- Давай сам, я не вижу ничего.
Я подтолкнул Киша вперед, он зло зашипел на мою тупость, и пригибаясь, заковылял к невидимой мной цели, затем и вовсе лег на землю и пополз. Замер, отведя руку с палкой назад, приподнялся - крупный серый заяц, не дожидаясь броска незадачливого охотника, рванул к горизонту.
- Хум, хум! - Киш в бешенстве на зайца и меня колотил палкой по земле, я от души хохотал над этим представлением, со стороны все выглядело очень забавно.
Но если подумать серьезно, заяц будет гораздо вкуснее рыбы, не соленой так точно. А ведь кролики, это еще и ценный мех. И зайцы тоже. Особенно в условиях местного климата. Даже не столько мех, сколько шкурка, не промокающая под дождем. Зайцы здесь не редкость, только как их взять? Приманивать морковкой, как кот-В-сапогах? Палкой у Киша ничего не получится, заяц убежал еще когда он приподнялся, а если махнет рукой, бросая, тот и вовсе сидеть не будет, нет, палкой бросать без шансов. Лук не годится, да, там замаха нет, но попасть с тридцати метров в зайца, нужен год тренировок. Арбалет - вот где выход. Сделать его не сильно сложнее лука, только ложе добавить. Инструмента нет, это хреново, но мне же не в роту генуэзских арбалетчиков записываться, лишь бы работал, будь он самым неказистым на вид.
- Да, Киш, проблема в одном, тетиву сделать не из чего. В моей одежде ничего подходящего нет. Из шерсти скатать, как думаешь?
Разглагольствуя по ходу движения с Кишем, я изо всех сил стараюсь запомнить свой маршрут. Как бы снова не заблудиться, не хочется терять рыбу в морде и готовый ночлег. Да, завтра я оставлю его навсегда, но сегодня хотелось бы вернуться к готовому. Ориентироваться помогает бледное пятно солнца, иногда показывающееся среди туч, погода нас просто балует. Если верить солнцу, шел я вчера правильно, на юг, как и хотел, теперь возвращаемся на север. Река остается на западе, если возникнут проблемы с ориентацией на местности, можно прямо выйти на нее, тут не промахнешься.
Возвращение оказалось несколько более трудным, в том смысле, что я шел груженым, да еще и груз был неприятным, мокрым, и соответственно мочившим меня. Киш опять узрел зайца на лежке или кормежке, подбивал меня поохотиться, сам пошел подкрадываться, в этот раз даже метнул палку, но заяц убежал быстрее, чем летело орудие его убийства. Киш преследовал недалеко ушедшего и снова притаившегося беглеца, повторил попытку, но с тем же отрицательным результатом.
Добравшись до лагеря, я развесил на изувеченные кусты овцебычью шерсть, да, от рощицы осталось одно название, и ивняк я весь угробил, и елочки на лапник извел, хрупкой природе севера нанесен невосполнимый урон, такие уж мы, цивилизованные варвары. Потом извлек из костра копченую рыбу и раскочегарил его по новой, достал из ручья свежий улов, поужинал сам и скормил мелочь и кухонные отходы Кишу. Копченая рыба даже без соли была не в пример вкуснее сомнительно жаренной утренней, настроение поднялось, и я вдохновенно взялся за изготовление арбалета. Ложе предполагалось забубенить из ствола покалеченной ивы, а на лук должен был пойти огрызок елки. Расколов несколько камней, я отобрал наиболее острый обломок и отправился на лесоповал.
Весь вечер до глубоких сумерек провозился с арбалетом, обстрагивая, вернее, скобля камнем две деревяшки, соединяя их между собой, и вчерне закончил работу. Утром совью тетиву и оценю результат. А пока закопать под костром две рыбины, на полный завтрашний день, ибо в походе будет не до готовки, и спать.
- И как же ты, друг любезный, умудряешься спать в такую погоду на голой земле? Сразу видно, что тундра тебе дом родной, не то, что для меня. Я себя в лесу как-то увереннее чувствую. А чтобы попасть в лес, нам надо живее двигать ногами. На юг. Повезет - встретим нормальных оленеводов, не таких диких, как ты. Или наткнемся на след вездехода, а то и трубу газопровода. Нет - через несколько дней до леса дойдем, вон, деревца жиденькие уже растут, значит и тайга недалеко.
Мальчик, как обычно, слушал меня молча, не соглашаясь и не возражая, и как обычно усердно крутил головой, осматривая окрестности в поисках друзей или врагов, не поймешь.
Жаль, что ночью прошел опять дождь, развешенная шерсть не проветрилась, нести будет тяжело, а ведь еще пудовый арбалет тащить. Занятно, в рыжей, мягкой как пух шерсти попадаются черные жесткие волосы. И много. Длиннее полуметра. Если их все повыдергать и сплести косичкой, выйдет прекрасная тетива, гораздо лучше, чем из самой шерсти. Этим я сейчас и займусь, надо довести арбалет до ума, и по ходу движения стрелять зайцев. Много времени это дело не займет, за остаток дня еще успею намять ноги.
- Ну, Киш, давай посмотрим, какой боевой механизм у меня получился.
А, испытатель, еще стрела нужна, короткая и толстая, или как говорим мы, профессиональные арбалетчики, болт. Сейчас, и это будет. Пока будет без наконечника, просто заточу немного, для тренировок сойдет, и без пера-стабилизатора. Так, проба на дальность, задираем под сорок пять градусов, бац! Пошла, перекосило без оперения, но терпимо. Иду за болтом, считая шаги, сто двадцать метров, не бог весть что, но пойдет. Теперь пострелять на точность, рабочая дистанция по зайцу тридцать метров, мишень - кочка. Бац, промазал, но близко. Еще раз. Нет, надо перо вставить, под рукой ничего нет, подберу в тундре, а наконечник сейчас можно сделать, тренировки закончились. И вообще, пора выдвигаться.
Шерсть удается навьючить на Киша, парнишка стал совсем ручным. Но мне и без той шерсти есть что нести, кроме тяжеленного арбалета две корзины, с рыбой и тлеющим углем. Корзина с рыбой больше, но та, что с угольками обмазана изнутри и снаружи глиной, фактически это толстостенный горшок, и тоже тянет руку.
Стойку на первого за сегодня зайца Киш сделал уже через полчаса ходьбы. Я разгрузился, зарядил арбалет, но все зря. Зайца я в упор не видел, сколько Киш ни кхекал.
- Ты не психуй. Хрен с ним, с этим конкретным зайцем, давай я тебя научу стрелять, от этого будет больше толку. Смотри, вот эта кочка, я направляю на нее арбалет так, чтобы стрела указывала прямо на нее. Прицеливаться надо вдоль стрелы, вот так. Не так, - я слегка поворачиваю арбалет в сторону, - тогда она полетит вон туда, видишь? И не так, а вот так. Прицелился, давишь сверху большим пальцем на эту щепку, она поддевает тетиву и высвобождает ее с зацепа. Давишь плавно, вот так. Не дергаешь, вот так, это неправильно. Давай, пробуй. О, да ты толковый мужик, я всегда в тебя верил! Давай еще попробуем.
Я был даже несколько разочарован тем, с какой легкостью Киш овладел сложнейшим искусством стрельбы из арбалета. Но, если серьезно, меня больше смутил другой момент. Когда я, ради прикола, предложил Кишу самому зарядить арбалет, тот с легкостью натянул тетиву на зацеп, хотя сам я делал это с большим трудом. Решив, что лук ослаб, я спустил тетиву, попробовал натянуть ее сам, и не смог. Тут было чему удивляться, мне, взрослому и еще не старому мужику, чтобы натянуть тетиву, нужно было старательно упереть корявый конец арбалета в живот, спустить рукава на ладони, взяться обеими руками за волосяной жгут и, напрягая все силы завести тетиву за зацеп. Еще и не всякий раз получалось. А худой пацан, в половину меня весом, подошел, цзинь, готово! Кожа у него на ладонях грубее, пусть, но силы-то откуда?!
Теперь мне пришлось загрузиться шерстью, сырой и более тяжелой, а сам Киш понес арбалет, с удвоенной энергией крутя головой в поисках добычи. Привычная уже сцена охоты Киша на зайца вскоре повторилась, арбалет привнес лишь небольшое разнообразие в концовку. Подкравшись к зайцу и промазав, Киш с силой долбанул по земле уже не палкой, а результатом моих многочасовых столярных трудов.
- Хум!
- Ты что делаешь, урод! Да я вчера целый вечер!...
К несчастью, сломался не лук, который сделать было проще, а ложе, причем скол прошел в месте крепления лука, так что весь арбалет следовало делать практически заново. Поскольку, по моим прикидкам, времени было не больше двенадцати дня, а прошли мы совсем немного, останавливаться я не стал, отложив эту работу на вечер. Однако Киш никак не хотел успокаиваться и начал стрелять зайцев из отделившегося лука. Я хотел было облегчить ему жизнь, смастерив ему нормальную длинную стрелу вместо короткого арбалетного болта, но тут Киш продемонстрировал, что такие тонкости ему не интересны, и словно в насмешку, подстрелил зайца.
Сама сцена убийства несчастного грызуна была отвратительна, после выстрела Киша заяц громко закричал, охотник отбросил лук, подскочил к бьющемуся на земле зверьку и свернул ему голову, после чего прибежал ко мне хвастаться добычей. Киша просто распирало от гордости, видимо добывать дичь пареньку приходилось нечасто, как знать, может это вообще был первый в его жизни убитый заяц. Мне же теперь пришлось, морщась от отвращения, острым камнем отделять добыче голову. Пока я чулком снимал шкурку, Киш успел сожрать эту голову вместе с шерстью и ушами. А потом принялся на ходу грызть саму тушку, которую я отдал ему, даже не потроша.
Весь остаток дня Киш как заведенный гонял всех встречных и поперечных зайцев, крутя головой в обычном режиме, но только сегодня в его ищущих глазах было меньше настороженности, и больше любопытства, что ли, и оглядывал он не столько горизонт, а в основном более близкие окрестности. Если я шел прямо по берегу реки, то Киш носился по тундре челноком, стараясь обежать как можно большую площадь в стремлении не упустить случайно притаившегося хитреца.
Не знаю, насколько ему мешало то, что лук и стрела были нестандартными, сам он нормального лука, естественно никогда не видел, и разницы оценить не мог. После первой удачи он несколько раз промахнулся, упустив одного за другим двух зайцев, несмотря на то, что упорного преследовал обоих, снова и снова подкрадываясь к уходящим все дальше зверькам. Третьему зайцу повезло меньше, Киш подстрелил его со второго захода и даже не стал есть, когда я предложил ему ободранную добычу, чему я немало удивился, считая его маленький животик бездонным. Я думал, на этом он успокоится, но ничуть не бывало, дурная голова Киша до самого раннего вечера, когда мы устроились на ночлег, не давала покоя его ногам. К этому моменту в активе маленького охотника было четыре убитых зайца, и по моим прикидкам на каждый удачный выстрел приходилось семь-восемь промахов, неплохой результат для начинающего лучника. Киш явно посрамил мое недоверие к возможностям удачной охоты новичка с луком на зайца, вполне успешно стреляя с двадцати пяти-тридцати метров. Возможно, с механизацией результаты были бы иными, но проверять это, изготавливая специально новый арбалет, мне не хотелось.
Да, кроме стрельбы по зайцу, Киш попрактиковался еще в стрельбе на большей дистанции, когда попытался подбить любопытного песца, привлеченного выбрасываемыми мной внутренностями и головами Кишевой добычи и сопровождавшего нас почти с самого утра. Этот облезлый полярный лис, где то повредил лапу и теперь ковылял на трех, что не мешало ему успешно удирать, когда Киш пытался устроить с ним соревнования по бегу. А вот стрельба из лука его совершенно не беспокоила, и он "смирно стоял под стрелами врагов". Попасть в него с расстояния в пятьдесят-семьдесят метров Киш не сумел, сколько ни пытался, а ближе Триффид, как я его обозвал за хромоту, к охотнику не приближался, даже когда тот оставлял приманку из заячьей головы и ждал его. Так что, не дождавшись песцовой шкурки и проникшись к ловкому лису симпатией, я запретил Кишу обижать песца, и тот с видимым облегчением оставил жулика в покое. Да, и на зайцев Киша я поощрял охотится только из-за шкурок, запасы рыбы и свежие поступления мяса создали неожиданный избыток продуктов, а ведь их нужно было носить.
Эти шкурки, снятые, как я уже говорил чулком, я распарывал по животу, часто прокалывая по одной линии костяным острием, тем же способом частых проколов разрезал шкурку с лапок на шнурки, которыми потом сшивал шкурки между собой. Таким образом, к ночи у меня была непромокаемая накидка метр на метр, что очень пригодилось, тем более, что погода снова начала портиться, усиливая дискомфорт от холодного ветра мелким дождем.
Вечером, после обычных хлопот в виде разведения костра, ужина, закладки рыбы на копчение на завтра и изготовления спальной корзины, я успел сделать три нормально оперенных подобранными за день в тундре перьями полудлинных стрелы, два относительно тяжелых копья и четыре более легких, типа дротика. Правду сказать, все оружие было на редкость корявым и неказистым, но стесняться было некого, Кишу все равно, а перед своей и без того не сильно возбухающей совестью я оправдывался отсутствием инструментов.
После этого я устроил Кишу практические занятия по метанию копья, и здесь он снова буквально потряс меня своей феноменальной силой. Если я с трудом забрасывал метательное копье за тридцать пять шагов, то он без проблем метал на все пятьдесят. Причем делал это он первый раз в жизни, я лишь несколько раз показал ему, как метать снаряд навесом, чтобы он полетел дальше, и как точно поразить близкую цель. Самому мне тоже не приходилось метать копье, только в школе гранату, к тому же я не отличался взрывной силой и резкостью в движениях, мой организм был больше заточен под выносливость. В этом смысле мой невысокий результат был объясним, но чтобы малыш настолько меня превзошел, я просто не мог поверить.
Я отобрал у Киша опасный колющий инструмент, поправил расшатавшийся костяной наконечник, и показал, как пользоваться тяжелым копьем в ближнем бою, работая снизу, как штыком, и сверху, словно готовясь к броску вдаль. Мои познания в фехтовании на копьях были весьма смутными, но они всяко превосходили опыт Киша, никогда не державшего в руке ничего, кроме дубинки.
Утро выдалось пасмурным и слабодождливым, мы позавтракали, Киш сырым зайцем, я копченой рыбой. В безмятежном и полусонном настроении я готовился к походу, собирая пожитки и сгребая угли в корзинку, и чуть не подпрыгнул от громкого возгласа Киша:
- Мхо! Сьхо! - Киш побледнел и мелко трясся в особом возбуждении.
Встревоженный его необычным поведением, я посмотрел по направлению его взгляда. По равнине в нашу сторону легкой рысью бежали двое, нет, трое, да, три человека, и поняв, что так взволновало моего маленького друга, я вздохнул с облегчением, торжественно объявив: