— Такое возможно, — пожала плечами я. — Вдруг, он просто прячется от кого–то или не любит гостей. Но и оставить письмо мы не можем. Что, если там какая–то важная информация, которая не должна попасть в чужие руки?
— Это вряд ли. Тут ни души на километры вокруг — в чьи же руки ему попасть?
— Не знаю, — пожала плечами я. — Но это не меняет того, что нам нужно выполнять свои обязанности.
— И то верно, — кивнул он, а затем постучал в двери с новой силой. — Профессор Палеас, открывайте!
И внезапно, дверь приоткрылась. Но не оттого, что кто–то решил отворить нам — она просто оказалась не заперта. А лёд, примёрзший за время бездействия, откололся из–за нашего стука.
В щель виднелась темнота помещения, скорее пугающая, чем манящая, и мы так и замерли на пороге.
— Как думаешь, мы имеем право заходить? — тихо спросила я.
— Тут было не заперто, — только и ответил Лиум.
— Я заметила, — кивнула я, но с места не сдвинулась.
Так мы и стояли в нерешительности, заходить нам или убегать. Ноги, погруженные по колено в снег, постепенно замерзали, а пальцы, державшие конверт, краснели от холода.
— А вдруг, с ним что–то случилось, и никто даже не знает? — предположила я. — Тут ведь никого больше нет, кто заметил бы.
— Возможно, — кивнул парень. — Тогда нам надо проверить, жив ли он вообще, и в случае обратного, сообщить профессору Фраксису.
— Да, надо бы, — согласилась я, переминаясь с ноги на ногу.
Лиум достал карманный фонарь, я последовала его примеру, и парень толкнул дверь внутрь. Лучи блуждали по небольшому помещению, вырывая из темноты книжные полки и столы с пробирками, остатки реактивов, тетради и кучу разного хлама.
От всего веяло заброшенностью и холодом. Мы прошли по комнате, ища профессора или хоть кого–нибудь, но не обнаружили ни души, а потому двинулись дальше — в небольшую спальню с разбросанными кое–где вещами и ванную, где не осталось никаких принадлежностей, кроме старого полотенца. Создавалось впечатление, что этот дом намеренно покинули, но сделали это в спешке.
Вернувшись в основную комнату, мы бегло осмотрели столы. Книги по биологии и анатомии, записи, схемы, чертежи… И письмо, лежащее на столе рядом с новеньким конвертом. Словно его дописали, но так и не успели отправить.
— Эй, Лиум, — тихо позвала я, и друг посмотрел туда же, куда и я.
— «Дорогой профессор Фраксис!» — тихо зачитала я. — «Я вынужден покинуть своё убежище, в котором трудился долгие месяцы. Здесь мне удалось обнаружить невероятные вещи и записи — знания, которые были утрачены столетия тому назад, сейчас у меня в руках. Я больше не могу сидеть на месте — нужно действовать! Пишу это письмо и незамедлительно выезжаю. Я уже несколько раз писал вам, но, судя по всему, мои письма не доходят. Постараюсь отправить ещё одно из ближайшего города, но не уверен, что и его доставят. Не знаю, что происходит, но ждать вашего ответа здесь я более не могу. Мне дорога каждая минута. Если письмо не заляпано кровью, скорее всего, со мной всё в порядке. И в таком случае, вы знаете, где меня искать. В обратном — полагаю, тоже знаете. Со всем подобающим уважением, Й. В. Палеас».
Дочитав последние строки, я подняла полные недоумения глаза на Лиума. Он глядел на меня точно так же.
Вернувшись к письму, я осмотрела его, и заметила внизу постскриптум.
— «Если ты, читающий письмо, не профессор Фраксис, я искренне надеюсь, что тебе хватит чести отправить его по адресу, указанному на конверте. Деньги за доставку там же».
Лиум взял конверт и вытрусил из него несколько крупных монет.
— Если профессор Фраксис отправил письмо сюда, значит, ни одно из вестей Палеаса так и не дошло, — проговорил он, перебирая деньги в ладони.
— Очевидно, — кивнула я. — Это значит, что мы должны доставить ему хотя бы это.
— А что с заказным?
— Думаю, отправим обратно, — предположила я, и потёрла холодные руки, чтоб согреться. — Давай подумаем об этом на борту, я уже замёрзла. Да и жутко здесь как–то.
— Пошли, — кивнул Лиум, пропуская меня вперёд.
Когда мы вышли наружу, там уже начало темнеть. Не теряя времени, мы закрыли двери и направились к аэростату по собственным следам в глубоком снегу.
Стоило нам подойти к люку, он тотчас распахнулся, и на пороге появилась Флейм.
— Ну, наконец–то! Чего так долго? — спросила она, пропуская нас внутрь. — Я уже думала идти за вами!
— Там… никого не было, и мы пытались выяснить, что делать дальше, — рассеянно объяснила я, забираясь на место пилота.
— И что выяснили?
В ответ на это, Лиум помахал у неё перед носом вторым письмом.
— Отличная доставка: уходили с одним письмом, а вернулись с двумя, — скептически заметила она. — Что пишут?
— Что профессор Палеас улетел зимовать в тёплые края, а своему другану Фраксису не сказал, — бегло ответила я, оживляя машину. — Займите свои места, мы взлетаем.
Друзья пристегнулись, а я подняла аэростат в воздух. Вечерело, поэтому я включила прожектора, надеясь успеть долететь раньше, чем окончательно стемнеет.
Когда мы поднялись на нужную высоту, Лиум стал рассказывать, что мы делали в доме, я дополняла, а Флейм внимательно слушала.
— Значит, нам надо всего–то отправить оба письма профессору Фраксису? — протянула она, играясь с Сеньоритой у себя на руке.
— Именно.
— Что ж, меня в этом всём радует одно: больше проблем с этим письмом не будет.
— Будем надеяться на это, — согласилась я, пока мы летели по стремительно темнеющему небу.
— Отправить письмо обратно получателю?! Вы знаете, сколько с этим будет проблем?! — бушевал МакГрегор.
Мы стояли в его дорого обставленном кабинете и чувствовали себя настолько некомфортно, насколько вообще могли. За окном уже потемнело, и электрический свет ламп делал лицо начальника отдела неестественно жёлтым. Его чёрные усы и волосы начали недовольно топорщиться несмотря на весь воск, истраченный на них.
Несмотря на грозность его вида, я не отступала:
— А что не так? Мы прибыли по адресу, но получателя там нет. Он оставил письмо, в котором говорит, что переехал, и только профессор Фраксис знает, куда. И ему, собственно, это письмо и надо отправить.
— Это–то письмо мы отправим, но заказное обратно — нет. Мы не отправляем заказных писем обратно! Это один из важнейших принципов нашей работы. Да если об этом узнают, имидж компании пострадает, а нам головы снесут! — не унимался мужчина, то и дело одёргивая коричневый жилет.
— А если мы упакуем его в ещё один конверт, вместе с этим письмом? — отозвался Лиум.
— Вы вообще соображаете, что предлагаете?! — возмутился мужчина. — Его ведь откроют, и увидят, что там — не доставленное письмо! — он сказал последнее с таким выражением, будто это была худшая вещь на свете. Похлеще отрезанных пальцев и сообщений о повышении тарифов на коммунальные услуги.
— А как нам его доставить — тем более, прямо в руки — если самих рук нет? — подала голос Флейм.
— Хоть из–под земли достаньте, но письмо надо передать!
— Но его местонахождение может знать только профессор Фраксис…
— Вот и напишем ему! А лучше телеграфируем, так быстрее.
— Что ж, как скажете, — сдались мы. — Мы свободны?
— Да, идите.
Лишь отойдя на пару шагов от двери, мы смогли выдохнуть. Пустой коридор изобиловал электрическими лампами, которые светились через одну. В окна заглядывал ночной город, громыхая проезжающими автомобилями.
— Ну… Всё прошло не так и плохо, — размыслила я, пока мы двигались к переходной галерее.
— По–твоему, то, что нас обвинили в отсутствии адресата — не так и плохо? — подняла бровь Флейм.
— Мы скоро получим сведения о том, куда отправить письмо и передадим его местному отделению, — ответила я. — Подпишем, правда, не как письмо от Палеаса, а как от почтового отделения. Так что, думаю, что всё будет в порядке.
— Да уж конечно, — усмехнулся Лиум. — Вы просто вспомните, когда у нас всё проходило без проблем.
— Зато так интереснее, — пожала плечами я.
— И сложнее, — хмуро добавила Флейм.
— Это специально для тебя, — усмехнулся Лиум. — Чтоб жизнь сказкой не казалась.
— Пока что она может показаться разве что довольно мрачной сказкой со злобным автором, не забывающем подшутить над персонажами, — ответила подруга.
— Не таким уж и злобным, — возразила я, а друзья, привыкшее к моему оптимизму, лишь головами покачали — мол, что с тебя взять.
За окнами стояла глубокая ночь. Мало того, что сама дорога заняла время, так потом ещё разборки с доставками, а точнее — с одним не доставленным письмом — задержали нас допоздна. Я лишь мечтала поскорее попасть в свою комнату и просушить промокшую обувь, а заодно и пальто, успевшее своими полами собрать немало снега. Мда, на чистку оно так и не попало.
Вскоре добравшись до своих комнат, мы легли спать, наивно полагая, что история с письмом вскоре разрешится и это будут совсем не наши проблемы.
Глава 3. О наивности почтальонов и имидже компании
— И что ты скажешь на это? — воскликнула Флейм, бросая снежок прямо в Лиума.
— Неоспоримый аргумент, — ответил он, сопроводив слова другим снежком.
Тот, конечно, нашёл свою цель, а за ним последовал ещё не один, ведь я тоже участвовала, и мы втроём не прекращали обстрел.
С происшествия с письмом прошла неделя, и мы успели благополучно забыть о нём.
Несмотря на короткий срок, погода изменилась: вместе надоевшей всем слякоти выпал щедрый снег. В северных районах из него уже смело можно было делать снежки и лепить снеговиков. На второе у нас времени не было, зато на первое — вполне. В конце концов, кто мы такие, чтобы игнорировать подарки погоды, когда есть перчатки, а все посылки доставлены?
Сначала, конечно, этим делом занялись мы с Флейм. Лиум с видом взрослого серьёзного человека скептически наблюдал со стороны. Да вот только этим видом он никого не мог обмануть, и мы начали обстрел, чем втянули его в свой бой.
Каждый из нас то и дело получал удары, уворачивался от оных и давал ответный снаряд. Снежки летали туда–сюда, за малым не попадая в неповинный аэростат. Стоя тут же, он терпеливо ждал, пока мы устанем.
Вдоволь наигравшись, мы объявили перемирие и, смеясь, забрались внутрь. Наши зимние пальто едва успели побывать в чистке, как похолодало и мы прожогом бросились забрать их. Впрочем, сейчас мы были все в снегу, и я начинаю сомневаться в необходимости той самой чистки.
Мотор исправно работал и обогревал кабину, так что мы смело сняли мокрую верхнюю одежду и разложили её сушиться.
— Кому пряного какао? — спросила я, доставая термос.
— Может, у тебя и зефирки есть? — изогнул бровь Лиум.
— А ты сомневался? — усмехнулась я и продемонстрировала мешочек с лакомством.
— Вот это ты запаслась, — удивилась Флейм.
— А как иначе? Первый нормальный снег надо встретить как следует! — улыбнулась я в ответ. — Так что, кому наливать?
— Ты ещё спрашиваешь! — усмехнулся друг, после чего я обоим протянула по чашке с горячим напитком, щедро посыпанным зефирками. По кабине тут же разлетелся аромат шоколада и корицы вместе с букетом специй.
Но не успели мы отпить и пару глотков, как приёмник разразился трескучим голосом:
— Аэростат 3027, команда 73, срочно вернуться в штаб. Повторяю: срочно вернуться в штаб, — прозвучал голос.
Мы непонимающе переглянулись: и зачем мы понадобились в штабе? Я заняла место пилота и нажала кнопку для ответа:
— Команда 73 получила сообщение, вылетаем. Будем в штабе в течении часа.
Приёмник снова затрещал всё тем же почти механическим голосом:
— Вас понял. Конец связи.
— Даже какао не дадут попить, — вздохнула я, включая системы для полёта. Как бы я ни любила водить, но расслабиться временами тоже хочется.
— Я могу повести, — вызвался Лиум.
— А ты как же?
— Ты налила мне первому, и я уже допиваю, — отмахнулся он.
— Но…
— Давай на штурманское, — непреклонно ответил друг.
Я лишь благодарно улыбнулась и переместилась на второе переднее сиденье. Из окна простирался чудесный вид на заснеженные посёлки и поля, возвышающиеся холмы и побелевшие леса. Глядеть на всё это из аэростата, попивая горячий какао — одно удовольствие.
Но оно продлилось недолго.
— Как думаете, из–за чего нас вызывают? — озвучила Флейм вопрос, который тревожил всех нас.
— Я не припомню, чтобы мы где–то сильно плошали, — задумалась я.
— Разве что, с тем письмом, адресат которого не был на месте, — припомнил Лиум.
— Может, пришёл ответ от профессора?
— Скорее всего, — кивнул друг.
— Но тогда зачем нас вызывают? Ведь письмо у МакГрегора, и его надо просто перенаправить по новому адресу, — нахмурилась Флейм.
— Видимо, им нужно что–то уточнить у нас, — предположила я, хотя это не слишком утешало. Что–то тут было не так, и мы все нутром чуяли подвох.
— Не нравится мне это, — сказала подруга. — Либо нас просто в очередной раз дёргают по мелочам, либо мы вляпались по самое никуда.
Я вздохнула, понимая, что второй вариант куда вероятнее первого. И понимание это отнюдь не приносило удовольствия.
Закрыв глаза, я отпила ещё немного какао, собираясь с силами. Скорее всего, нас ждёт серьёзный разговор. Мне искренне хочется верить, что он не принесёт нам слишком уж дурных вестей. В конце концов, вылететь из самой крупной почтовой компании после четырёх лет профессиональной подготовки, отмотанных не менее чем на «хорошо», было бы обидно. Особенно если учесть, что причина тому — глупая случайность, совершенно не зависевшая ни от кого из нас.
К моменту парковки, я уже разработала приблизительный план действий после вылета из «Крылатой Почты», и даже оценила все плюсы и минусы такого исхода.
Лиум бормотал что–то о том, что в одном ужастике люди, зайдя в построенный на кладбище дом, были прокляты и вся их жизнь пошла наперекосяк. Флейм здраво заметила, что то место похоже скорее на кладбище надежд и мечтаний, чем на источник проклятий. Я была согласна с ней, но вместо споров перебирала варианты того, что ожидало нас впереди.
Подойдя к нужной двери, я сделала глубокий вдох. Оглядев своих спутников, я получила согласные кивки и пару раз постучала слегка дрожащей рукой.
— Войдите!
Кабинет показался нам меньше, чем обычно. Дубовые стены с полками и стеллажами, заполненными папкам, словно давили на нас. Уильям МакГрегор, обычно сидевший за большим столом, сейчас стоял у окна, обернувшись спиной к нам. Наши шаги глушил ворс зеленого ковра, чем–то напоминавшего мох. Притронувшись рукой к браслету, я подала голос:
— Команда 73 прибыла. Вызывали?
— Да, — кивнул он, и обернулся к нам. Лицо его было серьёзным, брови сдвинуты. — Полагаю, вы не забыли про инцидент с не доставленным письмом.
Такое сложно забыть.
— Из–за отсутствия адресата, — напомнила Флейм.
— Значит, помните, — кивнул он. — Профессор Фраксис ответил на высланное нами письмо, — с этими словами мужчина поднял со стола распечатанный конверт и продемонстрировал его нам. — И требует, чтобы вы отправились к нему, а после этого лично доставили письмо профессору Палеасу.
— Что? — выдохнули мы, даже не сразу сообразив, что стоило бы промолчать.
— Он сказал, что сообщит новый адрес Палеаса только при личной встрече с почтальонами, которые были в его старом доме. То есть — вам троим.
— Но почему он не мог написать этого в письме? — удивлялась Флейм.
— Меня он такими сведениями не удостоил, — язвительно ответил тот. — Если хотите, можете сами прочитать, но сути это не меняет: вы должны немедленно отправиться в дорогу.
— На аэростате? — уточнила я.
— Посмотрите на его адрес — какой аэростат! — воскликнул начальник, возведя глаза к потолку. — Вас отправят на почтовом паровозе. Я сообщу в местное отделение, и они предоставят вам транспорт для дальнейшего путешествия.
— Когда мы отправляемся? — спросила я.