Нет-нет-нет, я не ревную. Мэлло мне друг, а не любовник, с чего бы мне страдать из-за появления в его постели этой Анны? Любому, предположившему такой бред, выбью все зубы.
Но было в этой девушке что-то, что заставляло меня вновь и вновь возвращаться к ее образу…
Я шел по узким улочкам, рассматривая забавные домишки. Городок был маленьким, из тех, где все соседи знают друг друга и по вечерам обсуждают симпатичного садовника у одной старой леди… Тьфу ты, фрау. Это Германия, мне надо привыкать к их словечкам. Так вот, я был удивлен, что Мэлло выбрал такое захолустье. Он же привык всегда быть в центре внимания, блистать экстравагантными нарядами, появляться на светских раутах и на разборках мафиози, обязательно крупных, чтоб с перестрелкой и десятком трупов.
А здесь он изменился. Даже его одежда была уже скромнее — никакой кожи, темные джинсы и черная майка; разве что розарий все так же неизменно болтается на его шее. Волосы по-прежнему аккуратно подстрижены, но заметно длинее: он все еще стесняется своего шрама на лице, старается его закрыть. И бесполезно ему говорить, что шрамы украшают мужчин: обзовет извращенцем. И будет прав, между прочим.
Шоколадки — пожалуй, это единственное, что окончательно убеждает меня в том, что я говорил не с кем-то, прикидывающимся моим другом, а именно с Мэлло. Никто другой не умеет так увлеченно хрустеть (плитка всегда вытаскивается из холодильника, теплая — уже не то) лакомством, как этот нахал в личине ангела. Нормальные католики перебирают четки, когда молятся, этот — когда жует очередной Альпен Голд.
Мимо меня процокала каблучками очаровательная рыжая дамочка из тех, о которых обычно говорят «грудь колесом». Высокая, стройная. Я не удержался и подмигнул ей, но дамочка меня надменно проигнорировала. Ну еще бы, очень нужен ей лохматый двадцатилетний парень, когда вон какой красавец-садовник ждет на другой стороне улицы… Я хмыкнул и изобразил звук поцелуя, дамочка нервно передернула плечами. Я рассмеялся. Садовник, кажется, заметил мое непочтительное отношение, нахмурился… Но ничего сделать не успел, у меня зазвонил телефон.
— И долго ты еще прохлаждаться будешь? — поинтересовалась трубка голосом Мэлло.
— О, голубки уже вдоволь накурлыкались? — усмехнулся я.
— На… Что? Где ты такие слова выучил? Ниа заставлял тебя читать орфографические словари? Бедняжка.
— Не ехидничай, — сказал я, чувствуя, что не могу не улыбаться.
— Еще и не начинал! Зайди по дороге в магазин, купи шоколад.
— Куда ты свои запасы потратил, извращенец? — я представил возможные способы употребления шоколада по отношению к Анне и согнулся пополам от беззвучного смеха. — Я немецкого не знаю, как я тебе зайду?
— Рядом с гостиницей супермаркет. Там говорить не надо, только циферки уметь читать, — и Мэлло нажал на отбой, как всегда не прощаясь.
Я, все еще посмеиваясь, побрел обратно. К счастью, садовник со своей дамочкой уже исчезли с горизонта и избавили меня тем самым от нежелательных задержек.
*
Мэлло
Передать не могу, как я разозлился, когда эта безмоглая курица заявилась в номер. Мэтт, судя по всему, неправильно истолковал выражение моего лица и сжатые на подлокотниках пальцы, ничем другим не могу оправдать его поспешное бегство. Все-таки девять месяцев сильно сказались, мы не понимали друг друга так же хорошо, как раньше, когда мне было достаточно вздохнуть, чтобы Мэтт сбегал на кухню за шоколадкой, а Мэтту кашлянуть, чтобы я передал ему пепельницу.
Курица… То есть фройляйн Анна обошла мое кресло, наклонилась меня поцеловать. Я дернулся, в результате чего поцелуй пришелся в щеку.
— Кто это был? — спросила она. Хорошо хоть додумалась не подавать вида, что ее чем-то не устраивает мое поведение.
— Мой друг, — лаконично ответил я. Вдаваться в объяснения не было никакого желания, да и не заслужила фройляйн Анна моих объяснений.
Я залпом допил виски, скомкал пустую обертку из-под шоколадки, кинул ее в стакан. Меня слегка потряхивало, но я старался держать себя в руках.
Ненавижу! Ненавижу, когда мне мешают. Я надеялся на вечер в приятной компании лучшего друга с дорогим алкоголем и мужскими разговорами, а вместо этого что получил? В самый неподходящий момент вламывается озабоченная кошка, из-за которой Мэтт ретируется, считая, что я могу предпочесть ее ему. Тоже дурак.
— Михаэль, что-то не так? — осторожно спрашивает фройляйн Анна.
Боится… Правильно делает, хотя я никогда еще не позволял себе грубого отношения к ней. Наверное, чует каким-то своим женским чутьем, что меня злить не стоит ни в коем случае.
— Все не так! — в голос все-таки прорывается раздражение.
— Мне уйти? — мгновенно реагирует фройляйн Анна.
Я задумался. Велико было желание ответить утвердительно, однако столь скорый звонок Мэтта спровоцирует лавину насмешек, и не факт, что я успею вовремя себя остановить, прежде чем мы с ним разругаемся в пух и прах. Но, с другой стороны, я точно знал, что сегодня никаких постельных утех быть не могло, в таком-то моем состоянии, а для чего еще можно просить фройляйн Анну остаться, я не представлял. Поэтому я выбрал третий из возможных вариантов и произнес как можно более нейтрально:
— Как хочешь.
Я вижу облегчение на лице фройляйн Анны. Похоже, она очень не хотела, чтобы я ее выставил за порог. Что она вообще о себе возомнила? Она думает, что если я ее терплю в течение нескольких месяцев, то она что-то для меня значит? Ага, конечно.
Просто она оказалась очень удобной. Она ничего от меня не требовала, приходила по первому зову, не ругалась на шоколад в постели и не обращала внимания на мои шрамы. Параллельно я пытался завести еще отношения с куда более красивыми женщинами, но у каждой в глазах я читал либо жалость, либо ужас — и тут же уходил, хлопнув дверью. Да, я не воздержан, и меня это устраивает.
Фройляйн Анна тем временем пристроилась у моих ног и положила голову мне на колени, заглянула в лицо. Я вздрогнул от смеси нежности и собачьей верности, что обрушилась на меня. Рука моей женщины недвусмысленно скользнула по моей ноге вверх.
— На ночь ты не останешься, — предупредил я.
— Хорошо, — покладисто кивнула фройляйн Анна, расстегивая мои джинсы.
Я не смотрел на часы. Как только за фройляйн Анной закрылась дверь, я набрал номер Мэтта. Разумеется, он не смог обойтись без своих дурацких шуточек, изобрется какое-то совершенно глупое слово, но, к моему удивлению, я осознал, что его голос меня успокаивает. Я попросил его купить шоколада, но только для того, чтобы выиграть время на посещение душа: я сомневался, что Мэтт ушел далеко от отеля, ведь он совершенно не знал немецкого и вряд ли бы рискнул смотаться на другой конец города. А не помыться после посещения фройляйн Анны казалось мне кощунством.
*
Когда раздался требовательный стук в дверь, Мэлло как раз выходил из душа. Чертыхнувшись, он пошел открывать, на ходу вытирая полотенцем волосы. Мэтт торжественно вручил ему три плитки шоколада: горького, молочного, белого, после чего вольготно устроился на диване, положив скрещенные ноги на журнальный столик.
— Я не ем белый, — поморщился Мэлло. — В нем нет какао. Это извращение.
Мэтт развел руками, всем своим видом демонстрируя, что не разбирается в шоколаде.
— Это как если бы ты попросил найти диск с какой-нибудь стрелялкой, а я тебе вместо этого подсунул Симс, — наставительно сообщил Михаэль. — И сними ноги со стола. Это некультурно.
— С каких пор тебя волнуют вопросы культуры? — удивился Мэтт, но просьбе внял, сел прямо.
— Немецкая педантичность разъедает мой мозг, — признался Мэлло. — Еще чуть-чуть, и я стану истинным арийцем.
— Изыди! — притворно ужаснулся Майл.
Мэлло тем временем убрал шоколад в холодильник, отнес полотенце в ванную и взялся за расческу.
Телефон на столе ожил и, жужжа, пополз к краю. Мэтт поймал его и посмотрел на экран.
— Неизвестный номер, — оповестил он.
— Кидай сюда, — Мэлло отвернулся от зеркала и подставил руки, готовясь поймать свой мобильный.
Бросок Мэтта оказался идеально выверенным и пришелся точно в цель.
— Спасибо, что не в лоб, — хмыкнул Мэлло и нажал на кнопку принятия вызова. — Ja? А, это ты. Да, доехал, с ним все в порядке. Нет, никаких особых планов у нас не предвидится. Какая работа? Не скажу, что меня это очень интересует. Быть такого не может, не издевайся надо мной. Так уж и нужна? И не только моя? Ладно, хорошо, уговорил. Мы подумаем над твоим предложением. Ага, перезванивай.
Повесив трубку, Мэлло некоторое время смотрел на телефон, кусая губы.
— Что за предложение? — спросил Мэтт. — И кто это был?
Мэлло перевел на него взгляд и улыбнулся. Он буквально светился от счастья.
— Это был Ниа. Просит нашей с тобой помощи, — сказал он.
*
Ниа
Прочитав данные о новом деле, предложенном мне к расследованию, я некоторое время сижу, уставившись в одну точку. Я даже забываю теребить волосы, настолько погружен в мысли.
Пока я еще точно не уверен, однако что-то мне подсказывает, что дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Более того, я чувствую, что тут будет недостаточно только моего разума. Я не люблю контакты с людьми и плохо разбираюсь в технике, а без этого обойтись никак нельзя. И я знаю, что полагаться могу только на лучшие ресурсы.
Подхожу к компьютеру, надеваю гарнитуру, набираю номер. Несколько гудков — и я слышу голос Мэлло, произносящий на немецком «Да?»
— Мэлло, это Ниа, — говорю я.
В ответе Михаэля отчетливо сквозит раздражение. Да, он отнюдь не рад меня слышать.
— Как Майл? Он добрался? — я задаю абсолютно ненужный вопрос. Ответ меня нисколько не интересует.
— Вы уже решили, чем будете заниматься? — спрашиваю, уже ближе подходя к цели моего звонка.
— У меня есть для тебя работа, — сообщаю я, чем вызываю недоумение Мэлло.
— Поступило новое дело.
Мэлло ожидаемо говорит, что ему это неинтересно. Что ж, у меня еще припрятано несколько козырей в рукавах.
— Я не справлюсь один.
Вот оно. Сыграть на тщеславии Мэлло — лучший ход.
— Мне нужна твоя помощь. Вернее, ваша.
От победы меня отделяет всего одна фраза.
— Мне бы очень не хотелось, чтобы вы отказывались.
Разумеется, Мэлло согласен. Он только притворяется, что делает мне одолжение, на самом деле мне удалось его заинтриговать.
— Я перезвоню завтра утром, чтобы узнать ваш окончательный ответ.
Как же все-таки легко добиться необходимого от эмоциональных людей.
Выключаю компьютер, возвращаюсь на пол к своим старым игрушкам. Сегодня это фишки домино.
Если я заручусь поддержкой Мэлло и Мэтта, то у преступника не будет никаких шансов. Можно сказать, что я уже выигрываю, даже не успев начать партию.
Если бы я все еще сохранял чувства, то это вызвало бы у меня скуку.
========== Глава 2 ==========
Ниа
Синяя папка лежит передо мной. Только что я звонил Мэлло и, конечно же, услышал положительный ответ на мое предложение. Он меня не разочаровал; он не зря носит звание Номера Два. Возможно, его излишняя эмоциональность может помешать, однако мыслить трезво у него все еще получается, что заслуживает похвалы.
Но только нельзя произносить это вслух. Потому что нет для Мэлло ножа в сердце острее, чем мое одобрение — так уж он устроен.
Я сказал ему, что у них три дня на сборы, после чего они должны прибыть в Лондон. Дело не касается именно этого города, все четыре уже совершенных убийства происходили в разных уголках Великобритании, поэтому я выбрал столицу в качестве нашего временного пристанища.
Я листаю каталог с номерами работающих на меня агентов. Как и L, я использую устройство для изменения голоса; лицо мое миру неизвестно. Латинская буква N — вот и все мои приметы. Однако знающим людям и этого достаточно.
Я прошу, нет, я приказываю снять квартиру, а лучше целый дом где-нибудь в центре. Раздаю указания относительно техники, что нам понадобится, обязательным пунктом ставлю наличие шоколада в холодильнике и открывающихся окон. Ноябрь — довольно холодный месяц, но Мэтт вряд ли бросил курить, несмотря на рекомендации врача, а это значит, что Мэлло придется жить в доме, постоянно наполненном табачным дымом. Я знаю, что он этого не любит.
Сам я предполагаю некоторое время оставаться здесь, в моей штаб-квартире в… Впрочем, это неважно. Никто не подозревает о моем местонахождении, и это меня устраивает. Даже Мэтт: его выводили отсюда, завязав ему глаза.
Я буду находиться вдали от напарников столько, сколько это будет возможно. Не хочу сказать ничего плохого в их адрес, но думается все-таки лучше, когда вокруг нет излишних раздражителей. Да и им без моего постоянного присмотра… То есть с иллюзией его отсутствия, если уж быть до конца честным — так вот, и им будет проще. Насколько я могу судить по похищению Такады, они уже хорошо сработанная пара, третий может отрицательно повлиять на этот союз.
Мне же довольно и самого себя. До тех пор, пока не приходится выходить из укрытия. Поскольку я не могу себе позволить так рисковать, то предпочитаю использовать других.
Новое дело… Оно не оставляет никаких шансов разобраться с ним, оставаясь в тени.
Четыре разных города: Ланкастер, Милтон-Кинс, Тонтон и Рай; четверо абсолютно разных жертв: обыкновенный служащий, студент, актриса провинциального театра, пожилая пара. Способ убийства один: пуля в лоб. Что ж, по крайней мере, можно исключить появление новой Тетради Смерти в мире. Что же связывает эти случаи, что заставило объединить все четыре в одно?
Папка дает ответ: у каждого из убитых кровью на лбу была написана буква. N.
Убийца знает о моем существовании. Он знает, что дело передадут мне, потому что никто из легавых не обладает должным уровнем интеллекта. Убийца хочет со мной встретиться? Неужели личные счеты?
Я не задевал никого, кто мог бы подобным способом мне давать знак. Единственный «ущемленный» — это Мэлло, кому я преградил путь в наследовании L, но он слишком умен. Да и ему не стоило бы никакого труда, если бы он действительно хотел, убить меня сразу, в тот день, когда он сам чуть не погиб.
Кто-то из тех, кто участвовал в расследовании дела Киры? Тоже нет.
Предательство кого-то из агентов? Нет. Их отбор настолько жесткий, что ненадежный человек не пройдет дальше первой проверки.
Тогда остается лишь один вариант: нашелся человек, который слишком много знает. Его надо… Поймать и обезвредить, пока он еще глупостей не наделал.
Я закрываю папку. Пока информации для размышления достаточно. Теперь можно занять руки и еще раз попробовать найти хотя бы одного подозреваемого.
На миг представив Мэлло, у которого данных о деле нет вообще, я улыбаюсь. Впрочем, улыбка через мгновение уже покидает мои губы.
*
Мэлло был не в духе. Мэтт с некоторый опаской наблюдал, как он ломает шоколадную плитку — с таким выражением лица, по его мнению, подходило только шеи котятам сворачивать. Закончив с шоколадкой, он схватил газету, до этого мирно лежавшую на краю стола. Мэтт думал, что и она сейчас окажется порванной в клочья, но Мэлло не оправдал опасений и вместо очередной жуткой расправы углубился в чтение.
— Маленький гаденыш, — наконец нарушил молчание блондин. — Он что, не мог рассказать чуть больше, чем «встретимся в Лондоне»?! Да я за эти три дня мог бы уже додуматься, кто преступник! Но нет, конечно, он хочет, чтобы все лавры снова достались ему… И, разумеется, в прессе ни слова! Потому что дела, отправляемые к N, в огласке не нуждаются.
— Скушай шоколадочку, деточка, — как можно более приторным голосом протянул Мэтт. — А то очередной дивизион твоих нервных клеток поляжет на полях сражения со стрессом, если им срочно не прислать подкрепление из тыла.