В этот момент всё и произошло. Клубящаяся чернота материализовалась над ребёнком и собакой мгновенно, гораздо быстрее, чем обычно. Мальчик рухнул замертво без единого звука, собака успела взвизгнуть.
Руфус Донахью оттолкнул застывшего Бретта и бросился к ним. Имаго лишь на мгновение показал свою уродливую морду и тут же исчез. Не стал есть свою жертву. Как Теслу.
Бретт сразу подумал о ловушке. Неспроста ведь затылок ощущал имаго повсюду. Это не означало, что один-единственный имаго находится сразу везде, это могло лишь означать, что целая группа имаго окружила своих убийц со всех сторон.
Второй вариант подтвердился. Имаго возник над агентом Донахью, когда тот склонился над мёртвым мальчиком. Бретт всадил в него заряд из излучателя Теслы и не обращая внимания на предсмертный крик, упал на спину, перекатился и дал ещё нексколько залпов в противоположном направлении. Инстинкты его не подвели - сзади тоже был имаго, готовился напасть. Выстрелы его не задели, только отпугнули, заставили отступить.
В этот момент подвыпившие родители мальчика пошатываясь вылезли из трейлера, чтобы посмотреть, куда запропастился их сын и почему так резко заткнулась брехавшая собака. Оба выглядели крайне неопрятно; на мужчине были лишь трусы и майка, на женщине застиранная комбинация. Молодые алкоголики, живущие в трейлере на отшибе...
Они увидели то, что увидели - мёртвого сына рядом с мёртвой собакой, незнакомца в мажорном костюме и ещё одного здоровяка с какой-то штукой в руке, похожей на пистолет.
Мать завизжала и бросилась к сыну. Отец разразился бранью, вернулся в трейлер и выскочил обратно с дробовиком. Материализовавшийся имаго прикончил обоих за долю секунды и этой доли секунды Бретту хватило, чтобы всадить в него заряд - его рефлексы были по-прежнему безупречны.
- Пошли! Пошли в трейлер! - он схватил Руфуса Донахью и потащил за собой. Чувство в затылке не утихало, значит рядом были ещё имаго.
Агент Донахью никак не мог прийти в себя.
- Это ужасно, друг мой, это ужасно! - повторял он, потрясённо глядя на Бретта. - Я никогда раньше не видел, чтобы имаго убивали детей!
- А чтобы они преодолели свой гипертрофированный индивидуализм и сообща напали на агентов, видел? - Бретт присел перед окном и выглянул наружу. - Трейлер послужит нам укрытием. Подождём, может имаго уйдут.
Услышав шорох, оба агента повернулись и замерли. В небольшой кроватке сидела совсем крохотная девочка и таращила на них испуганные глазёнки. Малышке было не больше года.
- О нет, друг мой, - шёпотом произнёс агент Донахью, - здесь мы в смертельной ловушке. Ни стены, ни что бы то ни было не являются преградой для имаго. Я чертовски плохой наставник, если не сумел донести до тебя эту простую мысль - имаго способны появляться где и когда угодно не только на открытой местности. К закрытым помещениям это тоже относится.
- Тогда хватай девчонку и бежим к машине, - решил Бретт.
Третий имаго помешал им это сделать. Откуда можно было бы ожидать проникновения в трейлер - через окна, через крышу? Уродливая пасть имаго в обрамлении клубящейся черноты появилась через пол. Бретт успел подстрелить тварь, но и тварь успела сделать своё грязное дело. Малышка лежала бездыханной на руках у Руфуса Донахью.
Не отпуская её и заливаясь слезами, старший агент схватился за сердце и растянулся на грязном полу. Затылок у Бретта перестал пульсировать. Имаго поблизости больше не было, поэтому он рискнул вызвать скорую и заодно позвонил директору Окли. Судя по всему с Руфусом Донахью случился инфаркт. Он столько времени ухитрялся избегать смерти, охотясь на имаго, но не выдержал, когда имаго впервые на его глазах убили детей.
Бросившись к другу и наставнику, Бретт уселся рядом и, придерживая его голову, стал ждать скорую. Сентиментальность британца его не удивила, в роду Гейслеров вообще считали всех европейцев чрезвычайно сентиментальными людьми.
Нельзя сказать, что самого Бретта не тронула смерть детей. Просто опытный спецназовец умеет прятать эмоции так глубоко, насколько это возможно. Когда-нибудь они наверняка вылезут наружу и тогда он искренне погорюет, но в самый разгар операции лишним эмоциям нет места. Умение не раскисать при виде чьей бы то ни было смерти является одним из основополагающих условий при наборе в любое спецподразделение вооружённых сил, тем более в "Дельту".
Директор Окли прилетел на вертолёте где-то через пару часов, когда уже начало светать, и был мрачнее тучи. Перед тем скорая увезла Руфуса Донахью в окружную больницу.
- Врачи подтвердили инфаркт, - сообщил Бретт боссу.
- Я уже знаю, - кивнул тот. - Связывался с больницей. Езжай туда же и не оставляй напарника ни на миг, покуда он не поправится. Считай, что твоя стажировка закончена. Теперь ты полноценный агент. Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь потом завёз тебе удостоверение.
Бретт сразу напрягся:
- А что? Что-нибудь случилось?
- Случилось многое, агент Гейслер. Этой ночью я потерял нескольких человек по всей стране. Отнюдь не все сумели так удачно пережить нападение имаго, как вы с агентом Донахью.
Услышав это, Бретт помрачнел вслед за директором.
- Значит я не ошибся, это действительно была ловушка.
- Широкомасштабная, целенаправленная и тщательно спланированная, - подтвердил директор Окли. - В других странах то же самое. По крайней мере в тех, что как и мы были на ночном полушарии. В эту ночь имаго ни на кого больше не нападали, только на агентов региональных отделов "Лямбда".
Подумав, Бретт сделал закономерный вывод:
- Значит они каким-то образом запомнили нас. Готовились, чтобы напасть на всех сразу. Я ошибался, босс. Я полагал, что имаго просто разумны, но они оказывается чертовски умны и предусмотрительны. Не хочется вас пугать, сэр, но, похоже, теперь борьба с имаго пойдёт по новым правилам.
Директор Окли нервно закурил.
- Сам знаю. Уж мне-то можешь не рассказывать. А теперь хватит болтать. Дуй в больницу и будь с напарником, пока он не поправится. Охраняй его и защищай. И вот ещё что. В качестве стажёра ты имел допуск не ко всей информации, связанной с имаго. Теперь же ты уполномочен узнать остальное и агент Донахью тебе в этом поможет. Ступай.
Услышав эти слова, Бретт сразу понял, почему раньше его не оставляло ощущение, будто наставник ему чего-то не договаривает.
В светлое время суток имаго можно было не бояться. По какой-то непостижимой причине они избегали дневных часов и даже для своей массированной атаки избрали ночь. Поэтому Бретт позволил себе не торопиться в больницу. Сперва он хорошенько позавтракал и лишь потом поехал к Руфусу Донахью.
Окружная больница представляла из себя сравнительно небольшое здание. Бретт ожидал, что она окажется переполнена, ведь он привык к тому, что больницы в больших городах забиты до отказа. Но то ли здешние провинциалы аккуратнее относились к своему здоровью, то ли предпочитали альтернативные "народные" средства исцеления, в общем в больнице оказалось меньше людей, чем он предполагал увидеть.
В палате, рассчитанной на четверых, Руфус Донахью лежал в одиночестве. После всех лекарств он крепко спал и Бретту пришлось прождать чуть ли не до полудня, пока напарник проснётся. Чтобы совместить приятное с полезным, Бретт завалился на соседнюю койку и сам немного вздремнул, буквально пару часов - ему этого хватило. Медсёстры и врачи не решились беспокоить здоровяка с грубыми чертами лица и глазами, по которым сложно было определить, какие эмоции их владелец испытывает в данный момент - то ли спокоен как Будда, то ли готов наброситься и свернуть шею.
Проснувшись, Руфус Донахью первым делом попросил пить. Бретт подал ему воду и в двух словах поведал о том, что произошло ночью, о тревогах директора Окли и о том, что он больше не стажёр и должен узнать остальную информацию об имаго.
Старший агент выглядел неважно, а когда услышал о том, что случилось то, чего они опасались, побледнел ещё сильнее. И известие о том, что Бретт теперь полноправный агент, его не сильно обрадовало.
- Казалось бы, имаго - один из удивительнейших и интереснейших феноменов нашего мира, - невесело проговорил он, - но по мере того, как всё дальше и глубже погружаешься в детали и подробности этого феномена, он вызывает всё больше и больше отвращения и ужаса. Точнее даже не сам этот феномен, а его непростая связь с нами, людьми.
Во взгляде агента Донахью читалась беспомощность, когда он посмотрел на Бретта. Будь его воля, он ни за что не стал бы говорить того, что сейчас должен был сказать своему напарнику.
- Ты теперь знаешь, друг мой, что мир устроен не совсем так, как люди привыкли полагать. Всё в нём гораздо сложнее. Приведу для начала наглядный пример. Обыватель убеждён, что наша трёхмерная пространственная реальность - единственно возможная и единственная существующая. Никаких других пространств нет и быть не может, иначе - ну, а как же одушевлённой или неодушевлённой материи в них существовать?
Им невдомёк, что есть, например, электрические проводники, внутри которых ведь тоже некое пространство, в котором электрический импульс может двигаться лишь в одном направлении, либо в противоположном. Потому что пространство электрического проводника - одномерное. Будь мы с тобой разумными электрическими зарядами, для нас не существовало бы понятий ширины или объёма, мы бы даже представить себе не могли, что это такое. Однако электрические заряды, как форма материи, преспокойно существуют в этом одномерном пространстве.
Или возьмём другой пример - клеточную мембрану. Каждая клетка в нашем организме заключена в оболочку, состоящую из двух слоёв молекул. В обоих слоях молекулы совершенно одинаковы и имеют как бы два конца - гидрофильный и гидрофобный. Молекулы во внешнем слое мембраны и молекулы во внутреннем обращены гидрофобными сторонами навстречу друг другу, а гидрофильными, соответственно, внутрь клетки и наружу, к внешней среде. Благодаря такому устройству сквозь клеточную мембрану не просачивается что попало. Жидкости из цитоплазмы не вытекают наружу, сохраняя внутриклеточный гомеостаз, а из внешней среды в клетку не попадает всякая лишняя дрянь. В то же время наружные гидрофильные части позволяют мембране взаимодействовать с внутренней и внешней средами и осуществлять обмен необходимыми веществами, обеспечивая клетке питание, дыхание и т.д.
Молекулы в обоих слоях не связаны жёстко друг с другом и каждая в пределах своего слоя может перемещаться по нему вдоль и поперёк. То есть клеточная мембрана - это самая настоящая двухмерная жидкость, обволакивающая клетку двойным коконом. Соприкасаясь с двумя средами (внутри и снаружи клетки), она взаимодействует с обеими, но при этом не является частью ни одной из них. И молекулы преспокойно существуют в этом двумерном пространстве.
Логично предположить, что раз существуют пространства с меньшей мерностью, нежели наше, значит скорее всего возможны и пространства с большей. И так же, как молекула в мембране или импульс в проводнике (при наличии у них разума) не смогли бы себе представить третьей мерности - объёма, - так же и мы не в состоянии представить себе, допустим, 4-мерное пространство. Некоторые из нас, с мозгами как у Перельмана, способны более-менее описать его алгебраически, но вот представить его умозрительно мы не можем. И я сейчас говорю именно о пространстве, я не беру в качестве 4-го измерения время. Речь только о пространстве...
Бретт вспомнил о способности имаго всегда возникать неожиданно и в любом месте, о способности проникать в наш мир даже сквозь пол трейлера. Похоже, четвёртое пространственное измерение объясняло все загадки.
- Ты хочешь сказать, что благодаря дополнительному пространственному измерению в мире имаго, они вездесущи? - спросил он.
- Либо так, либо они сказочные демоны, - развёл руками Руфус Донахью. - Из рациональных объяснений нашлось только такое, зато оно идеально всё объясняет. Иначе пришлось бы наплевать на принцип Оккама и удариться в мистицизм и трансцендентность.
Одномерные проводники и двухмерные клеточные мембраны сосуществуют с нашей вселенной и по сути являются её частью. Так же и наша вселенная совершенно незаметно для нас может сосуществовать с 4-мерным миром и являться его неотъемлемой частью. Некоторые вообще убеждены, что мироздание напоминает матрёшку, где пространства с меньшей мерностью "вложены" в пространства с большей.
Миллионы и миллиарды проводников и мембран находятся в нашей вселенной, всем им хватает в ней места и все они лишь малая её часть. Кроме них в нашей вселенной есть много всего другого. Аналогично может быть и с 4-мерным миром: наше пространство - всего лишь малая его часть, а кроме него там навалом такого, что мы себе и вообразить не в состоянии...