Квадратные метры серых стальных панелей с никелированными винтами и гравированными, залитыми белой краской надписями «задержка плавная», «снос», «фиксация» — и прочими, столь же содержательными. Эбонитовые чёрные рукоятки, металлические крупные тумблеры под защитными колпачками и Большие Красные Кнопки под прозрачными крышечками, наводящие на мысль «жахнем — и весь мир в труху…». Металлические угловые разъёмы с накидными гайками, блестящая оплётка бронированных кабелей, массивные сварные, крашеные шаровой краской стойки и железные ручки для переноски на каждом блоке.
— Красота! — восхитился я. — Ламповые модули, полный хардкор. Это вам не новомодные процессоры, это ядерный взрыв переживет!
— И что оно делает? — спросил майор.
— Понятия не имею, — признался я. — Похоже на центр связи, где я служил, но много незнакомого оборудования. Впрочем, это точно не он.
— Почему?
— Нет мест для операторов. Это что-то совсем автономное. На тот случай, когда отдать приказу уже некому, а тут раз — сюрприз!
— Это, типа, как у нас сейчас, да? — невинно заметил Борух.
Я посмотрел на стойки с аппаратурой с новым опасливым интересом. Оно уже сработало? Исполнило то, для чего предназначено? Или нет? Рубильники и тумблеры питания стояли в положении «Вкл», но, за отсутствием электричества, ничего, разумеется, не работало.
Пытаясь понять техническую логику оборудования, я прошелся вдоль стоек. Какие-то модули я узнавал — приёмопередатчик, блок шифрования, усилитель промежуточный и выходного каскада, модули настройки каналов, но часть была совершенно незнакома. А ещё был кабель, уходящий в узкий проход в стене. За ним оказалось крошечное помещение, скорее, просто ниша, со стенами из природного известняка. Посредине неё из пола торчала цилиндрическая колонна чёрного камня, на которой стоял компактный контейнер, больше напоминающий бытовой сейф, чем продукт радиоэлектронной промышленности — во всяком случае, дверца у него запиралась блестящей крутилкой с циферблатами. В стенку врезан герметичный военный разъём, в который вкручена фишка кабеля в металлической оплётке.
— Похоже, в квесте с Кощеем мы прошли «утку-в-зайце» и дошли до стадии «иголка-в-яйце»… — сказал я майору.
— Суровое такое яйцо, — кивнул Борух. — Значит, ты думаешь, внутри и есть Кощеева смерть?
— Если на секретном складе за потайной дверцей под таинственным подвалом в глубоко подземном супертайном бункере какую-то херню ещё и в сейф запирают…
— Глянуть бы, что внутри…
— Тс-с-с! — я прислушался.
Внутри сейфа что-то тихо жужжало. Похоже на звук, который издавали механические автоспуски старых фотоаппаратов. Вот дожужжит он до конца — и вылетит птичка. Из этакого яйца, поди, и птичка будет соответствующая.
— Да, жужжит, — подтвердил майор, в свою очередь приложив ухо к стальному боку.
— Не взорвется, как думаешь?
— На взрывное устройство не похоже.
Я ещё раз осмотрел всё — на мой взгляд, ящик был то ли исполнительным устройством, то ли триггером. То есть, это оборудование должно было передать некий сигнал в ящик — или получить его оттуда. А может, и то, и другое, почему нет. Кабель к нему шёл толстый.
— Что мы делать-то со всем этим будем? — спросил я майора.
— А надо что-то делать? Не зная, что это такое и зачем?
— Я в русле общей концепции интересуюсь. Вот мы, очевидно, видим перед собой некое средство достижения неких планов. С высокой вероятностью — государственных или, как минимум, ведомственных. Непонятно каких планов и какое средство, годное, или, допустим, негодное, но оно перед нами. Так?
— Вроде бы так…
— Так давай ответим себе на принципиальный вопрос — мы хотим, чтобы эти планы, каковы бы они ни были, осуществились? Или же наоборот, мы хотим, чтобы они обломались?
Борух задумался, засопел, почесал лысеющую голову… И внезапно решительно сказал:
— Шли бы они на хер со своими планами.
— А как же… э… корпоративная солидарность?
— Да на хую я эту солидарность вращал! Вырубай.
Интересная, похоже, у майора военная биография…
Я прошёлся вдоль стойки, выключая всё, что выглядит как тумблер питания и, напоследок, сбросил вниз рукоятки сетевых рубильников. Если электричество вернётся, кому-то придётся спускаться сюда и включать всё заново. Впрочем, это будет бесполезно — Борух, сопя и ругаясь, выдирал разъем из «кощеева яйца» с явным намерением прихватить ящик с собой.
Я почти угадал — не «с собой», а «со мной». Тащить сейф он предоставил мне, сообщив, что он будет «прикрывать». Кто бы сомневался. Ящик, вроде, и не очень тяжёлый, но к концу подъёма он, оттянул мне руки до колен и отбил всё, что можно и что нельзя. Когда мы, наконец, выбрались из подземелий к машине, я с облегчением поставил кубик сейфа в багажник и уселся сверху.
— Ты осторожнее сиди — вдруг там радиация какая, а ты на него яйца свесил… — ехидно усмехнулся майор.
— Раньше сказать не мог? Я с этой коробкой уже полчаса обнимаюсь! Если что, яйца уже не будут моей главной проблемой…
Это он меня троллит, конечно, но с ящика я на всякий случай встал, пересев на задний бампер.
Борух удалился восстанавливать профилактическое минирование склада, заявив, что там ещё много чего осталось, чему лучше бы там и дальше лежать, а я сидел и смотрел, как расползаются облака. Потеплело. Бушлат я как снял, взмокнув при погрузке, так без него и ходил. Навскидку, плюс десять, не меньше. Время посмотреть не на чем, но солнце, уже отчетливо просвечивающее сквозь уходящую облачность, перевалило за полдень. И вот, пока я рассеянно пытался сообразить, где теперь у города запад, сзади послышался приятный женский голос:
— Ну, руки вверх, что ли!
Глава 16. Олег
— Так мы, получается, в другом мире? — спросил Олег у профессора.
— По большей части, — ответил тот уклончиво. — Благодаря малому фрагменту, который работает для нас якорем, мы не вполне включены в здешнюю метрику. Пока он висит в локале, основной фрагмент одновременно здесь… И не совсем здесь. Отсюда ряд интересных физических аномалий — например, обратите внимание, нет электричества.
Олег достал из кармана мобильник и проверил — аппарат не включался.
— Я думал, просто пробки выбило…
— Нет, это на уровне физики. Только микротоки, некоторые магнитные взаимодействия… Впрочем, это сложно.
— Вы поэтому спросили про кардиостимулятор? А если бы он у меня был?
Ученый молча пожал плечами. Видимо, он считал, что наука требует жертв.
— А зачем… Вот так? Ну, якорь и всё такое?
— Здешняя метрика уникальна. Если бы фрагмент полностью интегрировался в неё, то мы бы потеряли возможность открыть портал.
— Портал?
Профессор посмотрел на Олега с раздражением. Вопросы ему явно надоели.
Снизу послышался голос Карасова:
— Проф, что там у вас? Не слышу, блядь, доклада!
Профессор взял со стола чёрную коробку с хлыстом антенны, но спохватившись, бросил её обратно. Перевесившись через перила ограждения, заорал вниз:
— Всё штатно, товарищ полковник! Идёт цикл накопления!
— Как долго?
— Пара часов, пожалуй!
— Отбой войскам. Всем отдыхать! — послышалось внизу.
— Идите и вы, — откровенно выпроваживал Олега профессор, — сейчас вы мне не нужны, я займусь расчетами. Переоденьтесь, отдохните, поешьте. Там внизу есть душ и нечто вроде столовой. Идите, ну!
Профессор отодвинул погасший ноутбук, зашуршал бумагами, достал из стола логарифмическую линейку и посмотрел на неё с глубоким отвращением. А Олег последовал настойчивой рекомендации и направился вниз.
Он удивился, насколько глубоко и серьёзно, оказывается, переделан старый железнодорожный вокзал. Внутренние перегородки были частично удалены, из подвалов вели стальные аппарели, залы ожидания превратились в казармы, а билетные кассы — в стеллажи каких-то ящиков. Здание было по большей части пустым и тёмным, и до Олега, похоже, вообще никому не было никакого дела. Полковник с соратниками сидели возле стола, на котором неярко светила керосиновая лампа, и пили чай. Ему не предлагали, но и не препятствовали взять кружку и налить самостоятельно. В импровизированной кухне он раздобыл себе хлеба и сала, а также банку сгущенки к чаю. Успокаивая нервы, слопал банку почти целиком, но зато почувствовал себя гораздо лучше. На улице всё сильнее завывал ветер, но заколоченные окна вокзала не пускали его внутрь, только лязгало что-то снаружи, и скрипели окружающие вокзал леса.
Решил озаботиться сменой гардероба — подрясник и так-то не самая удобная одежда, а уж в нынешнем своём состоянии он и вовсе напоминал драный мешок из-под картошки. Да и холодно в нём. Под «спецодеждой» у Олега были более-менее приличные джинсы, но решив, что чистая майка и какая-нибудь куртка точно не помешают, отправился на поиски. Нашёл запечатанный комплект армейского белья, совершенно новую тельняшку десантной расцветки, неразношенные берцы своего размера и слегка поношенный, но чистый бушлат «цифрового» камуфляжа. Великоват, но носить можно.
Несмотря на отсутствие электричества, вода из кранов текла, и даже не очень холодная. Видимо, остатки в накопительных баках.
Олегу удалось принять некое подобие душа. Оглядев себя при слабом свете из маленького окна в зеркале вокзального санузла, он констатировал, что, несмотря на камуфляж, вид у него отнюдь не героический и удивительно штатский. Впрочем, оно и к лучшему — не стоит выдавать себя за кого-то, кем не являешься. Покрутив в руках простой иерейский крест, задумался — носить его без подрясника было странно, но и ходить без креста тоже никуда не годилось. Ему и так казалось, что, сняв подрясник, он как бы не вполне честен к своему служению, хотя современным уставом это и дозволялось. Поглядев на оборотную надпись: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою», он вздохнул: «не спереди важное, но сзади», и надел цепь на шею. Подрясник, после некоторого колебания, свернул и положил в небольшой рюкзак, также найденный среди брошенных в казарме вещей. Кстати, в дальней части импровизированной казармы обнаружилась оружейная стойка, и не пустая. Никто за ней не присматривал, и будь у Олега желание вооружиться, он вполне мог бы его реализовать. Желания, впрочем, не было.
Наверное, если бы он решил отправиться обратно, к Артёму и Боруху, ему бы никто не препятствовал. Военные не проявляли к нему никакого специального интереса, а профессор чуть ли ни сам прогнал, но… Олег просто не видел в этом смысла. Кто ему эти люди? Так же никто, как и военные. Да и страшновато было бы идти по пустому городу, где его уже один раз чуть не съели собаки. Даже если прихватить из стойки автомат. Кроме того, поразмыслив, Олег честно признался себе, что ему интересно, что будет дальше. Настолько интересно, что даже неприятный полковник не перевешивает. Порталы, другие миры… было в этом что-то от читанной в детстве фантастики. Притягательность любопытства и соблазн многоведения, которые, кстати, иные старцы причисляли чуть ли ни к смертным грехам — ибо не от любопытства ли согрешила Ева? «Что свыше сил твоих, того не испытывай. Что заповедано тебе, о том размышляй — ибо не нужно тебе, что сокрыто» — сказано в Писании. Однако недаром так популярна в среде российского священства присказка: «Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасёшься…». В общем, любопытство пересилило, и Олег не стал искать способов уйти. И не зря — вскорости профессор позвал его обратно наверх.
На верхнем ярусе светло — здесь узкие вертикальные окна не были забиты железом, да и леса, закрывшие основное здание, остались ниже. Из окружённой колоннадой башни, находящейся на уровне примерно пятого этажа обычного дома, отрывался отличный вид на пустой город, выглядевший удивительно серым и каким-то потрёпанным. Ветер, видимо, был сильнее, чем казалось Олегу за толстыми стенами старого вокзала — снег сдуло, а на его место намело всякого мусора. Впрочем, ураган уже стихал, только мотались над улицами обрывки рекламных перетяжек и раскачивались подвешенные на проводах светофоры.
— Не туда смотрите! — бодро сказал профессор. — Поглядите лучше в сторону путей!
Олег обошёл башню по внутренней кольцевой галерее, переступая кабели и огибая стойки с аппаратурой. Посадочные платформы заброшенного вокзала были пусты, зато маневровые пути оказались плотно забиты товарными вагонами.
— Нет, нет — смотрите правее, видите, где пешеходный мост?
Галерея, по которой раньше переходили пути поверх поездов пассажиры, оказалась превращена в образец авангардного искусства. Неизвестный декоратор использовал исключительно индустриальные мотивы в стиле хайтек, употребив на отделку сотни метров разнокалиберного кабеля, фарфоровых изоляторов, труб из нержавейки, зеркальных отражателей и металлических серых коробок, но даже такими скудными изобразительными средствами ему удалось достигнуть довольно впечатляющего результата. Казалось, что это сооружение вот-вот оторвётся от земли и в лиловом пламени фотонных дюз улетит на Андромеду, где все будут ходить в белых балахонах и называть детей Дар Ветер. Ну, или наденут на головы чёрные ведра и назовут их Дарт Вейдер…
— Господи, что это такое?
— А на что похоже? — улыбаясь, спросил профессор.
— На страшный сон декоратора «Звёздных войн», — честно сказал Олег.
— Отчего же сразу «страшный»? — профессор, кажется, слегка обиделся. — Весьма технологичная установка, уникальная, в буквальном смысле единственная в мире. По крайней мере, в нашем мире. Нам очень повезло её заполучить.
— Понимаете… — Олег задумался. — Когда государство выкладывает немалую сумму на что-то вот такое высокотехнологичное, почему-то обычно оказывается, что при помощи получившегося устройства можно очень эффективно убить много людей. Как будто существующих способов было недостаточно…
— Ничего подобного, — сухо ответил профессор. — То, что вы видите — это не оружие. Это, скорее, вид транспорта. Это портальная установка, которая свяжет этот фрагмент с нашим миром…
— Знаете, — грустно сказал Олег. — МБР тоже не оружие, а только средство доставки…
— Та-ак! Отставить базар! — на галерее показался полковник Карасов. Он был свеж, бодр и непривычно весел.
— Проф, доложите готовность?
— Можем начинать, — засуетился профессор. — Накопители полны, привод разогрет и вошёл в режим. Ждём вашего приказа!
— Ну, хули сопли-то жевать? Поехали!
Ученый подошел к стене и потянул за массивную железную рукоять какого-то рычага. Сил, чтобы сдвинуть привод, у него не хватало и Олегу пришлось помочь. Провернулся металлический сектор, со щелчком сдвинулась длинная тяга и внизу что-то внушительно бумкнуло, вызвав короткую дрожь пола.
— Смотрите на диск актюатора, — возбуждённо зашептал почему-то профессор. — Вон на то колесо в центре!
Бронзовое кольцо на постаменте сдвинулось, провернулось и пошло набирать обороты.
— Там вариаторная трансмиссия, сейчас он разгонится и стабилизирует поле… —
Спицы колеса слились в мерцающий диск, который начал тихо и басовито гудеть. Казалось, от этого гула тонкой дрожью вибрирует всё здание.
— Оборотов хватит? — поинтересовался полковник.
— Да, — почти не обращая на него внимания, ответил профессор, взгляд его был прикован к колесу. — Там привод от машины Стирлинга, которую греет тепловой реактор, энергии более чем достаточно. Быстрее разгонять нельзя, порвёт.
Гул перешёл в тонкое высокое пение постоянного тона, и по залу разнёсся гулкий и чистый удар колокола «Дон-н-г!».
— Всё! Мы в режиме! — профессор чуть не подпрыгивал от возбуждения. — Установка в режиме, работает, работает!
— Держите себя в руках, проф! — недовольно сказал полковник. — Что вы скачете, как в жопу укушенный? Что с порталом?
Олег выглянул в окно и увидел, как под переплетениями труб и проводов арки воздух подёрнулся рябью, а потом из этой ряби вышел человек в сером пальто. Он спокойно оглянулся, присвистнул и неторопливо пошёл, размашисто перешагивая через рельсы, к входу в вокзал.
Неожиданный визитёр вёл себя так, будто порталы между мирами его обычный способ передвижения. Ловко перепрыгивая с рельса на рельс, он без суеты и спешки шёл к вокзалу, пока не пропал из виду, закрытый основным зданием. Наблюдавший за его передвижением полковник крикнул вниз:
— Гилаев, открой, к нам гости! — за несколько мгновений до стука в дверь служебного входа.