- Ирина Борисовна, постойте с ней минуточку, я сейчас возьму такси, - Валентина Георгиевна метнулась на улицу.
Такси быстро домчало их в район новостроек.
- Зачем мы сюда приехали? - спросила Тая.
- Здесь живет отец, - коротко ответила Валентина Георгиевна.
Андрей Максимович, ушел от семьи, когда Тая училась в десятом классе. Что произошло между родителями, она не знала. Они расстались очень спокойно, без сцен и криков. Отец просто не пришел вечером домой, а мама сказала, что они надоели друг другу и должны пожить отдельно. Отец вел себя странно по отношению к Тае: он ни разу не позвонил ей, не назначил встречу. Правда, и до своего ухода Андрей Максимович не баловал дочку вниманием. Он работал старшим следователем по особо важным делам, был весь в работе, домой приходил только поесть, поспать и переодеться. Тая боялась отца, но ее удивило его полное безразличие к ней, взрослой дочери. Он не интересовался, куда Тая поступила учиться после школы, не приехал к ней на свадьбу, не знал, что у нее есть дети. Выйдя на пенсию, Андрей Максимович преподавал в юридическом институте. И вот теперь мать привезла Таю к отцу.
- Мама, я его ни разу не видела с тех пор, как он ушел от нас, - сказала Тая.
- Я знаю, - мать шла к подъезду одного из девятиэтажных домов. - У нас сейчас нет другого выхода.
Они поднялись на лифте на восьмой этаж. Валентина Георгиевна позвонила в одну из квартир. Дверь открылась, на пороге стоял постаревший, поседевший отец.
- Андрей, у нас большие неприятности, - сказала Валентина Георгиевна, входя в квартиру.
Тая вошла следом, огляделась. Квартира не напоминала жилье холостяка. Здесь было уютно, чисто, во всем чувствовалась женская рука.
- Здравствуй, папа, - робко сказала Тая.
- Здравствуй, - ответил отец как чужой.
Мать вошла по-хозяйски в комнату, сняла плащ.
- Садись, Тая, - сказала она. - Вот что случилось, Андрюша.
Валентина Георгиевна подробно рассказала отцу все, что произошло в Киеве, опуская мистические эпизоды.
Отец внимательно слушал, а потом спросил так, вроде бы Таи рядом не было:
- Каким образом она оттуда сбежала?
- Какое это имеет значение, Андрюша? - спросила мать.
- Очень большое, - зло ответил отец. - Откуда я знаю, что она там делала? Может быть, она, - Андрей Максимович ни разу не назвал дочку по имени, - убила Водопьяна? Может, это какая-нибудь политическая акция? Может быть...
- Все может быть, - твердо сказала Валентина Георгиевна. - Тая останется у тебя. Я поеду за детьми, и послезавтра утром вернусь.
- За какими детьми? - удивился Андрей Максимович.
- У Таи двое детей. Я же тебе говорила.
- Я не хочу, чтобы она оставалась в моей квартире, - строго сказал отец.
- А где же она должна быть? - еще строже спросила мать.
- Меня это не касается, - почти крикнул Андрей Максимович.
- Андрей, мы с тобой муж и жена. И юридически, и фактически, - сказала Валентина Георгиевна и глянула в глаза удивленной Таи. - Тая - официально твоя дочь, так что все неприятности, хочешь ты того или нет, разделишь с нами вместе.
- Я не боюсь неприятностей, - сказал отец. - Я не хочу оставаться с ней. Хочешь, бери машину, и езжайте вместе за ее детьми.
- Спасибо, Андрей, - Валентина Георгиевна встала, одела плащ. - Ты умница, всегда найдешь выход из любой ситуации. Значит, мы едем в Днепропетровск, а завтра я верну твою машину.
- Почему мою? - удивился отец. - Нашу.
- Но тебе же она нужнее, чем мне, - улыбнулась мать. - Да, вот еще что, дай мне денег, а то мы вышли в магазин, я с собой только мелочь взяла, - мать не просила, а мягко требовала.
Тая вышла в коридор, не в силах осмыслить услышанное. Она оглянулась и увидела, что отец и мать нежно целуются.
- Пожалуйста, узнай, что сможешь, но очень осторожно, - услышала Тая слова матери.
- Только ради тебя, - ответил отец.
- Спасибо, Андрюшенька, до встречи.
- Будь осторожна, Валечка, если с тобой что-нибудь случится...
- Не волнуйся. Пока.
Мать и Тая сели в белые "Жигули".
- Я и не знала, что ты умеешь водить машину, - сказала Тая.
Она очень устала, силы покидали тело.
- Мама, я не знаю, что со мной, но я просто как бы утекаю из своего тела, - сказала Тая.
Валентина Георгиевна вышла из машины, заставила выйти Таю. Она через силу подчинилась. Мама сняла с нее плащ, посадила на заднее сиденье, сняла с ее ног обувь. Потом Валентина Георгиевна поднялась в квартиру отца. Пока мать отсутствовала, Тая задремала. Ей снилась Ниночка, пожар в библиотеке, Толик почему-то внутри, в пожаре, в огне. Тая кричит ему, чтобы он спускался, а он смеется и танцует в пламени. Она проснулась оттого, что кто-то заботливо укрывал ее. Над ней склонилась мама. Она принесла подушку, плед, еду в пакете.
- Замерзла? - спросила мама Таю.
- Да, - ответила Тая.
- Сейчас поедем, согреешься.
Мама села за руль и умело повела машину.
- Я сейчас отвезу тебя в клинику, - сказала она, - а потом привезу детей, и мы подумаем, куда вас спрятать.
Ехать было довольно далеко, и Тая засыпала, просыпалась, вновь засыпала.
Валентина Георгиевна привезла Таю в больницу, позвонила со своего кабинета свахе и, узнав, что та завтра автобусом привезет внуков, успокоилась.
- Я сегодня с тобой переночую здесь, а завтра утром встречу их на автовокзале. Мария Сергеевна пусть сразу же домой возвращается. Сейчас мы с тобой спрячемся, никто нас не найдет.
Она провела Таю больничными подземельями, где среди каких-то складов оказалась маленькая комнатка с двумя кроватями.
- Здесь во время войны прятали трех раненых парашютистов. Вылечили их в самом логове немцев и спасли, - сказала Валентина Георгиевна. - А мы с тобой одну ночь как-нибудь перебудим.
- А что это за комната? - спросила Тая. - Какое ее первоначальное предназначение?
- Я слышала от мамы, что раньше это был карцер местного значения. Непокорных крепостных здесь содержали. Бабушка твоя занималась историей больницы, у нее много собрано разных документов, сведений и даже легенд. В любом случае, что б тут ни было, но вентиляция хорошая, свет есть, туалет в коридоре. Еда, вода у нас с собой. Ночь перебудим.
Тая поела, попила сока, легла в постель, угрелась. Она почувствовала, что силы вновь возвращаются к ней.
- Мама, - сказала Тая, - ты меня, конечно, извини, но я не поняла твоих отношений с отцом. Я всегда считала, что мы ему совершенно не нужны, а выходит, все эти годы, это же пятнадцать лет! - Тая подсчитала, и сама удивилась своему открытию, - ты была его женой. Судя по тому, что я сейчас видела и слышала, любимой женой. Из-за чего же вы тогда расстались?
- Из-за тебя, - просто сказала мама.
- Из-за меня? - Тая была потрясена. - Но почему? Я же вообще пар из уст не пускала.
- Да ты сама по себе и ни причем, - махнула рукой мать.
- Я вообще ничего не понимаю, но очень прошу объяснить, если это меня касается.
- Что тебе сказать? Я и сама не сразу все поняла. Сначала я долго и мучительно лечилась от бесплодия. Потом Мавра сказала мне, что она сделала невозможное, и у меня есть один единственный шанс забеременеть шестнадцатого июля. Если не в этот день в течение двадцати четырех часов, то никогда. С пятнадцатого на шестнадцатое у меня было ночное дежурство. Утром я пришла домой и легла спать, Андрей был на работе. Ближе к полудню неожиданно без предупреждения приехал его старший брат по отцу, тоже Андрей. Сколько мы с ним виделись, столько он заигрывал со мной. Андрей это замечал и ужасно злился. Я каждый раз ставила того, второго Андрея, на место, но в этот день что-то, видно, случилось именно со мной. Я не могу сказать, что он меня изнасиловал, потому что я даже не сопротивлялась. Видимо, сказалась реакция организма на необходимость оплодотворения. Ни до этого, ни после я никогда мужу не изменяла. Рассказать о случившемся я тоже не могла - Андрей бы убил брата. Ты похожа только на меня, поэтому долгие годы я даже не задумывалась над тем, чья ты дочка. Андрей с самого начала был против моего лечения, поэтому известие о ребенке не вызвало у него особого восторга. Он вообще не любил и не любит детей. Правда выяснилась после того, когда тебе в шестнадцать лет надо было делать прямое переливание крови. Помнишь, у тебя был жесточайший фурункулез? Оказалось, что у тебя третья группа, а у нас с отцом вторая. Старший брат Андрея к тому времени умер, да и не стоило ворошить прошлое. Я поехала к Мавре, и она вновь помогла. Правда, тогда я пожертвовала тобой, но, я думаю, ты меня простишь.
- Что значит "пожертвовала"? - спросила Тая.
- Мавра поставила условие. Одно из двух: либо отец до беспамятства будет любить меня и станет совершенно равнодушен к тебе, или наоборот. Я подумала, что если выбрать второе, то Андрей все равно уйдет, но еще и тебя заберет с собой, а я ведь фактически тебя для себя рожала, поэтому я выбрала первое. Андрей больше ни разу не спросил меня, чья ты дочь, а ведь перед этим обвинял меня во всех смертных грехах. Он так меня любит эти пятнадцать лет, как в юности не любил, но тебя знать не хочет. Я думаю, ты от этого много не потеряла. Знаешь, - вдруг радостно проговорила Валентина Георгиевна, - меня осенило. Я отвезу тебя и детей к Мавре.
- Мама, может, она и мне поможет Толика вернуть? - робко спросила Тая.
- Попробуй, поговори, - устало ответила Валентина Георгиевна. - А сейчас давай поспим немного. Иди знай, какой нам завтра день предстоит.
Утром она уехала и вернулась через несколько часов очень встревоженная.
- Тая, пошли быстрее - сказала Валентина Георгиевна. - Дети ждут.
Тая начала надевать плащ, но никак не могла попасть рукой в рукав. Мать в сердцах схватила плащ, сорвала его с Таи.
- Возьми его в руки и пошли, что ты копаешься?! Не могла раньше собраться?
- Мама, не кричи, пожалуйста, - попросила Тая. - Я быстрее не могу.
- А ты через не могу делай, если хочешь своих детей живыми увидеть, - сказала Валентина Георгиевна.
Тая села на кровать.
- Что ты говоришь, мама? Неужели до этого дошло?
- Твое фото показывают по телевиденью, тебя разыскивают, как опасную преступницу. Ясно теперь, до чего дошло? Да идем же, - мать схватила Таю за руку и буквально потащила из комнаты.
Они вышли из отделения, прошли к гаражам. Тая шла медленно, у нее кружилась голова. В гараже стояли отцовские "жигули", а Ниночка и Руслан сидели в каптерке и разговаривали с шоферами.
- Садись в машину, - сказала Валентина Георгиевна Тае, - я сейчас детей приведу.