Все это Локко вспомнила, едва услышав одно слово. Но тут же ей стало не до копания в памяти по поводу наличия сведений о тихом бунтаре, ведь он добавил:
- Я здесь уже двое суток. Никого не «вселяли», а значит, тебя заперли раньше.
Черт! Черт подери!
Раз гермафродит провалялся в отключке больше двух дней, то выходит, Люцифера точно уже отправили восвояси. И, скорее всего, с ним никогда больше не получится встретиться!
Подавитель и батареи хорошо сделали свою работу. Вместо всплеска горестных эмоций, который наверняка отразился бы на окружающей обстановке не лучшим образом, - слезы и тихие всхлипы. Локко почти не чувствовала отчаянья, лишь невероятное опустошение, от которого хотелось лечь и накрыться с головой. Так она и поступила.
Без брата мир показался холодным и тусклым. Сейчас бы, как никогда, пригодится старый родной свитер в радужную полоску, но он остался в личном шкафчике девчачьей спальни. Жесткая школьная форма царапалась и слабо грела, даже если до упора натянуть складчатый подол юбки на колени в штопанных колготках, и давившаяся плачем Локко дрожала в нервном ознобе.
Спустя какое-то время слезы кончились и высохли, а кокон из покрывала вокруг тела собрал хоть немного тепла, чтобы подарить спасительную дремоту.
Собственно, сидящим в одиночках подросткам ничего не оставалось, кроме как дремать или читать бумажные книги, зачастую учебники. Маленьким детям в таком положении было проще развлечь себя - им выдавались игрушки, но с возрастом наказание ужесточалось само собой.
Зато потом, выпущенные на относительную волю, Генераторы старались ловить больше положительных эмоций и меньше огорчать своих наставников. Любителей сидеть с подавителями в одиночках было наперечет, и психологи подозревали у таких ребят разные недуги с головой, вроде мазохизма.
Вряд ли к ним относился рецидивист Десятый, у него просто имелись какие-то свои счеты с местными правилами.
В системе наказаний за плохое и поощрений за хорошее поведение многие маги усматривали бреши. За негативным излучением, словно кнут, следовало принудительное “отключение” в виде успокоительного или снотворного, а затем одиночка. За позитивное излучение хвалили разными способами, чаще всего дарили подарки.
Дрессировка, проверенная годами, однако - во всех случаях Источникам следовало придерживаться общепринятых социальных норм.
И вот здесь шла трещина, ибо не только люди, но и маги были совершенно разными, со своими привычками и заскоками. Кто-то радовался аромату цветов, при обонянии которого сам “расцветал” так, что хоть напрямую с него заряжай аккумуляторы. Другой любил красиво одеваться и гладить пушистых собак.
Но не всем радость дарили одобряемые обществом вещи и явления. Третий ловил кайф от зажимания девочек по углам. Некто тайком воровал, или вовсе, как Велиал, изводил всех вокруг тычками, придирками и откровенными побоями. Многие наслаждались своей особой силой и властью, не обращая внимания на пострадавших.
Кто-то хотел запретной любви.
И это тоже давало “положительные”, то есть подходящие для сохранения в сотах и дальнейшего использования человечеством, эмоции!
Для того, чтобы запретами не обрубить Генераторам совсем уж всю энергетику, работникам напичканного камерами и жучками Зимпа приходилось тщательно отслеживать происходящие безобразия, ПОЗВОЛЯЯ ИМ ТВОРИТЬСЯ В ДОПУСТИМЫХ ПРЕДЕЛАХ.
Велиал мог “незаметно” бить малолеток, пока не калечил их и не доводил дело до взрывов.
Локко могла тащиться со сводного совершеннолетнего брата, пока не пыталась завязать с ним более плотные отношения, или не доводила дело до взрыва.
И вот - довела.
Сейчас она, наверно, ничего удобного и полезного не излучала.
“Какая разница, если Люца больше здесь нет”, - судорожный вздох. - “Мне можно вообще не покидать эту камеру… Буду жить тут неделями, как Десятый, и люди скоро забудут про меня…”
Но воспоминание про обитателя камеры напротив уже отвлекло гермафродита от жалости к себе. В голове начали всплывать вопросы, которые раньше отодвигались более важными мечтами о прелестях Люцифера и возможности будущей совместной жизни с ним. Маленькие воображаемые радости про дом и семью…
Почему Десятый упорно, раз за разом, оказывается в неудобной, маленькой и одинокой комнате с подавителем? Никакой интроверсией не оправдать стремление угодить за решетку Зимпа. Неужели он не может вести себя чуточку покладистее, чтобы не сердить воспитателей и не доводить ситуацию до такого сурового наказания? Ведь сам себе жизнь портит - долговременное нахождение в камере никого более здоровым не сделало!
Что в голове этого парня?
- Десятый, - убедившись, что за несколько часов охранник так и не вернулся скучать в коридоре, Локко опять прилипла к окошечку. - За что сидишь?
Ей пришлось позвать соседа еще пару раз, прежде чем он откликнулся. Недружелюбно:
- Отстань. Лучше иди еще пореви.
- Че, так слышно было?.. - Локко смущенно почесала нос о плечо. Толстые двери и полутораметровый коридор, оказывается, плохо изолировали звуки.- Ладно, не важно. Скажи, почему ты снова тут?
- Может, я надеюсь хотя бы здесь послушать тишину? - смотрите-ка, он еще и язвит!
- Ну и глупо, - гермафродит хихикнул, переступая на затекших в неудобном напряжении ногах. – Чем быстрее ответишь на мои вопросы, тем быстрее я отвяжусь. Выставляя себя в таинственном свете, ты только сильнее разжигаешь мое любопытство~
По ту сторону коридора долго молчали, озадаченно, как казалось школьнице. Десятый либо обалдел от такого упрека, либо от неприкрытого флирта.
- Я отказался брать переносной сот. Опять, - сообщил голос уже чуть менее неохотно, чем до этого. Похоже, пацан правда желал отдохнуть от шумной суеты, вот и прислушался к совету.
- Почему? - тут Локко искренне удивилась, ибо сама она ничего страшного в ежедневных батарейках на поясе не видела. Для нее это была такая же обыденная необходимость, как, допустим, ингалятор для астматика, разве что отсутствие сот под рукой не угрожало жизни Источника.
- …Потом скажу, в другом месте, - Десятый явно пересилил себя, вызываясь на продолжение диалога вне камер. - Здесь всё в прослушке, если что, - уточнил он, словно бы оправдываясь за свое решение.
- Оу, а я уж было подумала, что ты меня так на свидание позвал, - не удержалась от подначки Локко, после чего сосед перестал с ней разговаривать.
Однако его присутствие теперь хорошо ощущалось сквозь расстояние и толстые двери. Аура спокойная, прохладная, как остывшая за ночь вода чистого озера. Бесформенное пятно болезненно-блеклого из-за подавителя сияния, в котором лишь смутно угадывался силуэт носителя. Локко закусила губу, догадываясь, что острый приступ одиночества заставляет ее “прислушиваться” к окружающей обстановке, буквально “принюхиваться” к единственному живому существу поблизости. И никакие сотовые стены не могли воспрепятствовать этому, потому что страх одиночества появился на свет задолго до магии и, возможно, даже людей…
“Интересно, а пацан меня как чувствует? На что похоже мое излучение?” - вдруг подумал гермафродит. Локко, как и все маги, не мог видеть ауру себя. Мысли о том, каким образом его энергию мог бы ощущать чужой маг, принадлежащий другим приемным родителям и классу учащихся, впервые настолько взволновали воображение.
Раньше на месте этих мыслей цвело восхищение Люцем, сила которого всегда казалась для рыжеволосой школьницы чем-то похожей на палящее белое солнце, лучи без вкуса и запаха, пронизывающие насквозь и греющие самые глубины души.
Локко отлепилась от двери и вернулась на койку, для вида вооружившись книжкой из принесенных, какой-то «Общей теорией темпоральных спиралей». Околонаучный бред физиков, мечтающих о том, как однажды Генераторы подчинят для них время. Ужасно скучное чтиво, но все же терпимое, в тюрьме-то.
Надо выждать положенные часы заключения, после чего пересечься с Десятым “на воле”. Вот ближайшие важные задачи.
Ведь пока что не появилось идей о том, как из Зимпа и добраться до Люцифера.
За те дни, что Локко отсутствовала в жилых помещениях, в быту, как оказалось, ничего особо не изменилось.
- Твоя очередь гасить свет, Шони, - в не до конца проветренной общей спальне для девочек царила привычная атмосфера подковырок, застарелой неприязни и аромата (вони) дюжин пробников недорогих духов из местных магазинчиков. До сих пор некоторым особо придирчивым и скучающим особям казалось веселым приколом отправлять безглазую выключать свет, который она даже не видала ни разу в жизни. За много лет Шони уже смирилась с этим и, конечно, выучила расположение выключателя в комнате, однако нередко, то бишь почти всякий раз девчонки громоздили на пути препятствия, которые уставшая к ночи Шони могла и не нащупать своим излучением. Кончались такие походы часто грохотом, синяками и скандалами на следующий день.
- Лежи, я выключу, - Локко остановила зашевелившуюся было со вздохом на кровати девушку и пошла сама. Под разочарованное ворчание зачинщиц дважды преодолев лабиринт из стульев и тряпок безо всякого труда, она вернулась в свою постель. - А теперь, в темноте, убирайте всё это говно, что понастроили.
Дальнейшее тоже несложно было предугадать - перепалка, небольшая ругачка, и хлам виновницы торжества не убрали, но пинками отодвинули к стене с дороги. И на том спасибо, как говорится.
Да, отношения у магов, вынужденных впритык существовать в тесном пространстве годами и десятилетиями, складывались вполне по-человечески - с периодически обостряющимися конфликтами разной степени тяжести, правда, было одно отличие. У Источников не имелось никакой возможности покинуть территорию Зимпа даже на каникулы - во избежание побегов. Правительство, наученное горьким опытом, не собиралось так просто терять свои деньги и ресурсы из-за Генераторов, способных превратиться в другого человека, или просто стать невидимыми и раствориться в бескрайних просторах не до конца еще облысевшей от лесов планеты.
Рабство есть рабство, в каких бы навороченных “клетках” не приходилось существовать. Генераторы покорились неизбежности, взяв пример с остального человечества.
Следующие дни Локко проводила в раздумьях и ожидании встречи, очень надеясь на то, что Десятый не передумал и даст о себе знать. Пока что она ходила на учебу и обследования, в излюбленный живой уголок к мелким зверюхам, посещала спортивные и психологические тренировки и периодически прогуливалась в развлекательные комплексы с “семьей” или приятельницами. Играть в боулинг с Шони было уморительно, особенно потому, что та веселилась больше всех присутствующих в зале, если брошенные ею шары укатывались по самым невероятным траекториям. Локко даже казалось, что подруга нарочно дурачится, ведь нельзя быть настолько неуклюжей в простейшей игре, пусть и не имея зрения. А еще оказалось, что Велиал вполне снисходителен, когда его просят исполнить роль великодушного старшего брата и научить неким боевым приемам, в которых тренеры отказывали ученице по причине возраста и недостаточного уровня. И Локко выяснила, что получает немало удовольствия, валяя этими самыми приемами братца по соломенным матам.
Но самое главное - гермафродит много размышлял о жизни и о себе. Теперь, когда никто не отвлекал его внимание, это оказалось проще - мечты о братике Люце никуда не исчезли, но отошли на задний план и больше не застилали сознание.
Зачем существует Локко?
Наверно затем, чтобы быть Генератором среднего уровня и умеренно производить сверхъестественную энергию на благо человеческого общества, о котором знает понаслышке с экранов.
Ее магия вращает моторы транспорта, движки роботов-строителей и робо-нянечек, и прочей очень полезной техники. Также эта магия лучше всякого огня помогает сжигать мусор в борьбе со свалками и захоронениями отходов в земле.
В медицине положительная энергия помогает лечению больных людей и животных, например, облученные ею кости срастаются в два с половиной раза быстрее - факт!
И аграрная промышленность очень нуждается в помощи сил Источников. Концентрированные струи магии могут разогнать тучи или, наоборот, вызвать дождь, и при этом они абсолютно безопасны для атмосферы, не портят состав осадков - напротив, каким-то неведомым способом насыщают через сырость почву, помогая развитию растений и других живых организмов. Нужда в удобрениях никуда не делась, но значительно сократилась.
Так что Локко, безусловно, нужна людям, как нужны им и все остальные жители Зимпов.
И другие Генераторы наверняка думают о своем предназначении точно так же.
Почему же возникает недовольство…
Когда Десятый, наконец, явил себя, Локко запоздало сообразила, что раньше элементарно не знала, как он выглядит.
В тот ранний вечер она просто подпирала спиной угол магазина, где минут пять назад разжилась мелкими сладостями на карманные деньги (наличка - утешительный жест для зимповых сирот), развертывала фантик леденца на палочке, и удивленно подняла взгляд, услышав знакомый голос:
- Привет.
Гермафродит неловко хмыкнул и захихикал, пихнув конфету в рот и закусив палочку из переработанного пластика.
- Ты, пожалуйста, не обижайся, но я только сейчас поняла, почему тебя ни разу не увидела в окне камеры, - как выяснилось, Десятый был ниже собеседницы на полголовы. Он просто не дотянулся бы до окошка на двери, даже встав на цыпочки, а пододвигать стул, очевидно, не хотел. – Думала, ты выше.
- А я думал, ты умнее, - безэмоционально откликнулся паренек. - И менее рыжая.
Обмен любезностями состоялся.
Пустующую в разгар учебного дня улицу пересекали только маленькие пыльные смерчи, с легким шорохом гонявшие по дороге засохшие листья. Осень пока еще радовала сухой погодой. Гудение ветра в многочисленных проводах и скребущий по асфальту шелест навевали мысли о городе-призраке, где дома с заколоченными окнами, а от жителей остались лишь плесень и ржавый хлам, покрытые пылью десятилетий. Скрип флюгера на здании кинотеатра только усилил эффект заброшенности и одиночества.
И Локко увидела Десятого опять, как тогда в камерах. Сейчас его аура сочилась холодом, словно разреженный воздух ледника с горных вершин, невозможно надышаться. Чистый, но редкий и морозный. Восстановившись после заключения, Десятый больше не казался размытым пятном, он имел до агрессивности четкие границы излучения, даже грани, за которые, казалось, пришлось бы пробиваться с немалым трудом.
Это сильное отличие от предыдущего видения заинтересовало ученицу, хотя она могла предположить, что сама только что настроила мальчишку против себя нетактичным замечанием.
- Извини. Меня зовут Локко, приятно познакомиться «вживую», - махнув в знак приветствия рукой, дотянувшись до мусорных бачков и выкинув фантик в отдел для пластика, гермафродит независимо отлепился от стены. - Куда пойдем болтать? Предлагаю в парк. Шум деревьев частично помешает вездесущей прослушке.
Десятый спокойным кивком согласился с этим решением, и подростки отправились в путь. Проезжавшие по постепенно оживающему городку редкие служебные машины не тормозили на перекрестках полупустых улиц, но зато и на шатающихся без дела юных магов внимания не обращали. До наступления сезона дождей работникам нужно было завершить много дел, они спешили, не отвлекаясь на всякие молодежные парочки, наверняка пытающиеся играть во взрослые отношения и ищущие уединения. Это забота наблюдателей и психологов, но никак не ремонтников.