Мэглин снова бросился в зал и вполголоса доложил о приготовлениях Торину. Тот кивнул и также негромко ответил, что пока снизу кто-либо не поднимется, паниковать не стоит. «Дождемся Трандуила, поприветствуем, а как пир пойдет на убыль, соберем ватагу и двинем вниз. Что это они там, правда, застряли?..»
***
Ветка скакала, не обращая внимания на холод и открытые плечи, и шлейф алого платья вился за Зимой.
Но и олень отделился от группы всадников и стремительно понесся ей навстречу. Ветка не отрывала взгляда от всадника -словно сила взора могла придать дополнительных сил также и ногам скакунов. Удерживаться без седла, в скользком, громоздком платье было трудно, узкий лиф мешал дыханию, но Ветка летела вперед, сжав бока лошади изо всех сил и вцепившись даже не в повод — в гриву.
Здесь?.. Он здесь?
Кобыла и олень сошлись на пустоши… и затанцевали друг вокруг друга. Ветка едва удерживалась -запыхавшись, почти не управляя Зимой.
Но это был Трандуил.
Здесь.
Лицо Владыки осунулось, приобрело еще большую резную четкость и бледность. Руки властно держали повод, осанка оставалась прежней -плечи развернуты, с них стекал серо-стальной мерцающий плащ. На голове светлый венец, каскад серебристых волос падал на могучие оплечья.
А опаловые глаза сияли.
Ветка выдыхала кошмар, необъяснимый, ничем не подкрепленный -что на челе Трандуила окажутся мутные глазки Костика… и не знала, что сделать -броситься вперед? Упасть на землю, под копыта Зимы?.. Сказать «Привет»?.. Да и говорить-то не выходило -Ветка сглатывала и никак не могла успокоить судорожные вздохи.
Владыка вдруг улыбнулся -улыбка сверкнула молнией; скулы подрезались, сделав лесного короля открытым и светлым. На миг.
— Герцег идет с обозом, отдыхает, -сказал он лукаво.
Ветка закрыла рукой лицо, глаза, и наконец задышала более ровно. Раз-два, раз-два. Успокоиться.
— Эребор? — прозвучал вопрос. Владыка не отрывал взгляда от бляхи на шее.
И девушка ощутила вдруг, как же холодно на пустоши… в открытом на плечах бальном платье.
— Торин предложил мне защиту… я согласилась. Я думала, не вышло вернуться. Я думала, что ты погиб. Что я… тебя…
— Что ты меня убила? -на миг лицо Владыки стало отчужденным… и снова сверкнула улыбка, словно Трандуил так и не решил, как же держаться. Согреть сердце зимним солнцем, ошеломить величием и великолепием, приблизить — или оттолкнуть окончательно.
И Ветка не знала, что делать.
— Ты здесь… ты-ты-ты… помнишь?..
— Я помню все, -четко сказал Трандуил, — хотя что-то был бы и не прочь забыть. Тот… день, когда фэа была вырвана из моей плоти… и твой мир. Воспоминания об этом, а также месяц, когда я был вынужден ежедневно думать о тебе -о том, жива ли ты, а если нет, то где и как погибла… многое изменили. Меняли… каждый день.
— Трандуил… — Ветка почувствовала, что позорно стекает по шелкам юбок с лошади вниз… Лесной король двинул оленя ближе, и успел нагнуться, подхватить девушку за талию, перебросить на холку своего скакуна -и сам Владыка, и его зверь были много выше Зимы и ее всадницы.
Ветка ринулась — обхватила эльфа за торс, как когда-то, после спасения от орков, впечаталась в латы носом, щекой, ухом — стараясь расслышать стук сердца. Напряжение, не отпускавшее и ее больше месяца — с мига возвращения в Средиземье — уходило с каждым могучим ударом.
Левой рукой Трандуил бережно, сильно обнял ее. Правой удерживал повод.
Олень неспешным шагом двигался к Эребору.
Король чуть нагнул голову:
— Ни одна дева никогда не осмеливалась наносить мне раны. В сердце. Лишь ты. Я помню все удары. Каждый. Он, владелец хроа, в панике отступил, а я принимал твой клинок. Ибо ты была права и подарила надежду там, где она полностью померкла. У тебя твердая рука, Светлана.
Ветка приморозилась к доспехам и перестала дышать, не смея глянуть вверх.
Трандуил ехал, подняв точеный подбородок. Не торопил, давал ей время опомниться и принять. И Ветка начала приходить в себя -от запаха леса, неизвестных трав и цветов, стали и оленьей шерсти, смолы и меда… и мужчины. Ее тело согрелось, хотя на пустоши все так же стояла зима, а ее плечи по-прежнему были открыты ледяным поцелуям ветра.
Пришла в себя, вскинулась.
— Трандуил… ты тоже думаешь, что смерть последнего дракона может отбросить меня вон отсюда? Поэтому ты и призвал Глорфиндейла?
— Я и за себя беспокоюсь, — ровно сказал Владыка. — Испытание, которое мне пришлось пройти на твоей родине, ничуть не воодушевило его повторять. Мудрые решили, что Глорфиндейл более защищен от такой вероятности. Зато… Ольва… я лучше понял то, что пришлось пережить тебе. Лучше смог оценить твой путь. Я чрезвычайно хорошо все понял.
Король чуть опустил голову вниз и наконец встретился взглядом с Веткой.
— И теперь я даже понимаю бляху Эребора на твоей шее, — мягче добавил Владыка, — хотя и не в восторге. Так надежнее, да? Крепче узы со Средиземьем? И потом — мы были в разлуке. Тебя же не пускали ко мне. Гномы. Верно? — в низком голосе послышался отзвук грозы. — А я ждал…
— Я вообще не была уверена, что ты жив, — прошептала девушка, -пока не встретилась в Дейле с лордом Глорфиндейлом… и сама была не вполне жива.
Владыка остановил оленя.
Ветка видела через его плечо, что их все же нагоняет кто-то из его всадников -рыцарь в темных доспехах и развевающемся плаще, да и остальная кавалькада ускорила движение. Но Трандуил не оборачивался на стук копыт и, судя по всему, не торопился и в Эребор. Он царствовал — везде, где оказывался, и делал то, что считал нужным.
Он вгляделся в Ветку, буквально дав ей утонуть в собственном взгляде, странном, звездном; потом бросил правой рукой повод оленя, положил руку на затылок девушке. Чуть вкопался пальцами, унизанными перстнями, в плетение рубиновой шапочки, в густые короткие волосы.
Ветка замерла. Трандуил начал неспешно наклоняться…
Наскакал догонявший всадник.
— Трандуил Ороферион! Нам лучше скорее достичь Горы. На пустоши появились варги, и погода портится. Я могу взять деву на свою лошадь, если ей тяжело ехать без седла, или уступить ей оседланного коня.
Трандуил выпрямился.
— Лорд Элронд из Ривенделла. Леди Ольва Льюэнь, иноземка, подданная Эребора. Я без труда довезу ее до Горы на олене.
Всадник изящно, но весьма энергично поклонился. Внимательно ожег коротким взглядом темных глаз. Этот эльф выглядел старше любого виденного… и Ветка, снова переводя дыхание и возвращаясь из несбыточно прекрасной реальности, в которую она чуть не попала, также кивнула — настолько приветливо, насколько смогла, находясь в нынешнем положении.
— Я смогу скакать на Зиме. Она не уйдет от вашего жеребца, лорд.
— Я, пожалуй, приму решение сам, — чуть растягивая звуки, сказал Трандуил.
Элронд покачал головой, имея в виду что-то свое, и поехал поблизости, немного приотстав.
Ветка ощущала себя обворованной, и, хотя лорд приглянулся ей, его появление она сочла несвоевременным.
Множество слов остались несказанными. Множество пережитых моментов — не пережитыми вместе. Но Ветка верила, что Трандуил будет говорить.
Изнутри теперь поднималась радость, пушистым желтым клубком -что-то такое озорное и бьющее солнечным светом, что невозможно было описать; щекочущее и светлое, игривое. Ветка то ли пискнула беззвучно, то ли вздрогнула изнутри, окончательно уверившись, что все было не напрасно, все было правильно, и еще -от того, что он тут и кажется, хотел ее поцеловать.
Трандуил улыбнулся чуть досадливо, и шепнул:
— Я здесь. Какая же ты громкая, Ольва Льюэнь…
Ветка поглядела снизу вверх и тут же истово попыталась перестать думать, за что была награждена дополнительно — Владыка улыбнулся шире -невероятно, тепло… только ей.
Только ей.
Видно было, что Трандуил впустил что-то в себя, внутрь. Принял к сердцу, и теперь словно был готов сбросить пару-тройку тысяч лет, да не мог сделать это немедленно -достоинство Владыки не позволяло. Но Ветке было достаточно и его улыбки, и сильных, размеренных ударов его сердца, которые она каким-то образом ощущала — там, под доспехами, под кафтаном и легкой кольчугой.
Ветка тем временем среди приближающихся всадников разглядела серую шляпу.
— Ага! Таркун тут?
— Митрандир уже давно в Сумеречье был, возвратился от короля Фенгеля. А что он тебе?
— Нет, просто наблюдение… -прошептала Ветка, — где шляпа, там… движуха. — И сильнее вцепилась в короля; ей показалось, он вздрогнул, хоть и был в доспехах — и ослабила руки, ругаясь на себя. Ранен, тяжко ранен был! Вспомнив это, подумала и другое -вот отчего лорд Элронд желал пересадить ее к себе или на Зиму. Но Трандуил покосился совершенно невозмутимо. Улыбка была редким гостем на его лице, и теперь оно снова восстановило непроницаемую, горделивую неподвижность.
— Дева права, — заметил ривенделлец. — Про возможность более резвого движения. Вон варги, да и небо мне не нравится, только мы уже близко, и кавалькада нас нагнала. Не торопятся тебя встречать гномы, Трандуил.
— Я к ним тоже не особенно тороплюсь, — сказал Владыка, — отдам долг вежливости, уладим формальности. И домой.
Ветка дернулась и уставилась на Владыку… домой?..
Но эту книгу читать при всех было невозможно. Пришлось снова прижаться к броне на широкой груди, и волей-неволей опираться на могучую руку за спиной.
Ветка среди всадников тем временем усмотрела и еще знакомых… Эйтар, весь в латах, Даэмар — по случаю парадного выезда, одет в сверкающую кольчугу, в шлеме и роскошном голубом плаще в тон глазам. И Тауриэль. В длинном платье, хоть и сидит в седле прямо, но без лука, меча; шлейф струится за лошадью… Глаза сияют звездами -не сводит взгляда с Эребора.
— Тауриэль… не передумала?
Трандуил покачал головой, оглядываясь на затягивающееся тучами небо.
— Это было трудно. Оставшись без своего гнома под носом, ей пришлось подумать. Крепко. Однако решила. Что же…
— А Леголас?
— Мой сын пока в Сумеречье. Он нужен мне еще, но уйдет в странствия сразу, как я вернусь.
— Даже несмотря на то, что…
— Мы обсудим это чуть позже и наедине. Гора рядом… не шебуршись. Ты, кажется, так говоришь?..
И Трандуил обернулся на пустошь.
Всадники нагнали -и король оказался в полукольце своих воинов. И не только их — Ветка увидела и Барда с четверкой стражников Дейла. Бард улыбнулся ей тепло, но подъезжать не стал, лишь покачал головой. Ветка представила, как она выглядит сейчас… винно-алое платье стекает с плеч оленя, Трандуил — в сером и серебряном, в стальном и голубом. И закрыла глаза. Лучше не думать. Лучше просто считать удары его сердца и шаги скакуна по пустоши.
— Четыре, — сказал Даэмар, — четыре варга, что странно — следов намного больше.
— Погода портится. До Эребора спокойным шагом с час, может, поскакать? — предложил Эйтар.
— Здравствуй, дева Ольва Льюэнь, — сказал между тем подъехавший Гэндальф, — рад видеть тебя!
— Здравствуй, Таркун. Бард?
— Еду повидать Торина Дубощита, раз вышла оказия, — сказал Бард, — ну и… — кивнул назад, на лук. — Тщеславно мне подстрелить третьего дракона. Тогда троих и размещу на своем гербе. А что же врата Эребора настежь распахнуты? Где рохиррим, где… Мэглин? Златой лорд?
— Торин празднует помолвку Фили с железнохолмской принцессой…
— Там праздник, -тихо сказал Трандуил, — понятно, — поднял капюшон плаща и запахнул полой Ветку — ветер стал резче и сильнее. — Что же, добрый пир будет кстати.
— Глорфиндейл с Лантиром в подземелье… Тенгель и рохиррим также пируют… Мэглин — я думала, он нагонит меня.
— Не было нужды, и лаиквенди остался там, — произнес Владыка. — Он видел, что мы встретились. Что же, в повод. Доскачем.
— Стоит ли?.. -спросил Элронд.
— Мы налегке. Погода портится. Под накатом снега и варги могут ударить внезапно, — сказал Трандуил, и тише добавил: — Не переживай, лорд Элронд… и ты тут, и Митрандир. Что со мной будет? Разумнее поскакать.
— Хотя бы отдай деву на другую лошадь, — так же тихо сказал Элронд, мельком улыбнувшись Ветке — не она его занимала.
— Прекратим споры, — и Трандуил пришпорил оленя.
========== Глава 16. Дракон ==========
Торин покусывал губу и пристукивал кованым сапогом. Народ не должен видеть чрезмерного волнения узбада, но внимание короля-под-горой раздвоилось. С одной стороны, мысленно он был на пустоши. С другой -балрогов лаиквенди как-то слишком уж вовремя напомнил об отсутствии златого витязя, о котором Торин не то чтобы благополучно забыл, но предпочел счесть того не маленьким мальчиком, а рыцарем, способным о себе позаботиться, и уж конечно, знающим, что он делает. Когда Глорфиндейл пожелал остаться на берегу подземного моря, Торин лишь послал ему из кухонь корзину вина и снеди, а также пару меховых одеял. А теперь и верно -стала тревожна долгая отлучка гондолинца.
И вестовые. Дозорные передавали потихоньку сверху -кавалькада нежданных гостей ускорилась, буран, варги.
Фили уже не так беззаботно хохотал рядом с Бус, а чуть насупился и поглаживал рукоять меча; Кили отсутствовал -праздник, по мнению узбада, шел на убыль. Может, следовало выйти встречать подъезжающих. Да только слишком много чести. Дождаться незваных гостей хотелось тут -на троне.
Вот-вот что-то должно было случиться.
Тревога росла.
Лаиквенди сновал от ворот в золотой зал, виднелся в арках -внимательно вглядывался в галереи. Торин следил за ним взглядом, и думал, что зря не мог поверить в то, что третий дракон окажется тут. Пустую скорлупу нашли, да. Но что бы не быть ему в Долгом озере?.. И не выползти прямо в Сумеречье?
А теперь узбад не сомневался -большая проблема рядом, только не мог до конца определить, откуда она подступает. С пустоши или изнутри неприступной и защищенной горы. И, как и старший племянник, погладил рукоять Оркриста.
Проблема явилась воочию.
Именно тогда, когда беспокойный лесной эльф, нарочно или случайно своей беготней отвлекавший Торина от мыслей о девушке, нырнул в левые галереи за залом, где пировали гномы, проблема вышла из галерей справа.
В зале стоял радостный ор и топот, звон кубков и взрывы хохота; играли музыканты, да и вообще -подгорный народ не слишком огорчился тем, что Ольва покинула их в самый разгар пиршества. Главное, тост сказала, который сейчас многие гномы пытались повторить, сбивались, начинали заново и смеялись.
Однако Торину показалось, что настала гробовая тишина -едва переставляя ноги, у арки, ведущей из правых галерей, появился красавец нолдо -Лантир, ушедший с Глорфиндейлом к подземному морю.
Одежда на нем была посечена и окровавлена; эльф едва стоял на ногах, держа в руке обнаженный меч, залитый черным… прислонился к стене, беззвучно сказал, встретившись взором с Торином:
-Берегитесь… -и узбад прочел это слово по его посеревшим губам… далее Лантир осел по стене, запрокинув голову, и меч гулко зазвенел на каменном полу.
Торин вскочил; повскакивали и гномы, наугад дергая мечи наголо. Тенгель и рохиррим, едва не перевернув свой стол, ринулись к Лантиру и в галерею за ним; побежала к нолдо также и Дис.
-Все, малышки, на сегодня праздник закончился, -объявил Фили невесте, сграбастал всех трех принцесс в охапку и приготовился спасать. Его обступили гномы потрезвее -из тех, кто сидел за Ториновым столом.
Мало кто из подгорного народа понял, что происходит.
В правой галерее вдруг появилось нестерпимо яркое голубое свечение -такое, что глядеть, не отводя взора, было невозможно. Те из мастеров, кто имели для работ подкопченные стекляшки в карманах, сумели разглядеть длинное и узкое тело, обвивавшее белоснежного коня и Глорфиндейла. Меарас упорно переставлял ноги, стремясь к выходу из Эребора, а витязь -без доспехов, в тонкой замшевой одежде -рубился с неведомым чудовищем, никогда и никем не виданным в Средиземье. Тут же были и лучники, нагнавшие коня и змея бегом -стреляли, щурясь и отворачиваясь, потому что прямо глядеть было нельзя.
-Торин! Кто на пустоши? На кого пошел змей? -загремел голос Глорфиндейла, перекрыв шум… часть гномов ринулась прочь; вторая половина -вперед, помогать; рохиррим были без луков, но пробовали подступиться к бесконечной сияющей ленте с мечами. Тенгель ударил -и неслыханная сила отбросила его через половину зала; мужчина закричал, и прижал руку у груди, словно раненую.