного моста одинокую фигуру. Он напряг память, пытаясь вспомнить, не стояла ли вчера там статуя, коих в Тильбоне в богатых районах, встречалось великое множество. Память отказалась дать разгадку этой задачи, но тут помогла сама статуя. Темная фигура подняла руку к лицу. Лаи испуганно вздрогнул и, отскочив от окна, подбежал к постели Трицы.
– Что? – совершенно не сонным голосом спросила женщина, после первого же прикосновения к ее плечу.
– Там человек на мосту. – дрожа от волнения, сообщил Аргилай. – Мне кажется, это Совенок вернулся.
Трицитиана быстро поднялась, подошла к окну и выглянула наружу. Какое-то время задумчиво изучала темную фигуру, стоящую на каменных перилах. Затем вернулась в постель.
– В руке бутылка. Пьяница какой-то. – подвела она итог и отвернулась к стене.
Лаи в одиночестве растерянно остался стоять возле окна. Слова Трицы его совершенно не успокоили. Где-то глубоко внутри осталось сильное беспокойство. Теперь он точно не уснет. Оставалось только одно, чтобы развеять сомнения. Аргилай натянул узкие штаны, накинул васильковый дублет, сунул ноги в башмаки с загнутыми носами и смело, но безрассудно вышел из гостиницы в ночной Тильбон.
На перилах горбатого каменно моста стоял человек. В руке у него действительно была зажата бутылка. Несмотря на то, человек стоял спиной к Аргилаю тот сразу понял, что ошибся – это действительно не Совенок. Едва ли бывший раб, который стремился попасть из деревни в город, мог найти деньги и заказать себе столь модный и богатый наряд, который украшал подвыпившего незнакомца. Столь же вопиющие узкие штаны, как у Лаи, столь же загнутые носки ботинок и дублет. Хоть и не василькового цвета, но на вид еще более дорогой, чем у Аргилая – с узорами и оторочкой из густого лоснящегося меха. Столичный модник слегка покачивался и вполголоса напевал:
– Во век не уступит нобиец врагам, йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!
Я в щепки сломаю дверь пополам, йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!
Пронзительным визгом встретил кабак, йо-хей…
– Йо-хей! – позвал юноша.
Песня оборвалась на полуслове, незнакомец повернулся, отчего длинное перо на его высокой шляпе дернулось. Это был юноша, на вид на пару лет старше Аргилая. Рука незнакомца, блеснув золотым перстнем, поняла бутылку и поднесла ее к лицу. Парень сделал хороший глоток, осоловевшими глазами, рассматривая Лаи.
– Что? – только и спросил столичный модник.
– У вас все в порядке?
– А, похоже, что у меня все в порядке? – заплетающимся языком ответил незнакомец, а затем пошатнулся, чуть не полетев реку.
– Осторожнее! – испугался Аргилай и протянул руку, чтобы помочь собеседнику спуститься. – Не хотите спуститься вниз? Мне кажется тут мост слегка поустойчивее.
Незнакомец посмотрел на темную воду, текущей внизу Мороськи, затем на собеседника, вновь на воду. Наконец приняв для себя какое-то решение, парень шагнул в реку.
Не секунды не медля Лаи, бегом спустился по мосту к самому берегу и застыл у кромки воды. Незнакомец стоял по колено в реке и в очередной раз пил из бутылки.
– Даже утопиться не могу. – пожаловался парень и громко рыгнул.
Аргилай облегченно выдохнул и на слегка ослабевших от испуга ногах опустился на просмоленные бревна на берегу.
– Может не стоит топиться? – с надеждой спросил Лаи.
– Может. – незнакомец пожал плечами, укутанными в дублет, отороченный дорогим мехом, и медленно побрел к берегу. Дойдя до Аргилая, парень опустился рядом на бревно, протянул собеседнику бутылку и представился. – Я Чарльз. Чарли Статус.
– Аргилай. – ответно представился, Лаи и принял угощение. Глотнул. На удивление в бутылке оказалось сладкое и очень ароматное вино. Судя по шуму, поднявшемуся в голове – изрядно крепленое.
– Тебя когда-нибудь бросали? – спросил Чарли, под которым постепенно образовывалась лужа.
– Бросали. – кивнул Лаи, вспоминая, как оказался один посреди поля, не зная, кто он и откуда здесь взялся.
– Тогда ты должен понимать, как это больно. – Чарльз в истинно пьяном панибратстве приобнял собеседника и с силой сжал его плечо. – Словно вырывают кусок плоти! – с жаром сообщил он, покачивая сжатым кулаком. – Вот ты живешь, мечтаешь, а потом раз – и у тебя уже ничего нет. Ни будущего, ни настоящего. Остаются лишь боль и воспоминания. Эля, Джоан и прекрасная Снежана. Зачем они так со мной?
– А бывает и хуже. – кивнул юноша и вновь приложился к бутылке. – Бывает, и воспоминаний нет.
– А отец, – модник сокрушенно покачал головой, совершенно не слушая собеседника. – Теперь он откажется от меня.
– С тобой случилось что-то действительно ужасное. – участливо посочувствовал Аргилай и вернул бутылку ее хозяину. – Расскажи, я умею слушать.
Чарли Статус принял бутылку, до побелевших костяшек сжал горлышко в кулаке и уставился куда-то в пространство. Какое-то время он молчал, собираясь с мыслями или решая, стоит ли рассказывать случайному собутыльнику о своем сокровенном горе. За это время по мосту кто-то прошел. Лаи услышал приглушенные голоса. Двух парней под мостом ночные прохожие не заметили.
– Мой отец – главный королевский архитектор. – тихим голосом, начал рассказ Чарли. – Этот мост он спроектировал и построил, когда был всего на год старше, чем я сейчас. Я работаю у него в цеху. В конце весны он направил меня в Грейсван к великому Построелли. Ничего сложного – просто забрать чертежи башни, чтобы утвердить у Его Величества. По всем расчетам я должен был вернуться в Тильбон завтра, как раз к Ночи Открытых Сердец.
– Ночи Открытых Сердец? – удивленно переспросил Лаи.
– Да, – Чарли махнул рукой, чуть не расплескав вино. – Этот карнавал, будь он, неладен. В итоге я прибыл позавчера вечером. Так получилось. И я подумал не пропадать же времени. Лишних полтора дня в городе. Отличный выходной… – он примолк и начал нервно тереть подбородок. Затем быстро заговорил, словно сам с собой, – И ведь все всегда было нормально. Сколько раз бывал там. И никогда ничего плохого. Все в ажуре. Они словно знали, про чертежи.
– Ты, о чем? – не понял Аргилай.
– А? – Чарли сморгнул, взглянул на собеседника и пояснил. – Розовый Бутон. Есть такой бордель на Южной Окраине. Там работает златовласая Белла. Самая прекрасная из ночных мотыльков, которых я встречал. А я встречал много, поверь.
Лаи спешно закивал, подтверждая, что ни сколечко не сомневается в словах собеседника. Тот автоматически тоже кивнул и продолжил:
– Я всегда оставлял коня в конюшне Розового Бутона. И все было нормально. Там с заднего двора такой незаметный въезд. Очень удобно, если не хочешь, чтобы тебя заметили. – добавил Чарли, прикладываясь к бутылке. – А тут утром смотрю – нет коня. А у него в седельных сумках все чертежи башни. Я сразу к Ларри. Счастливчик Ларри – хозяин Бутона и еще нескольких борделей. Всегда хорошо с ним общались, а тут он меня и слушать не стал. Выгнал. Его мордовороты меня с лестницы спустили. Выкинули, как мешок с дерьмом. Серьезно. Вот, посмотри, – парень снял высокую шляпу с длинным пером и показал на своей блондинистой голове с аккуратной модной стрижкой «под горшок» затянувшийся кровавой корочкой рубец. – Об ступеньку приложился, – пожаловался он. – Болит.
– Так ты в этом смысле говорил про «бросили»? – удивился Аргилай, рассматривая свежую рану на голове собеседника.
– Да нет же! – воскликнул Чарли Статус и резким движением водрузил шляпу на голову. Он тут же вскрикнул от боли, почувствовав, что неудачно задел свою рану. – Пока я без сознания валялся, меня городская стража опознала и домой принесла. Мать кипишь подняла, соседям рассказала, те друзьям и дальше понеслась коза по огородам.
– Так, – кивнул Лаи. – И что?
– Очнулся сегодня утром в своей постели. У изголовья Эля моя стоит. Два года с ней вместе. Красивая такая, в зеленом платье. Веснушки по всему лицу. Вот только лицо совсем не радостное. Я огляделся, а в дверях моя Джоан. Мы с ней полгода, отец познакомил. – Чарли закрыл лицо руками и тихо добавил. – А с ней и мама ее.
– Я запутался, – честно признался Аргилай. – Ты два года встречаешься с Элей, но при этом был в борделе. А еще есть Джоан, с которой ты встречаешься уже полгода после расставания с Элей. Так?
– Не после, – покачал головой Чарли, не отрывая ладонь от лица. – Одновременно.
– А. О. Вот как… – поразился Лаи. – Понял. Так. Эм. С двумя одновременно значит?
– С тремя. – вздохнул блондин.
– Ого. А третья прекрасная Снежана. – догадался Аргилай. – Она тоже пришла?