А ведь он мог бы сейчас писать лабораторную работу или переписывать отчеты прошлых лет. И получать за это большую зарплату. Иметь благоустроенную квартиру в центре, девушку, от которой не несет потом, и которая имеет у себя в тумбочке прокладки, а не склад грязных тряпок на чердаке. Все это было в одном шаге, на расстоянии вытянутой руки…
Контора — неприметное здание, затесавшееся среди многоэтажных братьев, — представляла из себя нечто среднее между офисом и общежитием. Большие стеклянные окна, хорошее освещение, автоматические двери с датчиком движения. Внутри пахло моющим средством с ароматом ландышей, а за стеклом проходной, в просторной кабинке, сидел собранный охранник, деловито заполняющий журналы.
— Сержант Дангер, личное поручение Чешуеску! — отрапортовала девушка, предъявив удостоверение.
— Проходите, сержант. Вас ждут, — ответил охранник, задержав взгляд на документе.
Тарас подумал, что в этом помещении, устланном плиткой, с ровно горящими люминесцентными лампами, просто не может происходить ничего плохого. Они дошли до лифта, где Энни нажала на кнопку «3», кабинка вздрогнула и тронулась с места.
Рабочий вдруг понял, что был большим дураком, когда поверил в хороший исход своих действий. Звенящая тишина, нарушаемая поскрипыванием механизмов, металлические стены, тусклая желтая лампочка, повисшая на кривых проводах. Подъем продолжался долго, и с каждым метром в голове Тараса все отчетливее слышался вопль о помощи. Его нежелание двигаться дальше росло, но он ничего не мог с этим поделать.
По выходу из лифта рабочий успел заметить своих товарищей, что попали в соседние кабинеты. Короткий обмен взглядами — вот то немногое, чем они успели обозначить свою встречу.
Кабинет полностью соответствовал представлениям арестованного — закрытые плотными шторами окна, небольшой стол, лампа, бьющая по глазам слишком ярким светом, сидящий напротив угрюмый военный с по-волчьи злым взглядом. Это был человек с двухдневной щетиной, что намекало на его плотный график, обрушившийся внезапно.
Угловатые черты лица, впалые щеки, массивный горбатый нос. Все в нем говорило о жестоком нраве, но Тарас едва ли был способен провести подобный анализ личности. Сев на слегка кривой табурет, он готов был признаться в чем угодно, лишь бы только оказаться вне этого места. Там, снаружи, где мерцает защитный купол, и пахнет теплым асфальтом после дождя…
— Я хотел бы… — начал говорить рабочий, но его прервали резким жестом, призывая заткнуться.
Процедура допроса ещё даже не начиналась, а уже утомляла. Молчание затянулось — военный что-то неторопливо писал на большом белом листе, заполняя его ровными строчками. Наконец, он прекратил бумажную работу, положив ручку на стол. Чтобы дотянуться до Тараса, ему нужно было лишь слегка наклониться вперед.
Он так и сделал.
Сильнейший удар опрокинул парня на спину, и бедолага больно ударился затылком о каменный пол, а из глаз посыпались искры. Еще один удар настиг его сверху, — военный бил методично, без ярости, выжидая, пока извивающаяся жертва сама подставит уязвимое место.
Как ни странно, боль вернула Тараса в реальность. Страх стал понятен, его источник — осязаем. Рабочий кричал, но уже не испытывал того животного чувства, что вызывает тошноту. Затем военный поднял его и вновь усадил на табуретку, помыл руки в раковине, стоявшей тут же. Из крана текла прозрачная, чистая вода. Тарасу страшно захотелось пить.
Военный вернулся на своё место и продолжил писать, по-прежнему не говоря ни слова. Когда лист был исписан полностью, следователь, или кто он там был, посмотрел на пленника.
— Что ж, давай по душам. — Устало заговорил он. — Один из твоих подельников сдал тебя с потрохами, и этого достаточно, чтобы выписать тебе путевку в лабораторию. Я так и сделаю, потому что такой рабочий, как ты, нам не нужен. Ты же ещё один бунт подымешь, так? Так. Но расскажи мне, гражданин Лишай, что же тебя на самом деле не устраивает, а? К чему все эти смерти твоих коллег? Во имя чего? Ты же понимаешь, что теперь положение работяг станет ещё хуже? Можешь говорить всё, что хочешь, не стесняясь — смертный приговор тебе уже выписан. На, почитай.
Военный положил исписанный лист перед Тарасом. Тот глянул на лист — почерк оказался очень аккуратным и разборчивым. Там действительно был смертный приговор. Ниже: печать и подпись. Пусть эту бумажку можно было легко сжечь, съесть или разорвать, это уже ничего не значило.
Всё закончилось, не успев толком начаться.
Тарас еще раз вспомнил события последних месяцев. Когда в почтовый ящик, вместо конверта счастья, ему пришел отказ на обучение в Академии имени Сандера Лукаса, он посчитал, что это вызов. Что ничего еще не кончено и можно с легкостью попробовать снова. Но того, кого отшили однажды, во второй раз не хотели даже рассматривать в качестве кандидата.
И всё это из-за одной ошибки. Ведь по показателям интеллекта Тарас проходил в учёные. И вот дёрнул же чёрт его тогда полезть в сверхсекретную лабораторию, да ещё и попасться. Но кто ж знал, что там так много охраны?..
А потом потянулись дни в рядах простых работяг, уловки и лазейки, найденные благодаря сообразительности и уму. Он находил их повсеместно, но как бы хорошо ты ни ориентировался в крысиной норе, ты остаешься там, среди помета и трупов сородичей. Тарас это понимал, потому замыслил нечто более серьезное, чем вонючий порошок в сапогах. Это был бунт, призыв к справедливости!
И чем это обернулось? Пьянкой, драками и как итог — смертью на лабораторном столе! Никто не уходил оттуда, никто не рассказывал, что там делается с людьми. И вот теперь ему предстоит отправиться туда, в белоснежные чертоги научно-технической жестокости… Тарас улыбнулся этой мысли.
Как он мечтал туда попасть? Как готовился ко вступительным экзаменам? И вот, пожалуйста, мечты сбываются!
— Смешно? — устало спросил военный, поднимаясь с места. — Это нервное, пройдет.
Он поднялся, демонстративно размял руку, после чего замахнулся, чтобы ударить, но не успел. Дверь распахнулась, показалось лицо Энни. Она не выглядела испуганной, скорее сосредоточенной.
— Капитан! Объявлен протокол номер один! — сообщила она.
— Что?! — проревел следователь, бросаясь к окну.
Тяжелые шторы, как испуганные призраки, ринулись в разные стороны, пропуская в кабинет свет уличных фонарей. Тарас пытался понять, на что именно уставился военный офицер, не находящий в себе сил оторвать взгляд от того, что происходило на горизонте. Множественные яркие вспышки появлялись тут и там, приближаясь с каждой секундной.
Рабочий позволил себе приподняться, потому как на него все равно никто не обращал внимание. Его беспокоило что-то, чего он не мог понять, хотя чувствовал, что ответ крутится на языке.
— Ёп твою мать… — мертвенно спокойным голосом произнес вдруг следователь. — А купола-то и правда нет.
Глава 4. Бег сквозь мрак
Вой сирены, пробирающий до костей, вызвал волну паники. Тарас бросился прочь, но подножка со стороны Энни прервала побег в самом начале.
— Значит так… — военный не обратил на это почти никакого внимания. — Ты отведи его в камеру, вместе с подельником!
— Одна? — уточнила сержант Дангер.
— Ты хороший боец, настоящий профессионал, справишься с двумя хлюпиками, — решительно заявил офицер, достав из сейфа табельное оружие. — Я беру бойцов с собой.
— Но что будете делать вы? — задала совсем неуставной вопрос сержант Дангер.
— Нужно спуститься в арсенал, раздать боевые патроны и связаться с главнокомандующим, — ответил военный. — Если купол исчез, мы должны знать — надолго ли? И если его возможно восстановить, то что для этого нужно?
— На проходной, в аварийном запасе должна находиться рация старого образца, предназначенная как раз для такого случая, — подсказала девушка. — Канал сто два, дробь пять.
— Что это? — уточнил офицер.
— Частота, на которой общаются пограничники. Если хоть одна застава еще цела, вы можете узнать подробности.
— Спасибо, сержант. Храни нас бог…
— Храни нас бог…
Тарас с удивлением понял, что бог был упомянут совершенно серьезно. В единственном городе мира, где правила исключительно и только наука, никто даже думать не мог о религии, и вот ты погляди!
На этом разговор закончился. Тараса подняли с пола, рывком поставили на ноги. Вскоре рядом с ним оказался один из его друзей. Либо тот, который во всем сознался, либо тот, который сумел не сломаться в самом начале. Втроем они отправились к лифту, спустившись на несколько этажей ниже.
— Ты понял, что произошло? — спросил рабочий у своего друга, в его голосе отчетливо слышалась дрожь.
— Купол исчез… — ответил тот. — Но это ведь невозможно!
— Заткнулись оба! — приказала им Энни, но ее слова проигнорировали самым наглым образом.
— Это значит, что Городу пришел конец, — холодея от осознания собственных слов, проронил Тарас.
— Но что нам делать? — едва слышно прошептал его товарищ.
Спустя минут пятнадцать, они стояли в подвальном помещении, где вдоль стен располагались клетки для заключенных. Здесь было абсолютно тихо, весь персонал отправился наружу. Что именно там происходило в данный момент, никто из присутствующих не знал.
— Эй, сержант! Ты и правда нас в клетку собралась посадить?! — воскликнул рабочий, обратившись к девушке, которая перебирала связку ключей в поисках нужного.
— Это приказ, — сказала она.
— Какой, к черту, приказ? Нас всех укокошат! Это крышка! Дай нам хоть один шанс! — не сдавался Тарас.
— Что? — Дангер отвлеклась от своего занятия.
— Не оставляй нас здесь, это верная смерть! — вступил в разговор другой работяга. С каждой минутой под его глазом все сильнее выступала гематома, полученная при допросе.
— Нам и так некуда бежать дальше Города, а ты еще и в клетке нас закроешь… — Тарас посмотрел в глаза сомневающейся Энни. — Мне кажется, сейчас не самое лучшее время для таких вещей. Мы тоже хотим жить, пойми.
— Но что будет, когда ситуация стабилизируется? — спросила девушка.
— Это вряд ли. Купол никогда не исчезал, это невозможно по заверениям самого Сандера Лукаса, понимаешь?! — голос парня становился всё более настойчивым. — Если он врал в этом, то в чем он был честен? Как теперь это проверить?!
— Я не понимаю, что ты предлагаешь, — Энни сдалась, повесив связку ключей себе на пояс. Из оружия у нее были только дубинка да пистолет.
Под ногами троицы начала дрожать земля. Бетонное подземелье в одно мгновение наполнилось пылью, словно кто-то огромный заснул так крепко, что начал храпеть. Или уронил с неба гротескный перфоратор, который угодил точно в Город. Спустя несколько секунд вибрация повторилась, только куда интенсивнее. У людей зачесались носы.
— Что это, нахрен, такое?! — воскликнул сообщник Тараса.
— Понятия не имею, — настороженно ответила Энни.
— Думаю, нам лучше всего отправиться в арсенал, — предложил сам Тарас. — Скорее всего, все, кому было нужно, давно оттуда ушли.
Было очевидно, что он имеет ввиду Чешуеску.
— Вы умеете обращаться с оружием?
— Нет, но много ли там надо знать?
— Ладно, пошли. Вот чёрт!
Стена подвала взорвалась, впуская в помещение целую россыпь осколков и облако бетонной пыли. Тарас упал на спину, но успел подняться, прежде чем в образовавшуюся дыру сунулась отвратительная морда твари, порожденной благодаря генной мутации бульбы.
Монстр подслеповато щурился. Энни схватилась за дубинку, но этот рефлекторный жест был абсолютно бесполезен — враг превосходил обычного человека в размерах настолько, что даже десять спецназовцев с дубинками не смогли бы ничего сделать.
Монстр был прямоходящим, но из-за низких потолков подвала ему приходилось передвигаться на четвереньках. Покрытый антрацитовой броней, со множеством белесых отростков в выемках, враг не нашел себе достойного соперника, а потому целиком сосредоточился на клетках. Тарас подумал, что только провидение заставило его пойти на уговоры. Иначе бы он погиб в первую же секунду вторжения.
Добравшись до клетки, монстр играючи пихнул ее плечом, порвав толстые металлические прутья. Скрежет металла, похоже, разозлил его, так как тварь с куда большей агрессией принялась метаться по помещению. Энни, Тарас и его друг вжались в дальний угол, в двух шагах от бункерной двери, ведущей в соседнее помещение.
Монстр бесновался все сильнее. Из его глотки, что свисала вдоль грудной клетки, все отчетливее доносилось некое подобие человеческой речи. Оно изрыгало вопли и стоны, размахивая ручищами. Отростки на его теле шевелились, как трупные черви.
Сержант Дангер опомнилась первой. Осторожно подойдя к двери, девушка принялась крутить вентиль, отпирая мощнейший засов. Когда дело было сделано, сквозь дыру ворвалось еще около десятка мелких тварей. Это были шустрые, как клопы, уродцы с длинными гибкими лапками.
— Почему ты не используешь пистолет? — шепотом спросил Тарас, наблюдая за тем, как подвал заполняют все новые и новые уродцы.
— Только в чрезвычайных… — машинально ответила Энни, но остановилась на полуслове.
Ее рука скользнула к кобуре, ствол табельного оружия уставился в открытую морду «стенолома», как прозвал его про себя рабочий. Грохнул выстрел, но никакого эффекта это не дало, если не считать десятков алых глаз, одновременно уставившихся на троицу людей.
Энни, проявив невероятные качества, затащила спутников в соседнее помещение и скрылась там сама. Это произошло за секунду до того, как их растерзали бы на части. Все трое не могли сдерживать эмоций, но достойней всех держалась девушка благодаря своей профессиональной выучке. Некоторое время они простояли на месте, прислушиваясь.
— Что это за место? — придя в себя, спросил Тарас.
— Старое ответвление бомбоубежища, — Дангер проверила количество патронов, наличие запасных обойм. Делала она это для того, чтобы привести нервы в порядок. — Есть прямой выход в здание администрации. Когда-то его использовали для того, чтобы незаметно выводить людей, деталей не знаю.
— Но зачем нам выходить?! — истерично спросил другой рабочий. — Отсидимся тут, пока все не прекратится!
— Прекратится? Ты серьезно?! — девушка посмотрела на него, как на больного. — У нас нет воды, еды, нет оружия и…
В дверь что-то грохнуло с такой силой, словно кто-то запустил в нее дуло от гаубицы, не меньше. И хотя прочный металл не поддался, всем троим показалось, что это временная защита.
— Ладно, согласен! — торопливо кивнул парень, дернувшись в сторону от двери.
— Нам нужно попасть в арсенал, причем как можно быстрее! — закричал Тарас.
— Не многовато ли хочешь? Проблемы и впрямь могут оказаться временными, — заметила Энни.
— Ой ли? — парень испытующе посмотрел на сержанта. Вена на его лбу пульсировала с небывалой частотой.
Прогрохотал еще один удар. В бункерной двери появилась вмятина.
Не сговариваясь, трое беглецов побежали вдоль по коридору без поворотов и ответвлений. Окончился он массивной дверью, за которой нашлась винтовая лестница с очень резким подъемом. Люк над головой оказался откинут, и сержант высунулась первой, чтобы осмотреться.
— Так и есть. Это старое помещение оружейной, переделанное под нужды полиции.
Они выбрались наружу, оказавшись в просторной камере с лавками вдоль стен.
— Для чего это все? — спросил Тарас, указывая на решетку вместо четвертой стены и дверь в ней.
— Иногда заключенным позволяли сбегать. Либо снизу вверх, либо сверху вниз. Что-то связанное с психологическим приемом. Ложная надежда на спасение, — Энни подошла к двери, которая также была не заперта.
— То есть, это как? — вступил в разговор товарищ Тараса.
— Деталей не знаю, но человека пытали и морили голодом, а пока он спал, подкидывали мысль о возможном побеге. В конце, когда заключенный понимал, что все было напрасно, его кололи, как переспелый орех, — сержант рассказывала об этом буднично, пока они торопливо шагали по коридорам административного здания.