— А-а, ясно, очередная Эквина игрушка, тогда понятно, остаточные явления и видение тонкого мира. — Человечек тут же успокаивается и усаживается обратно на край столешницы.
— Так кто ты такой? — Любопытство меня не отпускает. Я даже не возражаю насчет «игрушки». Вообще интересная информация, значит, после взаимодействия с демонами люди на какое-то время обретают способность «видеть».
— Клубовой Нафаня, неужели непонятно? — Человечек оглаживает слишком аккуратную бороду и присасывается к вейпу.
— Клубовой — это как домовой, только для клуба?
— Сечешь фишку, был когда-то домовым, стал клубовым, — ухмыляется человечек, выпуская невероятное количество белесого пара.
— А как же ты без своей печки живешь? — спрашиваю, а сама все о чуре Тихоне думаю. Может, зря я так сразу поверила в слова Лепуса, что домовые не могут жить без своей печки? Может, можно было спасти чура…
— А я с ней и живу. Ох, некогда мне тут с тобой, пойду я, — усмехается в усы Нафаня, постукивая указательным пальцем по поверхности вейпа, а потом соскакивает на пол и исчезает из виду.
— Приятно было познакомиться, — бросаю ему вслед. Еще бабушка меня учила: всегда нужно быть вежливым, даже если собеседники откровенно хамят. Вежливость всегда побеждает! На тебя орут, а ты им: не соблаговолите отправиться в путешествие в Египет, поклониться статуе бога плодородия Мина? А если собеседник не эрудированный попадется, следует добавить, что славится Мин выдающимися размерами мужского достоинства и статуи его выполняются чаще всего в виде этого самого органа*.
— Пи-пи-пи! — срабатывает таймер. Воду спускаю, по единорогам стучу, становлюсь на крышку унитаза и слышу тихий щелчок. А-а-а! Совокупляющиеся единороги! Унитаз подо мной начинает двигаться, проваливаясь под пол, и я вместе с ним, вцепившись обеими руками в сливной бачок. Щелк. Унитаз прекращает движение, я оглядываюсь, не решаясь разомкнуть руки или спустить ноги. Маленькая каморка, в которой я очутилась, напоминает кабинку общественного туалета, а унитаз из будуара смотрится здесь вполне органично, и на полу плитки встали стык в стык, и не заметно, что полотно не цельное. Так, фаянсовый поезд дальше не идет, просьба слезть с постамента. Что там Эква говорила? Налево. Иду вдоль ряда раковин, освещение очень скудное, так что с трудом могу разглядеть свое отражение в зеркале. Высокая черная тень бросается мне наперерез, сверкая белками глаз и скаля зубы.
— А-а!
— Ма-а-а-а-а-а! — завывает тень в ответ.
— А-а-а-а!
— Ма-а-адам, полотенце!
Прекращаю орать, передо мной стоит здоровенный негр в темной ливрее со стопкой полотенец в руках.
— Мадам руки мыть, я полотенце подавать. — На русском он говорит с акцентом, но становится вполне понятно, для чего этот человек здесь находится. Хотя как можно было додуматься засунуть негра в темную комнату!
— Спасибо, не надо, — огибаю полотенцеподавателя по дуге. Так, опять налево до конца коридора, последняя дверь. Снова кабинка туалета. Где-то здесь лампа в виде подковы. Ага, вот она. Поворачиваю светильник на девяносто градусов влево. Я помню инструкцию Эквы, но на всякий случай она у меня записана в заметках смартфона. Это не запасной выход, а квест Форт Боярд какой-то! Легкий щелчок. Стена отъезжает, открывая проход прямо на улицу. Только я успеваю выйти, как стена за моей спиной становится на место. Оглядываюсь, пытаясь сориентироваться. Очень похоже, что я вышла во внутренние дворы комплекса зданий, где размещается клуб. Затылок статуи Петра Первого, угрюмо возвышающегося посреди светлеющего неба, помогает мне сориентироваться. Парк располагается в противоположной от памятника стороне.
Под пролетом Патриаршего моста над рекой шевелится что-то серое и грузное, устраиваясь поудобнее. Тролль? Даже смотреть в ту сторону страшно! Хочется позвать Ангуса или Лепуса, а лучше их обоих сразу, но я молчу и напоминаю себе, что у меня духи, а значит, нечисть не может меня учуять, и я могу просто не обращать на них внимания. Я просто человек. Обычная девушка, которая на рассвете возвращается из клуба и решила не брать такси, а немного прогуляться.
Воздух летнего утра на удивление чист и свеж, в сквере пахнет зеленой травой. Я останавливаюсь у памятника со множеством фигур. «Дети — жертвы пороков взрослых» — читаю на табличке. На миг мне кажется, что статуй-пороков двенадцать, но я пересчитываю их. Нет, их больше, пятнадцать. Не все в этом мире завязано на этих проклятых демонах!
*
— Ну и кто из вас Избранный? — Капра пробежался глазами по списку потомков владелицы дома. Представившись страховым агентом, он опросил соседей — и теперь пытался отфильтровать из потока сплетен зерна истины. Выяснилось, что соседи, древние, но очень бойкие бабки, видели двоих человек в последние дни: парня и девушку. Но дальше во мнениях расходились: то ли внучка хахаля привела, не стесняясь, в родовое гнездо, то ли внук прелюбодействовал в доме предков со всякими гулящими девками. Некоторые утверждали, что парень был не один, что внучка-то (вертихвостка такая!) целый полк тут привечала и каждый день разные мужики к ней шастали.
— Да Аринка это была, все в своих книжках ковырялась, начиталась срамоты этой, а потом вразнос пошла!
— Да ты путаешь, это Нюрка — дочка Петьки! Как пить дать Нюрка, она ж разошлась со своим, вот и в бабкином доме поселилась и утешалась как могла.
— У тебя что, глаза повылазили? Это Борька был! Он у них чернявенький.
Дальше шли такие подробности про житие-бытие семьи, что бедная прабабка-покойница в гробу бы перевернулась от стыда за своих детей, внуков, а особенно распустившихся вконец правнуков.
Капра еще раз просмотрел список имен. Основных «подозреваемых» было трое: Анна Барановская, Борис Бутромеев и Арина Воробьева. Но нельзя было исключать и остальных, потому как веры словам этих подслеповатых старых сплетниц было ни на грош. Как же демон сейчас сожалел, что его ресурсы и возможности по поиску ограничены! Он должен быть предельно осторожным, чтобы Канис не смогла ничего ему предъявить.
Дальше путь Второго лежал в Москву. С утра у него будут адреса, и он посетит потенциальных Избранных в алфавитном порядке. Но сперва Капра собирался навестить сестрицу Экву. Данная местность числилась за Третьей, и стоило соблюсти демонический этикет, уведомив о своем присутствии.
Демоны никогда не вели территориальных войн: конфликт отнял бы кучу энергии. Земля слишком обширна, а возможности контроля за местностью ограничены. На пике силы Один из Двенадцати мог покрывать своим «вниманием» круг радиусом до ста километров, но обычно «присматривали» намного более скромные площади — в десять-пятнадцать километров.
Считалось хорошим тоном сообщать о своем присутствии на землях другого демона, особенно если тот основательно и давно обосновался, как было в случае с Эквой.
*
Капра остановился у барной стойки и вгляделся в толпу: он чуял близкое присутствие других демонов. Это чувство было сродни искажению гравитационных волн около сверхмассивных объектов — находясь в непосредственной близости, они явственно ощущали друг друга. Вместо сил притяжения были эфирные нити — незримые тонкие струны, пронзающие все пространство и подвластные в полной мере лишь демонам. Другая нечисть, обитатели тонкого мира, также могли пользоваться магией нитей, но использовать и управлять — совершенно разные вещи.
— Здравствуй, младший брат. Рад видеть тебя освободившимся раньше срока. — Козел произнес это, не повышая голоса, прекрасно зная, что приближающийся к нему сквозь толпу Змей услышит. Загоревшиеся желтым глаза встретились с такими же огненными.
— Я давно уже вырос, Секундус. И не забыл, из-за кого попал в заточение.
— Это была честная игра. И я предупреждал об опасности. — Капра едва заметно усмехнулся, а потом добавил с сожалением: — Мне было нужно ожерелье, а не твое прозябание в лабиринте.
— Что ж ты тогда сам за ним не отправился, если он был тебе так нужен?
— Не мог. Не только ты играешь на необдуманные обещания. — Капра пожал плечами, не собираясь дальше развивать эту тему. Демоны всегда держат свое слово, вот только получить от них его довольно трудно, да и с формулировками нужно постараться.
— Зачем ты здесь? — Ангус остановился в двух шагах от Второго. Они были разными. Цвет волос, черты лица, оттенки кожи. Они были пугающе похожими, как две стороны одной монеты. Завораживающими, прекрасными в своем совершенстве. Они были силой, стихией, энергией и информацией. Демонами.
— Меня больше интересует, зачем здесь ты. Я просто пришел к Экве. Визит вежливости. Небольшие дела на ее территории.
— И какие же это дела? — Было видно, что Ангус начинает злиться, его глаза полыхали, будто желая прожечь Капру насквозь.
— Ого! Ну ты и влип, братец! Неужели заключение настолько ослабило тебя, что ты решился на такое? — Второй неуловимым движением оказался около Змея, постучал ногтем по замерцавшему золотом ошейнику, а потом с вполне искренней заботой в голосе спросил озадаченного Ангуса: — Ты же знаешь о побочных эффектах? Из-за них от этого способа получения энергии отказались давным-давно, еще до твоего появления.
Змей молча отвел руку, трогающую его ошейник. Действительно, откуда одному из младших знать, что такого рода договор защиты заставляет демона заботиться о смертном «не за страх, а за совесть», формируя эмоциональную привязку? Ангел-хранитель после выполнения своей миссии отхватывал значимый кус силы, вот только бывали случаи, когда, лишившись подопечного, демон начинал тосковать, терял энергию и исчезал.
— Значит, это твое освобождение породило Избранного? И вероятнее всего, именно он нацепил на тебя это украшение. Я все больше хочу познакомиться с этим человеком. Потрясающее везение. — Капра задумчиво рассуждал, а Ангус все больше хмурился. Они оба знали, что Второй сейчас намного сильнее ослабленного заточением, да еще и младшего по возрасту Змея.
— Капра, какой приятный сюрприз! — Розовый вихрь по имени Эква налетел на Второго, обвил руками и впился поцелуем в упрямо сжатые губы демона.
— Ты, как всегда, великолепна, Тертьюса. — Капра обхватил ладонями талию демоницы, притягивая ее к себе еще ближе, а потом вернул поцелуй. И теперь это не было просто прикосновение губ, Капра самозабвенно целовал Экву, как будто встретил возлюбленную после долгой разлуки.
— Эй, я не разрешала тебе меня пить! — возмутилась демоница, выгибаясь в объятиях Второго, а потом рассмеялась: — А ты, как всегда, невозмутим и нагл, Секундус. Пришел выразить мне свое почтение? А вместо этого пытаешься отхватить энергии без спроса!
— Я бы ничего не получил без твоего позволения, сестрица Эква, — галантно произнес Капра, размыкая руки и отступая на шаг от демоницы. Этими словами он подчеркивал силу Третьей, давал понять, что его небольшое хулиганство с энергией было с ее попустительства, а не потому что он застал Экву врасплох. Хотя они оба знали правду: Козел сильнее Лошади.
— Ты прав, братец Капра, — передразнила его Эква, а потом повернулась к Ангусу: — Вот вы оба выкормыши Суки, а ты такой милый, ну, может, чуть самовлюбленный получился, не то что этот противный и наглый Козел.
Эква подхватила молчаливого, но злого Ангуса под руку и показала Капре язык.
— Так зачем ты пришел на мои земли, Секундус? Неужто действительно тебе Избранная нужна? Видела я ее. Милая девочка, сила в ней есть, все-таки двойное пересечение. Но зачем так напрягаться? Ведь есть много других способов…
Капра мысленно вычеркнул из списка мужские имена. То, что Избранный оказался женского пола, давало еще одну перспективу, о которой до настоящего момента Второй не задумывался, сосредоточившись на основной задаче. Эта «милая девочка» тоже могла забеременеть от демона. Более того, это уже могло быть свершившимся фактом! Вон какие взгляды Змей на него кидает. Плевать. Капра не собирался отступать от задуманного.
— Ты ее не получишь. — Ангус выглядел непреклонным, осознающим меру своих сил, но тем не менее готовым драться до конца.
— Да я уже понял, брат. Извини, я не знал, что ты сейчас в положении ангела-хранителя. Я не хочу с тобой воевать. Подожду, пока ты освободишься или когда появится другой Избранный, — примирительно сказал Второй.
— Капра, зачем? Зачем-зачем-зачем?! Я уже всю голову сломала: зачем тебе Избранная? — Демоница чуть ли не подпрыгивала, как любопытный жеребенок, пытающийся заглянуть поверх высокого забора.
— Просто небольшой эксперимент, Эква, ты должна меня понимать. Избранные всегда считались этакими аномалиями, статистическими отклонениями, непредсказуемыми всплесками энергии. Маленькими, но очень вкусными силовыми десертами. Но мне кажется, если не позволять низшей нечисти их поглощать, то можно вывести людей с новыми, более высокоэнергетическими свойствами.
— Это может пошатнуть равновесие. Такой вопрос надо решать на совете Двенадцати. — Демоница сразу же посерьезнела, окинула Второго внимательным взглядом.
— Если будет что обсуждать. Я хотел узнать, передается ли это свойство вообще, а потом выносить на совет, — отмахнулся Капра.
— Ты с-собираешься с-селекционировать Избранных?! Моя Избранная в этом не учас-с-ствует! Ищи себе другой материал! — Ангус чуть ли не шипел на Капру. Даже в человеческом облике это выглядело очень грозно.
— Как тебя уже проняло! Ангус, информацию об ангелах-хранителях не то чтобы засекретили, просто спрятали. Поищи в библиотечном хранилище, в отделе «Сорок второй цикл», на стеллажах, относящихся к мелким оберегам, книгу под названием «Символ сердца — это перевернутые ягодицы». Рекомендую ознакомиться, не откладывая.
*
То, что у Избранной есть ангел-хранитель в виде Змея, осложняло задачу Второго. Особенно в той части, где все планировалось сделать как можно тише и незаметнее. Хаос забери эту древнюю Суку, пожелавшую засунуть свой вездесущий нос в его дела! Ему оставалось только надеяться, что мальчишка Ангус осознает всю серьезность нависшей над ним опасности и уговорит смертную снять ошейник.
Капра сидел в такси и смотрел в окно на просыпающийся город. Редкие прохожие, розовая дымка рассвета. У демона оставалось несколько часов на сбор подробной информации об Анне Барановской и Арине Воробьевой. Кто из них Избранная? Были бы он и Ангус людьми, все было бы намного проще: хватило бы слежки за братом. Но пространственное перемещение демона подобно перемещению электронов — известна лишь орбита, а предсказать точку следующего появления невозможно. На такие скачки без привязки тратилось больше силы, но ясно как день, что Ангус будет охранять свою Избранную до последнего, невзирая на энергопотери.
На долю секунды Капре показалось, что он увидел Ракель: копна светлых волос, несколько выбившихся из высокой прически прядей трепещут под порывами ветра.
— Останови здесь! — бросил он водителю. Привычный ко всему таксист притормозил у обочины. Демон не глядя вытащил и бросил на сидение какую-то купюру из кошелька, ему и дела не было до радостно разгоревшихся глаз водителя, получившего пять тысяч за трехминутную поездку. Капра и сам не знал, что заставило его выйти и поспешить к увиденной издалека незнакомке. Воспоминания? Тоска? Желание хоть на миг возродить образ той смертной девушки, что любила его и отдала всю себя?
Незнакомка никуда не спешила, как будто его и ждала, замерев напротив полукруга гротескных фигур, окруживших две бронзовые скульптуры играющих детей. Капра спешно вытягивал информацию об этом месте из окружающих нитей, на миг его голова наполнилась голосами, образами. Теперь он знал, что символизирует каждая из фигур, мог прочесть экскурсионную лекцию и даже процитировать различные высказывания об этом памятнике.
Девушка все так же стояла, как будто дразня Капру своей упрямой спиной, развевающимися светлыми локонами и ярко-алым трепещущим на ветру шелком платья. Второй шел, хмурясь, не в силах объяснить себе, зачем ему это. «Да просто познакомлюсь, пообщаюсь с человеком. Давно такого не делал. Вспомню, как это — держать в руках такое хрупкое тело. Когда собираешься поставить мир на край гибели, можно позволить себе мелкие слабости. Как вкусный последний ужин смертника». — Ум Капры придумал подходящее объяснение и успокоился, позволяя событиям течь своим чередом, тем более что Второй надеялся, что его действия не приведут к катастрофе, о которой кликушествовала Канис.