«Так ли случайна была наша встреча в лавке мисс Каранкет? Может она знает, кто такой Яркий и откуда он взялся? Может она знает и то, что он у меня? Но откуда?»
Все становилось слишком запутанно, в череде случайностей начинала прослеживаться неясная связь, но возможно это мне только казалось, и на самом деле все обстояло куда проще.
– Простите мне мою настойчивость…
– Не нужно этой напускной вежливости – оборвал я Нику, развернувшись к ней лицом, и глядя сверху вниз, с высоты четырех каменных ступенек порога и своего немалого роста – Просто скажите, откровенно и прямо, что вам от меня нужно? И не лгите про интервью. Если вы действительно из Истины Миранды, то какого черта я вам сдался?
– Видите ли, мистер Марбэт, пока что я и сама не знаю ответа на этот вопрос – сообщила Ника Томас вполне серьезно и спокойно – Но чувствую, что вот-вот это выясню.
– Как-то туго у вас с объяснениями. Может, попробуете еще раз? Какого черта вам от меня нужно?
– Думаю, вы сами уже догадываетесь, разве нет? Или мне только показалось, что вы очень поспешно удалились, когда я сказала, что веду расследование произошедших в особняке Стриксов загадочных событий.
– Я не имею к этому ни малейшего отношения.
– Вы уверены?
Она заговорчески улыбнулась, словно у нас на двоих была одна тайна, словно мы оба знали что-то, что скрывали от других, и это меня взбесило. Но прежде, чем я успел ответить ей, Яркий у меня на руках зашевелился, похоже, устав он бездействия и это не ускользнуло от взгляда внимательной журналистки.
– Что там у вас, мистер Марбэт? – она шагнула на ступеньку и стала чуть ближе ко мне, при этом взгляд ее не сильно отличался от взгляда Аннет, которой так же страстно хотелось узнать, кого же я несу, спрятав от окружающих.
«Вот черт!» – выругался я про себя, понимая, что нужно срочно что-то предпринять, резко отослать прочь Нику и больше не разговаривать с ней, просто развернуться и уйти, или наоборот открыться ей, пойти на риск и возможно получить ответы на все волнующие меня вопросы.
– Что на самом деле случилось в особняке Стриксов? – пошел в атаку я, выбрав последний вариант, и этим вопросом намеренно раскрыл перед Никой свою заинтересованность данной ситуацией. Теперь уже отвязаться от нее мне будет не так просто, и я искренне надеялся, что принял верное решение.
– Ну нет, мистер Марбэт – она шагнула еще на одну ступеньку – Так не пойдет. Сотрудничество должно быть обоюдным.
– И что вы предлагаете?
– Вы расскажете мне, что вам известно о случившемся, а я вам.
– Мне ничего неизвестно, мисс Томас. Это чистая правда.
– Но как-то же вы с этим связаны – с твердой уверенностью в голосе сообщила она.
– Да с чего вы взяли?
Ника не успела ответить. Дверь за моей спиной отворилась, и в проеме показалось покрытое морщинам, худое лицо старика. В руках он сжимал старую армейскую винтовку «Катрина», выцветшие глаза принялись шарить по сторонам. Мистер Рейнис, хозяин дома в котором я снимал квартиру, почти полностью лишился зрения, и даже смерив меня взглядом, не смог узнать.
– Кто ждешь?! – скрипучим шепелявым голосом гаркнул он.
И тут же из свернутого у меня на руках пальто показалась голова Яркого, заинтересовавшегося странными звуками. Фиолетовые глаза с любопытством уставились на старика. Ника Томас ахнула от удивления.
«Ну, вот и все» – подумал я с неким отрешенным спокойствием – «Карты раскрыты. Черт, Клиф, как ты собираешься выпутываться из всего этого?».
– Это я, мистер Рейнис – отозвался я и старик замер.
– Клиф?
– Да, я здесь.
– Клиффорд?
– Да, да, мистер Рейнис! – почти до крика повысил я голос – Это Клиф! Я пришел домой!
Старик заулыбался беззубым ртом.
– О, Клиффорд, я не и не прижнал тебя. Ушлышал голоша, и подумал, что это чертовы шаббатийшкие торгаши пожаловали. Думал угоштить их порцией швинца – старик хрипло рассмеялся.
Гарольд Рейнис, старый вояка, не был плохим человеком, и за все те годы, что я снимал у него жилье, ни разу никого не угостил порцией свинца, но очень любил обещать подобное угощение всем непрошенным гостям, а в особенности саббатийцам. И пусть ни разу, за все восемь лет, на его пороге я не встретил ни одного саббатийского торгаша, которые в принципе то сторонятся больших городов, он постоянно ждал их и на этот случай таскал с собой любимое ружье. Чем ему не угодил этот скитающийся по миру народ, я никогда не спрашивал, но в прежние годы мы с Тессой бывало, беззлобно шутили на этот счет, придумывая разные забавные теории.
– Здесь нет никаких саббатийцев, мистер Рейнис. Можете быть спокойны.
– Хорошо. Ражвелось тут этой падали, как грязи.
Яркий с интересом вертел головой, разглядывая старика. Ника Томас в свою очередь с интересом разглядывала Яркого, словно и не замечала домовладельца.
– Ты тут не один? – мистер Рейнис с подозрением вглядывался в улицу, словно на ней, за каждым углом притаилось по паре коварных жуликоватых саббатицев.
Я взглянул на Нику, и только в этот момент девушка, наконец, оторвалась от пристального изучения Яркого и посмотрела на меня. Ее глаза горели, и я узнал этот огонь. Его же я видел в глазах Тессы, когда та садилась за один из любимых музыкальных инструментов, и в моих собственных глазах он тоже, должно быть загорался, когда я начинал писать, когда придумывал новый сюжет, когда волна творчества накрывала с головой. Этот взгляд мог означать только одно – теперь Ника не отступит, не остановится ни перед чем и во что бы то ни стало узнает мою историю даже против моей воли. Этот взгляд покорил меня. Это пламя было настоящим, пылким, неподдельным. Любопытство истинного приверженца своей профессии, как я мог устоять перед подобным?
– Не один, мистер Рейнис – ответил я старику – Со мной знакомая.
– Ника Томас – быстро представилась девушка.
– О, какой приятный голош – мистер Рейнис снова широко улыбнулся – Гарольд Фердинанд Рейниш, ветеран шражений на побережье шеверного моря.
– Очень приятно – Ника Томас прямо таки излучала учтивость и доброжелательность.
– Ну, так что же вы тут штоите, Клиффорд? – воскликнул мистер Рейнис – Проходите шкорее в дом.
Так и не заметив Яркого, у меня на руках, он скрылся за дверью, а я обернулся к Нике.
– Это приглашения, мистер Марбэт, или я что-то неправильно поняла?
– Вы все правильно поняли – ответил я безрадостно.
– О, как это приятно. Я польщена.
Я жестом предложил ей пройти в дом за стариком.
– Благодарю – проворковала она, воспользовавшись моим приглашением.
Мистер Реймис прошаркал к двери в свою квартиру, распахнутой настежь.
– Ну что же, хорошего вечера вам, молодые люди – пожелал он.
– И вам, мистер Реймис – вежливо ответил я.
– Была рада знакомству – добавила Ника.
– И я – оживился сгорбленный старичок – Он очень милый юноша, уж поверьте. Очень шлавный. Вам повезло.
– Не сомневаюсь – улыбнулась Ника.
– Эх, молодежь. Как же я вам жавидую.
Что-то приговаривая себе под нос, мистер Рейнис пошел вглубь квартиры, не потрудившись закрыть за собой дверь, делал он это только когда покидал дом, что случалось крайне редко. Мы же с Никой стали подниматься по старой скрипучей лестнице на последний, четвертый этаж дома. Пролеты были погружены в полумрак, но света из небольших окон, выходящих на улицу Милана Бонзо, было вполне достаточно, чтобы не спотыкаться на ступеньках. Из-за некоторых дверей слышались приглушенные голоса, дом был полон жизни, вечерних дел и забот и когда-то, в самом начала жизни здесь, мне казалось, что это даже создает некий уют.
Отперев ключом дверь своих апартаментов, я вновь проявил галантность, пропуская даму вперед. И первыми словами Ники Томас, как только я закрыл за собой дверь, были:
– Могу я на него взглянуть?
Я опустил Яркого на пол.
– Можете или нет, решать не мне, а ему.
Яркий выбрался из складок пальто, отряхнулся совсем по собачьи и взглянул на Нику, опустившуюся перед ним на колени.
– Кто это такой? – с восхищением спросила она.
– Я думал, вы мне скажете, мисс Томас.
Ника посмотрела на меня с недоумением.
– Так вы не знаете, кто он?
– Нет – ответил я – Нашел его сегодня утром.
– Странно – протянула Ника, возвращая свой взгляд к малышу.
Яркий подошел к ней и потрогал золотые пуговицы на камзоле, затем внимательно изучил широкую пряжку на ремне, опоясывающем юбку.
– Какой он красивый – Ника осторожно погладила Яркого. Похоже, что он не испытывал к ней недоверия, и это, от чего-то меня успокоило. Если Яркий действительно способен определять настроения и намерения людей, значит от Ники не стоило ждать зла. С другой стороны, доктор Киннер тоже не желал ему зла, однако Яркий рычал на него. Но в данном вопросе, как мне казалось, я уже нашел вероятный ответ, размышляя над этим во время поездки от клиники до своего дома. Если Яркий родом из лаборатории, он мог питать неприязнь к людям, которые хотели изучить его, к людям в белых халатах, к докторам. Это казалось вполне логичным.
– Где вы его нашли?
Не ответив, я прошел по комнате, по очереди зажигая четыре газовых светильника установленных на стенах. Пламя, заключенное в белые стеклянные плафоны, озарило просторный зал. По центру стоял небольшой овальный стол, окруженный пятью стульями. У левой от входа стены расположился широкий диван с темно-бурой обивкой в компании двух кресел, у правой стояло пианино. Из комнаты вели три двери, не считая входной. Одна вела в спальню, одна в мой кабинет, и одна в просторную ванную комнату. Прямо напротив двери находилось большое окно, спрятанное за полупрозрачными серыми занавесками.
– Располагайтесь – махнул я в сторону дивана и кресел, а сам прошел в ванную комнату, прихватив с собой глубокую тарелку, и наполнил ее водой.
– Хочешь пить? – я поставил тарелку рядом с Ярким, внимательно наблюдающим за моими действиями.
Зверек опустил голову и принялся жадно лакать воду, опять напомнив мне собаку. Это было так странно, наблюдать в одном существе черты сразу нескольких разных зверей, и даже человеческие черты что поражало и пугало более всего.
Когда он допил, я наполнил тарелку еще раз, но Яркий не проявил к ней больше интереса.
– Я оставлю ее здесь, хорошо? – я показал ему, что ставлю тарелку возле двери в ванну. Яркий внимательно проследил за моими действиями, а затем переключил свое внимание на комнату.
– Здесь очень уютно – сообщила Ника, усаживаясь в кресло, рядом с окном, и оглядывая комнату.
Пройдя к небольшому мини бару, устроенному в шкафчике над пианино, я спросил:
– Вам что-нибудь налить?
– О, теперь вы готовы обслужить даму, мистер Марбэт? – ухмыльнулась журналистка.
Я обернулся к ней выжидающе, всем видом показывая, что не оценил юмора.
– Не будьте таким серьезным – улыбнулась она – Я просто шучу. У вас есть вино?
– Фруктовое, из Фейриса.
– Это то что надо.
Я кивнул и отвернулся.
Пока я наполнял бокалы вином, Яркий выхаживал по комнате, трогая и рассматривая все предметы в ней. Забрался на диван, потом на стул и даже влез на стол.
– Так не пойдет, дружище – сообщил я ему, вручая бокал Нике.
Яркий непонимающе уставился на меня.
– Слезай на пол – спокойно сказал я и показал глазами, что ему нужно спуститься.
Яркий безразлично отвернулся, прошел к другому концу стола и спрыгнул на пол.
– А вы неплохо ладите – заметила Ника.
– Мне, кажется, придется поучить его правилам поведения в доме.
– Так вы ответите на мой вопрос, мистер Марбэт?
– Сразу после вас – я сел в кресло с другой стороны от дивана.
– Хорошо, о чем же вы меня спросите в первую очередь?
– Для начала попрошу тебя избавиться от всех этих фамильярностей. Мы больше не на официальном мероприятии, нет нужды следовать манерам.
– Соглашусь – кивнула Ника.
– А спрошу я в первую очередь вот что – я сделал глоток вина и подался вперед – С чего ты взяла, что я имею отношение к случившемуся у Стриксов?
Ника лукаво посмотрела на меня, словно размышляя можно ли мне доверять. И выглядела в тот момент она как самая настоящая лисица.
– Ну что же, раз мы решили быть откровенными друг с другом и даже перешли на «ты» – она засунула руку под ворот белой рубашки и достала на свет небольшой кулон на золотой цепочке. Овальный голубой камешек был заключен в бронзовое обрамление и при беглом осмотре кулон выглядел достаточно дешево и просто. Но стоило присмотреться к камню внимательнее, и становились видны темные прожилки, которые двигались, медленно перетекали, словно некая вязка субстанция, создавая необычные узоры.
– Это артефакт – заключил я.
Наличие подобного предмета у Ники меня почему-то совершенно не удивило. Прото-артефакты это осколки давно канувшего в лету прото-мира, о котором нам неизвестно ровным счетом ничего, кроме многочисленных теорий и домыслов. «В прото-мире жили грешники» – утверждает церковь Властителя Циклов. «Прото-мир населяли сверх-существа, познавшие все законы вселенной» – говорят философы. «В прото-мире процветала высокоразвитая цивилизация, научные и технические достижения которой превосходили наши на многие сотни, если не тысячи лет» – утверждают ученые Университета. Так или иначе – прото-мир рухнул, завершился так называемым коллапсом. Это глобальное мировое событие, природа которого так же остается для нас загадкой, не только стерло с лика Адверса все поселения, все технологические и культурные достижения прото-эпохи, а заодно и большую часть населения, оно так же стерло из умов всех переживших его любые воспоминания о прото-мире. Именно после коллапса все народы стали говорить на одном общем языке – только он в умах людей и сохранился, а в прото-мире, если верить нашим археологам конечно, языков было более десятка. История обнулилась, ведь больше не осталось никого, кто мог бы рассказать ее, и народы Адверса начали свою жизнь с чистого листа. Все что имеется теперь у нас, горе наследников, за семь сотен лет так и не приоткрывших завесу над тайной своего происхождения, это предметы, которые мы зовем прото-артефактами, или просто артефактами. Эти предметы зачастую обладают невероятными свойствами, от самых простых и банальных, например дающих своему обладателю абсолютный иммунитет к болезням или позволяющих производить на людей требуемое впечатление, что может очень помочь в торговле и на деловых встречах, до артефактов обладающих колоссальной силой, способных вызывать глобальные катаклизмы или ломать волю людей. Церковь Властителя Циклов утверждает, что артефакты опасны, что они остатки порочного прошлого, которое было уничтожено по воле Властитель, и объявляют все взаимодействиями с ними греховными. Ученые в Университете занимаются активными поисками артфеактов, чтобы сокрыть их в недрах своих казематов, спрятать от мира и изучать, а в последствие найти им применение во благо Конгломерата. Но есть и свободные охотники, искатели артефактов, которые всю жизнь занимаются поисками диковинных обломков таинственного прошлого, используют и продают их, вопреки строжайшему закону об использовании метафизического наследия, требующему при обнаружении обладающего силой предмета, тут же сдать его для изучения и получить несоразмерное малое по сравнению с силой почти любого артефакта вознаграждение. Подобным охотником за древностями и искателем прото-артефактов и являлся персонаж моих книг, Нейтан Боунз, и благодаря ему я углубился в тему и узнал об артефактах гораздо больше простого обывателя, хоть сам и никогда не был счастливым обладателем одной из таких игрушек.
– Неплохо Клиф – оценила Ника мои познания – Мало кому удавалось определить это так быстро. Я ведь могу звать тебя Клифом, правда?
– Что делает этот камень? – проигнорировал я ее вопрос.
– Направляет меня в нужную сторону – Ника откинулась в кресле и убрала кулон обратно под ворот рубашки.
Я ждал дальнейших разъяснений и Ника, отпив вина, продолжила:
– Это подарок. Очень помогает мне в работе. Благодаря этой вещице я всегда знаю куда мне нужно прийти и с кем заговорить, чтобы напасть на след.