Сидящие вокруг бесы радостно засвистели, топая ногами и размахивая крыльями и когтистыми лапами. Авалон подпрыгнул, выкрикивая:
– Ура-а-а!
Внизу, на сцене амфитеатра, усыпанной песком, бесы открывали ворота. Минуту спустя появилась первая пара рыцарей, готовых сразиться за право жить в обличии призрака один день. Ну как, рыцарей…. Двое мужиков в кожаных доспехах, которые больше походили на «обмундирование» поклонников БДСМ. Доблестные члены Круглого котла выехали на «конях» – ну очень, очень жирных грешниках, на которых бесы надели упряжь. Оба мерина весили килограммов сто восемьдесят, не меньше. В руках рыцари держали длинные копья. Ведущий объявил турнир открытым и представил участников:
– В правом углу – сэр Йозеф Смит! Бывший католический священник, большой любитель юных отроков и редкостный жадина, который никогда бы не дал своему ближнему даже черствой корки хлеба! В левом углу – бывший телеведущий Владимир Вечернемудозвонов! Профессиональный лжец, обманщик, взяточник и лицемер! Поприветствуем гостей нашей арены, которые готовы сразиться не на жизнь, а насмерть!
Рыцари помахали копьями, приветствуя зрителей. В ответ раздался свист, шум и подначивающие вопли бесов, которым не терпелось увидеть кровавую потеху. Ведущий взмахнул руками, удаляясь вглубь балкона. Музыканты заиграли какофонию, отдаленно напоминающую гимн, который звучит на футбольных матчах.
Нетерпеливые «кони» рыли песок, похрюкивая, почти как дикие вепри, или скорее, домашние свиньи, которых очень давно не кормили – по степени озлобленности на весь мир и первые, и вторые ничуть не уступают друг другу. Разглядывая БДСМ-обмундирование, я заметил костяные дубины, висящие на поясе у рыцарей. Хотя с такими копьями до них дело не дойдет…
Рыцари саданули «коней» пятками в бока, и те сорвались с места, как ошпаренные по причинному месту. Всадники проткнули друг друга копьями – кровь хлынула фонтанами во все стороны! Оба человека упали, корчась и вопя от боли. Зрители радостно загудели, наслаждаясь зрелищем. Кажется, толпа начинала потихоньку дуреть от вида крови….
Неожиданно «фонтаны» утихли – раны на бессмертных душах заживали почти моментально. Сразу вспомнилось мое купание в кипящей воде… Б-р-р-р! Даже думать об этом стрёмно…
Тем временем рыцари кое-как поднялись на ноги и начали мутузить друг друга дубинами. Некоторые удары сопровождались хрустом сломанных костей, который сливался с воплями дерущихся и зрителей. Один из рыцарей остановился на секунду перевести дух – мгновенное замешательство стоило ему увесистого удара по голове. Второй тут же нанес еще один удар и еще, и еще! Голова первого превратилась в месиво, в котором не осталось ни пяди живого места.
Новые удары последовали уже по бездыханному телу, лежавшему на песке в луже крови. Рыцарь яростно бил павшего соперника, пока его дубина не хрустнула, переломившись пополам. Победитель остановился перевести дух.
Бесы зашумели: одни радостно свистели, другие выли, недовольные поражением второго участника поединка – мне показалось, будто я сейчас оглохну от рычаний, визгов, писков и воплей! Тут на сцене под звук гудящих труб появился конферансье. Поправив бабочку, бес произнес:
– Дамы и господа! Поприветствуем победителя – да здравствует сэр Йозеф Смит!
«Ура! Ура! Ура!» – скандировали зрители, глядя на рыцаря, державшего в руках обломки костяной дубины.
Соперник мистера Смита, прыгающего от счастья, зашевелился. Через мгновение он уже встал на одно колено, пытаясь подняться. Ведущий обратил внимание зрителей на второго рыцаря:
– Так-так! Посмотрите-ка, дамы и господа! Господин Вечернемудозвонов очнулся – разбитый в пух и прах, пораженный, униженный и заслуживающий еще большего унижения, не правда ли?!
– Правда! Правда! Еще унижения! – пронеслось по рядам.
– В таком случае, – объявил ведущий, – сначала поздравим победителя – Йозефа Смита, который прямо сейчас примет форму привидения и наверняка тут же отправится в школьную раздевалку для мальчиков!
Победитель таял в воздухе, превращаясь в полупрозрачную тень. Через мгновение от грешника, который когда-то был католическим священником, не осталось ни следа. Стоявший рядом рыцарь с трудом встал и поднял голову. Интересно было бы взглянуть на лица обоих, но маски с красными кляпами надежно скрывали побитые физиономии.
– Теперь вы, господин проигравший! – громогласно заявил ведущий. – Вы, сэр, Владимир Вечернемудозвонов, приговариваетесь к повешению на воротах нашего амфитеатра! А что бы вам было удобнее висеть, мы прибьем ваш язык гвоздями!
– Да! – крикнул Авалон. – Вот умора!
– Привести приговор в исполнение прямо сейчас!!! – громогласно приказал ведущий.
На арену амфитеатра высыпала кучка мелких бесов, потащивших упиравшегося Вечернемудозвонова к воротам. Чертовы садистские забавы! Надо валить отсюда, такие развлечения не по мне…
– Авалон! – крикнул я бесу в ухо. – Ты обещал вернуть меня обратно, если что…
– Ну обещал. Обещал – сделаю! Уже оставляешь нас?
– Да, хотелось бы. Все эти ваши развлечения не по мне…
– Эх ты, – укоризненно покачал головой бес, – вот и организовывай потом досуг этим неблагодарным людишкам! Шучу, шучу. Катись отседова!
Рассмеявшись, Авалон подул мне в лицо. Поток теплого воздуха из его пасти превратился в ураганный ветер, закрутивший меня, словно перышко и поднявший вверх до самого кроваво-красного неба. Сознание померкло. Ничего. Ничего нет, кругом только пустота.
Я очнулся дома, лёжа под одеялом на мягкой подушке. Кажется, пора просыпаться и пилить на Грибоедова восемь. Как там называется клубешник, о котором говорил Вася, вроде «Сладость»…
Я встал с постели и отправился на кухню. У открытого холодильника сидел огромный черный кот, уплетавший сметану прямо из пластиковой банки. Рядом валялась еще одна, правда, уже пустая. Конечно, это был Авалон – бес снова принял обличие кота, позволяющее ему жрать в три горла.
После завтрака мы собрались ехать в клуб. Судя по названию, можно предположить, что это одно из тех самых мест, где легко склеить девку, искренне презирающую элементарные нормы морали и нравственности на радость любителям лёгкой наживы, если вы понимаете, о чём я.
– Поехали! На месте разберемся, что это за место! – раздраженно крикнул Авалон, когда я вставил ключи в замок зажигания.
Да, бес же знает обо всем, что происходит в моей голове. Никак не привыкну…
– Я смотрю, ты не в духе?
– Немного, – буркнул Авалон. – Поставил вчера три котелка на Вечернемудозвонова, думал, что у него сразу язык оторвется, а он, гад, минут пять провисел! Ох уж это долбаное пари!
– Что за котелки? А!
Вспомнил! Забавная, значится в аду валюта. Мне казалось, субстанция, производимая Сатаной, должна и пахнуть чуть более, чем ужасно. А оно… оно благоухает!
– Ой! – повернулся Авалон, глазевший в окно на проезжую часть. – Субстанция, вишь чего! Да это амброзия, а ты, Алексей дурак!
– Может и дурак, а всё же говно себе в лоб не втираю, в отличие от некоторых. И не потребляю любым иным способом.
– Правда что ли?! – ехидно скривился бес. – Да ты сегодня целую тарелку отборного дерьма спорол со сметанкою! Как думаешь, сколько обещанной баранины в твоих пельмешках? А? Сейчас я тебе расскажу, из чего делается это «Лосиное ушко»!
Авалон рассказывал о производственном процессе обстоятельно, так обстоятельно, что меня чуть не вырвало. Бес подробно описывал каждый этап, уделяя особое внимание составу пельмешек. Я до сих пор уверен – его рассказ от и до враньё! По словам Авалона, в «Лосином ушке» нет разве что слёз девственников, золота нацистов и поросячьих хвосто… а нет, последнее… ладно, не будем об этом.
Мы остановились у трехэтажного кирпичного здания, с которого осыпалась штукатурка. Восьмой дом по улице Грибоедова спрятался от любопытных глаз во дворах. Я вышел из машины, захлопнув дверь. Бес оглядывался по сторонам, читая матюги на стенах домов, написанные краской. Возможно, слово «хуй» и другие бранные эпитеты, сохранившиеся на кусках штукатурки, лет через тысячу будет изучать целая команда ученых, занимающихся расшифровкой наскальной живописи. Тысяч через пять лет так и будет, уверен.
Кажется, мы пришли. А клубец-то не маленький – раньше это был двухподъездный трехэтажный дом! Судя по вывеске «Сладость», заказчик кражи трудился в почётной должности охранника именно здесь.
Я подошел к тяжелым металлическим дверям и дернул за ручку. Массивная дверь не сдвинулась ни на миллиметр. Может еще дернуть посильнее?…
– Может, в домофон позвонишь, – предложил Авалон, показав на вызывную панель.
– Так, погоди, – задумался я. – Чего нажимать…
– Алексей, ты – дурак? Нажимай и спрашивай Мишу Туза!
– Да я не про то! Ну, найдем мы этого Туза и дальше что?
– Дальше… – помедлил бес, – дальше мы что-нибудь придумаем. Давай, звони!
Я нажал кнопку на вызывной панели. Раздалось «пилик-пилик-пилик». На том конце ответил дружелюбный мужской голос:
– Молодой человек, еще не вечер! Мы закрыты!
– Какая досада, – вздохнул я. – Скажите, а Миша Туз у вас еще работает?
– А вы ему кто?
– Эээ… друг! – пришлось соврать. – Учились вместе! С последнего известного мне адреса он съехал, знаю только, что он здесь работал. Вот, думаю, дай навещу.
– А! Понятно. Вы приходите на вечеринку. Миша сегодня отгул отрабатывать будет пару часиков. Приходите, тут и встретитесь!
– Какую вечеринку?
– Так сегодняшнюю! Начало в десять. Не пожалеете!
Обладатель дружелюбного мужского баритона отключился. Авалон ткнул в табличку, висевшую справа от двери. Ого! Сегодня вечер знакомств! Будут дамы, определенно, будут. Начало ровно в двадцать два ноль-ноль. Значит, вечером мы с Авалоном идем в клуб. Только вот чем заниматься до наступления часа икс…
– Давай пожрать купим! – предложил бес, сверкая довольными зелеными глазищами. От одного упоминания о еде он становился добрее. – Пошли в «Помоечку»!
Непонятно, по какой именно причине бес выбрал самый народный бренд. Сеть магазинов «Помоечка» широко известна во всех городах нашей страны, каждому жителю, и каждой собаке. Наверняка, и ты, мой уважаемый читатель, частенько туда заходишь за «Лосиным ушком» или бутылочкой французского вина, разливаемого по эксклюзивной лицензии кавказскими виноделами в одном из люберецких подвалов.
Результатом нашего с Авалоном продуктового шопинга стала тележка с горкой, набитая всякой снедью! Чего в ней только не было, начиная от ужасной на вкус замороженной пиццы, и заканчивая связкой вполне сносных молочных сосисок!
По приезде домой мне пришлось превратиться в повара, пусть и ненадолго. Помешивая макароны, я думал об Ольге. Надо бы вернуть ей долг. А заодно и позвать обратно, когда воскресну, если бес не обманет. Стоит ли ему вообще верить?..
– А ты как думаешь? – ответил вопросом на мою мысль кот, уплетавший копченую колбасу. – А и не важно! Выбора у тебя все равно нет! Хотя, есть – мы можем вернуться обратно в ад!
– Не, не, не, – замотал я головой, – не надо обратно. Верю.
– Верь, верь, да проверь! Ха-ха-ха-ха! – рассмеялся кот, захлебываясь колбасой. – Ты мне лучше скажи, нахрена тебе сдались эти девочки с вечеринки знакомств, если у тебя под боком есть такая замечательная девушка?
– Ты про Ольгу?
– А про кого же?!
– Думаешь, я ей нравлюсь? Никогда не думал…
– Конечно, не думал, потому что ты – дурак немножко, Алексей! – возмутился Авалон. – Зачем бы ей сидеть в твоей гнусной конторке, да еще и за нерегулярную зарплату?
– Ну…
– Письку гну! – передразнил бес.
– А чего же она тогда ушла?
– Да потому что зарплаты от тебя на дождешься! А за квартиру ей чем платить, а еду на что покупать, а жить вообще на что? На твои «через неделю» будет? Правильно сделала, что ушла!
Кот-Авалон занялся второй палкой колбасы, недовольно махая хвостом. Слова беса заставили меня задуматься над нашими с Ольгой отношениями – возможно, их следует рассматривать как нечто большее, чем начальник – подчиненный? Да, зарплату надо бы ей вернуть. Пусть хоть золотом Сигизмунда. Недурно у нас антиквары зарабатывают, раз такие авансы раздают!
– Он – призыватель, – напомнил Авалон и добавил, – это все, что тебе нужно о нем знать. Не суйся, Алексей, куда не следует. Меньше знаешь – крепче спишь!
Я хотел съездить к Ольге, но бес настоятельно порекомендовал отложить визит до лучших времен, не объясняя, каких именно и чем они будут лучше остальных. Сдается мне, рогатый просто хотел сидеть до вечера перед теликом и жрать в три горла! Отказывать Авалону в моём положении крайне затруднительно, пришлось согласиться, хотя жаловаться грех, ведь не так уж и плохо ждать у моря погоды, когда под рукой гора вкусной еды и телевизор.
Мы закончили ужинать около девяти вечера. Вернее, Авалон закончил, а я так и не начинал – моё высочество соизволило обожраться и уже совершенно не могло трескать. В беса еда лезла тоннами, словно в бездонную бочку.
Мои попытки приодеться получше, бес решительно пресёк. Доедая куриную ногу, Авалон возмущался:
– Ты куда прихорашиваешься? Девок клеить?! Ты вообще не забыл, на кой ляд мы едем в эту «Сладость»?! Нам нужен пекинес!!! То есть, Миша Туз, у которого должна быть эта хренова псина!! А-ну снимай!!!!
Рассерженный Авалон сорвал с меня отличную жилетку, которая чуть не разошлась по швам от рывка. Пришлось одеваться, как обычно. В чём-то бес прав: я быстро привык к тому, что снова жив, только на самом деле это не так, вернее, не совсем так. Я жив, так сказать, условно. Сначала нужно заработать второй шанс. Если бес не врёт и этот шанс вообще есть…
Через четверть часа мы уже ехали к дому номер восемь на улице Грибоедова. Бес, обычно, сидевший в машине молча, показывал проезжающим автолюбителям рожи и крыл матом, правда, не всех, а только некоторых. По каким критериям Авалон отделял агнцев от козлищ – известно одному Богу. До самой «Сладости» бес упорно не затыкался, успешно заменяя радио, правда, радио без цензуры.
В клубе кипела жизнь: на этот раз массивная железная дверь оказалась не заперта, а изнутри слышалась музыка – играла легкая попсовая песенка, которая у всех на слуху, как ее зовут, певичку ту… а и хрен с ней, не помню.