А тем временем Ветку схватили теплые руки - такие живые и нежные, как только можно представить.
- Валар, дружок, что же с тобой снова случилось… маленькая моя… Бард?.. Куда?..
- Идем, идем… здесь есть опочивальня…
- Виэль! Воды, вина, трав… она совсем холодная… Ольва! Ольва!
- Я думала, и ты погиб, - выговорила Ветка. - Я видела тебя на поле боя. Я думала, и ты погиб. Я думала, и ты…
- Все-все, дружок, все страшное ушло, я здесь, мы снова вместе… Виэль, ну скорее же!
- Я оставлю тебе все… ты справишься сам… Мэглин!
- Ну что?
- Будь осторожен…
- Я всегда острожен… девочка моя, сейчас я буду петь.
========== Глава 10. Черные путы ==========
Когда дверь захлопнулась, Виэль и Бард, сопроводившие Мэглина с Веткой на руках в комнату, вышли, воцарилась тишина. Мэглин уложил Ветку на ложе, и, шевеля губами пока что совершенно беззвучно, гладил короткие волосы, пытался заглянуть в глаза.
- Я так устала воскресать, - прошептала Ветка, - а ты?
- Но мы оба живы, - Мэглин пытался улыбнуться, и в этот раз ему удалось не сразу. Лаиквенди отошел к стене, на секунду отвернулся, напружинил мышцы, сжал в кулаки руки и зажмурил глаза, и, овладев собой, вернулся к Ветке. Отстегнул оружие, бросил портупеи в свободное кресло, плащ, доспехи с груди и плеч. Снова сел рядом, словно боясь прикоснуться.
- Ольва…
Передвинул подушки, посадил. Укрыл до пояса одеялом.
- Ольва…
Опомнился, налил половину бокала мирувора из фляги, оставленной Синувирстивиэль. Нашел на стене оловянное декоративное блюдо - сдернул, наломал на него небольшой пучок сухих трав из замшевого мешочка, поджег. Ветка, к собственному удивлению, сумела взять бокал и присосаться к нему. Напиток был чрезмерно сладким и чрезмерно крепким, но девушка помнила, как после него сам Мэглин, тяжко раненый пауками, сумел добраться до каскадов и вымыться.
Эмоции не выстраивались. Все перемешалось, и ярчайшим светом слепило воспоминание о тонком мире и Глорфиндейле.
- У меня такая каша в голове…
- Девочка…
- Мэглин… сперва о главном. Ты жив. А он? Расскажи о нем… мы с ним такое пережили, - снова включился водопровод, по щекам потекли слезы. Ветка некстати вспомнила добрую шутку взрослых из своего детства - что со слезами можно выплакать мозг или выронить золотую слезинку и ослепнуть. Но ее мозгу, видимо, уже ничего не грозило, он наверняка давно вытек
- Ради того, чтобы позвать его от самых границ, прибыли лорд Элронд и леди Галадриэль. Только объединенные усилия вернули его. Он долго не мог говорить. Восемь дней ни капли воды, ни единого звука, ни крошки пищи. Метался в бреду. На восьмой день как раз явились великие и запели возле него. Он очнулся и первое, что сделал - отдал приказ ехать за тобой и привезти любой ценой. Написал рунами. Признаться, многие подумали, что это бред. Но исполнили… привезли весть, что ты мертва. Затем он пятнадцать дней пролежал без движения, пока пели целительные песни для раны на груди и беспрестанно меняли повязки с мазями и травами, но мог уже понемногу глотать, хотя бы воду с ложки. Леди Галадриэль и Синувирстивиэль сменяли одна другую. Галадриэль, Элронд и сам Трандуил пришли к заключению, что третий дракон, учитывая все могущественные обстоятельства, мне неизвестные, должен быть уничтожен дланью Глорфиндейла, и Глорфиндейл откликнулся. Сейчас Трандуил уже встает, садится верхом, может принять немного пищи. А мы приехали встретить доблестного витязя. Мы оставим Синувирстивиэль у людей и вместе посетим Эребор, чтобы начать охоту на дракона. Осмотрим нижние галереи. Я, дружок, намеревался заодно посидеть на твоей могиле.
- Эру… он помнит… и теперь сам хочет меня убить? - Ветка допила мирувор, и теплая сила ударила по ее рукам и ногам. Она согрелась, скинула одеяло, потянула ниже край платья - открыть плечи. Казалось, чуть не хватает воздуха, душно…
- Расскажи мне, Ольва, отчего Владыка так настойчиво требует тебя. Я же был с ним в бою, рядом. Последнее, что я знаю - он намеревался послать кого-нибудь запереть тебя в твоих покоях в Эреборе… что случилось, Ольва? Я должен знать о чем-то… особенном?
Ветка часто дышала, глядя на лаиквенди.
- Я не готова рассказывать… прости… если коротко, на оба вопроса - на мне были чары Саурона. Почти все, что я делала, я делала под его властью. И Глорфиндейл освободил меня от них, сказав, что дал мне особую защиту, и отныне моя фэа Темнейшему недоступна.
- Витязю можно верить, - сказал Мэглин, - вот и появились у тебя от меня тайны, дружок… Но пришла пора песен - тебе следует поспать. В броне ли твоя фэа, или нет, она услышит мой голос.
- Жарко, мне жарко…
- Да, может я переборщил с мирувором… ты слаба, хватило бы ложки…
Ветка, трясясь, потянулась к Мэглину, дергая застежки платья. Эльф подхватил ее, снял с шеи черную бляху, помог стащить потоки шуршащей ткани, сапожки; уложил на ложе обратно, набросил сверху легчайшую простыню, откинув одеяло в сторону.
- Мы уехали из Эребора вчера на рассвете… я хотела пересечь Дейл, и добраться до Сумеречного Леса… как в тот раз, когда ехала за Герцем. Помнишь? И на пустоши… варги… Тенгель… а потом почти всю ночь пировали и беседовали у Барда, а потом прибыл Глорфиндейл. И сразу объявил меня змеедевой.
Мэглин улыбнулся, не размыкая уст. От зажженной травы по комнате пошли лесные ароматы - июня, с его жасмином и земляникой, июля - свежего укоса и малины, августа - кипрея, роз и нагретой воды.
- Ольва… Великий Эру, я понимаю, почему Торин так поступил, почему солгал Лантиру! Это имело смысл, но валар, лучше бы он попросту не отдал тебя, но дал бы понять, что жива… Ольва, что за знак у тебя на шее? Эребор?.. Темная, мрачная дыра под горой, с чего?.. Что с этим? - Эльф одним пальцем поддел цепочку с эреборской меткой. - Мне относиться к тебе как к подгорной королеве или принцессе?
- Это просто знак принадлежности… указание на дом, куда я могу вернуться. Торин Дубощит мой король.
- И все?
- И все… Мэглин… я там оживала, очередной раз. Там как в бомбоубежище. И когда Торин предложил… я согласилась. Чтобы хотя бы знать, куда мне всегда можно вернуться… - Ветка разметалась, ей было нестерпимо жарко; в голове от мирувора совсем помутилось - видно, это лечение было не совсем подходящим. Ароматы успокаивали и помогали приходить в себя, но эльфийское вино било по жилам, выгибая тело. - Мэглин… не уходи от меня. Я так много сил потратила в Эреборе, чтобы просто сесть в седло, и кажется, все впустую… я такая… слабая!
- Да, это тебе трудно, - Мэглин снова пробовал и не мог улыбнуться, - быть слабой.
- Покажи… покажи спину… Стрелы, стрелы в спине… они мне столько раз снились… и меч возле разжатой руки…
- Хочешь посмотреть, были стрелы или нет?
- Да…
Мэглин встал, скинул кафтан и сорочку, растянулся рядом с Веткой ничком - лицом вниз. Ветка нашла побелевшие звезды шрамов от болтов. Разгладила каждый пальцами, затем начала целовать.
Мэглин, положив голову набок, и подсунув руки под подушку, рассказывал.
- Стрелы прошли очень близко от позвоночника и сердца. Но Леголас быстро доставил всех раненых домой, и с нами в дороге была Виэль. Я не сумел выехать через десять дней с посольством Лантира, был еще слаб. Лантир привез не тебя, он привез весть, что ты погибла.
Ветка зашипела и слегка стукнула кулаком по плечу Мэглина.
- Все, это в прошлом, Мэглин, в прошлом… если я могу ожить и жить дальше, значит… и все тем более смогут. Все.
- Ох, дружок… и трудно же с тобой… - Мэглин перевернулся на спину, обнял Ветку, уложив себе на грудь, обнял. И сумбур в ее голове тут же прекратился. Жарко было по-прежнему - лаиквенди чуть погасил сперва огонь своей прохладной, плотной кожей, но затем стало еще жарче. И пусть. Ветка вросла в эльфа, вжалась и затихла, хотя потоки огня в венах и не давали уснуть.
Мэглин, наконец, уловил ее трепет и боль, и нашел нужную мелодию. Запел тихо - так, чтобы нежные звуки и тепло его дыхания лишь слегка касались уха и шеи девушки. И горячие всплески в теле стали успокаиваться, превращаясь просто в тепло, а состояние ума - выравниваться…
Чувства притупились, Ветка проваливалась в сон, прижималась к Мэглину, терлась носом о его сильные широкие ключицы.
Лесной эльф ласково удерживал ее запястья и негромко напевал.
И Ветка уснула.
***
Когда Бард и Синувирстивиэль, проводив Мэглина с Веткой на руках, вернулись, Тенгель вопросительно глянул на Барда.
- Что же, конная дева наугрим и эльф?.. Я не так что-то понял?
- Не задавай вопросов, эорлинг, - Бард чуть покачал головой, - лучше не задавай.
Синувирстивиэль склонилась перед Глорфиндейлом, который у стола уговаривал вторую бутылку вина:
- Мой лорд, вы прошли величайшее сражение. Я могу помочь вам разоблачиться и обрести отдых души и тела?
Золотой эльф кивнул и вопросительно посмотрел на Барда.
- Хозяин дома обладает достаточным количеством покоев? Этот день и последующую ночь мы отдохнем, и лишь завтра приступим к неотложнейшим делам. О том, что вы видели, я попытаюсь дать объяснения завтра, и они будут зависеть от желания девы. Если она ограничит мои слова, я не посмею возражать. Она отражала страшнейшую атаку зла, и выстаивала почти что в одиночку. Вероятно, бессознательно она просила помощи. И возможно, некоторые доблестные сердца даже слышали ее, но не видели пути прийти на выручку, хотя и пытались это сделать.
Бард чуть не застонал в голос. Веткины желтые глаза, заглядывающие в душу мужчинам… Просила помощи. Помощи! Вовсе не близости, как порой казалось. А ведь он что-то такое чувствовал.
Ранк и Тенгель также прислушивались к словам Глорфиндейла весьма внимательно.
- Покои! Да, лорд Глорфиндейл. Я провожу вас, - спохватился Бард, - Тенгель?
- Я отправлюсь к моим рохиррим. Воины у дворца, надобно успокоить и вернуть в лагерь, – упрямый эорлинг был задумчив. Вокруг вилась пришедшая Сигрид, но воин не обращал на нее особого внимания.
- Завтра мы должны выехать в Эребор, - сказал Лантир, когда Бард вернулся, оставив со златым эльфом Синувирстивиэль, - дабы витязь мог начать великую охоту. Там же мы решим, следует ли испросить в Сумеречье большее подкрепление, и возьмем с Вороньей высоты несколько черных стрел. Наимощнейшие луки и лучшие лучники Пущи, первые после Леголаса - с нами. Ольва и Мэглин могут остаться здесь. Синувирстивиэль не желает более посещать наугрим, и точно пребудет в Дейле. Лорд Тенгель?
- Охоту на дракона? Я и мои всадники с вами.
На том и порешили.
Лантиру и двум его лучникам также выделили комнаты. Один из эльфов спустился посмотреть, как обихожены лошади.
Люди постепенно расходились от стен дворца… снова беседуя о смутных временах; а как иначе. Вот опять и гномы, и эльфы. Нет, все-таки, беспокойные это народы, как ни крути.
Ранк начертал длиннейший свиток на кхуздуле и попросил у Барда гонца.
Лантир, поразмыслив, также написал несколько рун на тонком свитке и обратился к эорлингам с просьбой послать наирезвейшего всадника к чертогам Трандуила. Он решил не откладывать сообщение известия, которого жаждал и требовал Владыка Леса.
Тенгель не отказал.
Синувирстивиэль вернулась от витязя и выразила желание осмотреть плечо Барда. О, она понимала в ожогах от драконьего пламени. И ровным, прохладным тоном сообщила Барду Лучнику, что сердце ее жаждет перемен - и она просит принять ее к его двору как целительницу. Указала, что может многому научить человеческих врачевателей. Бард слушал и улыбался. Дева была холодна, логична, строга, невыносимо прекрасна, стройна, ростом почти с самого Барда, с небольшой округлой грудью, с волосами ниже бедер. Дева нежно, хотя и спокойно, изучала его затейливое плечо. Бард посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся, отвечая, что будет счастлив принять прославленную целительницу в Дейле. Виэль смутилась, потупила взор и покраснела. И тогда король Дэйла поверил Ольве.
***
Ветка проснулась в объятиях эльфа. Мэглин не спал, обнимал ее двумя руками; но взгляд его был отчего-то грустным.
- Назначенное утро, дружок. Я хочу ехать с эльфами и эорлингами в Эребор. Тебе я советовал бы остаться под охраной Барда, и восстановить силы с помощью Виэль.
- О Мэглин, - Ветка спросонья потянулась к его лицу, повела пальцами по шее и щекам, но эльф, мягко сняв девушку, поцеловал в лоб и встал.
- Мэглин, а-а!
- Да что ты? - лаиквенди рассмеялся, - я не навсегда поеду!
- Если ты поедешь, я с тобой!
- А в седле удержишься?
Ветка прислушалась к своему телу.
- Я удержусь, - сурово сказала она, - Мэглин, у тебя три варианта. Или ты берешь меня в Эребор, и потом мы едем в Сумеречье, или мы остаемся в Дейле на денек и завтра выезжаем в Сумеречье, или ты прямо сейчас седлаешь коней, и мы едем в Сумеречье.
- Лантир послал гонца Трандуилу, - смиренно сказал Мэглин. - Это было вчера утром, теперь, должно быть, рохиррим уже доскакал до первых дозоров и возвращается, а свиток передают от эльфа к эльфу к дворцу. Ты можешь и не торопиться - все равно раньше не поспеешь.
- Да, - прошептала Ветка, - не поспею. А равноденствие скоро ли?
- Уже скоро, а что?
- Торин хотел послать в равноденствие посольство, сватать Тауриэль. Как она?
- В меру грустна, как того требовали приличия по поводу тяжких ран Владыки, - ответил Мэглин, - в меру весела. Счастлива. Ожидает. Волнуется. С мастерицами шьет платья. Бывала на кордонах, держала удар. Сиживала в библиотеке - смотрела свитки. Искала случай, чтобы дева-эльф вышла за наугрима, и что из этого получалось. Не нашла, правда, и призадумалась.
- Ну нет, - решительно сказала Ветка, - эти двое просто предназначены друг другу! Никаких призадумалась…
- Так и Леголас Зеленолист рядом, - сказал Мэглин, заканчивая застегивать кафтан, - он правил, пока Трандуил был без голоса и без сил. Власть ему к лицу. Но у него сердце из солнца и злата… он не принуждает ее. Хотя и всегда рядом. Молча. Эльфы, которые истинно любят, делают так иногда, Ольва.
- Ну да, - прошептала Ветка, думая о своем. - Леголас хороший… раз так… на одном месте сидеть я все равно не могу, Мэглин. Дракон так дракон. Когда я от драконов бегала? Хотя и страшно. Едем в Эребор.
Мэглин кивнул и отвернулся к окну, надевая доспехи и застегивая ремни.
- Ты оденешься сама, дружок? Я узнаю, что с завтраком и с нашими лошадьми и попробую поладить с твоим гномом. Если что, фляга с мирувором на столе, но уж не больше глотка. А то вчера… Ладно? Глоток.
Ветке потребовалось около двадцати минут, чтобы одеться, умыться, глотнуть мирувора и наскоро позавтракать.
Оставалось попрощаться с Бардом. Уже полностью одетая Ветка подставила тому лоб, и ощутила на плечах крепкое пожатие его рук. Бард Лучник тепло посмотрел в глаза девушке, а затем на окно, где у подоконника стояла и смотрела на Дейл Синувирстивиэль, - и Ветка заулыбалась.
На выезде из города Мэглин, Ранк и Ветка присоединилась к кавалькаде всадников.
Глорфиндейл ехал в полном комплекте своих золотых доспехов - на коне без узды и седла. Белоснежный конь был выше и стройнее Азара. Сиял каскад драгоценных волос Глорфиндейла, выброшенных из-под шлема поверх плаща, шитого желтыми сверкающими цветками.
Ветка все еще испытывала страх из-за случившегося. Вспоминая, как под клинком Глорфиндейла один за другим лопались черные тяжи, девушку скручивало изнутри. Веры, что все закончено, и полного понимания, что описанных черных семян вправду больше нет, пока не появилось. Мысли приходили в голову разные - в том числе, хотелось слезть с Зимы, кричать и плакать, стучать ножками в землю… и выпросить у великих судьобоносных сил передышку, что-то вроде каникул, чтобы навести порядок в хаосе посудной лавки ее души, которую только что покинул слон Саурон. Но передышек не ожидалось - сперва дракон, потом Трандуил. Красота.
Половина Ветки на всех парах мысленно скакала в обратную сторону от Дейла - к Великой Пуще.
Спросить. Помнит ли он.
И как относится к тому, что произошло. Тогда. Тысячу лет назад. Десять тысяч лет вперед.