Ева снова посмотрела на скелеты: не сказать, что совсем другим взглядом, но определённо чуточку теплее, чем до того.
— Вот почему они в одежде? В смысле… они же вполне могут обойтись без неё, но…
— Живые теоретически тоже могут обойтись. Не всегда, но в очень многих случаях. Почему-то не обходятся, — усмехнулся Эльен. — Одежда — дань уважения, лиоретта. Эту одежду они носили при жизни, было бы некрасиво лишить их её, когда та закончилась. Уважающий себя некромант не делает с останками своих слуг того, что опорочило бы их достоинство, пока их сердца бились. О, только не подумайте ничего неприличного, — добавил он, видимо, осознав некую двусмысленность фразы. — Ни один из Рейолей никогда не отличался… специфическими вкусами.
— А другие некроманты, стало быть, отличаются? — не замедлила уточнить Ева.
— Всякое бывает, — уклончиво ответил призрак.
Мысленно возблагодарив судьбу за то, что Герберту, судя по описанию дворецкого, досталось разве что болезненное пристрастие к книгам, Ева хотела расспросить о Ковене и загадочной Звезде Магистров, но в этот миг скелеты синхронно шевельнулись: шагнули вперёд и выжидающе уставились на призрака пустыми глазницами.
От этого безглазого взгляда Еве, сидевшей рядом, сделалось немного не по себе.
— О, время готовить завтрак, — спохватился Эльен. Вновь схватившись за свою книжечку, пролистал несколько страниц и громко объявил: — Сегодня тосты, яйца по-лиорски, белые колбаски и фейр с меолой. Будьте добры.
Скелеты, невесть каким образом услышав, послушно побрели по своим делам — затапливать печь, доставать продукты из кладовой и бряцать посудой, снимаемой с полок и стен.
— Они вас понимают?..
— Сам удивляюсь, поверьте, — развёл руками призрак. — Учитывая, что у них не должно быть слуха, да и память, по идее, исчезает вместе с душой и разумом… Но они могут выполнить любой приказ и любое действие, которое выполняли при жизни. Вот велеть им приготовить нечто новое бесполезно, замрут истуканами, и всё. — Эльен горестно следил за передвижениями скелетов, один из которых удалялся в судомойню с большой кастрюлей: видимо, наполнить её водой. — Хорошо, что мы не даём званых обедов с тех пор, как господин распустил всю живую прислугу. Не приходится перед гостями стыдиться стола по моде тридцатилетней давности.
Еве хотелось сказать, что она бы с огромным удовольствием попробовала блюда хоть позапрошлого века — учитывая, что половину упомянутых призраком названий она слышала впервые, это определённо был бы интересный гастрономический опыт, — но решила не сыпать соль на раны. Ни на свои, ни на Эльена, и без того огорчившегося, что не сможет накормить долгожданную гостью ужином; к тому же нечисть, каковой теперь являлись они оба, с солью в принципе была немного не в ладах. По крайней мере, если верить авторитетному сериальному источнику, который в свои редкие выходные Ева любила смотреть за едой (подсадившему её на классику рока и подсказавшему, что получить права всё-таки стоит — хотя бы затем, чтобы однажды воплотить мечту о собственной «крошке» в виде чёрной импалы 67 года).
Вместо этого, отступив к лестнице, чтобы не мешать скелетам, она переспросила:
— Герберт распустил всю прислугу?..
Призрачные пальцы Эльена рассеянно пробежались по обложке тетради, будто по невидимым клавишам. От пятого до второго. И по отточенности движения, очень похожего на привычку бывалого пианиста — будто призрак только что сыграл нисходящий верхний тетрахорд гаммы, — Ева заподозрила, что пассаж про фальшивые рулады не совсем соответствовал действительности.
— Это долгая история, — наконец изрёк он. — И, надеюсь, господин Уэрт сам вам её поведает. — Он решительно повернулся на каблуках, наблюдая за передвижениями костяных слуг. — Так вот, напоследок возвращаясь к моим обязанностям. При жизни я руководил мужской прислугой в доме и, кроме того, следил за гардеробом господина. Однако за последнюю сотню лет дворецкие стали намного более… универсальными, а становиться и бесполезным реликтом у меня нет ни малейшего желания. К тому же потом у Рейолей начались… м… некоторые проблемы с финансами, и живую прислугу стали постепенно сокращать в пользу нежити, а скелеты неспособны мыслить или быть ответственными за что-либо. Так что я иду в ногу со временем, и при отце господина Уэрта ко всему прочему заменял экономку, а также отвечал за винный погреб и организацию торжественных приёмов. Сейчас же всё хозяйство в замке, включая закупку еды, держится на мне.
В общем, если Ева правильно помнила исторические романы, вышла эдакая помесь вполне себе земного дворецкого с вполне себе земным камердинером. Что немудрено: в другом мире и уклад обязан быть немножко другой.
— Могу проводить вас в столовую, — завершая разговор, предложил Эльен, пока скелеты суетились вокруг. — Господин скоро спустится туда.
— А… нет, спасибо, я… мне вообще сказали оставаться в комнате. — Ева неловко поковыряла пол мыском кеда. — Я лучше вернусь к себе.
Призрак заговорщицки улыбнулся.
— О, молодость, молодость! Что ей чужие указы. — И лукаво ей подмигнул. — Не беспокойтесь, лиоретта. Для хозяина вы явно слишком ценная гостья, чтобы отдавать вам приказы или строго наказывать… не говоря уже о том, что в моей голове не укладывается, как можно быть строгим с такой пленительной особой… но я не выдам вашего самовольства. На всякий случай. — Он изящно и учтиво шаркнул ножкой. — Найдёте сами обратную дорогу?
— Думаю, да. Если заблужусь, буду громко кричать. — От любезности призрака, искристым бисером рассыпавшейся в его словах и манерах, на губы Евы сама собой вернулась улыбка. — Спасибо, Эльен.
— Счастлив быть вам полезен, но не спешите меня благодарить. Полагаю, нам предстоит ещё много бесед, и надеюсь, что в скором времени вы не взвоете от моего общества.
— Если нам и правда предстоит много бесед, ещё посмотрим, кто от кого взвоет.
Призрак коротко посмеялся, и на этой радостной ноте Ева покинула кухню: чтобы вернуться на ту самую лестницу, по которой они с некромантом поднимались несколькими часами ранее и путь к которой Ева не зря тщательно запоминала во время своих скитаний.
Ценная гостья, значит? Ну-ну. Понять бы ещё, за что её так ценят.
И предстоящий завтрак — определённо самый подходящий момент, чтобы это узнать.
ГЛАВА 3
Cantus firmus
Cantus firmus — буквально «прочный напев»: ведущая мелодия, часто заимствованная, которая составляет основу полифонической композиции (муз.)
Некромант сдержал слово. Вскоре после того, как Ева вернулась в комнату, в дверь постучали; за нею оказался ещё один скелет в платье, который — подумать только — поклонился и жестом велел следовать за ним.
Столовая ожидаемо располагалась неподалёку от кухни. И оказалась такой, какой и положено быть замковой столовой: огромный камин, огромный длинный стол, не менее длинные скамьи — наверное, если приравнять длину к величине, их тоже можно было назвать огромными. Герберт ковырялся в тарелке, восседая прямо напротив входа на кресле с высокой, обитой красным бархатом спинкой. Ковырялся не глядя — всё его внимание было приковано к книге, парившей над столом прямо напротив его глаз — и левой рукой, что ко всем прочим примечательным чертам его личности прибавляло ещё и диагноз «левша».
— Знакомься, Эльен, — услышав Евины шаги, бросил он. — Наша гостья. Тебе предстоит поведать ей об особенностях нашего мироустройства и обучить её тонкостям нашего этикета, и учти, что ей предстоит произвести благоприятное впечатление не только на неотёсанных простолюдинов. Надеюсь, она не настолько безнадёжна, насколько кажется. Это Эльен, мой дворецкий, и он будет учить тебя тому, на что я не собираюсь тратить ни свои силы, ни своё время. — Призрак, дежуривший неподалёку от стола, бесстрастно и чопорно поклонился, не выдав факта их знакомства ничем, кроме сочувственно-ободряющего взгляда. — Садись.
Ева тихонько хмыкнула (ей очень хотелось фыркнуть, но фырканье вышло бы слишком выразительным и демонстративным, а злить того, от кого зависит твоя нежизнь, Ева всё ещё считала не самым разумным поведением). Послушно села — вопреки законам комедийного жанра, не в кресло напротив некроманта, на другом конце длиннющего стола, а на скамью совсем рядом с ним.
Наконец разглядев, что лежит на столешнице рядом с его тарелкой, радостно схватила знакомый телефон в сиреневом силиконовом чехле.
— Так и думал, что это твоё, — скучающе прокомментировал Герберт, пока Ева упоённо стучала кончиком пальца по сенсорному экрану. Телефон исправно работал, даже не вырубился; разве только сеть не ловил, что было логично. — Нашёл это в твоём платье, решил, тебе это… что ты делаешь?
Последнее он удивлённо уточнил, сощурившись от автоматической вспышки камеры, запечатлевшей лик некроманта на фоне камина и на миг придавшей надменному голосу некое подобие истинной человечности.
— Фото. На память, — невозмутимо пояснила Ева, демонстрируя Герберту получившуюся картинку, прежде чем убрать телефон в карман штанов.
Пожалуй, потом надо будет сделать селфи. Много селфи, и с некромантом — украдкой — тоже. Если что, потом поможет убедиться в том, что всё это ей не пригрезилось. Хотя если в какой-то момент Ева проснётся в своей постели, а фото в телефоне благополучно не окажется, это будет не самый худший вариант. При всех плюсах подобного приключения увидеть его во сне — тоже неплохо, а оказаться дома живой и с целёхоньким Дерозе в придачу — ещё лучше.
Но если это всё-таки не сон, даже хорошо, что сети нет: не то бы Ева немедленно заспамила друзьям всю ленту инстаграмма и твиттера. Она и так уже мысленно похихикивала, примеряя к фоткам и постам теги #мирдолжензнатьчтоязомби и #мойновыйгосподин.
— В следующий раз убедительная просьба предупреждать, — холодно проговорил Герберт. — Не то я могу случайно решить, что ты пытаешься ослепить меня и убежать, и сделать что-нибудь, вследствие чего ты попрощаешься либо с сознанием — временно, либо со своей игрушкой — навсегда.
Вопреки Евиным ожиданиям, порождённым аналогичными ситуациями в книжках и аниме, созерцание фотографии не только не заставило некроманта испытать священный трепет от столкновения с чудом техники, но как будто даже ни капельки не удивило. Так что, отбросив идеи для ещё парочки твитов (с тегами #воттебеифэнтези, #нетипичноесредневековье, #разрывшаблона и #нетстереотипам), она сконцентрировалась на том, что было действительно важно.
И не очень-то ей понравилось.
— А у меня есть причины убегать?..
— Полагаю, появятся, когда я введу тебя в курс дела. Если я ошибаюсь, это окажется приятным сюрпризом. Жаль, что ошибаюсь я крайне редко. — Щелчком пальцев правой руки некромант призвал из ниоткуда большой пергаментный свиток. — Проясню лишь самое необходимое, остальное расскажет Эльен. Итак. — Отправив в рот кусок чего-то, напоминавшего яичницу-болтушку под зелёным соусом, Герберт чуть взмахнул серебряной трезубой вилкой, и пергамент, послушно развернувшись, лёг на стол перед Евой. — Это Тофрахейм: так называется наш мир. Мы в Керфи — ты смотришь прямо на него.
Она воззрилась на карту, являвшую взгляду нечто вроде архипелага с тремя крупными островами. Надпись «Керфи», начертанная затейливым шрифтом — нечто вроде латиницы, скрещенной с кельтскими рунами и гордившейся дальним родством с алхимическими символами, — красовалась на левой части нижнего из них, желтевшей между горной грядой и извилистыми морскими берегами.
— Если есть вопросы, задавай.
Наверное, предложение некроманта можно было бы назвать великодушным, если бы ни тон, которым оно было озвучено. Поэтому Ева довольно долго выбирала из всех своих вопросов самый уместный и актуальный.
Впрочем, она всё равно не была уверена, что в конечном счёте сделала правильный выбор.
— Почему я тебя понимаю? Почему понимаю, что здесь написано? Почему сама говорю на вашем языке, если не знаю его?
Ева так и не подняла взгляд, изучая карту, но отчётливо поняла, что его поднял некромант — возведя очи к потолку.
— Ты всерьёз спрашиваешь об этом, пребывая в мире, пронизанном магией? — уточнил он. — Мне казалось, факт наличия магии во всём, что тебя окружает, не столь незаметен.
— Хочешь сказать, это какое-то переводческое волшебство?
— Некая разновидность ментального колдовства, полагаю. Магическое усовершенствование мозга, свойственное подобным тебе и прилагающееся к магическому дару, который достаётся вам при переходе в другой мир. Грустно только, что оно делает вас гениальными лингвистами, не затрагивая общий уровень интеллекта. — Краем глаза Ева заметила, как некромант аккуратно отложил вилку в сторону. — Насколько я могу судить, для каждого моего слова эти чары подыскивают в твоём мозгу максимально близкий смысловой аналог, известный тебе. Если он есть, конечно: понятия, которых в твоём мире не существует, для тебя так и прозвучат на керфианском. — На секунду Ева задумалась, почему чары не подыскали аналог для «лиоретты», но потом сообразила: в её голове и так живут «мадемуазель», «мадам», «леди», «сеньорита» и прочее, так что ещё одно иностран… иномирное обращение погоды не делало. — Когда же ты открываешь рот, чары автоматически преобразуют твою речь в слова языка, родного для твоего собеседника. Попади ты в Риджию, сейчас столь же прекрасно говорила бы на риджийском. — Герберт едва заметно покачал головой. — Если бы эти чары ещё способны были привить вашей речи — вульгарной, как и манеры — культуру и этические нормы, цены бы им не было.
Что ж, это объясняло не только отсутствие языкового барьера, но и почти полное отсутствие в речи аборигенов незнакомых терминов и анахронизмов, компенсирующееся наличием неологизмов…
А потом Ева, запоздало осознав полный смысл услышанного, вычленила интересную новую информацию.
— Магический дар? Ты сказал, у меня есть магический дар?!
— Он был у всех тебе подобных. Учитывая все детали, ты не могла стать исключением.
Это было не менее интересной информацией.
— Так я что, не первая?..
— Конечно, нет. Такие, как ты, регулярно валятся нам на голову. Раз в несколько лет появляются в той или иной стране. — Некромант кивнул на карту. — К слову, тебе повезло, что ты не вывалилась в Риджии. Там тебе пришлось бы хуже, чем здесь.
Ева посмотрела на соседнюю страну, занимавшую оставшуюся — большую, надо сказать — часть острова и отделённую от Керфи горным хребтом.
— Ещё хуже, чем быть убитой немедленно по прибытии? Звучит интригующе.
— Риджия — отсталая страна, населённая отсталыми нелюдями. Лепреконы, дроу, эльфы. Люди и маги тоже есть, но я им не завидую. Неоднократно пытались нас завоевать, последние триста лет провели в междоусобных войнах. Пока весь мир развивался и шёл в ногу со временем, чтобы скорее ступить в нынешнюю просвещённую эпоху, они были озабочены тем, что вырезали друг друга. Только недавно наконец объединились под эгидой вроде бы толкового правителя и его вроде бы толковых советников, но и в этом им немало помогло вмешательство такой же пришлой девчонки, как ты. Подумать только. — Смерив её внимательным взглядом, Герберт вновь покачал головой: данным жестом выразив всё, что он думает по поводу этих самых пришлых девчонок. — Насколько мне известно, там женщин ни в грош не ставят.
— А в вашей, стало быть, продвинутой стране, стало быть, ставят.
На «продвинутой» Евины пальцы, которыми под столешницей она вцепилась в свои коленки, самопроизвольно дёрнулись изобразить кавычки.
— У нас женщины наравне с мужчинами получают высшее образование в университетах. Имеют полное право наследовать имущество, титулы и престол. Там дочь Повелителя может унаследовать трон лишь в случае, если нет наследников мужского пола, а после смерти мужа с юридической точки зрения женщина становится приживалкой у собственных сыновей. Стала бы, если б риджийцам знакомо было понятие «юрист», — поправился некромант едко. — Университетов нет вовсе, простолюдины чаще всего остаются с пятью классами школы, а знатные девушки получают образование исключительно на дому. И если они не колдуньи, то изучают исключительно то, что позволит им быть красивыми куклами при достойном муже. Делай выводы, если умеешь.