И не покладая рук,
Всякого вожу навоза,
Целый день туда-сюда,
Так что жизнь моя, ребята,
Это полная пизд…
Машина резко повернула, колеса завизжали, и дядя Женя, дернувшись вправо, клацнул зубами, так и не допев о непростой водительской доле. Мы заехали во двор РОВД Горинского района города Энска. Полицейские выгрузили нашу компанию, и повели в отделение выяснять, какого, собственно, хрена произошло у проходной хлебо-кирпичного комбината и ху из ху, так сказать.
Охранников пригласили в кабинет для дачи объяснений относительно причин нашей маленькой потасовки. Дядю Женю с трудом упрятали в переполненный обезьянник: одержимый Авалоном упирался из последних сил, требуя адвоката, флягу рома, последнюю сигару и толстую проститутку, однако ничего из столь необходимого страждущей душе представители компетентных органов, увы, не дали. Остальные «обитатели» обезьянника не очень-то обрадовались новому соседу, однако выбора у них особого не было.
Меня проводили в кабинет и предложили подождать. Разумеется, без права на отказ. Полицейский закрыл дверь. С другой стороны щелкнул замок. Видимо, страж порядка решил позаботиться обо мне – вдруг потеряюсь, да?..
В кабинете с зарешеченными окнами сидел мужик лет сорока пяти в спортивном костюме. Свирепая небритая морда повернулась в мою сторону и посмотрела на меня огромными рыбьими глазами.
– Сидишь, гомерзик? – произнес тип, пошевелив пятой точкой. Блатной лексикон конца восьмидесятых – начала девяностых резал слух не хуже, чем серп яйца.
– Пошёл ты, – ответил я, не глядя в сторону олдскульного зэка.
– Ты кого послал, сука-падла?! Да я тебя!
Мужик встал с насиженного стула и двинулся на меня с твёрдым намерением спросить за базар, в частности за посыл в эротическое путешествие. Сама возможность получить по лицу в РОВД казалась дикой, но теперь «дичь» превратилась во вполне реальную перспективу. Я поднялся и зэк-долгожитель схватил меня за грудки. Сцепившись, мы покатились по полу, нанося друг другу удары с попеременным успехом.
Мужик сел на меня верхом, схватил стул и хотел опустить его мне на голову, но я увернулся, больно ударив его справа! Обиженный зэк (возможно, в прямом смысле – кто его знает, как оно там всё на зоне было) громко ухнул, получив увесистую звездюлину. Вдруг за окном раздался крик: «Эй, шныри подшконарные! Заканчивайте брачные игрища!»
Мы обернулись одновременно – на окне сидел голубь. Большой белый голубь смотрел на меня одним глазом, подмигивая и махая крыльями. Я воспользовался замешательством сидевшего на мне представителя касты полублатных и сбросил его, пнув от души.
– Так его! Так! – ворковал голубь, запрыгавший по подоконнику. – Алексей, давай ствол!
– Какой ствол? – не понял я. – Ты…
– Да это я – Авалон! Давай ствол, который ты взял, когда к Сиги собирался! Пугач свой травматический давай сюда, мать твою!
– У меня вообще-то разрешение есть…
– Да в жопу твое разрешение! Знаешь, сколько тебя мурыжить будут из-за этой пуколки? Давай пистолет!!!
Зэк сидел на полу, переводя ошалелые глаза то на меня, то на говорящего голубя. Потирая ушибленный бок, блатной присел на хлипкий деревянный стул. Раздался треск и хруст – стул просел под тяжестью блатного седалища, грозясь окончательно развалиться. Мужик встал, решив не искушать судьбу, и не мигая смотрел на пистолет, который я достал из кармана. Голубь разел клюв и ухватился за ствол.
Наблюдавший за полукриминальной передачей оружия зэк пару раз ущипнул себя за нос, потом закрыл глаза, потом снова открыл. Мужик сел на деревянный стол, не веря ни уведенному, ни услышанному.
– Твой павлин? – спросил он.
– Мой.
– Где взял?
– На птичьем рынке. Баба Яга продала, понял?
– Чё?! – возмутился блатной. – Чего ты лепишь? Я тебя нормально спрашиваю…
Желание хорошенько зарядить в блатную рожу нарастало с каждой секундой. Возможно, я бы не стал отказывать себе в этом удовольствии, но зэк вовремя заткнулся, услышав звук отпираемой двери. Вошел полицейский, державший в руках папку с бумагами. Заметив сломанный стул, доблестный страж порядка отчитал зэка и обозвал мудаком. Полицейский забрал блатного драчуна на допрос, а меня оставил в дожидаться своей участи в гордом одиночестве.
Пришлось посидеть с полчаса, прежде чем страж порядка явился для допроса. Еще с полчаса полицейский допрашивал меня, записывая показания. Доблестный представитель компетентных органов пытался выяснить, какое отношение я имею к Евгению Ивановичу Прутикову – так звали дядю Женю, что делал на проходной и вообще, какого черта полез в драку. Конечно, наврал. Сказал, что приехал устраиваться на работу и в конфликт ввязался совершенно случайно. Не, ну а чего, надо было рассказать, что бес, с которым я ищу священного золотого пекинеса, решил чутка покуролесить и вселился в пьяного дядю Женю Прутикова?!
Выйдя во двор Горинского РОВД, я вызвал такси. Авалона след простыл, равно как и моего пистолета. Впрочем, наверняка он ждёт меня на стоянке у проходной хлебо-кирпичного комбината в виде огромного голубя. Воркует, скачет и гадит на крыше моего свиново… тьфу, твою мать, машины, в смысле!
Такси не заставило себя долго ждать – спустя пять минут я уже ехал к месту драки, надеясь встретить бесяру-баламута. Водитель оказался неразговорчив, и как по мне, заслужил чаевые за то, что не лез с расспросами и не рассказывал о своей жизни, на которую мне совершенно наплевать. Конечно, чаевых я не дал, но был глубоко благодарен.
Наконец мы остановились у проходной. Выйдя из машины, я увидел сидящего на крыше белого голубя – оказывается, Авалон ехал с нами, зажав в клюве пистолет.
– На, забирай, – проворковал мой оруженосец. – И отвернись!
– Зачем?
– Затем! Мне уже надоело быть голубем!
– А! Забыл, что ты не можешь, когда смотрят…
Я подошёл к машине, нажал кнопку на пульте сигнализации и разблокировал двери. Стоять под моросящим сентябрьским дождем мне совершенно не хотелось. Лучше посидеть в салоне и покурить, пока Авалон превратится обратно.
– Хех, – послышалось справа. На сидении рядом со мной восседал довольный бес, сверкая зелеными глазами. – Вот это приключение, да?!
– У меня слов нет, – буркнул я, затянувшись дымящейся сигаретой. – Ты зачем всю эту херню устроил?! Дурак! Пьянчуга этот, дядя Женя, чего тебе сделал? Ты его дохлой птицей накормил! С кетчупом и горчичкой, блядь…
Авалон ехидно захихикал, невероятно довольный идиотской проделкой. Я же веселья беса совершенно не разделял.
– Бабу ту зачем за жопу хватал? А с алкашом чего теперь будет? Да его после твоих проделок в дурку упрячут!
– Да не ссы, чего-ты, – успокаивал меня хихикающий Авалон. – Я всего пару раз гульки откусил! Ты, вон, колбаску с сосисочками кушаешь? Кушаешь! И ничего – дохлые крысы тебя не беспокоят, правильно? Правильно! Вот и гражданина Прутикова съеденная гулька не побеспокоит! Ха-ха-ха-ха!
– Ты – дурак…
– За базаром следи! – бес перестал смеяться и недобро сверкнул зелеными глазищами. – Сколько сострадания а, Алексей? К незнакомым тебе людям? С чего бы это, о мистер Равнодушие? Неужели наша с тобой прогулка по аду и раскаленная кочерга в жопе изменили тебя к лучшему? Ха-ха-ха-ха!
– Иди ты со своей кочергой! Одно дело пошутить, а другое – устраивать всякую ерунду!
– Не ерунду, а самую настоящую бесовщину! – улыбнулся бес. – Ладно, забей. Пора искать нашего друга Василия. Нутром чую ворюгу! Вперёд, заводи свиновоз!
Я вставил ключ в замок зажигания, повернул, и магия внутреннего сгорания оживила движок. Авалон снова взял на себя почетные обязанности штурмана. Вечером интенсивность трафика возросла в несколько раз, по сравнению с загрузкой дорог в утренние часы, поэтому я вёл машину аккуратно, несмотря на дикие выкрики Авалона, который требовал то повернуть направо, то налево, и «гнать быстрее», игнорируя правила дорожного движения, словно таксист в Индии, который, будучи храним великим Кришной, клал на всё хер.
Мы ехали по спальному району, застроенному серыми панельными девятиэтажками.
– Во! – заорал бес, показывая когтистым пальцем. – Нам сюда!
Авалон показывал на вывеску пивнухи, находившейся на цокольном этаже жилого дома. Снизу поднимался один из «нагрузившихся» прихожан пивного храма Бахуса: сначала показалась лысеющая голова, потом пропитая морда, а потом и сам любитель пенного напитка. Должно быть, тяжеловато подниматься по лестнице после того как пропустил литра три пивка!
– Давай, Алексей, вылезай! Сейчас мы с Васей поговорим!!! С крысой этой пекинесьей!
– Остынь, – осадил я беса. – Как ты себе это представляешь? Я врываюсь в пивнуху, расстреливаю всех из пистолета и выпытываю у Васи где находится пекинес?
– Ну… не без крови… но в целом, можно рассмотреть такой вариант, – закивал Авалон.
– Нет, не пойдет. Во-первых, я – не отморозок. Во-вторых, такой вариант развития событий чреват пожизненным сроком для меня. Тебе, конечно, пофигу, но мне бы не хотелось догнивать оставшуюся жизнь в каком-нибудь «Чёрном дельфине» или «Белом лебеде»! Предлагаю решить вопрос с Васей по-другому…
Разумеется, я никого не собирался расстреливать и вообще не горел желанием доставать пистолет, ведь это средство самообороны, а не орудие массовых убийств. Проще было подождать, пока Вася нажрется и проследить за ним до дома. А дома…
– Авалон, мы ведь сейчас очень близко к товарищу Гнутому, так?
– Так. А что?
– Ты можешь узнать что-нибудь о нём с помощью своей… как ты говорил, по крови…
– Смотря что.
– Вася живет один?
– Хм, – задумался Авалон. – Я не чувствую присутствия жены, детей или матери в его мыслях. Супругой и потомством Вася пока не обзавелся. Воспоминания о матери вызывают у нашего друга радость и сильную тоску одновременно. Предположу, что она умерла. У меня, Алексей, нет личного дела Василия, а по капельке крови я при всем желании не могу рассказать тебе всё, ибо и сам всё не знаю.
Небольшая справка о предполагаемом воре меня очень порадовала. Раз Вася живет один, то мы просто обязаны заглянуть к нему в гости! Думаю, разговорить ворюгу будет просто – один только превращающийся в животных и зверей Авалон способен заменить ведро с сывороткой правды.
Ждать, пока Вася напьется и соизволит пойти домой, уже достало – прошел почти час! Авалон предложил покуролесить – пришлось отговаривать беса творить всякую ерунду, апеллируя к здравому смыслу, зловещему Сигизмунду Аристарховичу и до сих пор не найденной статуэтке пекинеса.
Наконец подвыпивший Вася вышел на улицу и закурил. Похититель пекинесов развернулся и слегка пошатываясь, направился в соседний двор. Скорее всего, наш друг живет неподалеку, иначе бы он обязательно вызвал такси.
Я вышел из машины и направился следом. Авалон, капая слюнями, летел рядом, ругая Васю последними словами. Хорошо, что его никто не видел, и самое главное не слышал. Вообще, я не ханжа, но от такой брани у меня появилось ненавязчивое желание снять кольцо Сигизмунда и временно распрощаться с бесом.
Моё предположение оказалось верным. Пошатывающийся Вася остановился у подъезда, неторопливо открыл незапертую железную дверь и вошел внутрь. Кажется, домофон сломан – тем лучше, значит, не придётся прикидываться почтальоном, электриком и еще пёс знает кем.
– Что будем делать? – спросил Авалон, подлетая к двери в подъезд.
– Ты вселишься в него, покопаешься в распалённых алкоголем мозгах и узнаешь всё, что нам нужно, – предложил я.
– Не пойдёт, – бес отрицательно замотал головой. – К сожалению, наш визави слишком мало выжрал…
– Ну тогда план следующий, – сказал я закуривая. – Мы находим его квартиру. Я звоню в дверь. Ты забегаешь внутрь, например, в обличии кота. Сразу узнаешь, есть ли кто дома. Связываем Васю и колем. Думаю, ты с этим справишься. Только не переусердствуй. В отличие от душ, тела людей очень даже смертны! Я, конечно, потрясу пистолетом для вида, но стрелять в него не буду.
– Ой, да не вопрос! Сам с воришкой разберусь, раз ты такой неженка!
Не стоило врываться к Васе прямо сейчас. Пусть зайдет домой, разденется, возможно, плюхнется в кровать – после выпитого пивка ему наверняка захочется вздремнуть. В расслабленном состоянии человек намного сговорчивее, чем обычно. Впрочем, есть у меня некоторая уверенность в том, что без применения силы не обойтись – вряд ли уголовник, несущий за плечами нелегкую ношу из пары «ходок», расскажет все и вернет пекинеса, услышав волшебное слово «пожалуйста».
Подождав немного, мы вошли в подъезд. Тусклая лампочка, легкий, едва уловимый аромат кошачьей мочи, стены, покрытые зеленой масляной краской и побелкой – это был самый обычный подъезд. Авалон посмотрел вверх, в лестничный проем.
– На девятый, – произнес он. – Вася живет на девятом. Нутром чувствую!
Я нажал кнопку вызова лифта. Кнопка должна была загореться, но этого не произошло. Авалон показал на табличку, висящую справа, на которой кто-то через трафарет написал «Лифт не работает».
Твою мать! Я снова нажал кнопку вызова, ожидая услышать лифт. Увы, мои ожидания оказались напрасными. Придётся идти пешком…
Авалона совершенно не напрягал подъем, чего нельзя сказать обо мне – уже на четвертом этаже появилась сильная одышка. Наверняка, лицо покраснело.
– Чего-то ты притомился, – усмехнулся Авалон, когда мы добрались до пятого этажа.
– Отвали…
– А притомился ты, Алексей, потому что куришь очень, очень дохрена!
– Минздрав меня уже предупреждал, спасибо… – попытка отшутиться вышла жалкой и совершенно не смешной. И дело тут не в отсутствии у меня таланта комика. Просто бес был прав…
Наконец последний рывок! Мы остановились у квартиры номер пятьдесят четыре. Поднимаясь на девятый этаж, Авалон превратился в черного кота. Обсуждение текущего плана действий заняло у нас меньше минуты. Настало время икс…
Я нажал звонок и на всякий случай отошел от глазка. За дверью раздались звуки шаркающих шагов. Хозяин дома даже не стал спрашивать, кто к нему пожаловал – Вася просто открыл дверь. На меня смотрели маленькие серые глазки, одутловатое неотесанное лицо, покрытое легкой щетиной.
Вася посмотрел на меня с интересом.
– Ты кто такой? – спросил он. – Чего надо?
Не дождавшись моего ответа, Авалон, принявший обличие кота, выскочил из-за двери и забежал в квартиру, проскользнув между Васиных ног. Неожиданный гость, оравший дурным голосом, пролетел словно ракета! Хозяин махнул на меня рукой и побежал выгонять беса, который начал бегать по квартире из угла в угол.