Придя домой, Бейбарсов обнаружил, что Игорь на работе, а Андрей еще не вернулся из секции каратэ, в которую его записали этой весной. Обрадовавшись возможности побыть одному, парень разогрел себе обед, поел, помыл посуду (обошлось без фарфоровых жертв), пошел в свою комнату. Там его взгляд сразу же упал на незаконченный рисунок.
Этот пейзаж не получалось закончить уже две недели. Вроде бы ничего сложного, деревья и небо, да вот мешало что-то. Раз за разом Глеб переделывал карандашный набросок, но все равно оставался недовольным, вот и сейчас он снял с мольберта лист и порвал его пополам.
На подоконнике лежали карандаши, ручки, фломастеры, рапидографы, пастель, акварель, акрил, пара стержней угля, чуть в стороне – несколько разномастных колонковых кисточек. Бейбарсов провел над всем этим ладонью, выбирая, замер на несколько секунд… И решительно взял масляную пастель.
Руки двигались сами собой, запечатлевая то, что он увидел по пути домой. Справа – строгий силуэт давно погибшего и засохшего дерева. В нижней половине листа – пушистые кроны рано пожелтевших кленов. Над ними возвышается пара рябин, красными искрами на них сияют ягоды. И небо, главная часть… Предзакатное небо ранней осени, высокое, яркое. Голубым цветом – основа, по ней уже розовые росчерки облаков, отражающих солнечный свет. Добавить реальности, проведя черные линии паутины проводов, опутавших этот город и эту осень. Готово.
Глеб отступил на шаг, любуясь результатом своей работы. Рисунок не некромага, но человека, умеющего видеть всю красоту этого безумного мира в любом ее проявлении. Искренний и болезненно-чувственный пейзаж шизофреника, не имеющего надежды на выздоровление.
Бейбарсов улыбнулся своим мыслям.
Вдруг он заметил на столе клетчатый тетрадный лист. Подумав, что Игорь мог оставить ему записку, парень потянулся ее прочитать.
Хорошее настроение мигом испарилось, стоило смыслу написанных слов дойти до сознания. «Верни то, что тебе не принадлежит, или ты умрешь» – сообщала записка крупным неровным забором детского почерка.
Комментарий к Глава 2
Рисунок Глеба (автор - Хелькэ): http://cs4310.vkontakte.ru/u599051/60223188/x_719d4bd4.jpg
========== Глава 3 ==========
It’s my life,
It’s now or never.
I ain’t gonna live forever.
I just want to live while I’m alive!
Bon Jovi
Бездумно поигрывая карандашом, Глеб Бейбарсов нарезал круги вокруг памятника Минину и Пожарскому на площади Народного единства. Никто из лопухоидов и не догадывался, что двое этих руководителей второго земского ополчения на самом деле были магами, в свое время посланными бессменным директором Тибидохса на помощь страдающему люду. Впрочем, бывшего некромага сейчас интересовала не история магии, а домашнее задание по рисунку: Серёгичев как с цепи сорвался и задавал им столько, что, казалось, на долгожданных каникулах по окончании семестра ни один студент добровольно не подойдет к мольберту. Первой эту мысль высказала Вика, но в конце концов не выдержала даже Надя.
А Глеб не жаловался. Чем больше он рисовал, тем меньше у него оставалось времени на пустые размышления. Несмотря на то, что прошло уже три недели и за запиской не последовало никаких действий, Бейбарсов все равно не мог справиться с беспокойством. Порой беспокойство перерастало в злость, и тогда бывший некромаг не спал ночами, меряя шагами комнату. Он вообще не думал, что же должен такого вернуть, потому что твердо был уверен: ничего чужого у него не завалялось. Его волновало лишь то, что даже если его придут убивать, он узнает об этом в самый последний момент, когда бороться или бежать уже поздно. «Как же лопухоиды могут так жить?! – спрашивал он себя раз за разом. – Это же равносильно слепоте. Нет, это страшнее слепоты, потому что когда глаза не видят, развивается слух. А тут – вроде бы все на месте, но все равно ничего не видишь и не слышишь…»
Из-за таких ночных бдений он даже пару раз срывался на своих однокурсницах, хотя, надо сказать, уже привык к ним и почти не испытывал дискомфорта, когда та или иная девушка просила его помочь или наоборот, позволяла себе проявить легкую заботу. И каждый раз, грубо ответив Наде или наорав на Вику, сделав замечание Оле по поводу ее громкости или оттолкнув Марину, если та слишком уж льнула, рассмеявшись в ответ на мечтания Даши или проигнорировав Настю, Глеб чувствовал, что предает сам себя. Все эти девушки, несмотря на свои недостатки, не сделали ему ничего плохого и не желали ему зла, да и элементарную вежливость никто не отменял. Бейбарсов искренне презирал студентов, что никогда не придерживали дверь перед дамами, позволяли себе сквернословить при женщинах или влетали в лифт, аудиторию, автобус, расталкивая всех впереди стоящих. Даже если девица тебе незнакома или ты к ней равнодушен – ты все равно должен оставаться мужчиной.
Надо сказать, Бейбарсов совершенно не понимал, почему окружающие его люди настолько дики, словно выросли в глухой провинции и теперь впервые оказались в большом городе. Лопухоиды порой казались страшнее самых темных магов. Последних сдерживали хотя бы остатки кодекса чести… «Старуха-некромагиня научила меня этикету, научила держать спину прямо и говорить на нормальном русском языке, – думал Глеб. – Почему ей, монстру и убийце, это было доступно, а этим невинным овечкам даже мусор донести до урны сложно?»
Ответа он не находил. Лишь с каждым днем все больше убеждался, что будь его силы при нем, уж он-то научил бы лопухоидов жить.
Сделав в блокноте несколько набросков памятника с разных ракурсов, бывший некромаг двинулся в сторону дома. Конечно, проще было доехать на автобусе, но ему почему-то не хотелось. Пешая прогулка по городу прельщала его куда больше: таким образом можно найти множество уютных местечек, от тихих кафе до живописных двориков, где никто не потревожит твое одиночество.
Вопреки ожиданиям, в этот раз Бейбарсову не удалось сделать никакого открытия. Вероятно, мешало настроение, с которым он шагал по улицам – еще не злость, но и далеко уже не умиротворение. А ведь на завтра еще надо было сделать доклад по истории мирового искусства… Часов с собой Глеб не носил (хотя даже сам себе не мог бы объяснить, почему), но по клонящемуся к заходу солнцу примерно определил, что уже около половины седьмого. Значит, приблизительно через полчаса он будет дома и у него останется целых пять часов на домашнюю работу. Главное – не налететь на Игоря или Андрея, и тогда вечер получится относительно приятным.
Бывший некромаг сознательно избегал общества родственников, поскольку в их присутствии, сам того не желая, начинал строить гипотезы относительно сентябрьских происшествий. То ему представлялось, как дядя садится в машину, заводит ее и хладнокровно пытается переехать племянника, то виделось, как брат, от сосредоточенности высунув кончик языка, пишет ту самую записку. Разумом Глеб понимал, что это все полный бред – если бы он им действительно мешал, они бы нашли способ от него избавиться безо всякой театральщины, но усмирить буйное воображение никак не получалось.
Однако все планы на вечер рухнули в тот момент, когда Бейбарсов подходил к дому. Потому что, как оказалось, все на той же детской площадке, на тех же качелях его уже ждали: невысокая девушка с неестественно-оранжевыми короткими волосами, опустив голову, сосредоточенно рисовала что-то носком тяжелого ботинка на песке. У парня мелькнула малодушная мысль пройти мимо, сделав вид, что не заметил ее, но он тут же одернул себя – в этом не было смысла. Жанна в любом случае почувствовала, что он рядом.
Словно в ответ на его мысли (впрочем, почему «словно»? Она вполне могла подзеркаливать) Аббатикова подняла голову и улыбнулась.
– Привет, – сказала она, тщательно выговаривая все звуки.
– Здравствуй, – кивнул Глеб.
– Как ты? – спросила девушка, пытливо вглядываясь в его лицо.
– Все отлично.
Бейбарсов с некоторым ехидством заметил, что после его ответа Жанна растерялась, не находя, о чем же еще говорить. «Нам незачем видеться, мы теперь совершенно чужие люди», – подумал он.
– А я тут…
– Мимо пролетала и решила навестить?
– Да, – Аббатикова заметно обрадовалась. – От тебя не было никаких вестей целых девять месяцев…
– А как я должен был вам письма писать? Купидона вызвать? Летучую мышь создать? Или выслать Почтой России?
Жанна смутилась.
– Я лопухоид, – жестко сказал Глеб. – И это не лечится.
– Подожди, не гово-и так! Ожет, мы найем с-едтво ве-нуть те-е агию… – судя по проблемам с дикцией, Аббатикова расстроилась окончательно.
– Знаешь, некромагия – не тот товар, который продается в магазине и может быть возвращен, – отрезал парень. Ему показалось, будто между ребер вонзили клинок и провернули пару раз для большего эффекта.
– Ты ак п-ото с-аешься? – вскинула бровки девушка.
– Жанна, я уже почти год лишен силы. За это время можно было найти способ возродить Древнира, не то, что помочь какому-то бывшему некромагу! Если Свеколт ничего не придумала – значит, ничего сделать нельзя. Пойми это!
Аббатикова закусила губу и подозрительно поспешно отвернулась.
– Прекрати, – Бейбарсов вдруг ощутил невероятную усталость. – Ты же ждала меня тут не для того, чтобы реветь.
– Я е еву, – замотала головой Жанна, смахивая набежавшие слезы.
– И правильно делаешь, – Глеб сделал вид, что не заметил ее жеста.
Он изобразил, что крайне заинтересован поведением сорок у Аббатиковой за спиной, давая ей время прийти в себя.
– Тебе от Лены привет, кстати, – справляясь с собой, улыбнулась девушка.
– Ей от меня тоже передашь, когда полетишь обратно, – бывший некромаг задумался на мгновение. – Давай сделаем так. К себе не приглашу, извини, живу не один. А вот в кафе могу сводить. Хочешь?
«Это всего лишь один раз. Первый и последний. Когда-то мы трое были почти семьей, так что можно дать Аббатиковой то, что она хочет, – решил про себя Бейбарсов. – А потом она улетит, и мы больше никогда не встретимся».
– Хочу, – предсказуемо согласилась Жанна.
– Тогда идем. Да, а ступу ты свою где припарковала?
– На крыше, – отмахнулась некромагиня. – Не думаю, что кто-нибудь рискнет ее угнать.
Глеб хмыкнул, представляя себе ушлого лопухоида, пытающегося хотя бы сдвинуть с места ведьмовскую ступу. Результат этого бездумного действия зависел от того, какими заклинаниями воспользовалась Аббатикова для охраны своего личного транспорта. Повезет дураку – отделается заиканием и энурезом, не повезет – Жанне придется отмывать ступу от чужих мозгов.
Для посещения Бейбарсов выбрал камерный бар в полуподвальном помещении. Там почти всегда было пусто, играла тихая ненавязчивая музыка и никогда никому не было дела до чужих разговоров. Порой бывший некромаг приходил сюда, читал книгу, рисовал на салфетках незамысловатые картинки и пил потрясающе вкусный кофе. Официанты давно запомнили молчаливого парня в темно-зеленой кепке, а некоторое время назад Глеб обнаружил целую коллекцию своих почеркушек, пришпиленных к стене за барной стойкой. Как объяснил хозяин бара, они пришлись очень кстати и невероятно нравились всем посетителям.
Посадив Жанну за один из дальних столиков, парень заказал для нее капучино, а себе попросил «как обычно». Официант, записав заказ, бесшумно исчез.
– Здесь здорово, – оглядываясь по сторонам, заметила Жанна. – Не думала, что ты такое любишь.
– Просто меня тут никто не беспокоит, – пожал плечами Бейбарсов.
– Все такой же скрытный и нелюдимый. Ты не меняешься, – наклонив голову к плечу, улыбнулась Аббатикова. – А секретная папка с рисунками у тебя все еще есть?
– Три учебных тебя устроят? Их я тоже никому не показываю, кроме преподавателя. А то любят отдельные личности чужие идеи красть…
– Сойдет.
Принесли напитки, и на некоторое время разговор прервался. Пригубив капучино, некромагиня довольно протянула:
– Вку-у-усно! В Магфорде мы тоже иногда сбегали… Сбегаем в лопухоидные кафе, но там мне такого не попадалось. И вообще с Шурасиком невозможно рядом находиться, он про состав любого напитка рассказать может и попутно объяснить, какими бедами грозит его употребление. Как его только Ленка терпит, не понимаю…
Представив, как главных тибидохский ботаник с умным видом рассуждает о качестве всяких «идентичных натуральным» заменителей, Глеб фыркнул. Лопухоиды любили понапихать в пищу всякой химии, а потом удивляться, почему же здоровье с каждым годом ухудшается.
– А еще в Магфорде Пуппер, – Жанна поморщилась. – Он вообще в последнее время от нас не отстает. Говорит, только нас и боятся магвокаты и тренер с тетей Настурцией. А Джейн я и сама бы с удовольствием прокляла… Впрочем, мне кажется, Гурий с ней уже вполне свыкся. Даже улыбается ей почти искренне.
Английского подростка с коллекцией эксклюзивных очков Бейбарсов никогда не воспринимал всерьез, и Аббатикова это знала. «Ну и зачем мне об этом рассказывать?..»
– А еще, представляешь!.. Шурасик же постоянно с Сарданапалом переписывается, вроде наш уникум хочет какое-то исследование провести… Так вот, от академика он все новости заодно узнает. Ты знаешь, что Таня беременна? Это так здорово! Хорошо, что у них с Ваней все так удачно сложилось…
Бейбарсов замер, не донеся чашку до рта. Рука дрогнула, и кофе едва не выплеснулся на стол. Закружилась голова, и парень даже не сразу понял, что же в словах Жанны на него так подействовало.
Гроттер! Все это время Глеб запрещал себе думать о ней. Уязвленная гордость вообще требовала стереть ее из памяти: он, тогда еще всемогущий некромаг, не смог добиться девчонки, которая предпочла ему какого-то ветеринара! Нет, он больше не любил ее, более того – он даже осознавал, что никогда не любил ее, что из-за проклятия старухи просто потерял голову и заставил себя поверить в несуществующую любовь. И теперь малейшее напоминание о собственной глупости резало скальпелем по обнаженным нервам.
– Смени пластинку, – глухим голосом потребовал Бейбарсов.
Аббатикова запнулась посреди рассказа о том, что Шито-Крыто теперь на гитаре не летает, а играет.
– Тебе неинтересно, чем занимаются наши однокурсники? – преувеличенно наивно спросила девушка.
– Нет. У меня всего два однокурсника – это ты и Свеколт. Не изображай, что ты этого не знаешь.
– Хорошо, – некромагиня, ничуть не расстроившись, вытянула из держателя салфетку и начала что-то из нее складывать. – О чем тогда тебе интересно слушать?
– Не знаю.
– Может, тогда ты что-нибудь расскажешь?
– Ну… Я живу у дяди. Учусь в Архитектурно-строительном на дизайнера. М-м-м… Тьма, Жанна! Я не люблю рассказывать о себе, ты же знаешь!
Аббатикова захихикала с откровенно довольным видом.
– Магфорд испортил твой характер. Была хорошая милая… Некромагиня, а стала…
– Подожди, – Жанна неожиданно вскинулась и начала оглядываться по сторонам, нервно скомкав салфетку.
– Что такое? – Глеб нахмурился.
– Меня пытались подзеркалить. Кто-то совсем рядом… Я его прихлопнула.
– Как старуха учила?
– Ну а как же еще! Он должен был хотя бы схватиться за голову, выдавая себя, а вообще-то я рассчитывала лишить его сознания…
– Не вижу ни одного кандидата.
– Вот и я тоже, – Жанна сердито кинула окончательно испорченную салфетку в пепельницу, потом подняла глаза на Бейбарсова: – Глеб… Можно, я поставлю тебе блок против подзеркаливания?
– Нет, – бывшего некромага даже передернуло от такой перспективы.
– Но ты же для них открытая книга! Ты даже не почувствуешь, если кто-то полезет тебе в мысли…
– Почувствую.
– Как?! Ты больше не некромаг!
– Спасибо, что напомнила, а то вдруг я бы забыл.
– Ох, извини… Но, может, все-таки…
– Я не позволю тебе лезть мне в голову.
– Хорошо, давай это сделает Лена!
– Нет. Я не нуждаюсь в вашей помощи.