- Второй вариант ответа: «Да, я такая!». Его реакция?
Представив себе такой уровень эмоциональной «близости», я невольно поежилась:
- Останется приблизительно на том же уровне, но продолжать в том же духе ему уже не захочется.
- Третий: «Когда ты рядом, я не могу не расцветать!»
- Поднимется! – улыбнулась я. – И спровоцирует его на следующий шаг в том же духе!
- Верно. А теперь расскажи, как в этих трех вариантах будет меняться ее настроение.
Я сделала коротенькую паузу, вжалась плечом и бедром в тело своего мужчины и заговорила:
- В первом, вероятнее всего, ухудшится: она раздражена, а тут еще и этот приперся. Во втором немного улучшится – кто-то поднял ее самооценку, и у нее есть дополнительные основания гордиться собой. В третьем скакнет вверх и заставит предвкушать продолжение, ведь они нашли общий язык и имеют все шансы войти в эмоциональный резонанс.
- Умница! – обрадовался Дэн и запустил пальцы в волосы на моем затылке: - А теперь перенеси этот же вывод на ласки: если каждый из партнеров добивается удовольствия исключительно для себя, то они либо удовлетворяются минимумом возможного, либо оказываются в противофазе и обнуляют оба отдельных желания. Согласна?
Утверждение было предельно логичным, поэтому я утвердительно кивнула.
- Тогда слушай дальше! Один древний военачальник Старой Земли как-то выдал интересную сентенцию: «Если знаешь и себя, и врага, гарантированно победишь. Если не знаешь себя или его, твои шансы невелики. Не знаешь ни одного – поражение неминуемо». Так вот, в области отношений, с которой ты пока не знакома, работает тот же принцип. Просто слово «враг» меняется на «любимый». «Победа» на «гармонию» или «счастье». А «поражение» на «разочарование» или «разрыв». Идею поняла?
Я снова кивнула, хотя их, эрратское понятие «любимый» воспринимала, мягко выражаясь, с некоторым предубеждением.
- Так вот, первый шаг, который я помогу тебе сделать, это понять себя. Но перед тем как начать, озвучу одно очень важное требование: выключи мозги так же, как делаешь это во время поединков – этот шаг можно сделать, только чувствуя и полностью открываясь для новых ощущений!
«Выброси из головы все старые представления о «правильном» и делай все именно так, как скажет он»… - вспомнила я, еще раз проанализировала те логические конструкции, которые построил для меня этот мужчина, и пообещала:
- Я постараюсь.
- Тогда закрой глаза, полностью расслабься и слушай только себя…
Следующие… хм… следующий кусок вечности я чувствовала себя настраиваемым улмароном[6]: легкими, почти невесомыми прикосновениями к телу эрратец вдумчиво, неторопливо и очень уверенно пробуждал во мне совершенно безумные ощущения! При этом все, что он делал, противоречило нашим учебным курсам по психологии мужчин, методам пробуждения в них первоначального интереса, инициации сексуального возбуждения, его поддержания и сохранения уровня эмоциональной зависимости перед, во время и после близости! Да что там говорить, вместо того чтобы ждать моей активности, он заставлял меня трепетать даже от прикосновений к пальцам ног и щиколоткам, сгибам запястий и тыльным сторонам предплечий, к плечам и спине!
В этот период времени я иногда вываливалась из состояния безмыслия, возвращалась в аналитический режим и пыталась разобраться, что, как и почему он делает. Но очень быстро вспоминала свое обещание и «ныряла» в следующее ощущение. Потом такие перерывы стали все реже и реже, а «погружение» все глубже и глубже, и в один из последних моментов пребывания «в сознании» я вдруг поняла, что те базовые схемы поведения в постели, которые я вынесла из анализа соответствующих учебных курсов – редкое убожество! Ибо в них предлагалось использовать «улмарон» в качестве ударного инструмента, а Дэн на нем играл! Причем невероятно талантливо и вдохновенно.
Еще через вечность, когда я попыталась подмять этого мужчину под себя, он меня… остановил, дал возможность начать соображать, поднял на руки и выбрался из купели:
- Пока мы перебираемся в спальню, обдумай еще одну очень важную мысль. Ты тэххерка, с детства привыкла доминировать во всем, в чем можно и нельзя, и подсознательно жаждешь брать. Я эрратец, который тоже привык играть первые роли. Но в постели первых ролей нет! Вообще: в ней каждый должен отдавать всего себя и наслаждаться ощущениями партнера…
- Как ты отдавал мне себя, пока ласкал? – с трудом заставив себя вдуматься в эту мысль, хрипло спросила я.
- Именно.
- Поняла… - выдохнула я и пообещала: – Буду…
…Следующие часы сохранились в памяти отдельными картинками, страшно похожими по стилю на рисунки Лани. Дэн, нависающий надо мной и слегка пугающий безумным желанием в глазах; он же, нежно прихватывающий губами ноющий от предвкушения сосок; мои бедра на сгибах локтей его рук; перевернутая и ритмично покачивающаяся стена спальни за изголовьем кровати; смятая постель и пальцы, впившиеся в плечи моего мужчины. Правда, первое время меня «остужали» восхищенные взгляды, «ласкающие» лицо и тело: Дэн все еще НЕ ПОНИМАЛ, что для нас, тэххерок, внешняя красота не имеет никакого значения, а голову кружит преклонение перед силой испытываемых эмоций, умением их контролировать, навыками и знаниями. Однако в какой-то момент его глаза подернулись поволокой предвкушения, и эта, воистину сумасшедшая эмоция мгновенно заставила меня затрепетать, вспыхнуть и рассыпаться искрами, как костер на ветру. И в этот миг время остановилось. А когда вновь сорвалось с места и продолжило свой бег, я поняла, что лежу на спине, обессиленная, но невероятно счастливая. И не только потому, что все еще чувствую отголоски полученного удовольствия, но и из-за того, что Дэн, оказавшийся Элитой даже в этой грани, продолжает любоваться моим лицом и телом!
- Пить хочешь? – спросил он именно тогда, когда меня перестало потряхивать от мелких, но все равно очень приятных остаточных «волн» удовольствия, и я полностью вернулась в реальный мир. Вернее, он меня в него и вернул, так как после этих слов я поняла, что умираю от жажды.
Я торопливо кивнула. А он, перегнувшись назад, взял с пола огромный стакан с водой и ме-е-едленно понес его ко мне. Причем не по прямой, а как-то странно – сначала к правому колену, затем к бедру, животу. Над ним на миг остановил руку и уронил несколько капель на разгоряченную кожу лобка, вызвав во мне новую вспышку безумного желания. Мгновением позже «поиздевался» над грудью, чуть не лишив меня способности соображать. А потом, сжалившись, поднес стакан к губам.
Вода оказалась холодной и невероятно вкусной, поэтому восстановила часть потраченных сил. И позволила описать словами то ощущение, которое меня переполняло:
- Дэн, я перед тобой преклоняюсь! И хочу еще…
Не успел отзвучать последний звук, как у нас в ногах возникли голограммы Ланины и Ратианы. Девочки были довольными до безобразия и смотрели на меня взглядами, в которых искрился смех:
- Что, в Богиню Страсти, наконец, вдохнули Жизнь?
- Ага! И еще как! – понимая, что поведение голограмм завязано не только на ту, первую фразу, но и на мои реакции, ответила я.
- Мы за тебя очень рады! А теперь запоминай, как правильно наслаждаться послевкусием…
Богиня плавно легла на бок и «мигнула», на долю секунды превратившись в Дэна. Муза, устроившись перед ней, сдвинулась назад. А когда «уперлась» в подругу спиной и задницей, «взяла» ее руку, демонстративно медленно подложила под свою грудь и «правильно разложила» пальцы:
- Попробуй, тебе точно понравится!
- И, пока есть возможность, наслаждайся этим как можно чаще! – хихикнула Лани. – А то такое место около Дэна всего одно, и после вашего возвращения домой к нему будет очередь!
- Совет жены равносилен приказу! – рассмеялась я, подкатилась к улыбающемуся Ромму, приняла предписанное положение и сочла, что оно мне нравится: - Спасибо, оно бесподобно!
- Ничуть не сомневались! – довольно ухмыльнулись они и… обменялись такими хитрыми взглядами, что Дэн подобрался. – А теперь обещанный сюрприз! Вернее, один из них…
Я почувствовала, что мой – мой!!! – мужчина поворачивает голову направо, повторила его движение и хмыкнула: стена спальни, изображавшая очень красивую горную долину, потемнела, очистилась, и на ней появилось три рисунка в масштабе один к одному. Богиня лежала на диване, закинув руку за голову, свесив одну ногу с его края и мечтательно глядя в потолок. Муза смотрела на подругу мягкой улыбкой, оперевшись локтями на спинку кресла, прогнувшись в пояснице и слегка расставив ноги. А я стояла, прислонившись к дверному косяку, и о чем-то размышляла.
Диван, кресло и косяк были намечены легкими штрихами. Зато лица и обнаженные тела казались на удивление реальными и создавали настроение – мечтательности у Лани, тихого счастья у Рати и уверенности в будущем у меня. А вторым темпом – и ощущение невероятной эмоциональной близости и родства душ!
Мы с Роммом тут же оказались на ногах и рванули рассматривать рисунки. Ну, как рванули – он легко перетек с кровати на пол, а я еле встала. Потом он придержал меня за талию и помог пройти «длинный путь» до середины спальни. А когда мы налюбовались на умопомрачительно живые и яркие образы, он высказал вслух мысль, которую я не решилась озвучить:
- Морган, эти рисунки не убирать. А вход в эту спальню запретить для всех, кроме членов моей семьи…
Еще минут через двадцать, когда мы опять оказались в купели, он реализовал еще и второе потаенное желание: подключился к модулю дополненной реальности, на этой палубе оказавшемуся даже в ванной, вывесил перед нами виртуальный терминал МС-связи, показал пальцем на камеру под потолком и ласково прижал меня к себе:
- Доброй ночи, родные…
[1]ТЗ – техническое задание.
[2]Анрос – один из основных языков межгосударственного общения в Галактическом
[3]Фалини – государственный язык Королевства Тэххер.
[4]Кувалда – прозвище Олафа. Рраг (стилет) – Дотти.
[5]Тивль – тэххерский фрукт, внешне напоминающий манго.
[6]Улмарон – тэххерский музыкальный инструмент, что-то среднее между органом и роялем.
Глава 3
Глава 3. Дэниел Ромм.
26 января 2412 года по ЕГК.
Первые тринадцать дней в гипере прошли в работе на износ и практически не отличались друг от друга. С рассвета и до завтрака по внутрикорабельному времени рядовые члены экипажа проводили в тренировках по рукопашному бою. После завтрака отправлялись в ЗБП и в течение пяти часов занимались в виртуальной реальности, повышая уровень владения ВУС-ами[1], привыкая к новой технике и отрабатывая боевое взаимодействие как внутри отделения, так на уровне взвода. После обеда они возвращались в них же, в течение часа «слушали» очередную лекцию о Тэххере, столько же посвящали штатным специальностям, а два последних проводили в тренировках по стрелковой подготовке и в работе с холодным оружием. После позднего ужина ветераны отправлялись в рекреационную зону, а те, кто еще не заслужил «Капелек», снова бежали к своим УТК.
Естественно, не обходилось и без «сюрпризов» - каждые сутки-двое я устраивал учебно-боевые тревоги. Не особо «добрые»: по мере овладения тэххерской техникой и повышения уровня боевого взаимодействия задачи ставились все сложнее и сложнее, а дважды изначально планировались невыполнимыми. Тем не менее, парни выкладывались до предела и, даже «умирая» – что в военных УТК или скафах было не самым приятным процессом – не роптали: оклемавшись от зубодробительных ощущений, подключались к общей картинке и рвали души, переживая за друзей, остающихся боеспособными. Кроме этого, раз в неделю я проводил первенства корабля по стрелковой подготовке и рукопашке, причем отдельно для ветеранов и молодежи. А после завершения соревнований по полночи анализировал прогресс каждого бойца и намечал требуемые коррективы к его программе подготовки.
Само собой, я занимался не только этим – жил в терминале МС-связи, контролируя происходящее в Аламотте и общаясь с Альери; дрессировал Молчуна, помогая ему врастать в «Непоседу» и «Роджера», связывался с девочками, оставшимися дома, и уделял очень много души ожившей Богине Страсти.
Само собой, так нагружался не я один. Олаф и Дотти дневали и ночевали со своими подчиненными, трясясь над каждым, как наседки, а ночи проводили так, что по утрам еле стояли на ногах. Молчун терроризировал летное крыло, стараясь превратить далеко не худших пилотов Клана в суперпрофессионалов. А еще «привязывал» их к отделениям абордажников и убивался в УТК, привыкая к особенностям управления моими кораблями. Олли выполняла обязанности старпома, тренировалась на износ, готовила обучающие программы, устраивала контрольные тесты и так далее. В общем, вылезала из «аналитического режима» только во время спаррингов, в кают-компании и в спальне.
Четырнадцатый день внес в эту череду некоторое разнообразие. Учебно-боевая тревога, объявленная мною за полтора часа до подъема, плавно перетекла во что-то вроде экзамена по рукопашке. Сразу после завтрака парням пришлось сдавать Олли и Дотти серьезнейший тест по Тэххеру, во время которого бедняги вымотались сильнее, чем во время двух предыдущих мероприятий. После обеда «измученные жертвы» попали в руки Олафа, который выжал из них остатки сил работой на палашах. В итоге, после ужина рядовая часть экипажа была настолько убитой, что в полном составе была отправлена спать.
Чета Рагнарсонов и Молчун последовали их примеру. А мы с Удавкой, добравшись до спальни, задумались, чем себя занять. Вернее, Олли отправилась по кругу, разглядывая и анализируя новые рисунки Богини, полученные по МС-связи и переместившиеся на стены. А я сел на кровать и принялся наблюдать за тэххеркой, очередной раз «выпавшей» из реальности. Почему выпавшей? Да потому, что после цикла моих «лекций» о гармонии, пропорциях, истории изобразительного искусства Старой Земли и многом другом, она, наконец, научилась видеть красоту не только в природе, архитектурных ансамблях и обводах боевой техники, но и в обнаженных телах. Поэтому три последних дня находила в «обоях» нашей каюты все новые и новые грани прекрасного.
Вообще эта женщина оказалась на редкость интересной личностью. За пределами командирских покоев и спортивного зала она постоянно пребывала в ипостаси, как сама выражалась, расчетно-аналитического блока. То есть, в постоянном режиме впечатывала в память чуть ли не все, что видела и слышала, вдумывалась в каждое слово, взгляд или жест и искала взаимосвязи чуть ли не во всем, что видела, слышала и чувствовала. Отключать этот режим самостоятельно не умела – вываливалась из него только во время поединков на пределе возможностей и в спальне. И если в спаррингах без заранее оговоренных ограничений не думала вообще – жила ощущениями, реагировала и атаковала не разумом, а чувствами, поэтому иногда ставила в тупик даже меня, то в спальне металась из крайности в крайность.
Первые семь ночей, пытаясь с моей помощью познать себя, она жила только ощущениями. И, забыв обо всех старых представлениях о нормальном и допустимом, частенько напоминала ту самую Богиню Страсти, в которую мечтала превратиться. Когда решила, что с собою более-менее разобралась, так же добросовестно начала изучать меня и включила рассудок. На этом этапе она анализировала все – как я реагирую на прикосновения, как смотрю, дышу и когда именно теряю связь с реальностью. Через две ночи экспериментов ушла в себя. На сутки с лишним. На мои вопросы не отвечала, обещая «все» рассказать потом. В какой-то момент, уперевшись в некую проблему, убила часов десять-двенадцать на переписку с девочками. А когда закончила, ввергла в ступор, заявив, что информации, поступающей от меня, ей катастрофически не хватает! И для того чтобы компенсировать «глухоту» от «зеркала», ей нужна картинка с моего ТК со старыми записями!
Результаты ее анализа записей трех наших ТК – как оказалось, она обратилась с такой же просьбой и к Богине с Музой – меня убили: уже следующей ночью Олли показала мне небо в алмазах, превратившись в идеальную любовницу, знающую меня лучше, чем я сам! Каждый поцелуй, каждое прикосновение и каждый вздох были именно такими, какими бы я хотел их ощущать и видеть в недостижимом идеале. А мое восхищение ее внешностью стало вызывать в ней не обиду, а возбуждение!