– Да Олька столько шампанского вылакала, что сейчас наверняка отрубилась прямо на коврике в прихожей! – вспылила Настя и дернула рубашку на себя. Пара пуговиц не выдержала такого вандализма и отлетела.
Бейбарсов оттолкнул девушку, впрочем, позаботившись, чтобы она приземлилась на диван, и встал. Злость вскипела было, но ее перекрыла неизвестно откуда взявшаяся брезгливость: Глеб четко понял, что ему неприятны прикосновения Дёминой, какими бы нежными и осторожными они ни были.
– Бейбарсов! – щеки девушки вспыхнули то ли от обиды, то ли от злости. – Стой!
Бывший некромаг наградил ее равнодушным взглядом, не позволяя ни малейшей эмоции отразиться на лице.
– Ты не можешь…
– Могу, – Глеб пожал плечами. – Почему нет?
– Потому что именинница против, – на пороге комнаты возникла Оля. – Насть… Мне кажется, тебе лучше уйти.
Бейбарсов хмыкнул про себя. Сокурсницы напомнили ему двух хмырей, не поделивших блестящую безделушку, только вот вместо сверкающей вещицы у них был он.
Дёмина попробовала было возмутиться, но неожиданно передумала, сердито поджала губы, так ничего и не сказав. Поправила волосы, поднялась с дивана и вышла в коридор, не поднимая глаз на бывшего некромага. Оля взглядом попросила его сесть обратно и отошла в очередной раз запереть дверь.
– Что у вас тут произошло? – поинтересовалась она, возвращаясь с непонятно откуда взявшейся бутылкой темного стекла.
– Ничего особенного, – Глеб не был настроен на откровенность.
– Все с вами ясно, – Оля как-то странно улыбнулась, тут же отвлеклась на поиски двух чистых стаканов. Наконец те отыскались и были немедленно наполнены темно-бордовой жидкостью, похожей на очень густое вино. – Милые бранятся… Будешь?
– Что это? – Бейбарсов взял стакан, недоверчиво принюхался: багровые отблески лампы на фужере с вином всколыхнули едва уловимые воспоминания.
Слишком уж оно было густым, почти тягучим, чтобы не вызвать подозрений. Да и цвет… Чересчур насыщенный, не то, что безобидный вермут.
– Попробуй – узнаешь, – рыжая отпила немного из своего бокала. – Вкусная штука, между прочим.
– Я предпочитаю знать, что же я пью, – бывший некромаг не спешил пригубить напиток, поболтал его немного и посмотрел на свет. – Да и мне уже неплохо бы домой пойти. Много дел, знаешь…
– Вряд ли яд, – Оля демонстративно сделала еще глоток. – Не пожалеешь.
– Кровь вепря, что ли? – усмехнулся Глеб. Настойчивость однокурсницы отбивала всякое желание пить неизвестную жидкость.
– А? – не поняла девушка.
– Да так, вспомнилось, – отмахнулся парень, сообразив, что сболтнул лишнего. – Это вино, хотя бы?
– Почти. Домашняя настойка.
– Даже так… А оставила ты меня зачем? Исключительно для дегустации?
– Не ищи десять смыслов там, где и одного-то не найдешь, – Оля села в кресло напротив парня, поджав одну ногу под себя. – Ты мне нравишься, но не в том смысле, в каком Насте. С тобой просто реально интересно, а уж наблюдать, как ты рисуешь…
Глеб поморщился. Ему еще с детства не нравилось, когда кто-то наблюдает за его работой или просто смотрит рисунки.
– И потом, – продолжала девушка, – в этом бабьем царстве я скоро взвою. У них же одни шмотки на уме, ну кроме Зайки, у которой кактус затмил весь белый свет. Маринка готова повеситься на любого мужика, идущего навстречу по улице, Настя вон о тебе вечно говорит, с Надюхой мы почти не общаемся, Дашка в последнее время тоже только о замужестве может трепаться.
– Ну а я-то чем могу помочь? – вздернул рассеченную шрамом бровь Бейбарсов.
– Не знаю, – вздохнула Оля. – Выпей со мной, пока эти… – она сделала выразительную паузу, – не вернулись. А потом уже пойдешь, если тебе с нами скучно.
«Надо же, какая поразительная чуткость, – мысленно отметил бывший некромаг. – Всегда бы так, а».
– Глеб, – девушка сделала жалобные глаза, видя, что он колеблется. – Ну неужели ты и впрямь думаешь, что я заставлю пить тебя какую-нибудь гадость?
– Мое прошлое убедило меня в том, что опасно следовать настоятельным советам. Слишком уж неожиданные и зачастую неприятные последствия у столь необдуманных поступков…
Оля уставилась на него с искренним недоумением. «Ну да, ты же ничего не можешь знать о некромагии, зельях и ядах, которыми поила нас старуха. Счастливая маленькая девочка…»
– Это правда всего лишь домашняя настойка, – повторила она. – Мама держит ее для особых гостей, а мне хочется, чтобы и ты попробовал.
Бейбарсов вздохнул. Это перетягивание одеяла ему уже порядком надоело, да и здравый смысл подсказывал – не может быть ничего опасного в том, чтобы выпить вина с однокурсницей. Она же не темный маг, жаждущий получить его силы, тем более что от тех сил давно осталось одно только воспоминание.
Густая жидкость в бокале качнулась, когда Глеб поднял его к губам. Случайный блик от лампы снова скользнул по стеклу и отскочил миниатюрной шаровой молнией, заставившей парня прикрыть глаза.
В следующее же мгновение он понял, что стакана в его руке нет, а все содержимое единой огромной каплей упало ему на брюки. Сверху ссыпался прах погибшего хрусталя. Негромко, что было совершеннейшим нонсенсом, вскрикнула Оля.
– Как неосторожно, – прошелестел знакомый насмешливый голос. – Бейбарсов, с каких это пор ты пристрастился пить подчиняющие зелья?
Жанна стояла, прислонившись плечом к стене. Чуть прищурившись, она смотрела, как расползается красное пятно по полу от упавшего фужера Оли; сама же именинница обмякла в кресле, очевидно, потеряв сознание. Впрочем, куда вероятнее было, что Аббатикова «выключила» ненужного свидетеля.
– Что?.. – бывший некромаг растерялся, наверное, впервые в жизни.
– Тебе дали отраву, а ты даже не понял, – сообщила Жанна. – Это, кстати, кто? – она кивнула на Олю. – Твоя новая девушка взамен старой? Ты ловелас, я смотрю…
Глеб дернулся было встать, чтобы объяснить зарвавшейся некромагине, что с ним не стоит играть, но вовремя сообразил, что с багровым пятном на светлых джинсах будет выглядеть комично, но ни в коем случае не грозно, и подавил порыв. Вместо этого он холодно поинтересовался:
– А ты бегаешь за мной и охраняешь, как заботливая мамочка?
– А что еще мне делать, если ты наивнее младенца? – с легкостью парировала Аббатикова.
«Ах ты… Молодец», – восхитился Бейбарсов. Даже задетая гордость не помешала ему отметить, насколько изменилась его былая соратница. «Неужели мои силы смогли принести тебе пользу и превратить из тихой серой мышки в нормального человека?»
– Человек, – задумчиво сообщила Жанна. Поймала взгляд бывшего некромага и уточнила: – Вот эта твоя человек, не ведьма. Ее использовали, чтобы заставить тебя выпить зелье. Никому дорогу не перебегал? Или даже не так – никому ничего не обещал и забыл?
– Нет, – парень мотнул головой, понимая, что соврал – он нарвался на явный привет от кромешников.
– Тогда спишем на ошибку, – Аббатикова улыбнулась. – Зелье могло и не тебе предназначаться. В этом мире так часты недоразумения…
Тряхнув короткими волосами, она потерла кончик носа, словно размышляя, не забыла ли ничего сказать.
– Ну, бывай, – некромагиня помахала рукой. – Зови, если опять попробуют употребить без кетчупа.
Исчезла она так же бесшумно, как и появилась. Почти тут же шевельнулась Оля, приходя в себя.
Оценив открывающиеся перспективы в объяснении произошедшего, бывший некромаг предпочел тоже исчезнуть, хотя и более банальным способом: через дверь.
Когда Жанна телепортировала, она не думала о том, где окажется, вероятно, потому и оказалась на уже хорошо знакомом ей кладбище. Материализовавшись, некромагиня тут же схватилась за ближайший надгробный памятник, чтобы не упасть: настолько дрожали колени. Она смогла, она это сделала! Она не потеряла ни одной согласной, говоря с Глебом; она ничем не выдала, как перепугалась, когда Дара забила тревогу, сообщив, что не может попасть к Бейбарсову; она никак не показала, что больше всего ей хотелось кинуться к нему на шею, а не цедить слова высокомерно-холодно.
Дима, как и обычно, подошел сзади, подставил плечо.
– Ты бледная, – заметил он. – Всё хорошо?
– Да, – пробормотала Аббатикова. – Геба оели отаит. Элье, иающее оли…
– Успокойся, – блазень сжал ее руку. – Ты же успела вовремя?
– А, – согласилась Жанна. – Да-а соощиа…
– Тогда можно уже не беспокоиться. Дара справится со своими обязанностями, можешь быть уверена.
– А Геб?..
– Мы найдем Шапку и обезопасим его от поползновений кромешников.
– Я е о эом!
– А о том, правильно ли ты себя вела? – Дима мягко улыбнулся, привлекая к себе девушку. Впрочем, в этом движении не было ничего интимного, скорее объятия старшего брата. – Время покажет. Но ты же помнишь – я был им. Я знаю, чем его пронять.
Некромагиня уткнулась носом в отворот пальто блазня. Она начинала потихоньку успокаиваться, а мерный стук сердца обнимающего ее Димы так убаюкивал, веки тяжелели, наливаясь свинцом…
Парень усмехнулся и поцеловал Жанну в макушку. Всё определенно было хорошо.
========== Глава 12 ==========
In the shape of things to come.
Too much poison come undone.
Cuz there’s nothing else to do,
Every me and every you.
Placebo
Первый снег выпал двадцать седьмого октября – и сразу же лег уютным белым покрывалом. Город принарядился, приобрел куда более аристократический вид, положенный столь старому жителю, прикрыл свои недостатки ледяной пудрой. Деревья перестали печально пригибаться к земле, стремясь спрятать свою наготу, приободрились, встали ровно; дома кокетливо поправляли снежные шапки и подмигивали друг другу теплым светом из окон, меряясь, кому же больше идет. Горожане же оделись в теплые куртки, замотались шарфами и сердито месили ногами в тяжелой обуви кашу, в которую за полчаса превратились миллионы снежинок, неудачно приземлившись на тротуар.
Дима мягко улыбался, глядя на Жанну. Та, маленькая и похожая на цыпленка в ярко-желтой куртке (которую блазень все-таки надел на нее после долгих уговоров), неподвижно стояла посреди улицы и смотрела вверх. Парень подумал было, что ее заинтересовали облака, тяжелые и обиженные, но тут же был вынужден отложить эту привлекательную версию: некромагиня внимательно изучала окна расположенного через дорогу Архитектурно-строительного университета. Она медленно переводила взгляд то выше, то ниже, забывая даже моргать, и в ее сосредоточенной твердости, показалось Диме, было что-то от языческих идолов.
Блазень встал за спиной девушки, чтобы держать в поле зрения и ее, и входную дверь института. Ему не надо было даже задавать вопросы, чтобы понять, чего же Жанна ждет – разумеется, когда ее Глеб соизволит выйти. Нет, она не говорила о нем сутками, как многие влюбленные девицы, вообще словно бы не вспоминала без особой необходимости, но Дима не мог не замечать малейших колебаний ее эмоционального фона. После каждого визита Дары с отчетом некромагиня то порхала радостной бабочкой, то замыкалась в себе и подолгу сидела в обнимку с первой попавшейся книгой. Одновременно с этим она не оставляла попыток выяснить, где же находится Шапка Мономаха – и, надо признать, среди ее идей попадались и весьма стоящие.
Больше всего парень любил моменты, когда Жанна приходила к нему на кухню, просила сделать чай и с горящими глазами рассказывала, что она успела придумать во время очередного мозгового штурма. А вот когда она уходила из квартиры по вечерам и в одиночестве встречала рассвет на очередном кладбище, он чувствовал себя неуютно, хотя и знал, что с ней ничего не случится. Пару дней назад Дима позволил себе сказать ей об этом, но нарвался на холодный ответ и небрежное уточнение, что там ей уютнее всего.
– Вадим вот никогда не пытался меня опекать, – небрежно бросила Жанна тогда.
Так блазень выяснил, что давным-давно, в прошлой жизни у его подопечной был старший брат – их разница в возрасте составляла почти десятилетие. Она не стала посвящать его в подробности семейных отношений, но Диме хватило и того, как потеплел ее голос при упоминании его имени. «Почему ты не видишься с ним теперь?» – рвался с языка вопрос, но парень не решился напоминать некромагине об этом оставленном в прошлом человеке.
Снежинка не спеша спланировала сверху, радуясь, что ей удалось сбежать от суровой матери-тучи, и легла на волосы Жанны. Блазень протянул было руку, чтобы снять маленькую капельку, но передумал и залюбовался открывшимся зрелищем. Некромагиня тем временем нетерпеливо прикусила нижнюю губу, нахмурилась, напряглась – Дима ощущал, что она концентрирует свой магический дар, словно, устав от бесконечного ожидания, решила силком вытащить Глеба из университета.
– Жанна, – предостерегающе подал голос парень.
– Можно подумать… – девушка резко обернулась к нему, пытаясь сказать что-то наверняка вызывающее, но вдруг замерла, пойманная обманчиво-мягким взглядом. – Геб…
Дима снова улыбнулся, провел ладонью над ее волосами, не касаясь их – снежинки на них были слишком хрупкими и слишком красивыми, чтобы их убивать. Некромагиня не сделала попытки отстраниться, но где-то в глубине ее глаз мелькнуло что-то, напоминающее подозрение. Взяв ее за подбородок, блазень заставил ее поднять голову.
– Прости, – шепнул он, наклоняясь и осторожно касаясь ее губ.
Жанна не отпрянула, не возмутилась, не удивилась. Она стояла столбом, безвольно повесив руки, только чуть опустила ресницы, будто бы не хотела видеть того, кто ее целует. Дима, почувствовав странное изменение в ней, отступил на шаг. Нахмурившись, он попробовал увидеть ее ауру, но неожиданно наткнулся на звонкую блестящую сферу.
– Жанна! – повторил он, начиная паниковать.
Некромагиня его не слышала. Развернувшись, как кукла на шарнирах, она все так же механически зашагала прочь. Блазень рванулся вперед, но тут же его мягко оттолкнула неведомая преграда.
– Что за?.. – пробормотал он.
– Опять ты? – вдруг раздалось за его спиной.
Обернувшись, Дима увидел Бейбарсова. Рядом с ним стояла кромешница; ее насмешливый взгляд не отрывался от спины Жанны.
– Отойди от нее, – скомандовал блазень.
Бывший некромаг приподнял одну бровь.
– Ты не понимаешь!.. – блазень чувствовал, что потусторонняя тварь как-то замешана в том, что случилось с Жанной, но не мог объяснить.
– Так просвети, – предложил Бейбарсов.
Улыбка на лице кромешницы стала еще шире. Кому, как не ей, было знать, что Дима не может ничего рассказать, потому что тогда это помешает его собственным планам.
– И что ты тут делаешь, кстати? – поинтересовался тем временем бывший некромаг. – Дашку пытаешься поймать?
– Нет, – красноволосый парень немного опешил от такого предположения.
– Смотри, узнаю, что ты ее достаешь… – Бейбарсов не повышал голос, но угроза и без того была слишком явной, почти физически ощущаемой: даже без сил он производил впечатление.
– Вообще-то, Жанна… – начал блазень.
– Ты еще и с Аббатиковой знаком? – удивился бывший некромаг. – Ты смотри, а то она иногда такие фокусы выдает…
Подавив желание продемонстрировать, какие «фокусы» может поймать Бейбарсов за такие слова, Дима развернулся на каблуках и пошел в противоположную Жанне сторону. «Он даже не заметил, что она тут была! – мелькнула возмущенная мысль. – Что она вообще в нем нашла?!»
Жанне казалось, что она упала в огромную чашку с молочным киселем и бредет по нему наугад, надеясь, что где-то есть выход. Все вокруг было в плотном тумане, девушка почти не чувствовала своего тела, лишь догадывалась, что раз она движется, то оно где-то все еще существует. Ни единого звука не пробивалось сквозь пелену, не слышалось ни биения сердца, ни дыхания – будто кто-то повернул ручки регулятора громкости на «выкл.»
«Что это? Где я? Кто я?..» – вопросы ворохом сыпались и оставались лежать неотвеченными.
Некромагиня шла и шла. Казалось, мимо пролетали минуты, часы, дни, годы, а она все так же бездумно пыталась нашарить дверь, за которой заперли ее сознание, ее саму. В гробовой тишине раздался короткий смешок, Жанна упала на колени (все-таки они у нее еще были!), зажимая уши, пока не поняла вдруг, что это был ее собственный голос.