<p>
- И это все? И я могу быть свободен?</p>
<p>
- Да, но не сразу, - брови его слегка сдвинулись к переносице. - Правила игры есть правила игры. Их не может нарушить никто. Ни я, ни вы. Вам предстоит пройти через суд и вы получите свой срок. Стандартный срок. Лет пять-шесть, не больше.</p>
<p>
- Тогда какой смысл... - начал было я, но Павел Петрович резко прервал меня:</p>
<p>
- Не спешите с оценками, Николай Львович! Ваш суд и тюремный срок уже давно предопределены. Как всегда будет шум в западной прессе о репрессиях интеллигенции в нашей стране, слегка пошумят в подполье ваши фаны, всплакнет в подушку о загубленной жизни молодого и интересного писателя парочка-троечка девиц... Ваша новая жизнь начнется сразу после выхода из зала суда. Вместо лесоповала вы попадете в относительно комфортные условия. Поверьте, что там, куда в скорости отправятся ваши коллеги по писательскому цеху о должности скромного библиотекаря в войсковой части внутренних войск можно только мечтать! А у вас еще будет и возможность писать. Более того, я берусь организовать доставку ваших книг в зарубежье. Фантастика из-за колючей проволоки... Да издатели на Западе набросятся на ваши книги стаей! Ну, а я через подставных лиц перекуплю большую часть тиражей и по нелегальным каналам верну ваши повести и рассказы нашему советскому читателю. Самиздат будет буквально завален вашими произведениями, можете в этом даже не сомневаться. Ваши книги будут читать, Николай Львович. И не просто читать, а любить. Любить созданный вами фантастический мир, любить придуманных вами персонажей... И, конечно же, многие читатели захотят быть похожими на своих любимых героев. Быть похожими на маленьких людей из прекрасного светлого будущего...</p>
<p>
- Ну, а если я не соглашусь на ваше предложение? Или начну писать иначе? Будущее ведь можно нарисовать и без простых людей. Какой-нибудь мир сплошных героев...</p>
<p>
- Ну, именно так и пишут большинство наших советских фантастов. И что, их книги пользуются спросом у читателей? Их произведения обсуждают на полуподпольных литературных тусовках? Нет. Я не думаю, что вы пожелаете примкнуть к когорте безликих борзописцев, Николай Львович.</p>
<p>
- Я вообще могу оставить писательство.</p>
<p>
- Не можете, - Павел Петрович покачал головой. - Вы достаточно амбициозный человек. А реализовать свои таланты можете только на литературной стезе. Поэтому выбор у вас очень ограниченный: либо вы остаетесь писателем и продолжаете идти по уже проторенной дорожке воспевания маленького человека из будущего на страницах ваших повестей и романов, либо вы навсегда сгинете в таежной глуши очень далеко за Уралом. Третьего не дано.</p>
<p>
Он произнес это таким ледяным тоном, что у меня по спине снова замаршировали колонны мурашек. Я проглотил ком в горле и сказал:</p>
<p>
- Значит, я должен стать вашим орудием... Идеологической бомбой, которую вы подкладываете под мир будущего...</p>
<p>
- Идеологической бомбой? - Павел Петрович расхохотался, вытащил из кармана белоснежный носовой платок и слегка коснулся им глаз. - Ну, вы юморист, Николай Львович... Смешно до слез, честное слово. Это ж надо придумать - "идеологическая бомба"! Талант, талант...</p>
<p>
Он еще раз промокнул платком выступившую на глазах влагу и продолжал:</p>
<p>
- Нет, друг мой. Вы - не "идеологическая бомба". Вы - мой рычажок влияния на тот самый светлый и счастливый мир, который когда-нибудь будет. Мой маленький сюрприз для никому не нужного мира великих героев. У ваших учителей Строгановых есть в книгах такое понятие как прогрессорство. Мир великих героев будущего столетия берется подправлять соседние слаборазвитые цивилизации. Будущее правит прошлое. А вы, Николай Львович, будете моим прогрессором. Моим прогрессором в мире будущего. Человеком, который сделает слишком холодный и неуютный мир героических творцов и умничающих героев более мягким и более удобным для нормальной жизни. И самое главное - более управляемым теми, кому и надлежит принимать настоящие решения. Ведь в любом мире, дорогой мой писатель, есть и будет элита, сливки общества. И всегда будут низы, те самые простые люди, которыми нужно уметь управлять. А вы... Вы смертельно опасны для мира творцов, Николай Львович. Если бы вы даже сами оказались в таком мире, вы бы просто постепенно стали бы разрушать его изнутри. Ведь в любое время и для любого общества очень соблазнительна та альтернатива, которую вы предлагаете. Стабильный, предсказуемый и управляемый мир. Мир простых людей, которыми можно умело и незаметно манипулировать.</p>
<p>
- Только это уже получается не прогрессорство, а... Гм, какое-то регрессорство, что ли... Приземление великих целей и замыслов...</p>
<p>
- Ну, само название зависит от точки зрения. От системы координат, если хотите, - заметил Павел Петрович. - Вы хоть и ученик Строгановых, а в своих произведениях фактически выдвинули альтернативу их миру. Альтернативу полдням будущего столетия. Мир стабильности и порядка, основанный на общих интересах множества простых людей. Очень приятный и хороший мир. Мир, в котором хочется жить. Мир, который большинство ваших читателей захотят строить уже сегодня.</p>
<p>
- А мне уготована роль прораба...</p>
<p>
- Проектировщика, - поправил Павел Петрович. - Прорабами будут другие, Николай Львович. Я и мои коллеги, например.</p>
<p>
- Логично, - кивнул я. - В любом проекте могут быть недоделки...</p>
<p>
- Могут, - согласился Павел Петрович. - Да и мусор нужно периодически убирать. Те самые щепки, которые летят при рубке леса... Итак, как я понимаю, вы согласны с моим предложением слегка подкорректировать будущее, Николай Львович?</p>
<p>
Его лицо озарилось лукавой улыбкой.</p>
<p>
А что я мог ответить? Сказать "нет" и сгинуть безвестно в какой-нибудь сибирской глуши? Или все-таки продолжать творить? Творить, чтобы постепенно создавать мой собственный мир, мое собственное будущее?</p>
<p>
...Эх, коньячка бы сейчас! Честное слово, полжизни отдал бы сейчас за маленькую рюмашку коньячка! Какое-то наваждение... Закрываю глаза и вижу бутылку коньяка. И пять звездочек на этикетке!</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Июнь 2001 года</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
Ч У Ж И Е: У К Р А И Н С К И Й В А Р И А Н Т
<p>
</p>
<p>
(Рассказ из цикла "Про перцовку и сало")</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
I</p>
<p>
</p>
<p>
Тварь прилетела на Землю из космоса. Миллионы лет ее носило где-то в межгалактических пространствах, перебрасывало гравитационными волнами от звезды к звезде, пока не прибило к границам Солнечной системы. Ей понадобилось еще несколько десятков лет, чтобы добраться от заледеневшего безжизненного Плутона к теплой и живой Земле.</p>
<p>
В течение этих неисчислимых миллионов лет твари не нужна была никакая пища. Ей вполне хватало для поддержания жизнедеятельности собственных энергетических ресурсов. Но все же и жизненные ресурсы не беспредельны. Когда тварь, свернувшись в плотный комок, нырнула в атмосферу третьей от Солнца планеты, она почувствовала, что вместе с потоком газов, омывающих раскалившееся от трения о воздух тело, ее начинают покидать и последние силы.</p>
<p>
Ярким метеором она пронеслась над материками и океанами и вонзилась в почву в северном полушарии планеты, где-то посередине между полюсом и экваториальной зоной. Уже почти совершенно обессилев, тварь выбралась из кратера, который образовался от удара ее панциря о землю, и впервые за миллионы лет своего космического путешествия развернулась в свой полный рост.</p>
<p>
Со стороны она была по-своему даже красива. Покрытое черным блестящим панцирем тело в высоту достигало почти трех метров. Гладкий, покатый и совершенно безглазый череп постепенно переходил в мощный гребень, круто загибающийся к спине. От верхней части головы шли вниз к массивной челюсти толстые кожистые сухожилия. По длинным и узким зубам твари стекала и падала на землю вязкая желто - зеленая слюна. Когда тварь открывала свою пасть, изнутри, почти из горла, высовывался наружу костистый стержень языка, заканчивающийся еще одной, меньшей по размеру, пастью и острым жалом гарпуна. На длинных членистых лапах твари было всего по три пальца с толстыми и кривыми когтями. Тело удерживалось в вертикальном положении на мощных голенастых ногах, между которыми свисал кольчатой трубой гигантский яйцеклад. Гребень на спине постепенно переходил в длинный и гибкий хвост с шипастым жалом на конце.</p>
<p>
Тварь приземлилась на вспаханном поле. Сейчас в этом полушарии планеты была ночь и местность вокруг оказалась совершенно пустой и безжизненной. Но издалека легкий прохладный ветерок приносил разные запахи. Запахи органики, запахи живых существ. Тварь страшно проголодалась за миллионы лет своего космического путешествия. Но сил, чтобы отправиться сейчас на охоту, у нее уже совсем не осталось. Ее сознание медленно и неотвратимо угасало от истощения. И все же, даже пребывая в этом состоянии бессилия и полузабытья, она поняла, что утром сама, скорее всего, станет объектом охоты со стороны сытых и сильных аборигенов. Поэтому тварь и стала искать место, чтобы спрятаться. Схорониться хотя бы на время от алчущих и хищных взглядов.</p>
<p>
Еще раз внимательно оглядев окружающее пространство, она обнаружила на северо-восточной окраине вспаханного поля длинную кособокую постройку, сколоченную из стволов местных растений. Медленно передвигая ногами и опираясь на хвост, чтобы не упасть, тварь поковыляла через поле к темному скошенному прямоугольнику сарая.</p>
<p>
Ей понадобилось почти четыре часа, чтобы преодолеть расстояние в полкилометра, которое отделяло ее от постройки. Когда тварь доползла до полуразрушенной деревянной хибары, силы уже практически оставили ее. Забравшись через распахнутую настежь дверь внутрь, тварь свернулась в клубок около шершавой влажной стены и совершенно отчетливо осознала, что до утра ей не дотянуть. Миллионы лет космического путешествия и падение в атмосфере планеты отобрали слишком много сил. Слишком много сил, чтобы теперь надеяться выжить.</p>
<p>
Она злобно заурчала и в последний раз распрямила свое длинное и гибкое тело. Инстинкт беспрекословно требовал, чтобы она сейчас оставила потомство. Тварь сконцентрировала на своем яйцекладе остаток сил и напряглась. Это будет ее последнее потомство. Необычное потомство. Ему предстоит жить здесь, на этой голубой планете. И поэтому ее ребенок должен уметь максимально адаптироваться к окружающей среде.</p>
<p>
По кольчатой трубе яйцеклада вниз от туловища поползло утолщение. Через несколько минут кожистое овальное яйцо вылезло наружу и мягко шлепнулось на землю.</p>