Бейбарсов окинул взглядом открывшееся зрелище и быстро оценил перспективы на спокойное времяпровождение. Пространства между корпусами института было не очень много, зато жаждущих посвятиться в студенты – с избытком. В центре обнаружился помост с микрофонной стойкой – скорее всего, исключительно для того, чтобы ректор смог рассказать всем, как же им повезло, что они выбрали именно это учебное заведение. По всему дворику в беспорядке были посажены деревья и расставлены скамейки. Самые ближние к сцене уже были оккупированы самыми резвыми, а вот хлипкая на вид лавочка под развесистым кустом сирени в углу оказалась свободна. К ней и направился Глеб, надеясь отсидеться там все посвящение, раз уж не присутствовать было нельзя.
Он никогда не любил толпу. Ни в детстве, когда еще жил с родителями, ни когда находился на обучении у старухи (впрочем, там массовку могли создать только мертвяки, поднятые целым кладбищем), ни когда пришлось перебраться в Тибидохс. Толпа глупа и непредсказуема, и никто никогда не угадает, не скрылся ли в ней мечтающий вонзить нож в твою спину враг. Раньше Бейбарсов мог положиться на свою некромагию, безошибочное чутье опасности, на Лену и Жанну, в конце концов, теперь же он казался сам себе беспомощным младенцем, неспособным отличить исходящую от убийцы угрозу от возможности падения подтаявшей сосульки. Свеколт с Аббатиковой предлагали ему свою помощь, уж они-то могли справиться с любой напастью, но Глеб был слишком горд, чтобы согласиться. Невыносимо было представить, что он будет зависеть от двух девчонок, пусть и могущественных, пусть и составляющих всю его семью. Зависеть от тех, кого он, по-хорошему, должен был защищать… Они, конечно, некромагини, но они одновременно с этим и просто девушки, зачастую подверженные слабостям. Из их трио только он, Глеб Бейбарсов, мог считаться полноценным некромагом. Только он упрямо шел вперед, когда другие отступали; только он пользовался окружающими без зазрений совести, если ему так хотелось; только он помнил, что цель всегда оправдывает средства и нет ничего важнее выбранного пути; только ему была неведома боязнь причинения зла по неосторожности. Да что там говорить, для него вообще не существовало никакого «зла», была лишь «разумная необходимость».
Бывший некромаг обвел взглядом толпившихся вокруг первокурсников. Вон та, с косой до пояса и толстыми щеками, превосходно бы подошла для ритуала питания земли кровью. Этот ритуал использовался, когда некромагу надо было срочно получить десяток мертвяков, а в распоряжении были лишь кости и одна наивная дурочка. Кости закапывались в землю в заранее намеченном порядке, сверху расчерчивалась пентаграмма, в центр которой клали жертву с отворенными жилами. Кровь должна была стекать в течение определенного времени тонкими струйками. Напитавшись кровью и костью, земля прекрасно родила безмолвных слуг, умеющих лишь одно – убивать.
А вон тот тощий сухой парень – находка для любителей свежевания. Хорошая кожа, высохшей будет очень прочной – подойдет для книг. Мяса и мышц мало, зато весь перевитый сухожилиями – значит, можно поднять и получить качественного зомби, который будет служить до тех пор, пока не получит свою кожу обратно. То есть – вечно.
Из улыбчивой веснушчатой девочки можно просто выпить все соки. Жизненную силу – себе про запас, а остальное – на ингредиенты для зелий.
Ах, а какой экземпляр стоит вон там! Сильный, волевой, твердый как скала. Но ничего, и с таким некромаг справится. Достаточно лишь вынуть позвоночник.
Вон тех двух крикливых особ, которые, кажется, не поделили место под березой, хотелось просто вывернуть наизнанку и посмотреть – будут ли они все так же орать. Потом слить в единый клубок, как следует размахнуться и кинуть в самую гущу людей…
Бейбарсов мотнул головой, отгоняя совсем уже непрошенные мысли. Нет, что-то он слишком разошелся. Лишившись силы, он продолжал мыслить категориями, которые вдолбила ему безумная старуха. С этим пора было заканчивать, а то так и маньяком недолго стать… В конце концов, о большинстве ритуалов он знал лишь из книг, либо видел их в исполнении своей учительницы, а проклятия использовал только в рамках самообороны. Окружающим можно врать сколько угодно, себе же – не думать даже начинать. Несмотря на все свои задатки, Глеб ни разу на практике не подтвердил свою принадлежность Мраку. Да и не очень-то ему и хотелось принадлежать кому бы то ни было.
Парень хмыкнул, сравнивая себя с лабораторной крысой, которая бежит по лабиринту. Крысе кажется, что она мудра и необычна, а наблюдающие за ней ученые считают, что это одна из глупейших особей, потому что она отказывается идти так, как хочется им. Вот же проложенная дорога! Зачем крыса пытается повалить перегородку и метнуться напрямую к выходу?
Такую крысу обычно пускают в расход. Так же, по мнению Бейбарсова, случилось и с ним – Валялкин отнял его силу, даже не подумав, а имеет ли он на это право…
Злость не отпускала уже которую неделю, она засыпала по вечерам и просыпалась с рассветом. Иногда Глебу хотелось выть, бросаться на стены и грызть вены, иногда – купить пистолет и наведаться в гости к маечнику. Вот только обратно некромагом он от этого не стал бы. Во всем мире не было силы, способной вновь наделить могуществом того, кто его однажды утратил.
– Привет!
Глеб вынырнул из воспоминаний и уставился на чьи-то ноги в светлых джинсах. Ноги заканчивались туфлями на каблуках.
– А я Оля.
Бейбарсов неохотно поднял голову. Над джинсами обнаружилась белая рубашка, а еще выше – рыжеволосая голова улыбающейся девушки.
– Глеб, – представился бывший некромаг, не дожидаясь вопросов.
«Первая пошла. Еще тридцать девять раз…» – с тоской отметил он про себя, припоминая, что видел эту рыжую в аудитории.
– А это Надя, – Оля подвинулась, и за ней обнаружилась очень маленькая блондинка.
«Тридцать восемь».
– И Марина.
«Тридцать семь».
Для того, чтобы кивнуть Марине, Бейбарсову пришлось предварительно задрать голову. Сообразив наконец, что он забылся и нарушает элементарные правила этикета, Глеб встал. Марина оказалась лишь немногим ниже его. Надя же едва доставала макушкой до его груди.
– Мы подумали, что тебе, наверное, скучно сидеть одному… – начала было Оля. Вероятно, ее выбрали парламентером, потому что громче нее все равно никто не мог бы орать.
– Ну что вы, не беспокойтесь, – Глеб постарался улыбнуться.
– Отрываться от коллектива – плохая идея. В конце концов, нам пять лет вместе учиться, – менторским тоном произнесла Надя.
«Я Свеколт считал занудой? Я Шурасика на дух не переносил? О, как же я ошибался!» – мысленно простонал Бейбарсов.
– А ты занимаешься каким-то спортом? У тебя такие сильные руки… – Марина потыкала его пальчиком куда-то в район предплечья.
Аккуратно отодвинувшись от излишне ретивой девушки, бывший некромаг честно ответил:
– Да так, приходилось могилы раскапывать.
Однокурсницы захихикали, очевидно, считая его слова удачной шуткой.
– Чего зубоскалим? А ну кыш отсюда, курицы! – слева неожиданно выросло кудрявое зеленоволосое создание. Создание манерно растягивало слова, надувало пузыри из жвачки и вообще непонятно как держалось в своем чрезмерно тощем теле. – Я Дашка. Но лучше Дара, не люблю все эти слащавые имечки простых смертных…
– Глеб, – Бейбарсов настороженно оглядывал Дашу, жалея, что не может заглянуть ей в мысли. – Если мы все простые смертные, то кто же, прости, ты?
– Я… – зеленоволосая озадачилась. – А, я еще не определилась! – отмахнулась она после непродолжительных размышлений. – Но я явно другая. Я это чувствую. И ты другой, по глазам вижу.
Спохватившись, что в какой-то момент сдвинул кепку на затылок, чтобы не мешалась, Глеб рывком надвинул козырек на лоб. Все-таки не отражающие света зрачки и настолько темная радужка не так часто встречались в лопухоидном мире, чтобы никого не удивлять.
Дара хмыкнула. Бейбарсов своим жестом буквально подтвердил ее слова.
«Знала бы ты, девочка, на что эти твои другие способны, чтобы сохранить тайну своего существования, никогда бы так не заигрывалась. Маги в лопухиодных институтах не учатся, для этого есть Тибидохс, Магфорд и прочие землянки бешеных старушек, – бывший некромаг почти физически ощущал накатывающее презрение к этой девушке, виноватой лишь в том, что она слишком увлекалась бульварной литературой. – Повезло тебе, что мне уже нечем тебя проучить…»
Студенты вокруг уже начали потихоньку расходиться.
– О, тягомотина эта уже закончилась, – обрадовалась Даша. – Может, пойдем в парк погуляем? Выпьем? А то на территории запрещено распитие алкоголя, я узнавала…
– Ты правда думаешь, что мы дадим тебе уйти вместе с Глебом? – ехидно поинтересовалась Оля.
– А я у вас разрешения спрашивать буду?
– Будешь! Мы первые к нему подошли, – встряла Марина.
– А я первая с ним уйду, – пожала плечами Даша.
– Какая похвальная самоуверенность. И, главное, ведь ничем не подкрепленная! Вот она, человеческая природа, – скучающим тоном произнесла Надя.
– Что ты вякнула, мелкая? – зеленоволосая начала злиться.
– Что мой рост не должен тебя волновать, лучше подумай о собственной анорексии.
– Девушки, только не надо ругаться! – Бейбарсов вспомнил, как ему пришлось отбивать Алёну у озлобленных однокашников, и ему стало не по себе. – Давайте тогда уже все вместе пойдете, если никак не можете определиться.
– А ты? – обернулась к нему Марина.
– У меня дела, – соврал Глеб.
Позади него раздался смешок. Обернувшись, он обнаружил, что на спинке оставленной им скамейке уже сидит очередная жаждущая с ним знакомства девушка. У нее были светло-русые волосы до середины спины и абсолютно безразличный взгляд серых глаз.
– Они же передерутся, – сказала она, убедившись, что ее заметили. – Как только будут уверены, что ты их не видишь. И победительница, кстати, будет считать, что ты обязан стать ее парнем.
Бейбарсов закашлялся. Казалось, он был готов ко всему, когда отправлялся жить в лопухоидный мир, но никак не мог ожидать, что его будут делить как переходящее знамя.
– Это, кстати, Вика, – русоволосая указала на стоящую за ее спиной размалеванную девицу. – Она тоже с удовольствием встрянет в драку за тебя.
«Тридцать шесть, нет, тридцать пять. И вот эта еще, безымянная. Тогда – тридцать четыре до финиша».
– Кепка, кстати, клевая, – вдруг потянулась к Глебу так и не представившаяся девушка. – Можно померить?
– Нет.
Сам не зная почему, Бейбарсов отшатнулся. Ему не нравилась эта любительница слова «кстати», она вызывала даже большее раздражение, чем Даша. Возможно, потому, что когда она говорила, в ее голосе не было никаких эмоций. Она словно была роботом, мертвой бездушной машиной.
– Ну нет так нет. Меня Настей зовут, кстати.
– Глеб, – в очередной раз представился бывший некромаг, чувствуя, как от многократного повторения собственное имя начинает казаться бессмысленным набором звуков.
– Я уже поняла, – кивнула Настя. – Ну так что, пойдемте все вместе в парк, как и предложила Даша? Только я против алкоголя. И не курю, кстати.
Бейбарсов сдался, понимая, что его просто взяли в оборот. Он не мог позволить себе наорать на девушек и уйти, фигурально хлопнув дверью. Ему ничего не оставалось, кроме как идти с остальными на импровизированный пикник в честь поступления.
Возвращался домой Глеб уже в сумерках, после того как проводил всех своих однокурсниц. К счастью, последней и ближе всех к нему живущей оказалась Надя, которая при своем занудстве обладала одним несомненным плюсом: она не пыталась повеситься на шею бывшему некромагу. Всю дорогу она рассуждала о художниках Северного Возрождения и совершенно не нуждалась в ответных репликах.
Впереди показалась сталинская пятиэтажка, в которой жил дядя Бейбарсова. Фонари на улице еще не зажглись, хотя было уже довольно темно.
Неожиданно взгляд Глеба упал на детскую площадку перед домом. На качелях кто-то качался, не производя ни единого звука. Это насторожило парня: он прекрасно помнил, как весь июль вынужден был заниматься в духоте, потому что если он открывал окно, то скрип качелей врывался в комнату и мешал сосредоточиться. Остановившись, Бейбарсов пристально всмотрелся в фигуру. На какой-то миг ему показалось, что это Андрей, сын Игоря (который запретил звать его «дядей», утверждая, что от этого сам себе кажется стариком). Андрею было девять лет и в такое время, вообще-то, он должен был быть дома и уже спать.
– Андрей? – крикнул бывший некромаг, припуская почти бегом к площадке.
Со стороны качелей никто не отозвался. Они все так же раскачивались, то возносясь к беззвездному городскому небу, то ныряя почти до самой земли. Ребенок (в этом Глеб был уверен) то откидывая голову назад, то опуская подбородок почти до груди, то и дело повисал на вытянутых руках, рискуя упасть и свернуть шею.
Парню оставалось перебежать дорогу, и он бы точно выяснил, Андрей это загулялся или кто другой, но тут из-за угла выехала машина и ослепила его светом фар. Закрывшись рукой, Бейбарсов инстинктивно отступил назад, запнулся о тротуар и упал, что его и спасло. Автомобиль пронесся мимо и скрылся в темноте.
Поднявшись, отряхнувшись и придя в себя, Глеб посмотрел в сторону детской площадки. Та была пуста.
Не веря глазам, бывший некромаг все-таки дошел до качелей и коснулся ладонью сиденья – холодное и в капельках росы. Толкнул его коленом – качели издали противный скрип.
– Тьма вас всех побери, – прошипел Бейбарсов. – Оставьте меня в покое!
========== Глава 2 ==========
Exalt yourself,
Do it to stay alive.
Serve your duty,
You must demand, they must abide.
IAMX
Глеб опрометью взбежал по лестнице на пятый этаж, со второй попытки попал ключом в замочную скважину, наконец ввалился в темную прихожую и замер, прислушиваясь к звукам в квартире.
Тикали часы на кухне. Утробно урчал холодильник, словно переваривая положенные в него продукты. Капала вода из крана в ванной.
Бейбарсов прокрался к приоткрытым дверям большой комнаты и заглянул внутрь, толкнув створку плечом. В отсвете от наконец заработавших фонарей он рассмотрел две кровати – одну побольше, у стены, другую, детскую, у окна. И Игорь, и Андрей уже спали.
Вдруг металлический звон разрезал тишину: упали ключи, которые бывший некромаг все еще держал в левой руке. Игорь завозился на постели и приподнял голову, вглядываясь в силуэт в дверном проеме.
– Глеб? – спросил он шепотом. – Там макароны на плите остались, поешь…
– Хорошо, – пробормотал Бейбарсов. – Спокойной ночи.
Что ответил ему дядя, да и ответил ли вообще, он не слышал, потому что поспешил закрыть дверь. Нашарил на полу ключи, разулся и прошел в свою комнату. Есть ему совершенно не хотелось.
Не включая свет, бывший некромаг зашвырнул рюкзак в угол и упал на кровать.
Когда Бейбарсов появился на пороге квартиры Игоря, нельзя сказать, что тот сильно удивился. Он пригласил парня войти, затащил на кухню и почти силком накормил полноценным домашним обедом. И первым вопросом, который он задал после того, как убедился, что племянник больше не валится с ног от голода, было не «где ты пропадал?», не «а знаешь, что было с твоими родителями, когда ты исчез?» и не «почему ты пришел именно ко мне?», а «куда ты будешь поступать?»
Глеб от такого поворота событий ненадолго впал в ступор. Всю дорогу до Нижнего Новгорода он думал, как будет объяснять, откуда он такой красивый и взрослый взялся, а также как будет уговаривать разрешить ему пожить хотя бы немного в гостях, пока не устроится на работу и не сможет снять комнату. О том, чтобы где-то учиться, он вообще не загадывал. Да и зачем? Терять пять лет никак не входило в планы Бейбарсова.
Последнюю мысль бывший некромаг и озвучил. Игорь внимательно выслушал, покивал и бессовестно заржал. Назвать смехом изданный дядей звук Глеб не отважился бы.