Наконец, когда Сергей, потный и задыхающийся, уже не отвечал на вопросы, а огрызался в ответ, Свечин вручил близнецам пластиковую банку и лично проводил куда положено – видимо, чтобы они не сбежали из-под его изнурительной опеки.
— Послушайте… - начал Серёжа.
Доктор перебил его:
— Ты снова щуришься. Плохо видишь? Почему не носишь очки?
— Вы уверены, что всё это необходимо? – продолжил Сергей, стараясь говорить решительно и твёрдо. – Нас никогда так тщательно не обследовали. Я думал, вы проверите нас на глисты там, и всё. Просто чтобы убедиться, что мы не заразные.
— Хорошо что невоспитанность – это не заразно, - ответил доктор, - иначе пришлось бы вас изолировать. Давно мне никто не указывал, как мне делать мою работу.
— Мы только весной проходили медосмотр. Всё должно быть в карточке.
— Ты когда-нибудь видел, на какие ухищрения идут детдома, чтобы скрыть от потенциальных усыновителей проблемы со здоровьем у подопечных? А я видел.
Сергей не сдавался:
— Но вы смотрели карточку?
— Послушай, - сказал Свечин, теряя терпение, - раз тебе что-то не нравится, есть и другой путь. Положить вас в краевую больницу на обследование. Недели на две. А лучше на месяц. Хочешь в больницу?
— Нет, - ответил Серёжа сквозь зубы.
— Вот и славно. Туалет прямо перед тобой.
— Надеюсь, вы хоть туда с нами не пойдёте?
Свечин посмотрел на него поверх очков, и Серёжа понял, кого доктор ему напоминает. Змею.
— Это для теста на наркотики. Стандартная процедура, - пояснил доктор после того, как близнецы пописали в баночку. Его лицо омрачилось, как будто он вспомнил о чём-то плохом. – Кстати, на будущее. Ваше сердце и внутренние органы – всё выдерживает двойную нагрузку. Вам нельзя даже пробовать наркотики, они вас сразу убьют.
— А вы попробуйте, запретите нам, - вызывающе сказал Герман, который всё это время молчал.
— Не собираюсь я ничего запрещать, - ответил Свечин, не пытаясь скрыть раздражение. – Если я что-то узнаю, то просто скажу Андрею, и он вас вышвырнет. У него с этим строго. Не говорите потом, что я не предупреждал.
На обратном пути Сергей чувствовал огромное облегчение. Он даже сел поближе к окну и какое-то время разглядывал город. Отовсюду выпрыгивали написанные от руки вывески, похожие на плохой перевод с китайского: «ПИЦЦА РАКИ КУКУРУЗА ПИВО СУШИ» или «СДАМ КОМНАТУ НЕДОРОГО ХОЗЯЙКА».
Погода была прекрасная, хоть близнецам и нельзя было выйти погулять. По сравнению с холоднокровным доктором Грёз казался милым человеком. Сергей начинал к нему привыкать.
***
В квартире-студии было двое: Андрей Грёз и его приятель, детский невролог. Андрей не доверял ему, но посвящал во все свои дела. Так сложилось.
— Герман лучше владеет телом – например, у него получается отжаться от пола. Я связываю это с тем, что он проявлял больше активности, когда они были детьми. Он познавал мир через движение. Сергею досталось наблюдать. Кстати, он одинаково хорошо пользуется обеими руками, а Герман – правша.
— Разве они не контролируют каждый свою половину тела, - спросил Андрей, - как те женщины из Миннесоты?
— Это и есть самое интересное – они оба распоряжаются телом, и оба всё чувствуют. Вернее, Герман чувствует всё то же, что и брат. А Сергей так глубоко уходит в себя, что испытывает только что-то вроде покалывания в онемевшей конечности.
Думаю, ему просто пришлось приспособиться. Если бы один из близнецов не уступил другому ведущую роль, то они не смогли бы полноценно развиваться. Они бы даже не дожили до таких лет. Ты видел когда-нибудь двухголовую змею?
— Чего я только не видел, - сказал Андрей и рассмеялся.
Это был невесёлый смех и быстро потух, будто свеча, задутая гуляющим по скудно обставленной квартире сквозняком.
— Я серьёзно. Например, ужи часто появляются на свет с двумя головами. Правда, редко выживают. Но описаны случаи наблюдения жизнеспособных змей. Поначалу головы конкурируют между собой за добычу. Это приводит к тому, что одна из голов занимает доминирующую роль Хотя контроль за телом могут брать обе.
Между мужчинами стояла бутылка дорогого алкоголя с утопленным в ней насекомым. Они оба потянулись к ней, но доктор оказался первым.
— Люди не змеи, - резко сказал Андрей. – Отдай бутылку. Ты нужен мне здравом уме.
— И в доброй памяти, - добавил доктор. – Но разве это не должно относиться к тебе? Тогда бы и моё присутствие не понадобилось.
Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Их лица окаменели. Доктор очнулся от оцепенения первым, растерянно заморгал и отвёл взгляд.
Грёз вылил бутылку в раковину, а насекомое подцепил и рассмотрел с брезгливым интересом. Это оказался крупный рыжеватый муравей. Задержав дыхание, мужчина положил муравья в рот и прожевал, а потом долго полоскал рот, чтобы избавиться от кислого привкуса.
— Их топят живыми, - безэмоционально заметил доктор. – Гормоны стресса, выбрасываемые в организм перед смертью, многократно увеличивают концентрацию галлюциногенов. Их действие сильное и наступает быстро. То что нужно.
Андрей не сразу понял, что речь о муравьях. Он хотел усмехнуться, но вместо этого из горла вырвался хрип.
— Ну и гадость! Что это такое?
— Генномодифицированный североамериканский муравей-жнец.
Студию перегораживало массивное оборудование, накрытое невесомым светонепроницаемым чехлом. Грёз сел рядом на корточки, провёл ладонью по чехлу, напоминающему разлитую ртуть. Заметались лихорадочные блики, белые и горячие.
Кредит за это оборудование предстояло выплачивать ещё пятнадцать лет. Из-за него студия была оборудована шторами затемнения, как в кабинете физики. Из-за него Андрей жрал разную гадость. Сегодня вот муравья.
— Гена называет их «Правый» и «Левый». По-моему, это очень показательно. Ты же знаешь Гену.
— Не обязательно слушать Гену, чтобы понять, какие они разные.
— Они не просто разные, как я и ты, например. Они – как… Подожди-ка…
Андрей достал из кармана монету и щелчком пальцев подбросил её в воздух. Она приземлилась на ладонь гербом вверх.
— Орёл.
Подбросил ещё раз.
— А вот… Гм, снова орёл.
— Я понял твою мысль, - остановил Свечин. – Разные, как стороны одной и той же монеты. У них вообще много… одного и того же. Общий позвоночник ниже шейного отдела, и внутренние органы не дублированы. А главное – их нервные системы большей частью перекрещиваются. Это значит, что близнецы, с высокой вероятностью, эйфосовместимы.
Монета утонула у Грёза в ладони.
— Мне повезло, - сказал он.
Эта мысль переплыла котлован сознания, над которым стоял зеленоватый туман. Не случалось ещё так, чтобы Грёзу везло, и он не верил тем, кто говорил: так легли карты или встали звёзды… И все рояли в кустах он прятал сам.
— Повезло, - согласился доктор. И добавил в сторону, так, чтобы не быть услышанным: - В отличие от них.
3.
Вот что написали близнецы в анкетах:
Назови своё первое воспоминание
Герман: мать.
Сергей: радиоуправляемый луноход, с которым никому не разрешали играть. Потому что если бы его кто-нибудь сломал, то нечего было бы демонстрировать областной комиссии в доказательство того, что детский дом процветает.
Когда ты осознал, что вы с братом не такие, как другие дети?
Г.: когда узнал, что мать отказалась от меня.
С.: когда другие дети начали нас дразнить.
Назови положительные стороны того, что у тебя есть соединённый с тобой брат-близнец
Г.: всегда есть, с кем поговорить.
С.: таковых не замечено (зачёркнуто). Как бы там ни было, это единственный родной и близкий человек, который у меня есть.
…и отрицательные стороны
Г.: отсутствие личного пространства. Каждый из нас невольно в курсе того, что говорит и делает другой, и это невыносимо.
С.: невозможно спать на боку.
Что бы ты сделал, если бы вам с братом предложили операцию по разделению?
Г.: согласился бы.
С.: очень гуманный вопрос. Единственное, что можно предпринять для нашего разделения – это отрезать одному из нас голову. Я бы отказался.
…а после того, как такая операция была успешно проведена?
Г.: заводил бы новые знакомства, общался с людьми, путешествовал, занимался спортом. Попробовал бы алкоголь и лёгкие наркотики.
С.: спал бы на боку.
Кто, по твоему мнению, оказал наибольшее влияние на формирование твоей личности?
Г.: главный герой киноэпопеи «Звёздные войны».
С.: мой брат.
***
Новые соседи уходили, когда близнецы ещё спали, а возвращались, когда близнецы уже спали. Везде были их вещи, будто красные флажки, за которые не стоило заходить, но их самих не было. Иногда Сергей слышал их в соседней комнате, но не успевал настигнуть. А ему этого очень хотелось. Хотя бы для того, чтобы убедиться – он не выдумал их от одиночества и тревоги.
Итак, Сергея с братом вырвали из привычной среды обитания, как какой-нибудь припятский овощ, и привезли к таким же уродам предположительно затем, чтобы ввергнуть в сомнительный бар. При этом с близнецами обращались хорошо, кормили вкусно, купили им фирменные джинсы, и Сергей не понимал, как себя вести.
Надо было договориться об этом с Германом. Но брат ушёл в себя, бросил Серёжу. Когда он пытался понять, что сейчас чувствует Герман, перед глазами отчего-то вставал сюрреалистический космос с картины в прихожей.
Через неделю, устав от неопределённости, Сергей разобрал вещи и повесил в шкаф десяток самодельных футболок с двумя горловинами, положил на полку карты и зеркало – их с братом немногие личные вещи. Их сразу захотелось оттуда убрать. Почти пустая полка представляла собой жалкое зрелище. И тут Серёжа вспомнил, что у него есть кое-что ещё.
Он нетерпеливо вернулся к рюкзаку и достал пластиковую шкатулку со швейными принадлежностями. Из неё на Сергея уставились крупные круглые пуговицы в форме глазных яблок, насаженные на шпажки для канапе вперемешку с простроченными джинсовыми кусками.
У всех над кроватями было что-то вышито, спорото и залатано крест-накрест, а у Гены – нарисована маркером конструкция из бутылок, предназначенная, насколько Серёжа знал, для курения марихуаны через воду. Это странным образом противоречило тому, что говорил Свечин, и подчёркивало особое положение Гены в доме Грёз.
Сергей тоже решил пришить пуговицы прямо к стене.
Результат превзошёл ожидания. Стена будто бы покрылась паразитической формой жизни, внимательно взиравшей на мягкую спальню.
Серёжа израсходовал почти все пуговицы, как одна вдруг выскочила из рук. Он наклонился за ней, и в глазах потемнело. Близнецам всегда было тяжело наклоняться, но они не придавали этому значения, пока Свечин не рассказал про двойную нагрузку на их органы. Теперь настроение испортилось.
— Привет. Не помешаю? – услышал Сергей и выпрямился так резко, что на миг темнота в глазах опасно сгустилась.
В спальню прошёл Косоглазый и опустился на кровать, из-под которой подмигивала утраченная пуговица. Ползать у него под ногами совсем не хотелось, поэтому Серёжа сел на пол, оборонительно скрестив руки на коленях, и спросил:
— Что сказал доктор?
— Жить будете, сказал.
— Что, и всё?
— Для начала и это неплохо, мне кажется. Вы совсем не загорели, парни. Выглядите… нездоровыми. Что не так?
— Плохо спим. Кошмары, знаешь ли.
— Да? А такое пугалище смастерил, будто ты бесстрашный. – Косоглазый кивнул на изголовье кровати. – Если не присматриваться, то похоже на множество маленьких отверстий.
— Страшно?
— Неприятно, я бы сказал.
— Я нашёл в Интернете книги автора, о котором ты говорил, - заявил Сергей. – Не писал он ни про какую сову. Он про орла писал.
— Ну значит, я ошибся.
— Как у тебя всё просто! Интересно, про нас с такой же лёгкостью будешь говорить? Что было ошибкой привезти нас сюда.
Косоглазый поднял брови.
— А это было ошибкой?
Сергей ничего не ответил. Его вдруг накрыл страх того, что попечитель объявит: «Ну раз так, то собирайтесь, повезу вас назад» и вернёт их в детский дом, где близнецов уж точно ничего интересного не ждёт.
Пауза затягивалась, и Серёжа панически прикидывал, как перевести тему, но тут, к его огромному облегчению, Грёз обратил внимание, что они наконец-то разобрали вещи. Он подошёл к полке, взял в руки колоду карт.
— Я посмотрю?
— Пожалуйста, - быстро ответил Сергей. – Надеюсь, это не запрещено? В детдоме не разрешали играть в азартные игры.
Мужчина шикарным жестом пустил колоду карт из ладони в ладонь. Серёжа невольно залюбовался.
— Но вы же играли, когда мы впервые встретились.
— Мы бы не играли друг с другом вообще, если бы могли договориться по-другому.
— Интересно, - протянул Грёз, положил карты и взял в руки зеркало. – А это…
— …чтобы друг друга видеть, - закончил Серёжа.
Грёз повернул зеркало так, чтобы видеть близнецов. Герман отразился в нём безучастный, будто покрытое инеем стекло, с пустым перегоревшим взглядом, и Сергей почему-то вспомнил загадку о зеркальной комнате.
— Вы бы не играли друг с другом вообще, - повторил мужчина и задумался. – Как же вы поступаете, когда один из вас хочет побыть один?
Сергей почувствовал себя так, будто ему влепили пощёчину.
— Как, по-вашему, мы можем поступить? – резко ответил он.
— Должен быть какой-то способ.
— Может быть, но я этого не представляю.
— А я представляю, - сказал Косоглазый.
Он снял пожелтевшие от времени и никотина наушники и бросил их на кровать. Наушники свернулись на покрывале, как змея. Змея с двумя головами.
— Вы не можете взглянуть друг на друга без зеркала. Что, если один из вас не только не увидит другого, но и не услышит?
— Что это изменит? – вдруг произнёс Герман. Сергей рад был слышать брата. Но то, что он сказал, Серёже не понравилось. – Он ведь никуда не денется. Он всё равно будет чувствовать всё то же, что и я, знать обо всём, что я делаю. Я не смогу побыть один. Никогда.
— Но вы столько всего придумали, чтобы друг друга видеть и, что важно – слышать. Неужели не придумаете, как сделать наоборот? И вы можете пользоваться руками независимо друг от друга, заниматься каждый своим делом.
Герман намотал провод наушника на палец.
— Ну разве что я смогу поговорить с кем-то по телефону. – Голос брата смягчился. – Вообще поговорить с кем-то… другим, если Сергей будет в это время слушать музыку.
— О чём я и говорю, - поддакнул Косоглазый.
Он пересёк комнату и задержался у двери, задумчиво глядя перед собой, будто заинтересовался анатомическими перипетиями кыштымского Алёшеньки на плакате. Лопатки ассиметрично выделялись у мужчины под футболкой.
— Да, и что касается кошмаров. Это же всё не по-настоящему. Надо просто осознать, что спишь, и всё закончится.
— Просто? – воскликнул Серёжа. – Ничего себе просто! Во сне кажется, будто всё ещё как по-настоящему. Как я пойму, что сон – это сон?
— А ты смотри на руки, - посоветовал Косоглазый и вышел.
Сергей подобрал пуговицу, положил её на кровать и увидел, что наушники остались. Шить расхотелось. Слова Грёза не шли из головы. Поколебавшись, Серёжа поднёс ладони к лицу – и всматривался в них, пока не заслезились глаза.
Ничего не произошло. Пребывание близнецов в доме Грёз не было сном.
— Покажи левой рукой рожки, а правой снизу – ножки. Теперь поменяй руки. А теперь одновременно покрути пальцем левой руки у виска, а правой погладь живот…