– Да ну вас на хуй! – Растерянно произнёс Штык. – У вас тут и эльфы есть?
– Заткнись вампир и слушай. – Звучит голос эльфийской Светлой Луны, звучит подобно песне.
Звук её голоса столь же прекрасен, как и её лик, как и её идеально сложенное тело…
– Сама заткнись. Хули ты зёнки пучишь? Встал у меня с твоего голоска, базару нет. И?
Эльфийка скрипнула зубами, окружавший её колдовской огонь, угрожающе загудел, начал быстро вращаться вокруг её стройного тела.
Девушка подняла меч, направив острие в сторону короля вампиров.
– Это должно прекратиться немедленно! Мы получили достаточно с вашей поганой расы, и теперь ты должен остановиться вампир. Или мы остановим тебя! Ты понял кровосос?
– Я тебе в рот кончу. – Ответил ей Штык. После чего высморкался под ноги эльфийской Светлой Луны, облачённой в боевой доспех, вооружённой зачарованным посохом и мечом, объятой огнём чистой Силы и, наверняка, имевшей при себе ни одно готовое заклинание.
– Твой король безумен. – Прошипела эльфийка. Лена автоматически кивнула, но отвлекаться не стала – она сосредоточенно ползла к выходу. Пусть король, все дела и Создатель последний как бы, но сейчас тут мало что останется. Стать горкой праха на дне воронки в десяток метров диаметром, ей не улыбалось, а Светлая Луна, похоже, настроена серьёзно. Колдовской мощи ей хватит, что б в одно лицо весь клан покрошить, так что…
– Короче, забыли. Слышь, киса. Не знаю, как тебя звать, да и по хуй если честно. Давай короче, поговорим. Извиняй, попутал я, был не прав. – Произнёс Штык. Лена обернулась, в глазах её вспыхнула надежда. Может быть, всё утрясётся, может быть, короля сейчас не убьют, а только немного покалечат.
– Моё имя…
– Да в жопу твоё имя! – Отмахнулся Штык. – Знаю я вас, у вас имена пиздец какой-то – пока выговоришь, язык сломаешь. Короче, Зинка. Дело такое…
– Зинка? – Чудесный голосок стал напоминать шипение кобры.
– Ну, Наташкой будь, да хоть тазиком, поебать. Не в том суть. Я вас напряг походу?
– Да. Ты – безумный идиот, ты портишь всё, ты…
– Вот, я про это. Короче, давай так. Смотри, я короче жестить больше не буду. Ну, по-чёрному не буду, только чисто по приколу – а куда ж без этого? Но вас, мутантов драных, я трогать не стану. Увижу ухи острые, сразу отвалю. А взамен вы меня замечать перестанете. Пойдёт?
– Нет, не пойдёт. Ты должен…
– Кому должен – уже простил и убил их на хуй всех. Ещё раз киса. Я держусь в рамках…, – он вдруг округлил глаза и хлопнул себя по лбу. – Бля! Так вот почему кипишь никто не поднял! Эльфы! Вы подчищаете за мной и тишина! О как! А я уж думал этот мирок просто ёбнутый…
– Хватит слов!
– Базару нет. Давай без слов. Хочешь присуну тебе? Я эльфийку давно не ёб. Вы реальные такие, в натуре. Не трахал эльфийку – не жил считай…
Лена встала на четвереньки, и поспешно перебирая ногами и руками, направилась к выходу.
Светлая Луна подняла посох, камень в нём вспыхнул ярким светом.
– Уверена? Завалю же нахер.
Ответом ему стал узкий луч ревущего синего света, устремившийся в грудь вампирского короля. Он поднял руку, расправил ладонь. Клыки вышли наружу, вспыхнули глаза.
В алом огне сияла ладонь и свет эльфийского заклинания, врезавшись в алую дымку, быстро иссякал. Луна широко раскрыла глаза, отшатнулась, но очередное заклинание уже было брошено в бой. Огненная комета обрушилась на короля вампиров. Алый росчерк света отразил комету и с оглушительным треском, она разорвала стену. Осколки камней взлетели в воздух и повисли там, едва вернётся время в привычное русло, их разнесёт в стороны со скоростью пули.
Пули…, второй рукой он вытащил пистолет. Алое пламя поглотило оружие и три выстрела слились в один. Пули, покинув ствол пистолета, не остались висеть в воздухе – их время, каким-то непонятным образом, ускорилось так же, как и время владельца пистолета.
Луна упала наземь, в её хрупком плече зияли три страшные раны.
С тихим скрежетом, король вампиров втянул клыки и шагнул к девушке, потерявшей свой меч.
– Пизда тебе киса. Сожру я тебя нахер. Выебать эльфийку – лучше ничего нет. Это да, но за одним исключением – выпить кровь эльфийки. Вкусные вы, мутанты драные. – Проговорил король.
Новый портал возник прямо там, где упала Луна.
Он поглотил её и схлопнулся прежде, чем король вампиров успел до неё добраться.
Зато возник ещё один портал, чуть в стороне от только что исчезнувшего.
– Ну, хули. – Пожал плечами Штык. – Другой мир, а эльфы такие же – хули ещё ждать?
Эльф, закованный в полный доспех, стоял посреди загородного кафе. Из прорези красивого вытянутого шлема, вырываются языки полупрозрачного пламени. Украшенный рельефами доспех, объят тем же огнём. От той Силы, что собрана сейчас в этом высоком, стройном воине, трещит сама ткань реальности – и он готов бросить всю эту мощь в бой.
Король ускорился вновь, и вновь до невозможного предела. Он оказался за спиной эльфа, его кулак врезался в затылок, но эльф успел отпрянуть и узкий клинок пронзил живот короля.
Что никак не остановило его – получив свирепый удар кулака, пылавшего в алом огне, эльфийский воин отлетел к стене, оставив свой меч в животе вампира.
Лена выбила дверь плечом и выскочила на улицу, где грохнулась на тротуар и поспешно обернулась. Прозрачное пламя, слившись с алым огнём, поглотило всё кафе и часть автомобильной стоянки, вместе с парой машин. Мгновение и из недр кафе, донёсся глухой протяжный звук.
В следующее, яркий свет ослепил Лену, а когда она проморгалась, кафе уже не было.
На месте здания образовалась глубокая воронка.
– Н-да. – Сказал кто-то. Лена вздрогнула и повернула голову. Помятый, весь в крови, с обломком эльфийского меча в боку, на корточках рядом с ней сидел Штык. Чиркнув зажигалкой, выпустив струйку дыма, он дотянулся до обломка клинка и вырвал его из тела. Хлынула струя крови, но рана тут же затянулась не оставив после и следа. – Киса, ваш мирок, начинает напрягать.
– Н-наш м-мирок?
– Ваш блять, ваш…, сука, этот козёл меня чуть на лоскуты не покромсал.
– К-кто?
– Конь в пальто блять. – Штык сплюнул, снова затянулся. – Свалил он, по еблу выхватил и свалил. Щас ещё появятся, знаю я этих мудазвонов. За жопу свою трясутся прям пиздец. Они ж бессмертные, в принципе вечно жить могут. Так что подыхать они не любят, героизма от них хуй дождёшься. Но пизды прописать, они умеют. Эльфы – хитрожопые они пиздец и коварные в хлам.
Лена смотрела на него и теперь видела.
Король вампиров?
Нет.
Тот, кто сидел рядом с ней, не был тем, кого она знала, как Штыка, короля вампиров.
– Слышь, киса. Хуйня получается. Я так понял вы падлы, отпуск мне испоганите по-любому. А то и вальнёте. Так-то поебать, я бессмертный. Но Толян рассвирепеет сто пудов. Да и с Лёхой рамсить как-то не хочется. Так что нам с вами уёбками подружиться придётся. Я тут так-то не просто так шляюсь, я бабу его ищу. Война у нас, а Лёха всё о бабах, а хули? Переродился, да мы все в принципе, но все чёт вынесли из этого. Один Лёха, каким был, таким и остался – всё такой же ебучий гамадрил. Короче кис, надо порешать как-то. Ты тут в авторитете или тупо мышь?
– Я М-мудрость Клана.
– Ага? – Удивился Штык. – Вот почему я твоё ебло не узнаю! – Помолчал, кивнул сам себе и снова заговорил. – Таких миров мало, где вы есть, в основном нету, считай везде нас сотка, не больше…, слушай, а я тут есть?
– Ч-что?
– Не тупи кис. Штык тут есть?
– Е-есть.
– Гы. – Штык щелчком выкинул бычок. – По-любому тот ещё уёбок. Я сколько их видел, все какие-то недоношенные. Один только нормальный был, да с еблищем ему не пофартило, страшный в натуре как очко Ринна. Я охуел когда увидел как его жизнь нагнула. Вот…, а остальные все чуханы какие-то. Ни один на меня не похож. Вообще как будто разные люди.
– Н-н…
– Чё мычишь?
– Я…
– Тсс. – Штык прислушался, мимо машина проехала, тормозить стала – не каждый день воронки увидеть можно такие, какая осталась от придорожного кафе. – Показалось. Чёт остроухие тупят, я думал быстрее подтянутся. Короче, надо мне перетереть с местными авторитетами. У эльфов тут кто за рулём, баба или мужик?
– К-королева.
– Хуёво. Эльфийки стервозные все как одна. Ебать их супер, жрать ещё лучше, но поговорить за дело – это пиздец скажу я тебе. Вот, – он вытащил из кармана металлическую монету и положил на землю. – Я туда чутка Силы загнал. Коснись монеты и обо мне думай. Не о том хуеплёте, что на меня отдалённо похож, а про меня. Поняла?
– Да. – Лена осторожно коснулась монеты пальцем. Монета как монета, ничего не обычного.
– Не ссы, у меня по этой хуйне осечек не бывает. – Сказал Штык и слегка покраснел. Толи о чём-то ещё подумал, толи соврал. – В общем, кис, потрещи с ними – как согласятся встретиться без мечей своих драных, чисто поговорить, я приду. А пока я на дно залягу. Ну их нахуй, пришьют ещё.
Лена хотела ответить, но рядом уже никого не было. Лишь порыв ветра коснулся её лица.
Она подняла монету к глазам.
Под чеканкой легко узнаваемого профиля в тёмных очках, выбито там:
«Император Всея Руси ШТЫК Единственный и Неповторимый».
Она убрала монету в карман.
– Что же ты такое? – Прошептала она, глядя на глубокую воронку на месте кафе.
4.
Воспоминания.
Она стояла здесь, сейчас, но разум уносил её прочь – воспоминания.
На глаза наворачиваются слёзы, разум отступает пред памятью о том, как всё началось.
Когда именно? Память подсказала. Когда-то давно Марина была самой обычной девочкой, ни красавица и не урод, не отличница, но и не дура. У неё было вполне обычное, предсказуемое будущее. Ей даже повезло в жизни – относительно конечно. Вырасти в детском доме, вряд ли это можно назвать везением. Но этот детский дом стоял в России.
Она не знала голода, она не была изнасилована, её не унижали и не подвергали избиениям.
Ей повезло вырасти в хорошем детском доме, ей повезло обрести там друзей и получить нормальное образование, ей определённо повезло в этой жизни…
Наверное, это было компенсацией за то, что её бросили в роддоме, за то, что у неё не было родных, не было никого в этом мире, кроме нескольких друзей.
К сожалению, компенсация не была бесконечной, она закончилась в день, когда Марина покинула детский дом и начала самостоятельную жизнь. В тот самый день, ей повезло в последний раз – в отличие от большинства выпускников родного детского дома, ей выделили квартиру. Маленькую, в не очень хорошем районе, но всё же, это было собственное жильё, она не была выброшена на улицу, как большинство подобных ей. В тот день, ей повезло в последний раз.
Наверное, тогда всё и началось.
Хотя, наверное, всё же нет – началось всё позже, в день, когда улыбчивые приятные, красиво одетые молодые люди, познакомились с ней. Они были удивительными! Просто удивительными. Никогда прежде ей не встречались настолько хорошие люди. Они были так добры и учтивы, они были так милы…, очень жаль, что это всё было просто маской. Учтивость, комплименты, обещания прекрасного будущего и отличной работы в центре города, дорогие рестораны, слепящий блеск жизни, какой не видела она никогда, о какой и подумать не могла, что она в принципе есть…, да.
Всё кончилось как-то очень легко и быстро.
Дорогой ресторан, дорогая еда и чудесный коньяк и милая беседа с этими двумя красавцами, беседа в томном полумраке, средь публики, что выглядела, словно сошедшая с картин о высшем обществе, об аристократии конца девятнадцатого века.
Она даже не обратила внимания на текст. Не особо слушала, что они сказали – они не стали бы врать, её новые милые, добрые друзья. Ей нужно было лишь поставить подпись и уже завтра…
Увы. Завтра приехали совсем другие молодые люди, говорившие в основном матом, с лицами кирпичными и особо не церемонившиеся. Ей показали копию документа, показали поддатого участкового, и дали двадцать минут на сборы.
Марина заперлась в квартире и в ужасе набрала номер милиции.
Стражи порядка и закона явились. Почти вовремя даже – незнакомые молодые люди успели только замок выломать и теперь возились с засовом. Марина, к тому моменту полумёртвая от страха, обрадовалась безмерно и кинулась к двери в слезах почти что счастья – ломая дверь, молодые люди не скупились на рассказ о том, что именно они с ней сделают, когда дверь выбьют.
Сейчас их всех, негодяев этих, свяжут, дубинками выгонят прочь, она будет в безопасности, всё закончится хорошо…
Закончилось всё на улице, с бумажкой в руках.
На бумажке было написано, что она обязана явиться в суд, такого-то числа. Её будут судить за дебош, устроенный после законной продажи квартиры, за которую деньги она получила в полном объёме и за нападение на сотрудника милиции, которому она сильно-сильно повредила левый глаз.
Марина бродила по городу весь день, бродила, словно во сне, пока не проголодалась.
Немного денег ещё оставалось, потом она вспомнила, что ей вручили две бумажки – на второй договор, который она подписала. Договор о продаже квартиры, частичной продаже, так как большая часть суммы погашалась иначе. Это была не совсем продажа – ей передавали домик в деревне. И много денег в качестве доплаты – она не увидела ни копейки, но у незнакомых молодых людей, была расписка, с её подписью, по которой всё она получила и в полном объёме.
Марина, спустя несколько дней добралась до деревни той. Пусть денег не дали, но может быть, хотя бы жильё у неё будет? Вместо домика, стоял пустырь, заросший полынью.
Был суд. Она говорила, плакала, она умоляла – судья не дрогнул. Приветливо кивнул молодому человеку, который, казалось, был ей другом и озвучил своё решение.
Наверное, ей тогда тоже повезло. Ведь ей дали всего год, причём условно.
Всё пошло под откос. Её будущее, нормальное, в меру обычное будущее, исчезло в пустоте.
Несколько лет прошли как один год, как калейдоскоп, пустых и смазанных картин.
Там были и проституция и попрошайничество, и голод, там было всё, чего не было в детском доме. Кажется, однажды, она даже пыталась покончить с собой – у неё не вышло.
Потом всё повторилось, и было нечто новое – много-много самых разных наркотиков.
Марина падала вниз и дна той пропасти, она увидеть не могла.
Но что-то произошло, что-то толкнуло её прочь из этой пропасти, нечто изменило всё – она забыла, как и почему, но приняла решение. Правильное решение.
У неё появился новый дом, прошлое было забыто как дурной сон. Каждый день она работала в поле, каждый день Марина молилась в церкви, каждый день с нею были её новые, настоящие друзья. Православный приют, где кроме пары батюшек и бывших наркоманов, да алкоголиков, никого и не было. Это было прекрасное время, наверное, лучшее, с тех пор как она покинула детский дом. В город никто из них не уходил – они боялись, ибо понимали, что оказавшись там, среди знакомых улиц и домов…, может быть, им хватит сил остаться чистыми. Но большинство не сомневались – стоит вернуться, и они вновь вернутся к своим старым привычкам. А никто из них, этого не хотел. Прошлое было Адом для них. И пусть этот маленький православный посёлок, Раем не стал, но это было куда как лучше, чем жизнь от дозы, до дозы очередной.
Она хотела прожить там всю свою оставшуюся жизнь – это было хорошее место, выстроенное хорошими людьми, это было место, освящённое самим Богом.
Но у Бога имелись другие планы и на это место и на неё саму.
Хотя в первый миг, она так не считала. Тогда, ей казалось, что только истинное Зло, может быть причастно к подобному. Но время и разум, изменили её мнение. Первая мысль о том, была тогда, а теперь, эти нестройные размышления и догадки, превратились в непоколебимую уверенность – она точно знала, это сделал Бог и сделал по понятным причинам.
Ведь Бог – есть Добро.
Он прислал к ней монстра.
Существо выбило окно вместе с частью кирпичной кладки, и вошло в женское общежитие.
Кричали её подруги, кричала она. Красные глаза светились в темноте, словно кого-то выискивали в ней, те страшные глаза. Они искали её. Существо исчезло и появилось за её спиной.