– Снимай халат. Можешь спрятаться под одеяло, если очень уж стесняешься – думаю, на твоей холеной заднице синяков не оставили, лечить нечего.
– Какие мы злые, – бывший некромаг усмехнулся.
Жанна отвернулась и молча принялась копаться в сумке.
Бейбарсов, сняв халат, скомкал тяжелую махровую ткань и кинул ей в Аббатикову. Девушка сделала вид, что не заметила.
Выбрав наконец нужные снадобья, она подошла к кровати, расставила флаконы на столе. Дотянулась до лампы и, щелкнув выключателем, направила свет прямо Глебу в лицо.
Тот дернулся закрыться рукой, но слишком резкое движение причинило боль, и Бейбарсов зашипел сквозь зубы.
– Лежи спокойно, – скомандовала некромагиня. – И, насколько можешь, рассказывай, что тут происходит.
Несмотря на злость, действовала она очень аккуратно, смазывая все синяки и кровоподтеки дурно пахнущей мазью. Прохладные пальцы порхали по горячей коже, принося облегчение, и постепенно речь Глеба становилась все более связной. Выудив из кармана какой-то теплый камень, Аббатикова провела им по правой руке, наискосок черкнула через грудь. Внимательно ощупала низ живота и смазала его составом, похожим на растительное масло. Последним штрихом она положила компресс бывшему некромагу на голову и присела возле дивана, внимательно слушая.
Бейбарсов все честно рассказал про видение на качелях, машину, записку, странные слова преподавателя. Не умолчал и о том, что на следующий же день после обнаружения странного листочка с угрозой не выдержал и наведался в комнату Игоря и Андрея. Тетради последнего лежали на самом виду, поэтому бывший некромаг, ничуть не сомневаясь, открыл первую попавшуюся, озаглавленную как «па-рускому изыку». Отметив ошибки (в послании не нашлось ни одной), он полистал тетрадку, сравнивая почерк брата с тем, что был в записке. К его величайшему удивлению, у девятилетнего мальчика был почерк взрослого: твердый и уверенный, с правильным наклоном, буквы были среднего размера и с красивыми хвостиками, особенно у «р» и «ф».
– Значит, это не твой брат писал, – задумчиво протянула Жанна.
– Потрясающая интуиция. Долго тренировала?
– А что от тебя хотели навьи? Они что-нибудь говорили?
– Спрашивали про какую-то шапку. Понятия не имею, что они имели в виду.
– Отправитель записки, скорее всего, первомертвецов за тобой и послал. Хотя всегда остается шанс, что охотятся за тобой сразу несколько магов… Насчет качелей ничего не понимаю. На тех же, что я была? Я ничего особенного там не чувствовала. Про шапку можно спросить у Ленки, если она и не знает, Шурасик подскажет.
– Эти двое тоже в Нижнем?
– Нет, в Магфорде. Я полечу туда, все выясню и вернусь. А ты отлежись хотя бы пару дней!
– Без тебя разберусь, – Глеб отвернулся к стене, натягивая одеяло до ушей.
Аббатикова, понимая, что говорить что-либо еще просто бесполезно, встала с пола. Вдруг она увидела то, что раньше не замечала: над диваном Бейбарсова висела картина, явно нарисованная им самим: розовый осенний закат. Улыбнувшись, девушка подумала, что он никогда бы не смог такое изобразить, если бы продолжал оставаться некромагом.
– Кстати, через окно выходить не советую, – снова подал голос бывший некромаг.
Жанна, уже собиравшаяся свистом вызвать свою ступу и как раз вылететь через окно, недоуменно оглянулась на парня. Однако тот всячески изображал, что спит, не намереваясь давать никаких объяснений.
Девушка подошла к окну, отдернула штору, присмотрелась. «Так вот в чем дело!» – она провела рукой по раме. В ее углах торчали не до конца вбитые гвозди – простое, но очень надежное средство против магических проникновений.
«Ну, хотя бы защитой он озаботился», – с некоторым облегчением вздохнула Аббатикова, выходя нелюбимым всеми некромагами путем – через дверь.
Библиотека Магфорда представляла собой несистематизированное нагромождение книг. Толстенные талмуды соседствовали с брошюрками в мягкой обложке, труды по истории магии перемежались трактатами о правильном выборе мужа, художественная литература пряталась между томами научной, печатные издания были погребены под рукописными. Но истинной царицей этого филологического рая была пыль, которая покрывала, казалось, даже потолок. То ли здешние маги отчаянно ленились, то ли боялись попортить заклинаниями чистоты ценные и редкие экземпляры, то ли вообще считали, что библиотека без пыли недостойна гордого звания хранилища знаний. Но, так или иначе, такое положение дел напрочь отпугивало студентов – кому охота сидеть на грязном стуле за замызганным столом и дышать воздухом, наличие в котором кислорода стоит под большим вопросом?
Ни Лена Свеколт, ни Шурасик студентами Магфорда не являлись, будучи аспирантами. Разница небольшая, но для объяснения их привычки находиться именно в библиотеке вполне подходила. Бывший тибидохский гений, ныне восходящая звезда английской магической науки давно выжил старую библиотекаршу – не выдержав конкуренции с юным дарованием, та скоропостижно уволилась еще до приезда Свеколт, что с ее стороны было весьма предусмотрительным. Если бы она увидела, что порой вытворяет некромагиня, без жертв бы не обошлось. Вероятнее всего, со стороны библиотекарши.
Вот и этим утром Лена занималась в библиотеке совсем не тем, чем положено. Разложив на столе вокруг себя несколько трудов по теории звездных вычислений (правильное положение планет во время творения волшбы могло усилить ее в сотни раз, только вот ограничений у этого метода было столько, что тысячью пунктов дело не ограничивалось), она спала, уронив голову на некую книгу по некромагии из списка запрещенных за особую любовь к убийству читателей. Что делала такая вещь в лояльном Магществу Магфорде, оставалось тайной для всех, включая преподавательский состав и чиновников. Синяя коса девушки почти расплелась, распушилась прядями по пыльной столешнице, а зеленая печальной дохлой змеей свесилась вниз. Веки Свеколт то и дело подрагивали, а губы шевелились, словно она и во сне не прекращала вечный спор со своей второй половиной.
Именно эта картина и открылась взору Жанны, когда она, отчаявшись найти подругу в общежитии, в аудиториях, в парке и даже на драконбольном поле, рискнула заглянуть в святая святых сумасшедших ученых. Оценив положение, она решила не будить пока Свеколт, явно утомленную ночной букинистической оргией, а попробовать поискать информацию самостоятельно.
Получасовые блуждания по закоулкам кажущегося бесконечным зала (как он вообще поместился в трехэтажное здание Магфорда?!) привели только к тому, что Аббатикова вымазалась с ног до головы, обзавелась благородной сединой и поссорилась с десятком духов-вредителей, которые, не разобравшись, кто перед ними, рискнули испытать на ней свои любимые приемчики. Некромагиня в ответ продемонстрировала, что порой старушки-отшельницы могут не только шарлотку научить готовить, но и подсказать хороший способ оставлять с носом энергетических вампиров. Духи, обидевшись, навесили на подопечные им книги такие замки, что их не взломал бы и драконий огонь.
Под влиянием нездорового энтузиазма Жанна побегала по библиотеке еще минут пятнадцать, наугад вытаскивая тома с заинтересовавшими ее названиями. Увы, ни «Полный список магических артефактов», ни «Полнейший перечень волшебных предметов», ни «Теперь точно все артефакты!» не могли ей сообщить, что же за Шапку хотели от Глеба. По всему выходило, что нет ни одной самой завалящей шапочки для плавания, обладающей особой силой.
Понурившись, Аббатикова присела на край стола, за которым спала Лена. Она вынужденно признала: несмотря на частые победы в игре детства «найди на кладбище того мертвяка, который утащил твою расческу», в деле поиска информации она была бессильна.
– Свеколт, – рыжая дернула подругу за зеленую косу. – Хватит симулировать, ты давно уже проснулась.
– Не хотела мешать твоей деструктивной деятельности, – Лена потянулась, разминая затекшие мышцы. – С каких пор ты интересуешься головными уборами? И, кстати, разве ты вообще умеешь готовить?
– Свеколт, не зли меня, ты все уже знаешь! Я тут транслирую тебе информацию, как какая-нибудь звезда зудильника, а ты еще к метафорам цепляешься… – Жанна задумчиво подтянула к себе книгу, служившую подруге подушкой.
– Я думаю, – поправила ее Лена.
– И получается?
– В отличие от тебя, я это умею. С Бейбарсовым поссорились?
– Эо не иеет оно-ения к Апке!
– Это имеет отношение к твоему тону. Либо контролируй эмоции и не выливай их на меня, либо ищи сама.
– Хорошо, – Аббатикова подняла руки ладонями вверх, демонстрируя лояльность. Некромагическая книга при этом упала на пол, сердито застрекотав, выпустила паучьи лапки и поползла прочь.
– Разгон берет, – сообщила Свеколт, проследив за книгой. – Сейчас прыгнет и выгрызет тебе кадык.
– Как будто в первый раз, – фыркнула Жанна. – Это же не светленькая книжонка, у которой вообще никакого чувства юмора… – поймав злобно щелкнувшую переплетом хищницу, девушка нарисовала на ее обложке руну разложения.
Вопреки логике, книга не рассыпалась прахом, а заурчала уже довольно.
– Не заигрывайся во всесильную некромагиню, – порекомендовала Лена, прежде чем исчезнуть в лабиринте библиотечных стеллажей.
– Значит, так, – женская ипостась Шурасика уронила на колени Жанны толстенный талмуд с символами языческих богов на форзаце. – Мне вспоминается только одна Шапка с непростой судьбой. Она не артефакт в полном смысле этого слова, поэтому ты и не нашла ее во всех перечнях. Загвоздка состоит в том, что в руках волшебника, светлого ли, темного ли, да и некромага тоже – она не более, чем украшение. Силу она приобретает, попав к лопухоиду, обладающему нужными качествами для активации, либо в непосредственной близости от древнего божества сугубо славянского пантеона, – Свеколт перелистнула пару страниц книги и тыкнула пальцем в гравюру. – Вот она, красавица. Шапка Мономаха. Вернее, стоит сказать, «называемая Шапкой Мономаха». Впервые этот предмет засветился в тринадцатом веке, возникнув буквально из ниоткуда и самовольно став личной собственностью князя Ивана Первого, вошедшего в историю как Иван Калита. Как известно, магспертам так и не удалось доказать, что он принадлежал к роду волшебников, так что приходится признать – он и будучи лопухоидом наворотил дел. Его потомки тоже не ударили в грязь лицом – и у всех мы находим след «шапки золотой». Наконец, Иван Четвертый, он же Грозный, в открытую называет Шапку Мономаха этим именем, что осталось с ней навеки. О многочисленных деяниях Грозного рассказывать не буду, важно другое – после него Шапка, формально оставаясь регалией царей русских, начинает действовать на стороне. Совершенно неожиданно обычные с виду лопухоиды творят такое, что дух захватывает, причем и со знаком «плюс», и со знаком «минус». Смотри сама: было доказано влияние на Разина, Меншикова, Ломоносова, Пугачёва, Суворова, Аракчеева. Последний зарегистрированный владелец – Григорий Распутин. Предполагается, что в момент убийства Распутина Шапка была при нем и пропала в водах Невы, во всяком случае, в дальнейшем ее след теряется, – Лена перевела дыхание. – А теперь самое интересное. Никто не знает, как выглядит Шапка Мономаха. Истинная Шапка, я имею в виду – то, что находится в Оружейной Палате в Москве – не более чем лопухоидная дешевка. С 1584 года по 1670 год она никак себя не проявляла, поэтому часть ученых считает, что как раз в этот период затишья Шапка творила себе новое воплощение. Другие утверждают, что все дело в каком-то духе, который вселился в монарший головной убор, поразвлёкся вволю, после чего благополучно сменил пристанище. Третьи вообще в существование Шапки не верят, но, думаю, мертвым друзьям Бейбарсова этот вариант не подходит. Если правы вторые, то искомая Шапка сейчас может быть чем угодно: соломенной шляпой, кожаной перчаткой, шелковым шарфом, да хоть мольбертом или папкой, над которой кое-кто так трясется. Если правы первые, то водичка из Невы явно не так проста, как кажется на первый взгляд. Единственное, в чем можно быть уверенным – у Шапки определенно есть собственная воля, она выбирает хозяина, а никак не наоборот.
– То есть, в этот раз она выбрала Глеба?
– Не факт. Он мог с ней контактировать случайно – и тогда на нем просто остался отпечаток ее силы, который и сбил с толку того, кто подослал первомертвецов. Из-за края мира все не так хорошо видится, нельзя исключать ошибку.
– Ты думаешь, подослал кто-то из заключенных за гранью?
– А кто еще обладает такой мощью, чтобы выдернуть божественных слуг из их мягких удобных могилок?
– У них может быть союзник в этом мире.
– Он точно есть, но, скорее всего, прежде никогда не сталкивался с Шапкой. В твоих воспоминаниях есть о видении с качелей – вот и союзник. Записка – его же рук дело, иначе бы она была на древнерусской тарабарщине. Ну и у меня есть основания предполагать, что в тот темный двор Бейбарсова просто заманили.
– Он был один.
– Привели и оставили на растерзание. Ты же не следила за ним в тот день?
– Нет, была занята…
– Вот видишь. Тебе стоило не убивать крогурушу, а попробовать считать отпечаток магии создавшего ее, тогда все стало бы гораздо проще. Прищучить мажонка – и проблем станет меньше.
– Ясно.
– Еще вопросы будут?
– Нет, – Жанна помолчала, разглядывая изображение Шапки Мономаха. – Я, наверное, полечу обратно.
– Лети, – пожав плечами, Свеколт безразлично отвернулась.
Аббатикова, положив книгу на стол, бесшумно выскользнула из библиотеки. Ни благодарности, ни слов прощания Лена так и не услышала.
Шурасик, прикусив от усердия кончик языка, строчил что-то мелким-мелким почерком в блокноте. Перед ним лежал журнал с иероглифами, напоминающими японские. Насколько Свеколт знала, вчера азиатские коллеги прислали ему приглашение на конференцию по вопросам использования в магии кандзи вместо рун, и теперь юный гений старательно готовился, дабы не ударить в грязь лицом и не показать японцам, что о существовании в их стране волшебников Магщество до этого и не подозревало.
Лена, сидевшая на единственной в комнате кровати, невидящим взглядом смотрела все в тот же том, открытый на странице с изображением Шапки Мономаха.
– Шур, – наконец негромко позвала Свеколт.
– А? – тот оторвался от своей писанины и, увидев книгу, поинтересовался: – Тебе что-то объяснить?
– Да, – согласилась некромагиня.
Шурасик тут же сунул нос в талмуд в ее руках и, наткнувшись на гравюру, разочарованно вздохнул, в очередной раз мысленно посетовав на глупость женщин.
– Шапка Мономаха, символ-корона самодержавия в России. Представляет собой золотой филигранный остроконечный головной убор, предположительно восточной работы…
– Нет, ты мне лучше скажи, что с Жанной происходит, – перебила его Свеколт.
– А с ней что-то происходит? – похлопал ботаник круглыми глазами за толстыми линзами очков. Он не любил отвлекаться на то, что не представляло научного интереса.
– Еще как происходит. Словно это и не она, а лишь ее оболочка, внутри которой – кто-то совершенно чужеродный и одновременно с этим странно знакомый.
– Ты проверяла ее на магическое воздействие? Проклятия? Кражу тела?
– Да, да, да. Везде ответ положительный, результат отрицательный.
– Ну так и не о чем беспокоиться, – Шурасик вернулся к своему японскому журналу.
– Шур, я боюсь.
Юноша с искренним изумлением уставился на Лену: он догадывался, каких усилий потребовали эти слова от некромагини.
– Да, считается, что некромагам неведом страх. Да, все думают, что мы такие ужасные и непобедимые. Но, Шур, мы уже потеряли Глеба. Я не хочу терять еще и Жанну, я же тогда…
Шурасик не дал ей договорить, подскочив к ней и неловко обняв.
– Ничего не бойся, – сказал он чуть дрогнувшим голосом. – Я найду способ защитить вас обеих.
========== Глава 6 ==========