Мимо стремительно проезжали тачки, но ни одна не притормозила.
Я отчаялся и выскочил на середину дороги, энергично махая руками.
Тормоза взвизгнули и меня чуть не сбила шикарная тойота, остановившаяся рядом.
Из салона вышла женщина в красивом тёмном платье:
— Что произошло?
— Помогите! Помогите!
— Мы, похоже, пересекались? — Женщина сняла чёрные очки. Глаза богини глядели тревожно. — Стас, если не ошиблась?
— Да. Быстрее! Пацанов завалило на кладбище!
Женщина, к моему удивлению, достала из багажника сапёрную лопату и мощный фонарь, и тот час побежала за мной. На кладбище никого не было — помощь из деревни пока не подоспела. Мы перепрыгивали через осевшие холмики и приблизились к злополучной могиле. За то время, что я отсутствовал, Пашка успел вытащить из тоннеля одного из своих братьев.
Близнец сидел спиной к дереву и прижимал кровавую руку к себе:
— Быстрее, Витьку завалило…
Я не успел даже моргнуть, как обладательница дорогущего платья спрыгнула в мрачный проём могилы.
В скором времени оттуда выбрался Пашка:
— Александра Владимировна не велела вмешиваться. Она знает, что делает.
— Пашка, как такое случилось?
— Ну, кто бы сумел подумать… — Паша досадливо ударил своё колено. — Сначала всё происходило нормально. Мы ползли вперёд, заглянули в две могилы по соседству. Прикинь, там нет гробов, лишь тряпки навалены и фонарь вонзён в стену… Отлично устроилась, проклятая кровососка! Продвигаемся мы, значит, дальше и тут видим, что тоннель на две ветви расходится. Я призадумался, куда лучше повернуть. Митька опёрся о стену и та как начала осыпаться. Наверняка подпорку он выдавил. Накрыло его полностью, а Витьку немного придавило. Я его и вытащил.
— Правильно, только Митька — я, а под землёй остался Витька.
— Значения не имеет, суть такая же.
— Кому как, — обиженно ответил брат.
Я обернулся, услышав топот. Через кладбище мчалась огромная толпа людей. Перед ними путь указывал мчащийся Панкратов.
Они ещё не успели добежать до могилы, как оттуда послышалось:
— Всё нормально, помогите мне поднять его.
Общими усилиями мы смогли вытащить из ямы неподвижное тело пацана. Вроде, мальчик был жив, только выглядел плоховато.
— Посторонитесь, я доктор, — над Митькой склонился незнакомый мужчина в домашнем халате.
— Нормально, он дышит, — женщина подняла свои прозрачные, едва бесцветные глаза. — Я отвезу всю троицу в клинику.
— Меня не надо, Александра Владимировна, — потупился и заскромничал Пашка.
— Твоя работа?
Мальчик молчаливо кивнул. Женщина подхватила Витьку на руки и проследовала к дороге. За ней направился Митька, под руку с доктором. Оставшиеся рассматривали необычную могилу и обговаривали случившиеся события. Мы отошли поодаль.
— Кажется, тебе здорово попадёт. — Панкратов злобно посмотрел на Пашку. — Трудновато приходится охотникам на вампирш.
— Управлюсь, — Паша провёл рукой по волосам и стряхнул с них песок. — Видели мою квартирантку? Крутая женщина, она мне сразу понравилась. Если бы не Александра Владимировна…
— Это называется оказаться в необходимое время в необходимом месте. И впридачу с фонарём и лопатой, словно спасательницей МЧС работает. Почему она возит с собой сапёрную лопату?
— Просто эта личность постоянно готова ко всяким неожиданностям.
— А парашюта у неё в багажнике не имелось, случайно? — съехидничал Панкратов.
Пашка не ответил ему.
— Не слушай Тимофея, он сегодня с утречка в мрачном настроении, — я решил подбодрить Пашку. — Александра Владимировна и вправду здорово нам помогла. Одно неясно: раз она такая крутая, то зачем снимает у вас комнату? Я видел её тачку — за такое бабло она могла бы купить часть нашего посёлка.
— И правда. Я думаю также. Странная она личность. Даже улыбка у неё странная и разговор…
— Стас!
По дороге бежал мой папа. В этот миг я захотел провалиться сквозь землю, нежели пересечься с ним при таких обстоятельствах. Я стоял у раскопанной
могилы, нарушив все запреты, и разговаривал с главарём хулиганов Борисовки. Подобное поведение не могло остаться без серьёзных последствий.
Разгневанный папа чуть не уехал из Борисовки, но затем всё-таки смягчился и избрал для меня наказание в виде <<строгого дачного ареста>>. Наступал второй день ареста. Я сидел на ступенях веранды и рисовал натюрморт — упаковку молока и две деревянные вилки на фоне двора. Работа продвигалась хорошо, только передать фактуру было трудно — предметы на рисунке выглядели какими-то лакированными. Я начал нервозничать. Уже хотел остановиться, прогуляться по двору, когда внезапно почувствовал знакомое, но пока ещё пугающее чувство. Кисточка выпала из ладони, а пальцы с внезапной силой вцепились в карандаш, лежавший рядом…
Жирные тёмные штрихи ложились поверх едва готовой акварели, складываясь в новый рисунок. Я мог бы закрыть глаза, отвернуться, только карандаш продолжал бы скользить по бумаге, создавая натюрморт, достойный настоящего художника. То, что происходило, от меня вообще никак не зависело и поэтому пугало. Наваждение длилось пару минут, затем карандаш надломился и упал на пол. Я откинулся назад и со страхом смотрел на получившийся моей рукой рисунок к ночным ужастикам — омерзительные покойники подтаскивали к могиле парня, а вместо солнца над ними зияла большая чёрная дыра… За забором стал слышен пацаний голос. Я поспешно снял рисунок с мольберта и скатал его в трубку. Я не хотел посвящать в свой секрет чужих, объяснять, как я переживаю <<обострение своих художественных способностей>>.
Это стало происходить приблизительно в одно время с ужасными снами — чужая воля руководила моей рукой, создавая безукоризненные по технике, но по сюжету безумные рисунки. Мне было жалко уничтожать их, поэтому я хранил листы дома, в небольшом тайнике за ковром на стене.
— Приветик, затворник! — за оградой стоял Панкратов. — Сегодня у нас сеанс исполнения желаний.
— Я пас. Папа и раньше не отпускал меня разгуливать по вечерам, а сейчас и подавно не отпустит.
— А ты глянь ему в глаза и произнеси: <<Папа, папа, отпусти сына под луной погулять>>. Он стопроцентно отпустит. Вспомни, как дядя Лёня учил.
— Ну, ну!
— Попытайся. У меня же вышло. Это заклинание будет активно семь дней и никто не сумеет удержать нас дома в течении семи суток.
Я поддался на уговоры, только на удачу не рассчитывал и вошёл к папе. Он сидел в гостиной на диване и листал какую-то газету.
— Стас, я читаю.
— Папа…
— Не проси меня тебя помиловать. Это бесполезно. Осознай своё неотвратимое поведение и это в дальнейшем позволит тебе избежать многих проблем.
Сопровождавший меня Тимофей сжал моё плечо.
Я вышел немного вперёд и, поймав папин взгляд, громогласно выпалил:
— Папа, отпусти сына под луной погулять!
— Иди, сыночка мой. Сколько хочешь, — ровно и спокойно ответил он.
Стоило мне осознать, что это не шутка, я едва не задохнулся от радости. Искусство магии действовало, и если колдун раскроет нам все тайны этого, в жизни не будет преград и исполнятся любые желания! Я обрадовался и заторопился на станцию электрички, купить нужную для сеанса ворожбы тетрадку. Затем мы с Панкратовым ходили по переулкам дачного посёлка, строя планы на дальнейшее и не могли дождаться, когда же придёт время сеанса колдовства. Дядя Лёня и пришедший немного раньше Женя встретили нас у ограды на улице.
Колдун приветливо улыбнулся и предложил проследовать в дом.
Мальчишки зашли первыми, а меня он отвёл поодаль и сказал:
— Я бессилен и не властен над твоими снами. Это видения предстоящего, которое случится после часа перемен.
— А это…
— Хватит. На моих губах молчаливая печать. Иди к остальным.
В комнате горели свечи, пахло мятой и другими незнакомыми приятными ароматами. Мы, повинуясь указаниям колдуна, расположились вокруг стола на стульях.
— Вы всё нужное принесли? — спросил дядя Лёня.
Я протянул тетрадку, Ханов предоставил на обозрение всем прозрачного пластикового зверька, а Панкратов извлёк из кармана кристалл, который принадлежал вампирше. Вот чем он хотел завлечь её в сети любви!
От внезапности дядя Лёня подался назад, словно натолкнулся на прозрачную преграду, затем осторожно взял руками старинную стекляшку и поднёс к глазам:
— Эта вещь принадлежит твоей девушке?
— Ага. Она отдала её мне временно.
— Ладно. — Колдун осторожно положил камень на стол и задумался, смотря на пламя свечи, помалкивал. — Я, мальчики, должен прежде всего вас предупредить, что силы, которые мы вызываем к жизни своими действиями, скрывают огромную опасность. В руках неопытных они способны обратиться против человека, который их призвал. Образы, вышедшие из-под контроля, созданные разумом, порабощают своего создателя и высасывают энергию из него. Поэтому помните: мы отвечаем за каждое своё слово, за каждую мысль.
Мальчишки молчали. Радужные мечты последних часов сменила тревога. Дело было не в предостережениях дяди Лёни — уже на крылечке его дома моё сердце стиснула непонятная тоска.
— Постараемся придать магические свойства простым предметам, — прозвучал в полумраке комнаты уверенный тембр колдуна. — Подумайте, как это можно сделать.
Женя по привычке из школы поднял руку:
— Возможно, нужно его зарядить своим желанием?
— Так точно! Фантазия создаст необходимый облик, воля сделает его устойчивым и долговечным, а дыхание перенесёт его на избранный объект.
— Дыхание? — удивился Тимофей.
— Да, лишь это особое дыхание. Когда разгорячённая кровь накопит заряд магии, нужно направить своё дыхание на заряжаемый предмет, вообразить, как переносится желаемый облик на него.
— Невероятно… — зачарованно прошептал Ханов, в его распахнутых светлых глазах искрилось пламя свечей.
Возможно, он был далеко от нашей греховной планеты.
— Милые ученики, ваши способности ещё не развиты, поэтому, даже точно копируя все образные детали, вы не достигните желаемого. Сегодня я сделаю это. Вы в свою очередь воспользуетесь результатом и сумеете снова убедиться в правильности своего выбора.
Колдун умолк. Он сидел без движения, словно статуя, его лицо напоминало застывшую маску. Он ритмично вздыхал и задерживал дыхание, чередуя их. Пламя свечи трепетало, но никакого чуда либо чего-то необычного не происходило. Вообразить, что после подобных дыхательных упражнений вещи, лежавшие на столе, пропитались неким зарядом магии, было нелегко… Дядя Лёня откинулся назад, дав понять, что сеанс магии закончен. Панкратов потянулся к бесценной побрякушке.
— Обожди. Нужно усилить и закрепить колдовство. Такой обряд нельзя видеть тем, кто не посвящён. — Тон колдуна прозвучал странновато, словно он не верил своим речам. — Оставьте предметы на ночь у меня, а с утра вы получите сильные талисманы.
— Я бы не хотел оставлять кристалл.
— Твоё желание, — он развёл руки. — Наверное, твоя знакомая одарит тебя улыбкой либо даже пригласит на белый танец.
— Мне необходима сильная любовь!
— В таком случае запасись терпением.
Колдун загасил по порядку свечи и вышел из комнаты. Пришла пора разбредаться по домам. Уже стемнело и лишь в стороне запада сохранилась жёлто-голубая полоса заката. Ханов тут же направился домой, я с Панкратовым наслаждался невиданной доселе свободой и бродил по пустынной Борисовке с ним.
— Тим, зачем ты таскаешь камень в кармане? Я бы спрятал его на шее.
— Думаешь, я об этом не думал? Была мыслишка, да ничего не вышло. Кристалл леденит сердце и навевает печаль.
Мы замолчали. Усевшись на скамью, слушали трель заливавшейся в ветвях птички.
Неожиданно на фоне звёздного неба появилась зловещая фигура…
***
Думал ли я, что когда-либо стану прогуливаться по ночному посёлку, просто базаря с самой настоящей вампиршей? Может, это действовал приворот либо это было обычным совпадением, но Кристиана (так, оказалось, звали нашу знакомую) именно сегодня вернулась в Борисовку за своей бесценной реликвией.
— Те, кого я преследовала, покинули эти места, и мне предстоит длительный путь. Обладание камнем может привлечь неприятности, поэтому не нужно испытывать судьбу, оставляя вещь с вами.
Панкратов затрепетал, но не подал виду и с усиленной энергичностью продолжал светский разговор. Мы успели перейти на <<ты>>, поделиться впечатлениями о погодных аномалиях и немногих достопримечательностях. Базаря о мелочах, я успел изменить своё отношение к вампирше. В первичную нашу встречу Кристиана вызывала у меня ощущение омерзения и страха.
Сейчас, когда проблемы были позади, я всё воспринимал по-другому. Панкратов не ошибся — это была привлекательная молодая персона с яркой и нетипичной для славян внешностью, обходительная, с хорошим поведением и манерами, миловидной улыбкой. Кристиана, скорее всего, пользовалась огромным успехом у парней. Её маленько портила неестественная, заметная в полумраке бледность, но такой недостаток вскоре уже переставал кидаться в глаза.
— Знаешь, откуда мы шуруем? — спросил повеселевший Панкратов и не дождавшись ответа, пояснил: — От колдуна! Надо же, всего несколько дней назад я даже не верил в ведьмаков и вампирш!
Тимофей пересказал события прошедших часов, только скрыл цель нашего визита, с особой радостью рассказывая о магии, наложенной на предков:
— Невероятно, но даже Акуличев сумел беспрепятственно выйти из дома! Я столько знаю его папу, он никогда не отпускал Стаса по вечерам гулять.
Кристиана слушала, и её бледноватое осунувшееся лицо становилось намного мрачнее в выражении.
— Тебе известно, кому поклоняется этот дядя Лёня?
— Древним языческим богам либо что-то такое. — Тимофей повёл плечами. — Я так понял, природным силам. Он пытается жить с ними в гармонии. Это плохо, что ли?
— В паутине его фраз искусно переплетены правдивость и выдумка. Он много обещает, но что желает взамен?
— Дяде Лёне надо учеников.
— Зачем, Тимофей? Не отвечай, известен мне твой ответ. Послушайте, мальчики… Если мнение вампирши хоть что-то значит для вас, улепётывайте от этого колдуна как от пламени, не берите его дары, не слушайте его увлекательные истории! Отверженные миром, мы, дети темноты, связаны между собой. Мы скованы единым проклятием, наши силы питает один источник, потому я знаю цену своих фраз. Не старайтесь узнать секреты магии, это принесёт лишь страдания, отчаяние, а возможно, и гибель. Поверьте мне, у колдуна свои планы, которые никогда не совпадут с вашими. Тима, Стас, я прошу вас, не ходите больше к нему, он погубит ваши души.
Вампирша говорила настолько волнительно, её тёмные глаза настолько сияли, отражая свет дальних звёзд, что я попросту диву давался её эмоциональным страстным фразам.
Тима же занимало иное:
— Кристиана, мы взрослые и можем отличить плохое от хорошего. Я сам никогда бы не согласился поклоняться дьяволу либо приносить кого-то в жертву. Иное дело — простая магия для дома, семьи.
— Ты сам не заметишь переходящую грань, которая отделяет непорочные забавы от служения тьме. Но достаточно об этом, я предупредила, а выбор вы сами должны сделать. Отдай камень, и мы разойдёмся. Навсегда. — Она предостерегающе подняла ладонь, не дав возразить. — То, что творится теперь, противоестественно. Пути у нас разные, а если человек сблизится с вампиршей, погибнут, как водится, оба. Давай же…
— Камня у меня нет… Он есть дома, укрыт в надёжности. Я принесу, подождите… — промямлил Панкратов и сорвался с места, умчавшись во тьму.
Я остался наедине с вампиршей.
Около нас в деревьях распевалась птица, в высоком небе сияли звёзды — обстановка напоминала романтическое свидание.
Пытаясь прогнать возникшую неловкость, я спросил:
— Мне интересно знать о вампирах, в сущности. Прошу, поведай мне о них. О них снято много кина, но понять, где правда, где выдумка, невозможно.